Быть в строю

Гелий Иосифович Уралов, 2014

Роман рассказывает о событиях семидесятых годов прошлого столетия. Главный герой руководитель крупной стройки Орлов. Перед ним поставлена сложнейшая задача, ввести в эксплуатацию огромный комплекс по производству каучуков. Сроки очень жесткие. У Орлова сложные взаимоотношения с партийными функционерами. Светлана, талантливый архитектор, в проектном институте разрабатывает Новый город. Они встречаются. Светлана расходится со своим мужем и переезжает из Москвы к Орлову. Трудности, возникшие на стройке, в конце концов, разрешаются.

Глава 1. Неожиданное предложение

Май не принес долгожданного тепла. Даже в солнечные ясные дни холодный воздух, нахлынувший откуда-то из Арктики, не прогревался на всю свои многокилометровую толщу, набухшие почки чуть-чуть приоткрыли щелочки своих клювов и замерли в ожидании потепления. Люди сдержанно и угрюмо поглядывали на тусклое неблагодарное солнце, которое лишь изредка появлялось в разрывах облаков, было сыро и тоскливо. Только после второго праздника «Дня победы» ветер переменился, и по-настоящему летняя погода наконец-то пришла в столицу. Все ожило, распахнулись окна, раскрылись двери, из учреждений, жилых домов на площади и скверы, бульвары и проспекты хлынули многоликая, веселая и говорливая толпа.

Только два совершенно незнакомых друг другу человека были озабочены в этот день, делом одного и того же плана порядка и не ощущали общего весеннего настроения.

Первым был ответственный работник всесоюзного объединения «Проммашимпорт» Сорокин, который только что получил письмо от американской корпорации «Эллис Пальморс». В письме в очень мягких и корректных выражениях сообщалось, что корпорация откладывает на неопределенней срок дальнейшее обсуждение проекта экспортного соглашения на поставку в 1972 году оборудования для строительства Нижнереченского химического комбината и приносит свои извинения. Причины были несущественными. Только вчера в Министерстве внешней торговли Сорокин подтвердил возможность завизировать проект постановления по строительству этого комбината. Отношения с фирмой «Эллис Пальморс» как будто бы складывались вполне нормально и не вызывали сомнений. И вот надо же такая досада! Это был не первый случай, когда в почти завершенную сделку вмешивался Госдепартамент Соединенных Штатов и относил к стратегическим предполагаемым поставкам оборудования. Так, очевидно обстояло дело и на сей раз.

Сорокин задумался. Перед глазами возникло хитрое лицо господина Тамодзи Сано из японской кампании «Койо — Менка», с которым на одном из банкетов Торгово-промышленной палаты он встретился на днях.

Тамодзи Сано улыбнулся белой щеточкой сжатых зубов и напомнил Сорокину, что «Койо — Менка» выполняет крупные технологические контракты и согласна вновь вернуться к вопросу о поставках оборудования для Нижнереченского химического комбината.

При этом Тамодзи Сано оценил стоимость этого контракта на 20 миллионов долларов выше американских предложений. Сорокин вежливо поблагодарил.

— Очевидно «Койо — Менка» уже располагала информацией об американском отказе, — подумал Сорокин, — иначе, чем объяснить беспардонное взвинчивание цен.

Дело принимало серьезный оборот. Через час Сорокина принял заместитель министра внешней торговли.

Внимательно выслушав, он связался с министерством химии, и выяснил все о Нижнереченском комбинате.

« — Время у нас еще есть», — сказал он на прощанье Сорокину, — на первую очередь комбината оборудование будет поставляться по линии СЭВ, поэтому, чтобы успеть ко второй, немедленно войдите в контакт с «Койо — Менка», а я поработаю через МИД с американцами…

Второй человек, у которого также не было весеннего настроения, был заместитель министра строительства Петров Петр Егорович.

Петров расположился у большого министерского стола и, медленно поворачиваясь в удобном кресле, тщетно пытался сосредоточиться. Плотный, с коротко остриженными седеющими волосами на прямо посаженной крупной голове Петров был мрачен.

Он только что вернулся от Министра, где докладывал о состоянии дел на новой, недавно переданной им стройке Нижнереченского химического комбината.

— Необходимо принимать конкретные меры — думал Петров, — но, что со мной? Растерялся? — Нет!

Просто подобрали слишком сложную и неожиданную задачу.

— Построить в Нижнереченске крупнейший нефтехимический комплекс и уже в этой пятилетке дать продукцию. Причем все надо начинать с нуля, по сути, заново создавать коллектив.

В Старозаводском обкоме партии, куда он недавно ездил, первый секретарь Толоконников, и сопровождавший Петрова на стройку секретарь по промышленности Трофимов, возлагали на решение Совмина «о передаче» большие надежды и не скрывали своей радости.

Они были правы: «Министерство ведет крупные стройки страны и всегда справляется с выполнением сложных заданий». Он заверил секретарей обкома: «Необходимые меры будут приняты» — но, что это за меры, он даже сам еще не знал, и это тревожило.

Петров встал, прошелся по кабинету. На столе лежала нераспечатанная пачка сигарет.

Закурил. После первой затяжки закружилась голова.

— Пора бы и бросать, — подумал он, — шестой десяток идет, не шутка.

Наиболее важный вопрос, который Петров не мог решить, состоял в том, кого назначить начальником Нижнереченской стройки. В кадровых делах Петров придерживался своей старой тактики.

Он считал, что на ответственные участки, пользуясь только анкетными данными, нельзя. И предпочитал назначать тех, кого лично знал, и кто был уже проверен на деле. То, что такой подбор кадров истинные кадровики относили к Формулировке «Подбор по приятельским отношениям» его нисколько не смущало. Правда, теперь будучи зам. министром, когда круг его влияния значительно расширился, принимать решения по кадровым вопросам становилось сложней, но Петров не менял своего правила.

По Нижнереченской стройке управление кадров уже предлагало несколько кандидатур, но никого из них Петр Егорович не знал, и потому тянул, мучительно перебирая в памяти кого бы назначить.

Семенов, бывший работник аппарата ЦК — заместитель министра по кадрам, пытался нажать на Петрова, но безрезультатно. Пока, что он не соглашался ни на одну из предлагаемых кандидатур.

Дверь кабинета приоткрылась, в проеме показалась озабоченное лицо секретарши, Галины Николаевны.

— Что, Галя? Петров повернулся в ее сторону.

— Петр Егорович звонит какой-то Орлов. Настойчиво говорит:

— Очень необходимо встретиться.

— Орлов?!.. Да ведь это Евгений! Соедини и быстрее.

— Петр Егорович! Здравствуйте! Третий раз в Москве и никак не могу повидаться. Завтра улетаю, хотел бы забежать.

— Евгений Николаевич, дорогой, здравствуй! Приезжай, жду…

— Сейчас посмотрим, когда лучше…

Петров взял со стола страницу календаря, отпечатанную на машинке. Ежедневно такая страница, расписанная до минут, готовилась помощником и согласовывалась с ним с вечера.

Помощник был весьма пунктуальным человеком и с пристрастием следил за исполнением планов своего начальника.

На пятницу 15 мая 1970 года значилось:

Пригласить: директора проектного института, начальника одной из пяти особо важных строек, находящихся у него под контролем, руководителей ряда заводов. В 15:00 вызывали в ЦК, для информации по его поездке в Нижнереченск, далее шли согласования целого ряда важных документов, почта и ряд других дел. К листу календаря сбоку были приколоты краткие справки по каждому вопросу с необходимой информацией и цифровыми материалами.

Петров нажал кнопку переговорного устройства:

— Виталий Сергеевич, все вопросы профильтруйте до поездки в ЦК, после семнадцати я буду занят.

— Но, Петр Егорович, — раздался просящий голос помощника… я ведь., —

— Все Виталий! — Петров отключил переговорное устройство. Всякий раз, когда Петров вынужден был менять свои планы, ему было неловко. Он знал о той большой подготовительной работе, которую проделывал помощник.

— Я все слышал, Петр Егорович, понял, буду ровно в семнадцать, — радостно прокричал в трубку Орлов.

— А может, приедешь сейчас?

— Нет, мне удобней в семнадцать.

В Нижнереченск Петров выехал внезапно. Накануне, вызвал Министр. Охарактеризовав коротко задачи по Нижнереченску, сказал:

— Слетайте, посмотрите. Отбиваться дольше бесполезно, в Совмине и ЦК решение принято. Знаю, что у вас большая загрузка, но вести стройку придется. Подберите кого-нибудь из наших, и поставьте начальником. Только учтите, ресурсы от отрасли не отрывать. Создайте хорошую базу, ну, а в общем, не мне Вас учить. Вот проект Постановления, возьмите с собой.

На стройку из областного центра вылетели вместе со вторым секретарем Обкома Трофимовым, на небольшом вертолете, выполняющем патрулирование нефтепроводов.

После часового перелета и дозаправки на попутном аэродроме, облетели и внимательно осмотрели с высоты птичьего полета будущую стройку. Пояснения давал Трофимов. Несколько зданий, дороги, поселок строителей — вот и все. Рядом большая река. Величественно извиваясь, она приглашала поваляться, и позагорать на своих песчаных отмелях, съездить на острова, заросшие мелким кустарником, погулять по раскинувшемуся по ее берегам сосновому бору.

Приземлились прямо на территории будущего комбината.

Обошли площадку, осмотрели объекты. На небольшом совещании заслушали исполняющего обязанности начальника стройки.

План не выполнялся. Основная причина: нет материалов, цемента, кирпича, металла, машин, механизмов. Ссылки на объективные трудности, оторванность, отдаленность.

Вся эта безысходность была неприятна Петрову. Он умел бороться с проблемами, решать вопросы, добиваться результатов:

— А тут, что? Болото!

Уезжая в Москву, после подробного разбора дел в Обкоме, он сказал:

— Чтобы развернуться, нужен, и немедленно, новый, опытный, энергичный и решительный начальник. Без него нельзя начинать!..

Но где его найти? Всё такие люди занимают места на пусковых и особо важных стройках. Взять сюда молодого парня, на рост, рискованно может свернуть шею; да и время будет потеряно.

Министр сказал: — Давай предложения.

Но предложений пока не было, эти мысли и заботы найти нужного человека, не давали Петрову покоя и были прерваны звонком Орлова.

— А если Орлов?

Кандидатура удивила своей невероятностью, и он сразу же отбросил ее в сторону. Но затем, еще раз внимательно подумав, твердо решил.

— А ведь это самой подходящий работник, — и, обрадовавшись, что наконец-то пришло, с облегчением позвал помощника, чтобы начать намеченные дела.

Многие годы соединяли Петрова с Евгением, и началось все с памятного эпизода на дороге. В ту осень, Петров, тогда занимался строительством моторного завода, дождь беспрерывно лил сутками и, в короткие промежутки, когда он прекращался, казалось, что натруженное небо брало небольшую передышку, чтобы затем вновь и вновь обрушить на землю и людей тысячи тонн воды.

Тупорылые МАЗ ы буксовали в непролазной топи разбитых дорог. Все бульдозеры, тракторы, тягачи были мобилизованы на дорогу, вытаскивать грузовики с бетоном, кирпичом, металлоконструкциями, и по этой тоненькой ниточке шло ограниченное питание, способное еле-еле поддерживать жизнь в почти парализованном организме.

Штаб стройки, бросив все силы и имеющиеся ресурсы на поддержание дорог, все же не приостанавливал ни на один час бетонирование фундаментов кузнечного цеха.

Шоферы после смены еле добирались до коек и мгновенно засыпали. Количество ездок все уменьшалось и уменьшалось. Просматривая очередную сводку за прошедшие сутки, начальник строительства не поверил своим глазам.

— Ни одного кубометра бетона! В чем дело? — Прокричал он в телефонную трубку, обращаясь к главному диспетчеру.

— Петр Егорович! Я считал, что с Вами…, что Вы сами распорядились…

Новый начальник участка Орлов, ссылаясь на Ваше указание, снял всех людей, технику, транспорт на восстановление дороги. Я полагал — это правильно.

— Какого черта! Он полагал! — завопил Петров, — Кто-то командует на стройке, а ты, главный диспетчер, для чего? Безо — бра — зие! Немедленно вызвать ко мне, и бросил трубку на рычаг.

— Да, да! Это тот парень, — и мысленно представил себе их недавнюю встречу при приеме его на работу. Парень понравился, и Петров сам предложил ему работу на «кузнечном».

Зазвонил телефон, диспетчер докладывал:

— Начальник участка на дороге, явиться отказался и заявил, что если он нужен Петрову, то пусть тот сам приезжает на дорогу, а он занят и не может отлучиться ни на минуту.

— Что-то! — еще больше разъярился Петров, и с желанием немедленно отстранить за такие штучки там, на трассе, в назидание другим — он-то знает, как надо было поступить, натянув брезентовую робу, выбежал из управления и вскочил на подножку в поджидавший его вездеход «козел».

— На кузнечный! — Приказал он водителю.

Уже в машине, несколько поостыв, он стал предсказывать возможные последствия точной задержки бетонирования.

— Если заштрабились, то еще ничего… ну, посмотрим, но этот новичок… Ишь ты, какая самостоятельность… хотя бы позвонил… Нет, его необходимо крепко наказать.

Подъезжая к «кузнечному», перед ним предстала неузнаваемая картина. Той грязи, сплошного месива на подъезде, не было, все вытолкали в сторону, откосы и канавы были заново спланированы, вода сошла с дороги. Самосвалы один за другим завозили щебень, бульдозеры разравнивали и укатывали его своими гусеницами, рабочие подравнивали отдельные выбоины.

Среди всего этого скопления техники и людей стоял парень насквозь промокший, но улыбающийся, и своим молодым голосом перекрикивая шум моторов и скрежет гусениц, руководил ходом работ.

Встречный самосвал притормозил, и из кабины высунулась смеющаяся физиономия знакомого водителя, бывшего фронтовика:

— Петр Егорович, спасибо, удружили нам шоферам! Правильное решение приняли, теперь по такому бульвару по три нормы выполнять будем, да и парня хорошего прислали, вторые сутки пошли, не уходит с дороги.

— Причем тут я? — подумал Петров и направился к начальнику участка. Чем ближе он подходил, тем яснее представлял большой объем проделанной за сутки работы и радовался, что машины теперь пойдут по твердому основанию.

— Здравствуй, — Петров протянул руку.

— Здравствуете.

— Заштрабились? Да.

— Когда продолжите бетонирование?

— Через два часа.

Глядя на этого, насквозь промокшего, радостного парня, Петров улыбнулся и, возникшее прежде, желание отругать за самоуправство вместе с грубыми словами исчезли, а на смену им появились слова благодарности.

— Спасибо, инженер, молодец! Нужно во что б то ни стало войти в график.

— Войду! — начальник участка, не скрывал своей радости.

— Ну, будь здоров!

Петров повернулся и пошел к машине. С тех пор связала судьба молодого прораба Орлова с маститым управляющим стройтрестом Петром Егоровичем. Петров не имел сына, дочь, поступив в институт, уехала в Москву, и всю свою отцовскую привязанность он отдал молодому парню. Исподволь направлял он его действия, ставил на наиболее трудные участки, показывал и подсказывал как вести себя в той или иной ситуации. Как-то пригласил он Евгения к себе после работы и эти встречи, где Петров раскрывал перед ним новый прежде не изведанный для него мир, стали постоянными. Рассматривали разные строительные конструкции, способы возведения различных сооружений, вопросы хозяйственного руководства…

Через год Петров был уверен в знаниях молодого специалиста и смело выдвинул его главным инженером строительного управления. А еще через год Орлов стал начальником этого управления. Время шло, и дела управления Орлова говорили сами за себя. Его признали не только на и стройке, но и в области. Когда же в другом городе потребовалось заменить управляющего трестом, и обком спросил мнение Петрова, тот не задумываясь, рекомендовал туда Евгения. Тридцатилетний управляющий дело повел хорошо, когда же было трудно, приезжал к своему наставнику за советом. Встречаясь на областных активах, они всегда бывали вместе, делились своими заботами, подружились еще крепче. Через несколько лет Петров получил назначение заместителем министра и уехал в Москву.

Перед отъездом он провел с Евгением целый день, наставляя его на будущее, еще раз раскрыл перед ним всю сложную сеть взаимоотношений, переплетающихся связей, приводил примеры из собственной жизни, пытаясь изложить всю мудрость, приобретенную за долгие годы руководителем нескольких крупных строек.

« — Я рад за Вас, Петр Егорович», — сказал на прощанье Орлов, — но мне грустно расставаться!

— Ничего, — ответил Петров, еще не раз встретимся.

Но встречались они все-таки редко: работали в разных министерствах. Петров, конечно, знал кое-что. Слышал, что Орлов через три года сдал первую очередь, что в тресте у него подобрался дружный коллектив способных и настырных людей.

И вот теперь идея назначить Орлова, взволновала его.

Откладывая все на после встречи, Петров ни мог не думать про это:

— Возможно, Евгений и согласится, он всегда стремился к большим делам, но имею ли я право перетягивать его сюда на эту совершенно новую стройплощадку в сложнейшую обстановку.

Совещание в ЦК началось ровно в 15–30. С заведующим отделом Петров уже прежде встречался. Тот улыбнулся, пожал руку и пригласил садиться за длинный стол. Где, уже сидело много известных Петрову лиц, в том числе секретарь Старозаводского Обкома Трофимов и вновь назначенный директор Нижнереченского химкомбината Николаев. Напротив, Петрова расположились заместитель министра химии, директор головного проектного института и ряд других ответственных работников из Госплана, Госстроя и Совета Министров. Открыв совещание, заведующий отделом сказал, что после принятых решений по развитию химии за десять лет в стране проделана огромная работа… В то же время потребности народного хозяйства химическая промышленность удовлетворяет не полностью… В ближайшее время намечено провести президиум Совета Министров, на котором будут рассмотрены вопросы увеличения капиталовложений и ускорения темпов роста химической промышленности…

Страна вынуждена закупать большое количество естественного каучука за границей. Мы рассчитываем на создание в районе Нижнереченска крупного комплекса предприятий с выпуском продукции уже в ближайшие годы…

— Строительство комплекса поручено вашему Министерству — обратился он к Петрову — нас, интересует каковы принимаемые вами меры?

— Как дела с проектами, с заказами на оборудование? — вопрос, отнесся уже к заместителю Министра химии.

— Что намечено Обкомом?

— Прошу всех в течение месяца согласовать вопросы по проекту Постановления и представить его на утверждение.

— Совершенно очевидно, товарищи, — продолжал он, — через определенное время ЦК еще раз рассмотрит состояние дел на строительстве Нижнереченского комбината.

Затем директор проектного института подробно охарактеризовал будущий комбинат.

— Строительство, — говорил он, — рассчитано на десять — пятнадцать лет, к этому времени городское население Нижнереченска должно возрасти до трехсот тысяч человек…

Петров слушал выступления, одновременно рассматривая присутствующих и стараясь предугадать: кто «за» и, кто «против» него?

— Возможно «химик» против. — Думал он, присвоив эту кличку замминистра химии.

Рядом сидел секретарь Обкома — Трофимов.

Петров посмотрел на него. Трофимов дружески улыбнулся, как бы сказав:

— Что? Вместе будем тянуть лямку? Ничего, одолеем.

Петров прислушался. Выступал"химик". Он говорил о том, что делает его Министерство, какие меры принимаются по созданию будущего коллектива, о том, что назначен директор, присутствующий здесь… В конце «химик» остановился на двух вопросах, заслуживающих внимания.

— Прежде всего, нас беспокоит, что министерство строительства еще не развернулось в достаточной степени на комбинате, об этом говорит хотя бы тот факт, что до настоящего времени еще не назначен начальник стройки.

— Да, это прямо в мой адрес — подумал Петров.

— Во-вторых, по нашим данным, американцы до настоящего времени не подписали экспортное соглашение на поставку оборудования для производства наиболее дефицитного каучука и это обстоятельство не позволяет нам вести проектирование, я просил бы «Внешторг» ускорить решение вопросов.

Петрову дали слово к концу совещания.

— Будьте кратки, — предупредил заведующий отделом ЦК.

Петров в нескольких словах охарактеризовал состояние дел на строительстве Нижнереченского комбината, добавив, что только вернулся оттуда.

— Министерство наметило оказать помощь транспортом и механизмами. На стройку направляется группа инженеров из наших институтов для подготовки проектов организации строительства. Через несколько дней туда выедет начальник главка, подбираем кандидатуру руководителя.

— Как бы попросить вас ускорить решение этого вопроса — вмешался заведующий отделом — кстати, у вас есть конкретные предложения? Кого намечаете?

Петров задумался: — Сказать или еще повременить? — и, решив, что убедит Орлова, ответил:

— Орлова, управляющего трестом из Сибири.

— Если нужна наша помощь, обращайтесь — предупредил заведующий отделом.

Когда Петров вернулся к себе в Министерство, было уже за шесть часов вечера, предстоял сложный разговор.

— Достаточно ли у меня сил и обаяния для того, чтобы убедить его? — думал он, поднимаясь на лифте, — события разворачиваются, к сожалению, так, что времени почти не остается.

По своему опыту он твердо знал, что выбор руководителя способного решать вопросы — это главная гарантия успеха всего дела.

И, уже сам, определившись, хотел доверить это новое большое дело только известному ему, проверенному человеку.

Встретились они прямо в приемной. Перед ним стоял все тот же Орлов, свежий, подтянутый. Высокий большой лоб, увенчанный аккуратно зачесанными, слега вьющимися русыми волосами. Острый взгляд карих глаз, мохнато нависающие брови, прямой нос, сжатая линия губ, твердый, короткий подборок. Эти черты придавали Орлову вид волевого и целеустремленного человека.

В темно-синем в полоску костюме и красиво завязанным узлом бордового в крапинку галстука, он в свои тридцать пять лет, казался совсем еще молодым, и только сумрачный взгляд выдавал серьезность забот, лежавших на его плечах.

Крепко обнявшись прямо на глазах у изумленных посетителей, Петр Егорович отстранил Евгения, пристально посмотрел на него и сказал:

— А ты все такой же. Здравствуй!

И еще сильнее стиснув его, потащил за собой в кабинет.

— Ну, садись, рассказывай, — Петров указал на два кресла в углу.

— Дела заворачиваю, Петр Егорович — воодушевленно начал Орлов — с Вашей легкой руки выполняю самый большой, объем по Главку… подобрался крепкий задиристый народ. Второй год держу престижную премию Министерства. Недавно сдали крупный комбинат искусственного волокна. Приехал получать диплом.

Орлов с гордостью поднял руку — И вот я у Вас, очень хотелось встретиться. Как лучшее время вспоминаю нашу совместную работу.

— Ловлю на слове, с радостью отозвался Петров, — это можно поправить.

Евгений удивленно посмотрел и с сожалением ответил:

— Нет, это невозможно. Слишком вжился там, крепкие корни пустил.

— Ну-ну, ладно, — испугавшись, что слишком рано начался это так необходимый для него разговор, промолвил Петров.

— А сам-то как живешь?

Дверь кабинета отворилась и вслед за Галиной Николаевной с папкой срочных бумаг, вошли еще два человека. Петров подошел к письменному столу, подписал, не глядя, бумаги, затем, не приглашая сесть, переговорил с работниками и выпроводил их, говоря, — чрезвычайно занят.

Зазвонил внутренний телефон.

— Слушаю… Да!.. Был… Семен Владимирович, я доложил в ЦК, что ты через два дня выезжаешь на стройку… Нет, откладывать нельзя!.. Завтра… Завтра будь у меня обязательно с утра… Ну, до свидания.

Не успел он положить трубку, как телефон зазвонил снова. Отмахнувшись, как от назойливой мухи, и, не обращая внимания на продолжительные настойчивые звонки, он подошел к Орлову и сел в кресло.

— Знаешь, что, Евгений, не дадут нам тут нормально поговорить, давай-ка мы…

Петров встал, вышел в приемную.

— Меня тут нет, — многозначительно сказал он секретарше, — переключите все телефоны на себя и…никого… ясно?

Затем закрыл дверь и захлопнул ее на внутренний замок.

— Вот так-то будет лучше.

Петров достал из сейфа бутылку коньяка и наполнил доверху две рюмки;

— За встречу.

— За встречу, Петр Егорович.

— Десять лет прошло, и я очень рад, что ты все такой же молодец и сидишь вот так напротив — произнес Петров — рад очень рад нашей встрече… Как у вас там? Да, видал недавно Воронцова. «Ты, говорит, Петр Егорович, бросил нас. Хотя бы в гости приезжал, на хариуса, на тайменя свозили бы тебя. Такой рыбалки, как у нас, нигде нет»

— Полюбил я ваши края. Как он там, Василий Кириллович поживает?

— В расцвете сил, Петр Егорович. Большой человек — наш Хозяин. Помогает…

— Все хотел спросить тебя, Евгений, как же так случилось у тебя с Екатериной Васильевной, с Катей?

Волна воспоминаний накатилась на Орлова, он поперхнулся и нехотя задумчиво ответил: — не сошлись характерами… так, как-то…

Задумался, грустно добавил:

— Домой прихожу, тоска, да и почти не бываю, все больше на стройке… так-то оно лучше…

Желая чем-то помочь и, не зная, что сделать, Петров встал, прошелся по кабинету.

Затем подошел к Евгению, сдержанно обнял:

— Ничего, у тебя все впереди Женя! Ты молод, полон сил. Давай выпьем за тебя, за твои успехи, за дело, которым руководишь. Будь здоров!

— Что-то смотрю я на Вас, Петр Егорович, и чувствую — есть у Вас какая-то задумка, которая не дает покоя, наверно что-то в ЦК?

— И, да и нет, а в общем да, есть у меня, Евгений, к тебе один разговор. Слушай и не торопись с выводами. Поручили нам большое дело, — и Петров рассказал о новой стройке, о своей поездке, о разговоре в ЦК.

— Я веду Нижнереченск, и мне совершенно не безразлично, кого туда поставить. Нужен опытный и проверенный человек.

— Петр Егорович?!

Орлов вжался в кресло, лукавая улыбка появилась на липе.

— Так вот Вы куда клоните? И этот надежный и проверенный человек должен быть я? Так я Вас понял?

––Да, Евгений! — Твердо ответил Петров — именно ты.

— Более того, это очень серьезно и, если хочешь, это моя просьба к тебе. Я уже все продумал, у меня нет более достойной кандидатуры. Прошу тебя, отнесись с уважением к моей просьбе.

Орлов вскочил, хотел было сразу отказать, набегали слова:

— Это невозможно! Обстановка… Бросить все… Новый завод заложили… Да и в области избрали в Бюро. Что скажут? Бросил, сбежал. Погнался за крупной стройкой. Как я посмотрю им в глаза? — но он промолчал.

Затем посмотрев на Петра Егоровича, Орлов понял, как ему хочется поработать с ним вместе и, чтобы задушить это появившееся желание, отвернулся и произнес:

— Нет! Я не могу! — и начал быстро ходить по кабинету.

Петров смотрел на бегающего Евгения, он знал его таким.

— Ничего, думал он, пусть выбегается, пусть выговорится, устанет, отойдет. В то же время он понимал, что наступил момент, когда нужна выдержка и спокойствие, необходимо найти способ убедить Орлова, если этого не сделать сейчас, то другого такого случая больше не будет.

— Сядь, успокойся. Да перестань же ты бегать! Пойми, я тебе предлагаю не сахар, более того, это будет одна из труднейших строек, с которыми мне приходилось иметь дело. Край глухой, связь практически только самолетом, рабочих нет, жилья тоже, а специалистов сейчас, просто так, не заманишь. Все придется начинать с нуля. В то же время сроки чрезвычайно сжаты. Пойми, это передний край, это те рубежи, на которых мы сегодня ведем ожесточенные бои за наш собственный каучук. Вспомни, как работали во время войны. Так вот — это именно то. Понимаю, бросить налаженное дело тяжело, жалко, несправедливо, все это я понимаю и, несмотря на это, прошу тебя, согласись. Если возьмешься, крупнейший комбинат, новый город, всё это будет создано твоими руками. Это ли не заслуга в жизни каждого строителя. Ну, а Обком я беру на себя.

Орлов сел, капли пота выступили на лбу.

— Ну и задачу Вы задали, Петр Егорович, к Вашим просьбам не могу относиться равнодушно, но и не могу дать согласие. А трудности есть трудности, — они меня никогда не смущали.

— Вот что, Евгений, прошу тебя, обдумай все… Это очень серьезно. Ответ дай завтра утром. Ну, а я, грешным делом, надеюсь, что поработаем еще вместе, а сейчас.

Он подошел к телефону, набрал номер.

— Клава, приехал Женя Орлов, ну-ка собери, что там есть у нас из министерских запасов, мы будем через полчаса. Кто дома? Лиза с подругой, ну и отлично, пусть помогут…

— Одевайся, пошли, Евгений.

Петров жил недалеко, в высотном доме на набережной. Шли, молча, каждый думал о своем. И почему-то, как об уже потерянном дорогом для него событии, вспомнил Орлов недавний день, когда ему вручали престижный диплом. Выйдя, вперед он увидел в зале одобрительные взгляды.

— Как же они там будут без него дальше? Смогут ли так держать? Но почему они, а я? Что за поворот мыслей, зачем я об этом, как о прошлом? —

Дверь открыла Лиза — дочь Петра Егоровича.

— Вот и чудесно, папочка, а у нас все уже готово, — с этими словами Лиза встала на цыпочки, чтобы дотянуться и чмокнула отца. Затем она протянула руку Евгению Николаевичу. Орлов поклонился Лизе, взял ее округлую нежную руку и, слегка смутившись, по-мужски пожал.

— Ой, больно! — вскликнула Лиза, выдергивая руку, — мужчина должен нежно поцеловать, а Вы?

Но тут же заметив смущение Орлова, Лиза улыбнулась и доброжелательно добавила.

— Придется взять Вас на перевоспитание.

Небольшого роста, располневшая чуть больше, чем положено в ее возрасте, Лиза внимательно осмотрела этого крупного человека, с которым ей прежде встречаться не приходилось.

Когда Орлов работал с отцом, она училась в Москве в архитектурном институте. Домой приезжала только на каникулы и по окончании осталась в Москве.

— Что же вы стоите? Проходите, пожалуйста — сказала она, и сама первая прошла вперед.

Зайдя в комнату Орлов, увидел, показавшуюся из кухни Клавдию Семеновну, жену Петрова.

— Наконец-то Женечка! Сколько лет, сколько зим.

Они обнялись, как старые друзья.

— А Лиза-то у меня какова? Уже познакомилась? — продолжала она — Ты Женя великолепно выглядишь, правда, немного постарел, но все еще ничего, молодец.

Клавдии Семеновне было уже за пятьдесят, но она все еще сохраняла свою женственность, модно одевалась и очень не любила, если дочь называла ее бабушкой.

В гостиную вошла стройная молодая женщина. Ее белокурые волосы были собраны в высокую прическу, чуть заметный загар покрывал белую бархатистую кожу лица; особо выразительными были карие глаза — большие, лучистые; немного приподняв уголки ярких губ, она улыбалась, и улыбка эта озаряла лицо ее добротой. Стройную фигуру молодой женщины красиво облегал светлый брючный костюм в сочетании с зеленой кофточкой и янтарными бусами. Подобранный с большим вкусом ансамбль еще более подчеркивал, сколь прелестна эта женщина.

— Знакомитесь!.. Светлана Архиповна Довжецкая, архитектор, моя любимая подруга… а это — друг папы, Евгений Николаевич, — представила их друг другу Лиза.

Необыкновенная красота Лизиной подруги поразила Орлова. Ему вдруг захотелось взять ее руку и поцеловать, как только что учила Лиза. Но Светлана не подала руки, лишь слегка наклонила голову в знак приветствия.

— Папа!.. Мы сегодня организовали девичник, дело в том, что наши многоуважаемые мужья ушли на какую-то защиту, а затем на банкет. Нас, видите ли, они не соизволили взять с собой! Поэтому мы решили покутить сами! Вы будете нашими гостями, прошу Вас садиться. Евгений Николаевич, вы вот сюда, рядом со мной! А ты, папа, поухаживай за Светой. Мама, я надеюсь, ты не будешь ревновать?..

Рассадив всех и указав, матери, место во главе стола, Лиза удовлетворенно сказала:

— Ну вот, все получилось, как нельзя лучше.

Орлов сидел напротив Светланы и не сводил с нее глаз. А она бросала короткие ответные взгляды своими широко раскрытыми прекрасными глазами. Выпили за встречу, за знакомство и разговор за столом вошел в свою размеренную колею, каким он всегда бывает в таких случаях. Говорили о театре, о последних московских новостях.

Когда Лиза с мамой ушли на кухню готовить десерт, а Петр Егорович за ними, приготовить свой по особому рецепту коктейль, Евгений Николаевич и Светлана остались одни.

— Что Вы все так смотрите на меня? — спросила она, улыбнувшись своей мягкой улыбкой.

— Не могу налюбоваться Вашей красотой.

— Спасибо за комплимент, однако.

Домашняя обстановка отвлекла Орлова от тяжелых мыслей, и он забыл на время о предложении Петрова и лишь теперь, разговорившись со Светой, поделился с ней своими заботами.

— Мне не хотелось бы отказать Петру Егоровичу, он для меня все равно что отец, но и согласится тоже трудно, а ответ нужно дать завтра.

— А Вы знаете? — сказала Светлана, — слышала об этом городе, его кажется, проектируют в третьей мастерской нашего института, а я работаю в пятой, так что наши с Вами пути сходятся.

— Да что Вы?! — удивленно, воскликнул он — сегодня все сходятся на Нижнереченске. Но я, очевидно, откажусь. Хотя… и он задумчиво посмотрел на Светлану.

После коктейля и десерта. Лиза пригласила мужчин потанцевать. Она не отпускала Орлова весь вечер и, когда он пытался направиться в сторону Светланы, говорила:

— Нет — нет! Вы сегодня мой.

Ей действительно понравился этот большой и сильный человек.

Вдруг посреди танца она остановилась, отвела Евгения Николаевича в сторону к креслу, захлопала в ладоши, и громко произнесла:

— Коллективные танцы прекращаются! Давайте попросим Свету станцевать одну. Светочка, мы тебя очень просим, пожалуйста.

Переставили кассету. Раздалась ритмичная мелодия. Светлана ступила на средину ковра, сделала небольшой книксен, а потом, слегка наклонившись вперед и вытянув руки ладонями к зрителям, пошла выгибаясь, как индийская танцовщица, своим тонким станом, гибкая и легкая, по кругу.

Евгений Николаевич восхищенно смотрел на нее. Ему вдруг страстно захотелось сжать ее в своих объятьях… Музыка прекратилась…

Все зааплодировали. Лиза расцеловала Светлану. Было уже поздно. Вызвали такси. Орлов начал прощаться с хозяевами.

Петр Егорович, выйдя проводить на лестничную клетку, протянул ему руку.

— До завтра, Евгений. Жду твоего звонка.

Очутившись на улице, Лиза, а затем и Светлана протянули Орлову руки и с некоторой фамильярностью подставили свои щечки, позволив себя поцеловать, уже выглядывая из такси, Светлана помахала ему рукой и сказала:

— Прощайте, а если вдруг надумаете ехать в Нижнереченск, — она быстро, записала номер на клочке бумаги и передала его Евгению — то вот Вам мой телефон, сообщите.

Машина тронулась и растворилась в ночной прохладе московских улиц.

Придя в свой номер, Евгений долго сидел в кресле и перебирал в памяти события прошедшего дня. Неожиданное предложение, встреча с этой, сразу ставшей ему дорогой, женщиной… Обрывки мыслей вертелись в голове.

— Как быть? Что делать?

Достал начатую бутылку коньяка, налил четверть стакана.

Спать совершенно не хотелось. Неясный силуэт блестящего телефонного аппарата, привлек внимание.

Приезжая в Москву, он часто любил, вот так же в любое время звонить домой, поднимать среди ночи жену и рассказывать ей свои последние московские новости. Но сейчас звонить было некому и тоскливым холодом тянуло от телефона. Та его большая квартира, теперь стала чужой, неуютной.

— Да, там дома у меня никого нет. И если бы не работа…

А может прислушаться к Петрову и принять его предложение? Нет! Это же мальчишество. Тебя, что гонят? Ну, а может согласиться.

И полет воображения унес его в тот неведомый край, на новые дела, в круговорот предстоящих событий.

Какая-то одержимость, радость принятого решения, которое пришло, вот так, неожиданно, под влиянием впечатлений сегодняшнего дня, появились в нем.

Позже, вспоминая об этой минуте, он так и не мог понять, что толкнуло его на этот шаг, то ли неприятное воспоминание о своем осиротевшем доме, то ли воображаемый размах будущего строительства, то ли надежда еще раз, когда-либо встретить эту прежде незнакомую чудесную женщину.

— Большие дела там затевают, а справлюсь ли? — И утвердительно махнув головой, решил.

— Справлюсь.

Орлов повернулся в кресле и схватил телефонную трубку. Было около двух часов ночи.

— Так вот из-за чего привлекал телефонный аппарат — пронеслось в голове.

Он набрал номер. В трубке долго шли позывные гудки. Затем раздался встревоженный голос.

— Алло, алло.

— Петр Егорович, это я. Я согласен, берусь. Но все решайте без меня, через верхи. Не прощаюсь! Жду ваших сообщений, — и резко положил трубку на рычаг.

А, Петров еще долго не выпускал из рук свою, не верил, что все свершилось, а из трубки непрерывно неслось:

— Ту… ту… ту…