Манускрипт

Геннадий Марченко, 2018

Ефим Сорокин покоряет Лас-Вегас, но при этом в его услугах нуждается и Родина. Чтобы помочь СССР в войне, необходимо выкрасть сокровища из древнего индийского храма. Путешествие оказывается полным приключений, где герою то и дело приходится рисковать жизнью.

Глава 2

— Леди и джентльмены, минуточку внимания! — обратился к собравшимся ведущий церемонии открытия отеля-казино Джордж Бёрнс при помощи допотопного, на взгляд человека будущего, микрофона, подсоединённого к не менее допотопным усилителю и динамикам. Однако слышимость была вполне на уровне. Уж об этом я позаботился, пригласив на постоянное довольствие одного из лучших звукорежиссёров Нью-Йорка, на совести которого теперь оказалась ещё и акустическая система в нашем концертном зале, где сегодня вечером должен был пройти первый концерт. — Я хотел бы предоставить слово виновнику, так сказать, торжества, человеку, без которого сегодняшний праздник оказался бы невозможен. Это мистер Фил Бёрд! Поприветствуем его!

Ну вот и настал мой черёд блеснуть красноречием. Хотя я раньше особо в себе ораторского таланта не замечал, но сегодня не отмажешься — событие более чем знаменательное.

Под аплодисменты я взобрался на временную сцену размером три на два метра, принял у Джорджа микрофон и оглядел собравшуюся передо мной довольно внушительную толпу. Немало знакомых лиц, среди которых губернатор Невады и мэр Вегаса, а также лично приглашённые мной Вержбовский и Науменко, накануне выразившие своё восхищение увиденным. Только им было дозволено прогуляться по отелю до его официального открытия. Хотя примерное представление о нём мог получить любой желающий благодаря изготовленным и распространённым по всей Америке буклетам с цветными фотографиями. К чести Виктора Аскольдовича и атамана, вслух о своём отказе от участия в деле они не высказались. Кстати, Науменко вчера вдоволь наговорился со своими сыновьями и их друзьями с хутора, щеголявшими в классических по этому времени костюмах. Моя охрана должна выглядеть представительно, но не слишком выделяться. Я предупредил, что в день открытия парни будут заняты, так что общайтесь накануне.

В толпе и первые клиенты моего отеля в количестве примерно трёх десятков человек. Как одиночки, так и парочки, и даже одна семья с двумя детишками. Я слышал, как малышня с жаром обсуждала предстоящее плескание в освещающейся воде бассейна. Я бы и сам не отказался туда нырнуть хоть сейчас, но статус… Да и где найти время, если в первые несколько дней после открытия придётся решать возникающие словно из воздуха проблемы. А в том, что они появятся, я даже не сомневался, поскольку не верил, что всё пойдёт гладко, без сучка и задоринки. Таков уж был мой характер — всегда ждать какой-нибудь подлянки. А тут дело новое, и, даже если вроде всё просчитал, не факт, что эти расчёты не имеют изъянов.

Представители строительной компании тоже здесь, в первых рядах затесались газетные писаки со своими карандашами, а у самой сцены — несколько фотокоров. Появление на открытии журналистов было мной проплачено заранее, так что в положительном пиаре я не сомневался. Даже если бумагомараки обнаружат какой-то косяк, писать об этом благоразумно не станут. Насчёт оператора кинохроники я тоже позаботился. Мало ли, вдруг пригодится в будущем плёнка, а может, буду десятилетия спустя просто ностальгировать, снова и снова проматывая эти кадры в домашнем кинозале. Если, конечно, мне удастся эти десятилетия протянуть.

М-да, а ведь жарковато сегодня, тем паче открытие проходило перед центральным входом с наружной стороны «подковы». Даром что дело к вечеру. Даже от бьющих вверх метров на десять струй фонтана прохлады не очень-то и много. Джентльмены парятся в цивильных костюмах, дамам в свободных платьях намного легче. Но некоторые то и дело подтирают потёкшую косметику. Что ж, не буду долго задерживать этих несчастных.

— Друзья, спасибо, что согласились приехать на открытие нашего отеля, — обратился я к присутствующим. — Спасибо компаниям, занимавшимся проектированием и строительством Grand Palace, спасибо тем, кто приложил руку к прекрасному интерьеру внутри. Спасибо нашим многоуважаемым акционерам, без чьей материальной поддержки всё это вообще было бы невозможно. Некоторые из них здесь присутствуют, надеюсь, увиденным они останутся довольны. Не хочу вас долго задерживать, тут и так много чего наговорил предыдущий оратор. — Под смех собравшихся я с улыбкой повернулся в сторону дурашливо поклонившегося Бёрнса. — Поэтому прошу подойти ко мне губернатора штата Невада и мэра Лас-Вегаса, которые помогут мне перерезать алую ленточку.

Согласен, данный акт помпезности выглядит для моего современника из будущего каким-то анахронизмом. Практика с ленточкой прижилась ещё в советские времена, вот и я по «совковой» традиции, перешедшей на российскую действительность, решил отдать дань своему прошлому.

Снова щелчки затворов фотокамер, обрезки ленточки помещаются в специальные пеналы с выгравированным на них названием отеля. Один я оставляю себе, остальные два вручаю мэру и губернатору. Оба маслено улыбаются. Ещё бы, родственники этих хмырей теперь в штате моего отеля на вполне приличных должностях. Но я честно предупредил новоиспеченных сотрудников, что у меня нужно работать на совесть, иначе переведу на малооплачиваемые должности или вообще на фиг выгоню.

Под дружные возгласы небо вспухает разноцветными огнями салюта. Всё пока идёт по плану. Дальше гостям предстоит самим распоряжаться своим временем. Клиенты отеля отправятся в свои номера и потом могут присоединиться к остальным, да и уже работают ресторан, кафе и бар. Насчёт еды и выпивки всё продумано до мелочей, включая собственную пекарню и пиццерию. Между прочим, рулила в нашей маленькой пиццерии не кто иная, как Филумена Трапаттоне. Улыбчивая девица не заставила долго себя уговаривать, с превеликим удовольствием переметнувшись под моё крылышко, а её папаша так и вовсе был счастлив, что дочурка нашла себе такое перспективное, на его взгляд, место. Тут как нельзя кстати из Ломбардии к брату в Нью-Йорк после развода вернулась сестрица с тремя уже подросшими отпрысками, она-то явно готова была стать помощницей Энцо, поскольку более достойного занятия найти себе не смогла.

Не забыл я и о подземном паркинге на полторы сотни автомобилей. Руководил им бывший сотрудник царского гаража Яков Семёнович Шварц. Педантичный, как все немцы, пусть и появился на свет уже в России, в свои шестьдесят семь лет он был на редкость бодр, заставляя подчинённых буквально летать, не говоря уже о порядке и чистоте в подведомственном ему отделе. Там же находились автомойка и автомастерская. А вот бензозаправку мы установили согласно технике безопасности в сотне метров от отеля. Если, не приведи бог, рванёт, здание не пострадает, да и запах бензина не достигает обонятельных рецепторов наших постояльцев.

Программа сегодняшнего вечера предстояла быть весьма насыщенной. Уже прямо сейчас свои двери распахнуло казино, куда устремилась солидная часть гостей. Каждый из них, включая журналистов, получил по сотне долларов, чтобы просадить их тут же, не отходя от кассы, в рулетку, блек-джек и прочие азартные игры, включая «однорукого бандита». Это вам не какой-то несчастный доллар от Билла Харры! Правда, акция действовала только в день открытия и только для приглашённых. Нет, вполне вероятно, что кому-то и повезёт, и вместе с моей сотней он унесёт в кармане солидный выигрыш. Но я был более чем уверен, что, спустив выданную сотню, многие не удержатся и попробуют сыграть уже на свои.

Вон у одного из столов уже толкучка. Надеюсь, сегодня обойдётся без эксцессов. В противном случае скандалиста мои ребята просто-напросто тихо выведут под руки. Из охраны здесь работали Василий и Алексей, Демид слонялся в холле отеля, готовый в любой момент оказаться там, где понадобится его помощь. Фёдор осуществлял общее руководство. Была у меня мысль в будущем оснастить сотрудников охраны портативными рациями типа уоки-токи. Но именно в будущем, потому что современные образцы и слово «портативная» совершенно не вязались между собой. Надо будет, как только заводик поставим, озадачить инженеров созданием такой рации^[2]. Хотя, насколько я знал, главной проблемой были слишком тяжёлые и громоздкие аккумуляторы. До тех же литий-ионных тут ещё как до Поднебесной раку-отшельнику. Интересно, создатель пальчиковых батареек получил Нобелевскую премию?

Между игровыми столами фланировали полуголые девицы в перьях с подносами. На одних стояли бокалы с шампанским, на других возлежали закуски: бутерброды с чёрной и красной икрой, тарталетки с крабовым мясом и красной рыбой, фрукты, шоколад, пирожные и прочая вкусная мелочь. Сам я себе сегодня напоминал какого-нибудь Тельмана Исмаилова, в буквальном смысле сорящего деньгами. Но надеялся, что на этом наше сходство и закончится. Не хотелось повторить судьбу этого мафиози с Черкизона — обанкротиться и прятаться от правосудия по крысиным норам.

Отдельной темой стал набор персонала. Объявления были разосланы по газетам всех штатов, за исключением пока не являющейся штатом Аляски. За хорошую работу обещалось приличное вознаграждение. Кастинг проводили я и мой новый менеджер Габриэль Шульц. Кроме всего прочего, Гэйб через сарафанное радио, а то и лично, знал многих из кандидатов, а я всерьёз рассчитывал на его нюх. В итоге теперь в моём казино работали лучшие из лучших, невзирая на пол, возраст и цвет кожи. К примеру, одним из крупье (дилеров, на американский манер) у нас трудился пожилой негр, чем-то смахивающий на актёра Моргана Фримена. Это был настоящий профессионал своего дела, наблюдать за его работой было одно удовольствие. Ни одного лишнего движения, карты раздаёт, словно прирождённый катала, глаз намётан, а на простом его негритянском лице всегда добрая такая улыбочка.

Или вот Марта Суарес. Женщина-крупье в это время считалась нонсенсом, однако я плевал на подобные предрассудки. Марта была по паспорту урождённой американкой, в двенадцать лет с родителями вернулась в их родную мексиканскую Тихуану — город на границе со Штатами. Пять лет простояла крупье на рулетке в казино, пока в 1935 году президент Мексики Карденас не запретил азартные игры. Помыкавшись без работы, вернулась в США, где устроилась в подпольное казино. Теперь вот вышла на новый уровень, и я надеялся, она меня не подведёт.

Чиперы, отвечавшие за группировку фишек по цвету и номиналу, а также за разбор карт по мастям и старшинству, тоже прошли отбор. Как и кандидаты на место инспекторов, на чьих плечах лежал контроль и за сотрудниками казино, и за клиентами. Не говоря уже о пит-боссах: мы выбрали четверых, как я надеялся, самых достойных. Пит-боссы были главными людьми в зале, следили за всеми и готовы были уладить без скандала любой назревающий конфликт. Такая вот многоуровневая система контроля.

Пока я с балкончика любовался броуновским движением внизу, ко мне поднялся журналист из «Уолл-стрит джорнал».

— Мистер Бёрд, могу я задать вам несколько вопросов?

— Пока время есть, задавайте, — кивнул я, непроизвольно поправляя галстук-бабочку.

— О’кей! Итак, мистер Бёрд, как вам пришла в голову идея строительства столь грандиозного отеля и казино посреди пустыни? Это же был большой риск. И не опасаетесь ли вы прогореть?

Понятно, журналист лишнего не напишет, но и мне особо скрывать нечего. Я поделился своим мнением, что Лас-Вегас в недалёком будущем станет столицей игорного бизнеса, что моя интуиция меня ещё никогда не подводила и что не пройдёт и пары лет, как на Фримонт-стрит появятся отели и казино, мало в чём уступающие моему детищу.

Дальше последовали вопросы по менее существенным деталям, интересные, наверное, как раз только читателям этого делового издания. Пришлось рассказывать, как я догадался провести такую широкомасштабную рекламную кампанию, как решал вопрос с компанией-застройщиком, какие инновационные решения принимались при строительстве и дизайне отеля…

Я отвечал и одновременно поглядывал вниз. Первый день работы отеля и казино, не хотелось бы осрамиться из-за какой-нибудь ерунды. Вон и первый счастливчик, выигравший у «однорукого бандита» целую россыпь мелочи. Радуется как ребёнок.

Кстати, вентиляционные отверстия, забранные ажурными решётками, отлично справляются с табачным дымом, засасывая в себя сизо-серые клубы и очищая воздух от никотиновых испражнений. Одно из таких отверстий находилось аккурат под нашим балкончиком, так что, стоя на нём, я почти не ощущал курительного амбре.

А вон кто-то в карты проигрался. Снова ставит. Кажется, один из первых постояльцев. Раскраснелся, бедняга, того и гляди последние волосёнки повыдирает с досады. Рядом на столе хайболл, на четверть наполненный то ли виски, то ли другим пойлом такого же коричневатого оттенка. И сегодня, и в будущем все посетители казино имеют право на бесплатную выпивку.

— Спасибо, мистер Бёрд, за приятную беседу, — раскланялся журналист, убирая во внутренний карман карандаш и блокнот.

Между делом со мной попрощались губернатор штата Невада и мэр Вегаса. Заверили, что отель и казино выглядят по высшему разряду, шутливо пожалев, что статус не позволяет им просадить сотню-другую долларов. Напоследок я сообщил Расселлу, что строительство школы начнётся уже через неделю, мол, свои обещания я привык выполнять.

Прошёл во внутренний двор. В бассейне уже плескалось несколько человек, включая детишек той самой четы. За порядком у бассейна наблюдал мускулистый спасатель. Наверняка не одна постоялица изменит с ним в будущем своему благоверному.

Потом вернулся в зал казино. Народ здесь себя чувствовал уже как дома, всё катилось по накатанной. Вроде первый день обошёлся без казусов, тьфу-тьфу…

— Леди и джентльмены! — объявил выскочивший, словно из табакерки, Джордж Бёрнс. — Уже через десять минут в концертном зале, который находится в противоположном крыле отеля Grand Palace, начнётся грандиозное, незабываемое шоу! Вход сегодня для всех бесплатный.

— А во сколько всё закончится? — поинтересовался один из гостей, то и дело поглядывавший на часы.

— Боюсь, уже за полночь, — доверительно сообщил ему Бёрнс. — Не переживайте, эту ночь вы можете провести бесплатно в одном из номеров отеля, вам стоит лишь подойти к портье и попросить ключи. Мы вроде всех об этом оповестили заранее, вот же и у вас в пригласительном написано. А утром наш транспорт доставит вас к автобусной станции. Так что нет причины для волнения.

Примерно половина игроков соблазнилась поглядеть на «грандиозное и незабываемое» шоу, и я вместе с ними решил тоже заглянуть в концертный зал. Программа сегодня и впрямь обещала стать событием. Шоу начинал канкан выписанных с Бродвея танцовщиц, затем в сопровождении биг-бенда с парой вокальных номеров выступал набирающий популярность Фрэнк Синатра. Его сменил со своей юмореской, откорректированной моей рукой, Милтон Берл. После этого — шоу дрессированных мартышек, одна из которых выскочила в зал, взобралась на столик и сорвала с немолодой дамы рыжий парик. Подставная с криком и под оглушительный хохот публики выбежала из зала, чтобы чуть позже получить у продюсера шоу за кулисами свой гонорар.

Джазовое трио Нэта Кинга Коула удовлетворилось одной композицией. Дальше собравшихся потрясло выступление знаменитого иллюзиониста Гарри Блэкстоуна. В моей памяти человека будущего отложились имена Гарри Гудини, Игоря и Эмиля Кио, Акопянов старшего и младшего, Копперфильда… А вот гляди ж ты, были в Америке в это время свои гении, пришедшие на смену так нелепо ушедшему из жизни Гудини^[3]. Тут тебе и распиливание девицы циркулярной пилой, и хождение по воздуху над головой зрителей, и появляющиеся сами собой на столах посетителей букеты цветов… У меня не было времени побывать на вчерашней репетиции, поэтому я, как и все собравшиеся, не без детского восторга следил за происходящим.

В финале с песнями Love Me Tender и Wonderful World выступал Армстронг. Перед тем как исполнить моментально ставшие хитами композиции, он представил меня как автора произведений. Пришлось вставать в своём уголке и с тупой улыбкой под аплодисменты раскланиваться. Ужасно стыдно перед настоящими авторами песен, и дёрнул же меня чёрт выдать их за свои!.. Впрочем, имён тех, кто их сочинил, я не знал, да и, наверное, они ещё слишком молоды, чтобы сочинить что-то приличное.

Н-да, эдак моё имя скоро появится на Аллее славы в Голливуде! Тут тебе и композитор, и режиссёр, и сценарист… Хотя, если и появится, то не скоро, этой Аллеи пока ещё в природе не существует. А когда же она появилась в действительности?^[4] Хм, этим вопросом я в своё время как-то не интересовался. Но уж точно до моего рождения.

А с другой стороны, что мне мешает предложить такую идею тому же федеральному агентству по культуре или киноакадемии? Таким макаром заработаю себе ещё больше авторитета. Один хрен они до этой идеи рано или поздно додумаются, можно же приписать славу и себе.

Или на волне патриотических чувств подсказать эту идею через связного советским руководителям? Думаю, такая Аллея неплохо смотрелась бы и на Мосфильмовской улице, или как она там сейчас называется…^[5] Хотя вряд ли выгорит, в Союзе сейчас культ рабочего и колхозницы, не считая культа самого главного усатого дядьки, а все эти артисты считаются слугами народа, помогающими пролетариям и крестьянам строить социализм. А Досок почёта, поди, и так хватает. Нет, не одобрят, даже дёргаться не стоит.

Впрочем, пока остаются и более насущные дела. Шоу завершилось, народ побрёл кто к своему транспорту, кто к портье за ключами от номеров. Через полчаса закроется и казино, начнётся уборка и приготовление к следующему рабочему дню. А он у нас длится с 16 часов дня до 2 часов ночи.

Дав последние указания Гэйбу, я отправился отсыпаться в свой номер. О своём комфорте я позаботился заранее, ещё на стадии строительства. Моё просторное жилище располагалось на третьем этаже в дальнем конце левого крыла, отделённое от общего коридора тамбуром. Это была своего рода студия — просторное помещение с парой больших окон, выходивших во внутренний двор. Пока из зелени, кроме травы, во дворе торчали несколько саженцев пальм, декоративные кактусы, дальше — садовая растительность: яблони, сливы, персиковые, фиговые и гранатовые деревья, цитрусовые… Воды на полив уходить будет немало, но тут уж ничего не поделаешь, благо тянувшийся от плотины водопровод работал исправно.

Утром я зашёл в кабинет Лившица, обзаведшегося парой молодых сообразительных помощников той же породы, что и он сам.

— Доброе утро, мистер Бёрд! — поприветствовал он меня на русском. — А у нас для вас неплохие новости. Наша выручка только от казино составила 125 тысяч долларов. Плюс 35 тысяч от постояльцев. И это ещё мы не вышли на оптимальную наполняемость.

Лившиц знал мои настоящие имя и фамилию от Лейбовица, хотя и без подробностей моей интересной биографии, и без свидетелей называл меня Ефим Николаевич. Но при своих помощниках предпочитал официальное обращение.

— Спасибо, Самсон Израилевич, — поблагодарил я работающего пенсионера. — Думаю, затраты на открытие отеля мы отбили, да ещё сверху кое-что осталось. Недовольных вроде не было, не считая проигравшихся в казино. Хочется верить, работа пойдёт на лад. Кстати, вы ведь у меня почти год работаете, а в отпуске ещё не были. Так раз уж помощниками обзавелись…

— Мистер Бёрд, зачем мне, старому холостяку, отпуск? В морской круиз я не собираюсь, а просто сидеть дома — тоска сгложет. Да и мои помощники, — кивнул он в сторону корпящих над документацией молодых людей, — пока слишком неопытны, чтобы вот так сразу взвалить на себя такую ношу. Дайте мне время их поднатаскать, а там уж, если вам так захочется выпроводить меня в отпуск или на пенсию…

— Нет, нет, Самсон Израилевич, ничего такого я не имел в виду. Вы меня в качестве главного бухгалтера очень устраиваете. Но если вдруг почувствуете, что организм требует отдыха, не стесняйтесь. Ладно, не буду вам мешать, пойду проверю работу остальных служб.

В этот день об открытии отеля успели известить своих слушателей две радиостанции и своих читателей местная газета из столицы Невады Карсон-Сити, поскольку в Вегасе с печатным делом ещё не сложилось. С газетной заметкой я ознакомился лично, а о радио сказал оказавшийся на ногах раньше меня Гэйб. Выслушав его, я остался доволен. Первый блин вышел уж точно не комом, теперь казино должно работать как часы, желательно швейцарские.

К полудню прибыло девять новых респектабельных постояльцев. А поскольку вход в казино был свободным, то в игорном заведении к вечеру оказались заняты почти все столики. Я буквально видел, как конкуренты с Фримонт-стрит кусают с досады локти, глядя, как их клиенты ради любопытства потащились в новое казино. Ничего не поделаешь, ребята, это реалии вашего любимого капитализма.

Через неделю в наш отель въехал писатель Теодор Драйзер. Въехал с дамой по имени Хелен Ричардсон, на вид моложе его лет на двадцать пять — тридцать. Всё бы ничего, вот только, как шепнул мне управляющий отелем, эта Ричардсон приходилась старику Драйзеру двоюродной сестрой.

В нашем отеле Драйзер и Ричардсон просто отдыхали. Загорали у бассейна, купались, проиграли в казино небольшую сумму, гуляли по окрестностям Вегаса, хотя смотреть там было пока не на что, а между делом Драйзер работал на пишущей машинке, которую привёз с собой. Вернее, работала его сестрица, а сам он сидел в кресле, курил трубку и надиктовывал текст.

С писателем я не без удовольствия пообщался во время прогулки в нашем пока ещё не разросшемся саду. Половинка его отправилась на спа-процедуры (я всё же не отказал себе в удовольствии завести такой сервис), а мы, сидя на лавочке в тени апельсинового дерева, размерами пока больше смахивавшего на кустарник, обсуждали сложившуюся в мире политическую ситуацию. Драйзер, судя по всему, симпатизировал Сталину больше, чем Гитлеру, и на будущее социалистического строя смотрел с оптимизмом. Ко всему прочему он вспомнил, как несколько лет назад по линии БОКС в составе интернациональной делегации побывал в СССР.

— Я даже спускался с шахтёрами в забой, а вот ваш русский гений, поэт Маяковский, не рискнул спуститься в шахту, — не без гордости подчеркнул писатель.

Я решил по примеру отелей будущего фотографировать важных и интересных гостей, чтобы затем размещать их портреты на стенах в холле. Для столь ответственной миссии я приобрёл хороший студийный аппарат «Кодак», с которым и сам научился управляться, и обучил одного из сотрудников, проявлявшего хороший художественный вкус.

Настоящей удачей я посчитал момент, когда увидел в списке гостей, забронировавших номер заранее, Роберта Оппенгеймера. Отец атомной бомбы, услужливо подсказала мне моя память. Если это, конечно, не однофамилец. Нет, знаменитый физик, заверили меня знающие люди.

Заядлый курильщик Оппенгеймер приехал с молодой женой Кэтрин Харрисон, это было своеобразное свадебное путешествие. В приватном разговоре, на который я как бы между делом выманил физика, тот поведал, что они уже побывали в Мексике, а после Вегаса, куда приехали, соблазнившись ярким рекламным буклетом, планируют посетить Аляску. В общем, проехать континент с юга на север.

Чета забронировала двухместный номер средней ценовой категории. Немало времени Роберт проводил за рабочим столом, но при этом они с молодой супругой и заглянули в казино, и побывали в концертном зале. Во время одной из таких их отлучек я нагло открыл ключом дверь их номера и на свой фотоаппарат переснял один за другим листы с записями, вернув всё после этого на прежнее место, хотя вряд ли учёный помнил, где что у него лежало. Во всяком случае, якобы случайно обронённого на записи волоска я не обнаружил. Плёнку я проявил и заныкал до лучших времён, потом с оказией передам связному — пусть с ней ознакомятся советские учёные.

Между тем школа возводилась ударными темпами. Мэр довольно потирал руки, каждый день посещая стройку. Официально школа являлась подарком городу от Bird Inc в рамках благотворительной деятельности. В общем-то, я соглашался про себя, что дело благое, не притон строим, а храм знаний. Только не нравилось, что строить школу меня заставили в ультимативном порядке. Ещё один такой шантаж — и с городским головой произойдёт несчастный случай. Минимум переломанные конечности, максимум — летальный исход.

А спустя почти два месяца, в канун Рождества, в Лас-Вегас заявились… Мейер Лански и Багси Сигел. И сразу же проследовали в казино. Об их появлении мне практически одновременно доложили Демид и Гэйб. Пришлось с тяжёлым сердцем и широкой улыбкой тоже тащиться в казино, потому что проигнорировать появление таких персонажей я просто не мог.

— О, мистер Бёрд!

Лицо Лански разрезала ухмылка, и он протянул мне для рукопожатия руку, оторвавшись от созерцания бодро прыгающего по секторам рулетки шарика.

— Знакомьтесь, мой друг и компаньон Бен Сигел, вы о нём наверняка слышали ещё в Нью-Йорке.

— Как же, личность довольно известная, — подтвердил я, пожимая и ему руку. — Правда, я слышал о Багси Сигеле.

— Он не любит это прозвище, — хмыкнул Лански, покосившись на нахмурившегося товарища.

— Понял, Бен так Бен. Какими судьбами в наши края?

— Да вот решили посмотреть, как вы здесь обустроились. Думаем, может, и нам здесь построить что-нибудь вроде вашего отеля?

— Хм, почему бы и нет, моими усилиями Вегас будет становиться только популярнее… Знаете что, я предлагаю вам поиграть в своё удовольствие, а затем продолжим беседу в более приватной обстановке.

Через час мы сидели в моём кабинете. Гостям были предложены сигары и сигареты, а также спиртные напитки с лёгкой закуской. Те не отказались, я глотнул бурбона с ними за компанию.

— Да-а, сейчас мы спокойно пьём бурбон, не то что в эпоху «сухого закона», — ударился в воспоминания Лански, пыхнув сигаретой. — Золотые были времена… Помнишь, Бен, как мы проворачивали фокус с солью?

— Твоя задумка, — улыбнулся тот, гоняя во рту зубочистку. — Только, думаю, мистеру Бёрду это не очень интересно.

— Бен, ну что ты за человек!.. Ладно, тогда к делу. Что ж, мне понравилось, что вы здесь построили, мистер Бёрд. Честно скажу, у нас с компаньоном после того, как в Вегасе снова разрешили азартные игры, уже зрела идея всерьёз заняться здесь игорным бизнесом, но вы нас опередили. Вы молодец, быстро сориентировались.

— Да уж, — хмыкнул Сигел.

— Надеюсь, я не перешёл вам дорогу? — как можно добродушнее улыбнулся я.

— О, нет-нет, — улыбнулся в ответ Лански. — Думаю, здесь места хватит всем желающим. Мы планируем начать стройку отеля с казино в начале следующего года. Пожалуй, он будет даже побольше вашего. А может, продадите нам свой? Мы дадим хорошие деньги.

— Мистер Лански, это всё равно, как если бы вы предложили мне продать вам своего ребёнка.

— В чём-то вы правы, — спокойно согласился мафиози.

— Лучше свой отель постройте, дешевле выйдет, а привлечёт в Вегас ещё больше людей и денег. Главное, чтобы обошлось без ненужного кровопролития.

— Да уж, — снова хмыкнул Сигел.

— Уверен, до этого не дойдёт, — махнул рукой Лански. — В Нью-Йорке после гибели Костелло только всё более-менее успокоилось, ни к чему начинать новую войну.

— Кстати, кто сейчас у руля коза ностра?

— Пока нет одного сильного лидера, хотя номинально им выбрали Винсента Мангано, представителя «старой школы»…

— По-хорошему, могли бы и Мейера поставить, — вставил Сигел. — Он за все эти годы пользы принёс едва ли не больше всех.

— Брось, Бен, знаешь же, что во главе Комиссии может стоять только итальянец, желательно сицилиец. Одним словом, оставшиеся главы семейств по-честному поделили Нью-Йорк. Нам с Беном тоже кое-что перепало.

— А семью Дженовезе кто возглавил?

— Из Италии вернулся сам Вито Дженовезе, так что теперь название семьи полностью оправданно. А о вашем Большом Иване что-то ничего и не слышно.

— Он не любит шумиху… А что с убийцей Костелло, не нашли? — с как можно более невинным видом поинтересовался я.

— Нет, не нашли, — развёл руками Лански. — Фрэнк нажил себе немало врагов и был слишком беспечен, за что и поплатился.

Ох, не так-то ты прост, Мейер Лански, вон в глазах хитринка мелькнула. Видно, догадывается, чьих рук дело убийство главаря мафиози.

— Надеюсь, вы со своим опытом поможете нам в деле возведения отеля? — спросил Лански.

— С удовольствием, могу порекомендовать строительную и дизайнерскую компании. Только вам желательно строить что-то другое, непохожее на мой отель. И добавить национального колорита. Может, итальянского, если по иудейской части ничего не придумаете. Например, я планирую устраивать концерты русских композиторов, певцов, выступление русского балета, а вы могли бы проводить вечера итальянской оперы.

— А что, идея интересная, — посмотрели друг на друга мои гости. — Пожалуй, стоит над этим подумать.

Мы поболтали ещё минут пятнадцать, в течение которых я не без оснований ждал, что гости в любой момент могут выхватить стволы и изрешетить меня в моем же кабинете. На этот случай у меня с нижней стороны стола была присобачена кобура, из которой торчала рукоятка револьвера. Но у Лански с Сигелом хватило благоразумия не устраивать пальбу, потому что в противном случае моя охрана (Фёдор с Демидом дежурили в коридоре) вряд ли позволила бы им после этого уйти живыми. Да к тому же не стал бы тот же Лански, слывший криминальным мозгом мафии, так по-глупому подставляться. Наверняка нашёл бы способ устранить оппонента, не привлекая к своей персоне ненужного внимания.

И всё же, когда визитёры засобирались, я облегчённо вздохнул. Проводив их, я подумал, что, пожалуй, не стоит звонить Гурзо по экстренному каналу, прямой угрозы своему здоровью и бизнесу я пока не видел. Пусть затевают стройку, а там уже сообразим, как дальше действовать.

Примечания

2

Первой переносной рацией, прозванной Walkie-Talkie («ходилка-говорилка»), стал армейский приёмопередатчик Motorola SCR-300, носимый в рюкзаке. Эта модель была создана командой инженеров из Galvin Manufacturing Company (предшественник компании Motorola) в 1940 г. и весила 16 кг, так что в карман её не спрячешь.

3

Смерть великого иллюзиониста и впрямь получилась нелепой. Во время канадских гастролей в 1926 г. в гримёрку к Гудини вошли трое студентов, один из которых был чемпионом колледжа по боксу. Он спросил Гудини, действительно ли тот способен выдержать несколько сильных ударов в живот, ничего при этом не почувствовав. Гудини, погружённый в свои мысли, кивнул, и студент неожиданно нанёс артисту два или три удара. Гудини еле остановил его: «Подождите, мне надо подготовиться», после чего напряг пресс: «Вот, теперь можете бить». Студент ударил пару раз и на себе почувствовал железный брюшной пресс Гудини. Несколько дней иллюзионист не обращал внимания на боль, но эти удары спровоцировали разрыв аппендикса, в результате которого развился ставший смертельным для Гарри Гудини перитонит.

4

Первая звезда на Аллее славы с именем кинорежиссёра и продюсера Стэнли Крамера была заложена 28 марта 1960 г.

5

Улица появилась в 1939 г. и называлась улица Мосфильм по киностудии «Мосфильм», к которой она вела. В 1951 г. носила название улица Потылиха (по историческому району). Название Мосфильмовская было официально утверждено 25 января 1952 г.