Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Генрих Сапгир

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира — попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

СТИХИ ДЛЯ ПЕРСТНЯ

(1979–1980)

Поскольку все, что в мире существует,

Уйдет, исчезнет, а куда — Бог весть,

Всё сущее, считай, не существует,

А всё несуществующее есть.

Омар Хайям

ГОЛОС

1

В труху истерлось, в пыль смололось…

И лишь один в пустом дому

Живет чужой и страшный Голос.

Прислушиваюсь я к нему.

2

Сам по себе я был еще с утра:

Мне завтракалось, думалось, читалось.

Я весь разъят! Я — пепел! Я — дыра

Орущая!.. Просвечивает хаос…

3

Язык, печенка, селезенка —

Я вынут весь, один костяк.

Сквозь эту ветошь ярче солнца

О, Господи! сверкаешь как!

КУВШИН

1

Кусок ноздреватого серого хлеба

И глиняный — черный от света — кувшин

И небо, оно помещается слева,

А мы — перед э т и м. И мы не спешим.

2

Земля и море — облака —

В огромном глиняном сосуде…

Бегут машины, ходят люди.

И зреет персик — мысль о Божьем Чуде.

3

Твое вино давно смешалось с морем.

Но вот со дна берут тебя, несут…

Я, как и ты, кувшин, пустой сосуд.

Мы оба пятен времени не смоем.

ХРАМ

1

Загажен пол. Верстак, малярный хлам,

Яйцо, бутылка… Свет ложится скупо.

А там вверху — и день и шорох там —

Там весь из крыльев дышит купол.

2

Я был разграблен. Был товарным складом.

Я был сортиром, холодом и смрадом.

Но даже взорван будучи, тем самым

Не перестану быть Звездой и Храмом.

3

Кто строить самого себя привык

Тот знает План и Дисциплину.

А Время так упорно месит глину.

Что даже глину превращает в Лик.

РИСУНКИ

Илье Кабакову

1

Не мотыльком, не завитком —

Изображу Тебя квадратом,

Салфеткою, воротничком,

Где чист до хруста каждый атом.

2

— Что это?

— Синусоида.

— А кто это?

— Скорей всего, животное какое-то.

3

Точка. Тут, где поставил, стой.

Нет, она вырастает, катится…

Ах, всего засрала каракатица

Не чернилами — грязью густой!

4

А жизнь — такая скользкая тварюга:

Все б выплеснуться, выпрыгнуть, уйти…

Но кроме смерти, видно, нет пути

Сознанию из замкнутого круга.

5

Есть в пуговке малой отверстие вкось,

Куда я однажды нырну на авось.

Блескучий и звонкий — не добрый, не злой,

Душа моя — рыбка, я стану иглой.

6

Когда кругом все морщится и мнется

От скрытых мук, мне чудится и мнится:

Земля и небо — бледная страница.

И Твой рисунок скоро разорвется.

7^*

ЗАРОДЫШ

1

Я слеп и глух — невозмутим.

Я бог и дух — и я один.

Я — без начала и конца…

Мой светлый мир — внутри яйца.

2

Я сложен весь конвертом,

Я принял позу йога.

Еще я — в лоне Бога,

Но скоро стану смертным.

3

Я чувствую, что знаю все заранее.

Но страшно — распадется этот мир!

И новый мир войдет в мильоны дыр!..

Рождение как умирание.

4

Кто я? крокодильчик? черепашка?

Может быть, какая-нибудь пташка? —

Я еще не знаю. Но спасибо,

Понял я, что я уже не рыба.

5

Я сыт. Мне влажно и тепло.

Но ощущение прошло —

Я голоден, мне холодно и худо…

— Эй, кто-нибудь! Как выйти мне отсюда?

ЭКСПОНАТ

1

После блуда, после пьянки

Я сижу в стеклянной банке.

Листья, солнце — все глядят!

Я — печальный экспонат.

2

Не знаю я, куда мне кинуться.

В себя ли что ли опрокинуться?

Нет, даже дохлую собаку

Не брошу я в такую бяку.

3

Жизнь, свободу — все отрину! —

И уйду к вещам в витрину.

Рядом с мыльницей пустою.

Знать хочу, чего я стою!

СТИХИ, КОТОРЫЕ НАПИСАЛ БЫ МОЙ УЧИТЕЛЬ ЕВГЕНИЙ ЛЕОНИДОВИЧ КРОПИВНИЦКИЙ, ЕСЛИ БЫ БЫЛ ЕЩЕ ЖИВ

1

Я весь во власти ощущений скверных:

То мебель падает, то стены налезают.

Я вижу вас отлично, Генрих.

Я вас не вижу — вижу сквозь — и за — и…

2

Я все же прожил восемьдесят шесть.

Измученный себе сказал я: будет.

И если т а м еще чего-то есть,

О, Господи! — пусть ничего не будет.

3

Яеще смогу водки выпить.

И знаете, о чем я думаю:

Я вам напоминаю мумию,

А мне — что вы, что весь Египет!

4

Мне кажется, реальность как бумага,

Что стоит только руку протянуть —

И можно небо синее проткнуть.

Но ведь на то нужна еще отвага.

5

А если т а м еще одна ловушка —

И в вечности ловушек без числа:

И плоть, и дух, и спор добра и зла…

Но я же не под скальпелем лягушка!

6

Я жил — довольно, мыслил — много.

«Дай отдохнуть», — прошу теперь у Бога:

«Останови дыхание мое».

Скорей, скорей в твое небытие.

Примечания

*

Комментарий:

3десь тьма людей, растений и существ,

Здесь дни воспоминаний и торжеств,

Здесь мысли, схваченные на лету,

И все, что образует Пустоту.