Звёздный «Кентавр». Шаг назад

Геннадий Ангелов, 2014

Когда оказываешься в прошлом по стечению обстоятельств, тогда и начинают происходить странные вещи. Встречаешь незнакомых людей, происходят цепочки, казалось бы, нелепых событий, и начинают влиять на мировой порядок вещей. Это трудно понять и уж тем более исправить. Между прошлым и настоящим тонкая грань, и главный герой романа, бросается в житейский омут с головой, даже не представляя, что ему грозит, и чем закончится необычный эксперимент с перемещением в пространстве. «Шаг назад» очередное испытание для человечества, с маленьким огоньком Надежды вдоль горизонта. Надежды на лучшую жизнь, с непоколебимой уверенностью, в том, что ошибки прошлого можно исправить, и навсегда вернуть людям безвозвратно утерянные иллюзии.

Глава 2

Дождь прекратился, и я медленным шагом шёл по улицам. На глаза попалась спортивная арена, в духе Римского Колизея. Яркая реклама на огромных мониторах демонстрировала гладиаторские бои. Не большая группа молодёжи в пёстрой одежде, типа фриков^[1], горячо обсуждала бойцов возле касс. Работал тотализатор, и можно было сделать ставку на один из ближайших боёв. Эмоции перехлёстывали через край, не верилось, что за несколько лет, вместо руин и развалин люди столько всего построили. Гигантские небоскрёбы упирались в облака и верхние этажи, с земли, невозможно было различить. После дождя воздух стал необыкновенно свежим. Концентрация кислорода слегка увеличилась, дышалось легко и непринуждённо. Городские автобусы, с тонированными стёклами, похожие на кубинские сигары, бесшумно разъезжали по улицам. Меня чуть было не зацепил один из них, когда я таращился на пёструю рекламу. Люди одевались в обтягивающие цветные костюмы, подчёркивающие фигуру, особенно у прекрасного пола. Сердце учащённо забилось, когда я свернул в знакомый переулок, от которого к дому было чуть меньше пяти минут ходьбы. Проходя через двор, я посмотрел в окна квартиры одноклассника Сашки. Они почему-то были задёрнутыми шторами. Постояв несколько минут у двери, я нажал на звонок. Послышалось недовольное бурчание отца.

— Ну, кого там ещё чёрт принёс, — крикнул он.

— Открывай отец, — ответил я с заметным волнением в голосе.

Воцарилась тишина, после которой щёлкнул замок и дверь распахнулась.

— Сынок это ты…

Отец сидел в инвалидной коляске и смотрел глазами полными слёз. У меня пропал дар речи, когда я опустился перед ним на колени. Не в силах скрывать эмоции, как девчонка прослезился.

— Вставай, вставай, ну, что же ты стоишь на коленях.

Отец, гладил мои волосы, и, слегка, по-отечески, хлопал по спине.

— Проходи, и закрывай дверь.

Скинув берет и куртку в прихожей, направился на кухню за отцом. В квартире было темно и неуютно. Пыль, грязь, разбросанные по квартире вещи. И запах, противный и тошнотворный. В горле пересохло от того, что я увидел. Отец лихо управлял коляской, делая виражи по коридору. Моторчик коляски взвизгивал, и еле слышно трещал. На кухне первым делом я открыл полностью окно и, как следует, проветрил. Гора немытой посуды валялась в умывальнике.

— Что случилось? Ты один живёшь? Где мама?

— Долго рассказывать, — ответил отец, почёсывая густую бороду.

Он заметно состарился, похудел, под глазами мешки.

— Ты садись, не стесняйся, сынок. Возмужал вон как!

Усевшись на стул, я тяжело вздохнул и опустил голову.

— Может, выпьем? Так сказать за встречу?

Голос отца заметно оживился, когда он сказал о выпивке. Открыв старенький холодильник, он вытащил пузатую бутылку водки и с гордостью поставил на стол.

— Прости, закусывать, правда, не чем. Живу я один, и редко выбираюсь в город. Если заходят старые друзья, с работы, то они приносят что-то пожевать. Инвалид никому не нужен. Сам понимаешь, не маленький. Социальные службы давно поставили на мне крест, так я и перебиваюсь.

Мы выпили и отец рассказал, что за эти годы произошло. Язык после двух рюмок у него заплетался, и он с трудом соображал. Мне часто приходилось его перебивать и возвращать к началу разговора.

— Несчастье у меня, сынок, случилось на работе. Сорвался с лестницы и упал, с высоты более трёх метров, на спину. Результат ты сейчас видишь сам. Врачи сделали несколько операций, однако, к сожалению, ходить я так и не смог. Мне дали группу инвалидности и усадили в эту чёртовую коляску.

Отец со злости ударил кулаком по тоненьким спицам. Он уже захмелел, глаза налились кровью.

— Успокойся, прошлое не вернёшь, к сожалению и не исправишь. А где мама?

— М-да, ты прав…Мама твоя, сынок, промучилась со мной больше года, и не выдержала, ушла. Ты помнишь, раньше я не злоупотреблял водочкой, но сейчас сам видишь…Заливаю от горя за воротник. Тут ещё пришло из твоей части письмо, в котором сообщали, что ты пропал без вести. Такие дела.

— И мама больше не приходила? — спросил я с надеждой в голосе.

— Нет, почему же, пару раз забегала, даже вещи мне некоторые стирала. Но потом встретила какого-то мужика и укатила с ним в другой город. Уже больше месяца не звонит.

— Надо будет к ней позвонить и встретиться.

— Как знаешь…

Я помешивал ложечкой душистый чёрный чай с лимоном и наблюдал за отцом.

— Ты бы не бросал в чай лимон, говорят, от кипятка витамины пропадают и чая вкус непривычный.

Раскусив дольку лимона, я скривился. Кислота брызнула в горло, да так, что из глаз покатились слёзы. Время приближалось к вечеру, и клонило в сон. С отцом мы болтали больше трёх часов.

— Расскажи как служба? Где приходилось бывать?

— Долго рассказывать отец. Давай уже завтра.

— Ты надолго? — спросил он, и посмотрел тоскливым взглядом. У меня сердце сжалось, и я поднялся из-за стола и обнял отца.

— Пока на неделю, в отпуск, там видно будет. Пойду я к себе в комнату.

— Мы с матерью ничего в твоей комнате не трогали. Ты как ушёл, я сделал замок и не открывал её. Вот, держи.

Отец протянул мне маленький блестящий ключик.

— Для нас с матерью было очень важно сохранить о тебе память. Она до последнего не верила, что ты погиб. Ждала и надеялась.

— И совершила предательство? Бросила тебя одного…

— Не суди ты её. Она ещё молодая, ей хочется жить полноценно, а не ухаживать за калекой.

— Ты простил её? — спросил я низким голосом.

Отец отвернулся и посмотрел в потолок. Видно было, что мой вопрос для него мучителен, впрочем, как и ответ на него. Набравшись мужества, он всё-таки ответил, и как мне показалось, искренне.

— Простил, и даже не пытался остановить. Отпустил и точка. Это честно. Поверь мне, я не преувеличиваю. Хотя продолжаю любить, и кляну длинными, и бессонными ночами судьбу за то, что она со мной так жестоко обошлась. Любовь, сынок, если она настоящая, не умирает в сердце никогда, даже если люди по каким-то причинам расстаются. Когда невыносимо больно на душе, я вспоминаю, как с ней познакомился. Это случилось ещё в школе. Твоя мама была задиристой девочкой, с длинной, до пояса, косой. Я долго ухаживал и ждал после школы, чтобы проводить домой. Она моя первая и, к сожалению, последняя любовь в жизни. Хорошо, что фото остались, и она не забрала их.

— Чем же ты живёшь?

Отец усмехнулся и покосился на окно.

— По утрам, каждый день, ко мне прилетает пара голубей. Кормлю их, телевизор смотрю, иногда читаю. Вот так и живу, — ответил он, и с грустью вздохнул. — Ты не думай, что я не могу бросить пить. Могу, правда это единственное, что украшает одинокие вечера. Бывает так тоскливо, что хочется броситься от обиды на стену, или разбить голову…Жить не хочется от такой собачьей жизни. Даже хотел отравится…Спасли соседи, когда заметили, что я два дня не выхожу из дому, они и вызвали спасателей. А я уже одной ногой был там, — и он показал пальцем на потолок. — Может Бог и остановил, или Ангел-хранитель…

Без настроения я открыл дверь в свою комнату и снова очутился в детстве. На стенах висели школьные фотографии, стоял в пыли старенький компьютер и игровые приставки. Гантели лежали под диваном и призывно выглядывали наружу. Не раздеваясь, я улёгся на диван. И тут заметил фотку Насти. Она висела приколотая тоненькой иголочкой к обоям возле школьной формы. Бережно я снял её и повертел в руках. Настя на фото улыбалась и подмигивала. «Интересно, где сейчас она? Будет завтра, чем заняться…», — решил я, повернувшись лицом к стене, и уснул.

Примечания

1

Фрик — человек, отличающийся ярким, необычным, экстравагантным внешним видом и вызывающим поведением, а также обладающий неординарным мировоззрением, которое является результатом отказа от социальных стереотипов.