Летят Лебеди. Том 2. Без вести погибшие

Геннадий Анатольевич Веретельников, 2021

Год издания 2015. Второй том романа «Летят Лебеди» называется «Без вести погибшие».В нём вы узнаете судьбу основных героев, с которыми вы уже познакомились в первом томе романа «Другая война», и которым удалось выжить в этой треклятой войне.Описываемые события – 1941-1955 годы.Начало войны, мега танковая битва под Дубно, Крым, Аджимушкай (каменоломни), Багеровский ров, Ржев, Блокада Ленинграда, Сопротивление (Франция, Голландия), Вервольф, Холокост, Освенцим, Маутхаузен, Одесса, Киев (Бабий яр) и многое, многое другое.Из дневников, писем и фотографий сплетается единая дорога, которую вы сможете увидеть, дорога, по которой прошли ваши предки, и те, кто выжил, пройдя по ней, всю свою жизнь пытались о ней забыть, и как минимум – не рассказывать, потому что о рассказах про войну можно сказать так: Красивые не верны, а верные не красивы.Роман написан простым и понятным языком. Возрастное ограничение 16+

Дневник медсестры. Продолжение

И один в том поле воин, если он по-русски скроен

Июль 1942 года. Севастополь. Я и Мария Байда обессиленные и брошенные вместе со всей армией, собрались с оружием в руках умереть в последнем бою, но его не было. Было тотальное уничтожение фашистами издалека всех, кто сопротивлялся. Девяносто тысяч моряков, пехотинцев, кавалеристов и гражданских защитников города сдаваться не собирались!

Но у нас не было воды уже шесть дней. Силы были на исходе. Все раненые, все обескровленные, все обессиленные.

Наша группа, обладая знаниями и умениями решила пробираться к партизанам, но мы все попали в плен.

Как? Да просто — мы все были без сознания от обезвоженности. И на одном из привалов нас взяли. Почему фрицы нас не расстреляли? Не знаю, может потому, что в группе из восьми человек было две девушки…

Нас сразу разделили. Мужчин увезли в концлагерь «Красный», нас в район Бахчисарая, где мы наблюдали, как фашисты моря голодом заключённых, покупали у них информацию за кусок хлеба о семьях партийных работников и офицеров… Однажды, когда нас гнали на работу, навстречу вышла женщина с ребёнком на руках. Вроде нечаянно она выронила корзину, из которой на дорогу прямо нам под ноги посыпались варёная картошка в мундире и кусочки хлеба. Мы набросились на еду. Пока мы расхватывали всё это, немец-конвоир выхватил из её рук ребенка, подбросил вверх, а другой немец проткнул его штыком. Женщина закричала не своим голосом и упала без сознания. Потом это вошло у них в привычку, что ли, я часто видела, как пьяные фашисты и их пособники из местных, крымских, подкидывали живых младенцев из русских и насаживали их на штык… Что с ними всеми происходило тогда? Как они могли превратиться в невменяемых, бешеных зверей за считанные месяцы? Как? А ещё до нас дошла история, как в Феодосии раненым красноармейцам сначала вырезали звёзды на лице, потом вырезали глаза, потом расстреляли. Их было около тысячи. Но зверствовали не немцы, зверствовали наши, местные, крымские… Наверное они хотят быть похожими на немцев, ну и выслуживаются перед ними, как могут, а исходя из природного скудоумия, могут только зверствовать. А ребёнок перед ними или взрослый, не имеет для них значения, да и для немцев тоже.

Видимо, им было достаточно считать этого ребёнка недочеловеком. Да и пропаганда Третьего Рейха достигла в этом деле просто непревзойденных высот. Каждый из немецких захватчиков считал себя членом высшей расы, а всех остальных — унтерменьшами, недолюдьми. А если они не люди, то, чего их жалеть? Наоборот, прекратить их скотское существование будет благом для человечества. Будущее за высшей расой, все земли мира принадлежат Рейху, всего-то и нужно, что убрать с этой, по недоразумению доставшейся им земли этих скотов, этих русских свиней и их малолетнее отродье. Вот так размышляли те, кто насаживал младенцев на штыки. Я попала в концентрационный лагерь в тридцати километрах от Гамбурга, а потом меня перевели в лагерь, что в центре Германии. Выдали полосатое платье-рубаху и номер к платью, деревянные башмаки. Мой лагерный номер 34782, винкель — красный треугольник с буквой «Р», что означало «политическая заключённая № 34782, русская. Поместили в карантинный блок. Завоет сирена — подъём, всех выгоняют строиться на лагерь-аппель (проверку). Несколько бараков закреплено за одной эсэсовкой — женщиной-палачом. Они нас считают, мимоходом награждают пощёчиной, тех, кто не может стоять — пинком. Сверяют общее число. Если в каком бараке не хватает — пускают собак. И тогда найденную жертву собаки или загрызают до смерти, или её добивают и она попадает в крематорий. У меня оставался сын и мне надо было выжить, и вот наконец, меня почти оставили в покое, определили в блок, для особо опасных русских, где я и должна была, по их версии тихо сдохнуть от голода, тяжёлой работы и побоев, но не тут-то было. У меня цель — побег, потому для начала я возглавила одну из подпольных ячеек комитета, который, впоследствии и организовал побег. Побег, который разработал в мелких деталях наш Командир — подполковник Бурмин. Сам он сбежать уже не мог — Аджимушкайский Ад забрал остатки его здоровья — передвигаться Командир мог только с помощью костылей, а наш дистрофический организм не позволял нести его, после совершения побега… Побег удался. Потом долгое путешествие в пустом вагоне в неизвестном для нас направлении. Потом девочка Одри. Потом Арман. Мы были свободны, но Родина была далеко. Сопротивление. Госпиталь. Работала не жалея сил. Потом настало время возвращения на Родину. Сводки с фронта были обнадёживающие. Львов наш. Войска уже вышли к границам СССР. Арман предоставил нам самолёт, и мы начали собираться домой. Руководил сборами наш Наум, мастер на все руки, полиглот, шутник и немного бабник, умудрился влюбиться в Одри, но в тоже время и абсолютно бесстрашный боец, когда дело доходило до боя. Его фразы, те, которыми он разговаривал, были неповторимы, их записывали и запоминали. Он вырос в Виннице, но всё детство провёл в Одессе у бабушки, и вот этот его одесский колорит был неповторим! Как он говорил, что его бабушка ссуживала деньгами самого губернатора Одессы Дюка Ришилье!

Помню одну из его любимых шуток:

«Нам солдатам пять раз объяснять не надо, мы с третьего раза прекрасно понимаем!!!»

* * *

История одной фотографии

На снимке видны деревья с обглоданной (объеденной) узниками корой в лагере для советских военнопленных «Шталаг-350» (Stalag 350/Z) в Саласпилсе. Осень 1941 года. В лагере Stalag 350/Z погибло 47000 советских воинов.