Мир в пузыре. Том 4. Иллюзия истины

Геннадий Источник, 2023

То, что знало человечество о сотворении Вселенной, оказалось ложью! Был мир ещё до Большого взрыва. Суть послания Ментала Делакруа обретает глубокий смысл. Семья воссоединилась. Это свершилось, они в безопасности, но всё иллюзорно. Корпорация продолжает двигаться к заветной цели. Они жаждут и двигают мир к сотворению рая обетованного на Земле. Но зачем? Кто такие Хозяева? Кто такие Брифонцы? Кто такие тёмные стражи? И что это за странный голос, молящий о помощи в голове Владислава? Почему, побывавшие на корабле, что упал с небес, умерли? И почему есть один выживший! Кто он? Зачем этот Серый Корпорации?Самопожертвование во имя свободы! Наконец все тайны будут раскрыты, тайны сотворения, тайна Бога!Владислав и Анна столкнулись лицом к лицу с Корпорацией Ментал. Смогут ли они дать отпор?Свобода никогда не может быть дана человеку в полном объеме. У него есть обязанности, которые ограничивают, и в тоже время они делают его человеком. Потому как свобода его иллюзорна…

Глава 3. Воспоминание (часть 1)

Дмитрий сидел и задумчиво смотрел в пол. Его взгляд постепенно уходил в левую сторону. Дыхание было не ровным. Тревожность читалась по его дрожащим рукам.

— Как ты? — поинтересовался Владислав. — Всё хорошо?

— Погодите! — он тяжело выдохнул. — Дай собраться с мыслями. Будто я проснулся от долгого сна, — вздыхая.

— Он пытается логически что-то связать, — подумал доктор, анализируя положение глаз Алексеевича. — Похоже, что память возвращается, — говоря уже вслух. — Пускай фрагментами и не сразу, но возвращается, — вновь про себя. — Теперь нужно ждать, — опять вслух.

Едва оклемавшись от гипноза, профессор не раз двигал глазами в разные стороны, слегка подергивая головой. Анна и Василий внимательно наблюдали за ним. Чувствовалось, что в голове человека что-то происходило. Возможно события, которые всплывали в его сознании, сильно тревожили, пугали, а может быть, и ужасали учёного.

Мужчина заметно менялся на глазах. Это не так замечали Владислав и Анна, в отличие от Василия, который испуганно смотрел на брата и хотел что-то сказать, но ждал его первого слово.

— Я всё равно не могу понять, — наконец произнёс Пенкин старший. — Ощущение такое, будто бы это не я, — волнение чувствовалось в каждом его слове. — Ну, как будто, — задумчиво. — Как будто я проснулся, знаете… — вздыхая, он сделал небольшую паузу. — Такое ощущение,… — вновь вздыхая, — …как будто, как бы это сказать… Э… Ну я не знаю, — хватаясь за голову.

— Будто это не твоё воспоминание, — сказал Владиславович.

— Именно, — приподнялся Дмитрий! — Вы знаете, я теперь припоминаю своего коллегу — профессора Рауша. Я помню Бернарда перед смертью. Его странная одержимость экспериментом, он жил им все эти годы. В конце, почти перед своей смертью, он окончательно сошел с ума. Нарушил все протоколы безопасности. Я сейчас постепенно вспоминаю и другие детали. О! — вздыхая. — Спасибо тебе… Как там тебя?

— Владислав.

— Спа.., — попытался произнести Алексеевич но, резко изменившись в лице, оборвал фразу. — Я ещё кое-что вспомнил! — голос его вновь стал дрожать. — О Боже!

— Дима, что? — встревожился брат.

— Оно, оно гипнотизировало меня. Я чувствовал это. Я припоминаю, что чувствовал себя стоящим среди этих людей. Их мысли, эмоции, страхи, и воспоминания, — профессор принялся учащённо дышать. — Боже, я на мгновенье увидел страшные картины, — уже дрожащим голосом.

— Что это было? — взволнованно спросил брат.

— Я внезапно увидел, как своими собственными руками душу женщину и, спустя штаны, насилую её. При этом очень грубо держу её за шею, и когтями впиваюсь в неё, — глаза Пенкина старшего стали мокрыми. — Она задыхалась. Внезапно я увидел молодого человека, которого столкнул с крыши дома. Я смотрел на него, вроде в тот момент я стоял на крыше. Парень лежал на асфальте. Потом ещё одно убийство с применением молотка. Я какой-то девочке выбивал им зубы, а после прошёлся по всему лицу. Помню, как брызнула кровь с кусками мозга. Я почувствовал тёплую влажную массу на своем лице и губах. Я помню вкус железа, видимо это была кровь, и она была с каким-то солёным привкусом, видимо это были фрагмента её мозга.

— Господи! — сморщилась Анна.

— И всё это было сделано моими руками, — он начал плакать. — Ещё одно изнасилование и вновь ещё одна жертва. И снова и снова. Женщины и мужчины. Девушки и парни. А во рту я всё время чувствовал вкус всё той же крови с чем-то вязким, — и он закашлял. — Господи я видел их воспоминания. Какие же они твари! — по лицу текли слезы. — Бернард был прав. А я слишком сильно их жалел. Мне стало страшно, отвратительно и не по себе. Я не помню когда, но я смог нажать на кнопку самоуничтожения.

— Но потом всё закончилось? — подошёл брат и обнял Дмитрия.

— Да, — вытирая слезы. — Я пришел в себя в луже собственной рвоты.

Черевко продолжала морщиться.

— Вероятней всего, что некоторые картины я не запомнил в своей голове, может это и к лучшему. Наверно, они были настолько отвратительными, что меня вырвало. Эти люди были насильниками и убийцами, чёрт знает, что они вытворяли на самом деле. Бернард считал, что такие люди обществу не нужны. И теперь я его начинаю понимать. Жаль только тех четырех журналистов.

— Так, они все сгорели? — поинтересовался Яцек.

— Ну, — на выдохе. — Бернард сгорел, точнее его голова. Те двадцать пять человек вообще, мало что от них осталось. А военные, что вбежали в наш отсек… — вновь на выдохе. — Выдели бы вы их лица. Агония — так это можно описать. Когда я нажал на кнопку, я помню, что они начали кричать.

— А как же ты выжил?

— Зрительно-слухового контакта у меня не было с результатом эксперимента. Следовательно, контакт не был, или он был минимален. Вот почему мы закрывали створки и вывели всех учёных с нижнего отсека. Стенки ангара имеют большое утолщение, но какие материалы входят в состав стен, я не знаю. В теории они должны были дать ограничение тому, что мы пытались создать. И для контроля нужны были люди внутри. „Минимум учёных“ — так это было написано в протоколе проведения эксперимента. Если бы и я посмотрел на них тогда, то меня бы уже тут не было, — вздыхая. — Боже, я всё больше и больше стал вспоминать деталей, — улыбался учёный. — Рауш так сильно был одержим экспериментом, что на гране риска открыл створки. Мы не могли увидеть результат эксперимента, нам вырубили свет. А он очень хотел узнать о результате. Очень! Но, увидев результат своего творения, стал его частью. Мы до конца ещё не понимаем, как всё это работает. У нас, по большей части, есть только теоретическая база, а вот опыта в практике ещё не было. Предыдущие попытки ничего не давали. Поначалу, мы вроде всё делали верно, но очевидно количество подопытных, было мало для создания коллективного разума. Или мы просто делали что-то не так. Подобрать идеальное число подопытных требовало времени, проб и, конечно же, ошибок, — и Дмитрий встал на ноги. — Вася, я открою окно? Как-то душно, — оттягивая воротник рубашки.

— Да, конечно.

Старший Пенкин подошёл к окну и, провернув ручку, приоткрыл его.

— Как прекрасно иметь возможность взглянуть из-за окна, подышать свежим крымским воздухом. Я десять чёртовых лет работал под землёй. Будь проклят этот контракт. В этом году, он и так должен был истечь. Но, вероятней всего меня бы заставили продлить его. Слишком много секретов таило место моего пребывания. Особенно после того, что случилось со мной пару месяцев назад. Уверен, выбора у меня не было бы.

— Дима, зачем ты пошел туда? — спросил Василий.