Мой парашютный предел. Роман

Геннадий Леонидович Копытов

«Парашюты рванулиИ приняли вес,И земля всколыхнуласьедва…»Михаил Анчаров «Баллада опарашютах»«Ой, ты ночка-чараувнiца,Адкажи мне, Купалiнка,Дзе жицця майго крынiца?Дзе любоув мая-дзяувчына?»Л. Тышко и В. Мулявин.

Часть вторая

«Непрочитанное письмо»

Кому: М.О.

Куда: город ПА

От кого: Familiar anonymous

«Свершилось, темные свернулися листы,

На легком пепле их заветные черты…»

«Сожженное письмо» Пушкин А. С.

On the leaves in form of tears,

I writing you a letter under

a weeping willow…

***

Это письмо было отправлено, но вернулось.

Адресат, якобы, выбыл…

События разворачивались в незапамятные времена! Когда еще не было ни «вотсапа», ни «вайбера», ни интернета, ни «даже старенького плейстейшена, чтобы в „Сайлент Хил“ пошпилиться». * А слова «телефон» и «карман» были не совместимы, ни семантически, не практически.

Бредовое время было, в понимании современной молодёжи. Низкофункциональное!

Только лист бумаги, конверт и шариковая ручка…

Я называл её Марго и Ритой. Маргоритой!

Но сам не был Мастером!

И не прилетел к ней на Новый Год в Ленинград… А мы готовились к этому, полтора года! Всё это время уговаривал её встретиться и уболтал-таки, но сам, так и не сподобился появиться…

И Она решила: «закончить всё!»

Звучит жутковато!

Тьху-тьху, до ваших порожних голив! Порвала и сожгла фото, письма.

Выбросила меня из памяти — в мусорку, разом з папирцямы, не представляя, в какую пошлую круговерть я вкляпався в той час!

Смог выбраться, очумело-опустошенный, только через полгода.

А, я-то, наивный, всё не мог уразуметь: почему не способен доползти, дошкрябаться до неё! Все попытки добраться в Питер, пресекались удручающе-суровыми, прямо-таки, порою, драматическими, обстоятельствами! Мне казалось, что витальная связь была разрушена ментально-язвительным презрением, или новыми отношениями. Но не ведал, что это Пепел Писем и Фотографий не пропускал меня к ней…

Более прочего, Рита укоряла тем, что я основательно пропал, после «неприлёта»!

Нет-нет, через полгода, как немного отхлынули проблемы, я написал ей!

Она сурово… не ответила.

Потом два года скитался по поликлиникам и санаториям. ВСД и нервное истощение-результирующая эквидистанта после моральной перегрузки.

Но, спорт, вытащил из гадкого неврастенического болота. А литература и Вера очистили ментальность.

Эти два года, я продолжал писать ей… в пустоту. Без малейшей надежды на прочтение. Письма уходили в никуда, а рассказы в стол…

Рок-группа, в которой я «лабал на басу», вытянула межотраслевой конкурс самодеятельных коллективов. Нас наградили поездкой в Ленинград, Приозёрск и Выборг.

Три дня, три ночи. Паровоз, автобус, ночь в гостинице, две ночи на колёсах.

По приезде домой, на меня снизошло «откровение», что вполне мог бы добраться до Сестрорецка, пожертвовав поездкой в Приозерск, или Выборг!

Нам прочили судьбу великих музыкантов, курчавый делец, выпустивший пару назойливых див на телеэстраду, предлагал своё покровительство и организацию концертов… Мы, недальновидно отказались, пытаясь сами, интуитивно, нащупать свой путь, типа рок-клуба, записи магнито-альбомов…

Но руководитель группы и вокалист, неожиданно слились от нас.

Юрка Баранов, закончивший Орловский институт Культуры по классу «руководитель музыкального коллектива», великолепный мультиинструменталист, «пиливший» партии с листа и заставлявший нас основательно учить нотную грамоту, снимавший на слух партию любого инструмента с аудиозаписи, перевелся из клуба на фрезерный станок. Время было такое гадкое-страну ломало и корчило, от инвазии буржуинских бацилл, которыми её инфицировал Г и Ко, нашпиговав антисоветскими инъекциями и инфильтратами. А вокалист Вовка Евплов — сильно женился и торговал на вещевом рынке подделками под фирму. Перспективу работы профессиональных рок-музыкантов мы наивно упустили…

Я пытался освежить и собрать новый коллектив, (был же доармейский опыт!), однако не нашел достойной замены нашим профессионалам и забросил бас-гитару на балкон…

А потом был ответ от Марго — одноразовый. Серьёзный, густо насыщенный обидой. Она мучительно-болезненно восприняла мой «недолёт».

Писала: «То, что ты сделал, не исправишь. Даже, когда объявили твой рейс, не представляла и не верила, что ты появишься и мы, наконец-то встретимся!..»

Я, всё же надеюсь, что где-то, пусть в Параллельной Реальности, в другой Галактике, в Туманности Андромеды, у кожаного трапа вимана, им удалось встретиться. И они стояли несколько минут под мокрым снегом, текущим с серого метеоритного неба, обнявшись, не веря, что это случилось! И, не отпуская рук и взглядов, счастливо брели потом, куда-то без направления, по чугунным мостам, над Невой (Туманоандромедской). Сидели в уютном кафе над рекой. Кофе остыло, а их глаза и руки, всё еще, не могли расцепиться…

— Шепчуцца Явор з Калиною,

— В сумной долине над яром…

Но в Нашем Измерении, этого не случилось. Зеро-зеро, серо-серо…

Я долго и нудно писал по разным адресам, но ответов не было.

Додумался написать на её старый адрес, просил родителей, прислать новые координаты. Написал бы и её сестре, но та с семьей уехала из Ленин… Питера, куда-то в Волгоград.

Раньше это помогало, и мама Марго пересылала мои письма до Ритули…

О чем же там было, в том ноябрьском письме?…

Поздравлял её с двадцатипятилетием. Рассказывал, как не смог на машине добраться до неё… дважды.

Конец ознакомительного фрагмента.