Сестра – это навсегда

Гасс Валентина

Роман «Сестра – это навсегда» основан на реальных событиях. Главные героини – родные сёстры, на долю которых в жизни выпало множество испытаний: непростых, драматичных, даже обескураживающих. Смогут ли они пронести общую привязанность друг к другу, зародившуюся ещё в детстве, сквозь все невзгоды? Сумеют ли переступить «через себя», изменяя этим и свой окружающий мир? Как поступят в ситуации, когда потребуется нарушить незыблемое табу?

ГЛАВА 2

в которой семья переезжает-таки в другую страну, а потом наши героини осуществляют неожиданный прыжок во времени и пространстве.

«Что я тут буду делать?» — Лера смотрела в окно с третьего этажа небольшой квартирки, что им временно предоставили в лагере переселенцев.

Дворик перед домом выглядел по-весеннему серо и тускло. На небо наползли хмурые тучи, порывистый ветер швырялся иногда мелким дождём.

«У меня тут совсем никого нет, — продолжала горевать Валерия. — Чужая страна, чужие нравы. Я даже языка не знаю! Как буду с людьми разговаривать? Жестами?»

«Забудь про прошлое! Всё! — так сказала мать, заметив подавленное состояние старшей дочери в первые дни после переезда. — Просто переверни эту страницу!»

Легко сказать! Переверни.

Там, на странице, молодой красивый физрук, соседские парни, душещипательные песни под гитару, даже запах вечернего деревенского воздуха — необыкновенный, совсем не такой, как здесь.

Лера попыталась мысленно проделать такой трюк: взять страницу за краешек, поднять вверх и… Страница не переворачивалась. Словно в детской книжке-гармошке с фигурами, такой, когда раскрываешь лист, а перед тобой встают объёмные бумажные замки или животные — эти самые фигуры прошлого закостенели, не захотели сворачиваться обратно, и из-за этого не позволяли книжке захлопнуться.

Как можно забыть ту самую прогулку, когда учитель физкультуры провожал её после классного часа? Как обнял за плечо — ей так хотелось тогда, чтобы это увидел кто-нибудь из её одноклассников! Ну как можно такое забыть, перевернуть, да ещё и прихлопнуть сверху ладошкой?! Нет уж!

А может, написать ему письмо?! Лера даже обвела комнату в поисках канцелярских принадлежностей, но порыв так же быстро иссяк, как и появился.

«И о чём я ему расскажу? — уныло мелькнуло в сознании. — Он меня и не вспоминает, поди. Вокруг столько красивых девочек. Да и Колокольчикова наверняка уже взяла инициативу в свои руки — у неё такая грудь, ни один физрук не устоит. А ещё подружка называется!»

Лера вздохнула так, будто бы в ней сейчас была заключена вся скорбь мира.

Через двор наискосок пробежала смешная лохматая дворняга. Пёс потешно перебирал лапами, чётко следуя по выбранному направлению — по своим собачьим делам. В остальном улица была совершенно пустынной — только деревья слабо покачивались на ветру, поигрывая распустившимися недавно листьями.

«Абсолютно безнадёжная ситуация, — заключила Лера. — Вот как это называется. Зачем мы сюда приехали? Скорее бы мне восемнадцать исполнилось, что ли…»

Отклеившись от окна, девочка проследовала по направлению к небольшой тёмной комнате — кладовке, куда родители после переезда свалили несколько тюков с вещами: надеялась отыскать там хоть что-нибудь из одежды, а то ходит уже неделю в стареньких джинсах и футболке.

Но когда Валерия открыла в кладовке дверь, один из тюков неожиданно зашевелился и пододвинулся в её сторону.

— Ай-й-й-й! — заорала она и от неожиданности подпрыгнула. Потом с расширившимися от ужаса глазами попятилась назад.

Под тюком зажглось мутное жёлтое сияние.

Мешок ещё раз шевельнулся внутри себя, потом некто отбросил полог, и на свет явилось подсвеченное фонариком лицо Юлии.

— Господи боже мой! — вырвалось у Леры; от пережитого испуга у неё по спине всё ещё бежали мурашки.

— Это я, — сообщила младшая сестра, делая максимально невинное выражение лица.

Присмотревшись, Лера сообразила, что Юлька сделала себе что-то вроде накидки из одеяла и забралась под неё с фонариком.

— Ты с ума, что ли, сошла? У меня сердце чуть не остановилось! — принялась выговаривать ей Валерия. — Идиотские игры у тебя!

— Просто когда я так спрячусь, никто не мешает мне рисовать, — пояснила младшая. — Вот я и забралась под одеялко.

— Нужна ты сто лет кому! — огрызнулась Валерия. — Мешают ей! И что ты там нарисовала?

— Не скажу, — Юлька уже полностью выбралась из-под укрытия. В одной руке она держала фонарик, а другой прижимала к груди листочек.

— Да дай посмотреть-то! — старшая протянула руку, но сестра увернулась и опустила голову, словно собиралась бодаться.

— Не покажу! — упрямо повторила она.

— Ну и дура!

— Сама дура!

— Ах ты… — Лера дёрнулась, чтобы ухватить сестру и дать тумака, но Юлька снова вывернулась и стремительно побежала в зал, шлёпая голыми пятками по полу.

— Ненормальная какая-то, — сообщила Лера в пространство и принялась передвигать остальные мешки с вещами — благо они не двигались сами по себе и вообще вели себя подобающе.

Юля не показала Лере-дуре свой рисунок по двум причинам. Во-первых, он был ещё до конца не готов. Всем известно, любой художник хочет произвести своими произведениями максимальное впечатление. Добиться такого от недоделанного рисунка не получится. А во-вторых, старшая сестра вовсе не тот человек, который может оценить её старания. То ли дело папка! Он один только радуется, когда Юлька показывает ему свои новые рисунки.

Но папка придёт ещё не скоро, только вечером. С другой стороны — не так уж плохо, есть время доработать эскиз.

На листочке Юлия попыталась изобразить поезд, в котором они ехали в «Германь», как бы со стороны. Несколько вагонов были прицеплены к большому паровозу, из его трубы вырывались клубы чёрного дыма. Над железной дорогой висело жёлтое солнце. В одном из окон последнего вагона виднелись крошечные физиономии: кружочек, две точки — глаза, палочка — нос и палочка — рот. Физиономий виднелось четыре — Юля, папа, мама и Ванька. Леру Юлька не изобразила из принципа. Не могут же все одновременно смотреть в окно! Лера как будто лежит на верхней полке и читает свою дурацкую книжку.

«Надо будет это объяснить папке, — подумала девочка. — А то он сразу не поймёт».

— Ты чего такая кислая? — спросила Леру кузинка Галя, которая забежала проведать родственников.

Галина переехала в Германию ещё два года назад.

— Я сладкая, — буркнула Валерия. Наигранный оптимизм кузинки сейчас раздражал.

— Вот и зря, — резюмировала Галка. — Ты спросишь — почему? И я тебе отвечу. Потому что вечером мы с тобой пойдём на тусу. Все мои друзья хотят на тебя посмотреть. Там будет ужасно весело и ужасно интересно.

— Действительно. Всем будет ужасно весело поглазеть на меня как в зоопарке…

— Ты всегда такой язвой была? Что-то я раньше не замечала.

— Нет, не всегда. Я стала ей сегодня.

— Всё, прекращаем уныние. Там будут обалденные мальчики. Враз забудешь всех своих механизаторов.

— Каких ещё механизаторов?

— Ну трактористов. С кем ты там валандалась в деревне у себя?

— Мелешь чепуху.

— Ты это… Я зайду вечером. Губы хоть накрась.

— Чего ещё сделать?

— Да не бурчи ты, — Галина со смехом обняла двоюродную сестру. — Чего такая кукся? Всё образуется. А где Иван?

— С мамкой ушёл, что-то там оформляют опять.

— А самая маленькая мелочь?

— Не знаю, где эта психическая. Наверное, в туалете закрылась. С неё станется.

— Юльче-е-е-на! — заорала Галя в раскрытую дверь зала.

— Чего? — детским басом отозвалась Юля из спальни.

— Ты что там одна сидишь? Иди к нам! Поиграем.

— У вас разговоры взрослые, мне не интересно, — заявила Юлия. — И у меня дела.

— Короче, — Галка снова повернулась к Лере, посмотрела внимательно, потом разлохматила двоюродной сестре рукой чёлку, — я за тобой часикам к семи забегу, ты там тёте Нине что-нибудь наплети, а то ещё не отпустит. Замётано?

— Ладно, — вздохнула Валерия. — Наплету.

Через полчаса, когда Галка ушла, Лера примеряла платье, которое нашла в кладовке и вертелась перед зеркалом. Платье не то что было новое, но ещё вполне себе. Правда, простоватое. И как юбку его не подвернёшь, чтобы красивее выглядеть.

Лера смотрела на себя и так и этак, поворачивалась в стороны и скоро пришла к выводу, что выглядит она как лохушка.

Всё было не так. Вот всё! Причёска идиотская, чёлка как у малолетки. Руки тонкие, а ноги, наоборот, толстые. Грудь маленькая. Попа большая и вислая. Уродина какая-то.

Лера до того себя раскритиковала, что на глазах выступили слёзы.

«Так мне и надо, — безжалостно подумала она. — Такого крокодила как раз и показывать в зоопарке. Не стоило сюда приезжать! Не будет тут у меня счастливой жизни. Да какой там счастливой? Вообще никакой не будет!»

И вдруг она замерла, рассмотрев в отражении нечто необычное. Вернее, не в отражении, а в самом зеркале. Его поверхность затуманилась с углов, потом внутри перспективы заклубился матовый туман, силуэт девушки задрожал, потом стал мерцать, словно Валерия смотрела кино с испорченной плёнкой. От зрелища кружилась голова, и Лера машинально смежила веки. А когда открыла глаза, в зеркале отражалась уже совсем другая девушка. Даже не девушка — женщина.

— Мам! — услышала она тоненький голос, раздавшийся сзади. — Ну ты скоро? Мы так на концерт опоздаем!

Лера недоумённо обернулась: на пороге комнаты (совсем другой комнаты, вовсе не похожей на зал квартиры в лагере переселенцев) стоял худенький малыш лет девяти. Одет он был в рубашку трогательного василькового цвета и бежевые шортики.

Продолжая пребывать в некотором ступоре, Валерия снова повернулась к зеркалу. Женщина, которая там отражалась, выглядела лет на двадцать семь. Спортивная фигура, стильная причёска-каре. Голубые глаза.

«Как же так? — подумала Лера. — Почему годы пробежали так быстро, что я даже не успела толком прочувствовать это время? Ведь я всё помню. Отлично помню…»

Как выходила замуж в восемнадцать лет. Можно сказать, за первого встречного. Ни у кого не оказалось денег на приличную свадьбу, и мы просто расписались в церкви. Муж сказал, что отпразднуем по-настоящему через год. Конечно же, это оказалось враньём. Через год стало совсем не до того. Лера собиралась вот-вот родить, заботы и проблемы только множились.

Потом она захотела сотворить идеальную семью, создать уют, стать хорошей мамой. Но что-то пошло не так. Валерия стала задыхаться в четырёх стенах, временная работа не приносила ни достатка, ни удовлетворения, а муж предпочитал забывать о проблемах при помощи алкоголя. Лера понимала, что требуется искать себя и что-то менять, но с маленьким дитём на руках, без поддержки, без денег, без участия продолжала делать вид, что живёт в настоящей дружной семье. Вид приходилось делать перед всеми — перед родителями, перед родственниками мужа, перед знакомыми и друзьями. И даже перед собой.

Будущее впереди маячило белым, огромным, пустым квадратом.

Но она решила взять себя в руки. С мужем они жили, как соседи, сын подрастал — мама хорошо помогала с его воспитанием — и Валерия решила учиться. Развиваться, работать над собой, попробовать заняться бизнесом. Она пока ещё находилась в самом начале нового пути, но ведь любую дорогу осилит только идущий.

— Ну мам! — уже нетерпеливо, с истерическими нотками позвал мальчик.

— Идём-идём, — Лера ещё раз глянула в зеркало и прикоснулась к волосам, поправляя причёску.

Коктейльное платье красиво облегало её аккуратную фигуру.

Вечером раздался звонок.

— Ты? — удивилась Валерия. — Привет! Рада слышать!

— Я, — подтвердила Юлька. — Так давно не созванивались, что я решила… Вот.

— Конечно! Правильно! Всё дела-дела.

— Точно. Ну как ты там. Как Марек?

Сестра звала сына Леры Марка на свой лад — Мареком.

— Хорошо. Тесты в школе сдал на «отлично». Выступал на концерте недавно, пел песню в трио.

— О! Талант. Весь в тебя, — Юлия рассмеялась.

— Скажешь тоже. А что у тебя нового? Как пан-спортсмен?

–…Нормально.

От Леры не укрылось, что младшая сестра ответила с паузой и не очень уверенно.

— Нормально или так себе? — переспросила она.

— Всё сложно, — вздохнула Юля.

— Мама мне рассказывала, что он…

— Ой, Лера, давай не будем про маму, ты же знаешь, как она предвзято к Роберту относится! Сто раз уже с ней обсуждали эту тему. Зачем она лезет? Ну вот правда.

— Хочет как лучше, — вздохнула в свою очередь Валерия. — Хотя я тебя понимаю.

— Может, увидимся как-нибудь на следующей неделе? — предложила Юлия, меняя болезненную тему.

— Давай. Только надо согласовать день и время. У Марка занятия, я вожу его на футбол. Да и по работе много встреч.

— Согласуем как-нибудь. Постараемся.

— Да. Ещё с ним и в изобразительную студию записались. Кстати, ты сама-то как, рисуешь? Не забросила своё увлечение? В детстве же у тебя хорошо получалось!

— Когда это было, — усмехнулась Юля.

— Творчеством заниматься никогда не поздно. Да и расслабляет. Позволяет забыться. А как почки-то твои? Не болеешь?

— Лежала полгода назад в клинике. Но сейчас более-менее.

— Вот же ж…

— Наследственность, что поделать. У отца тоже приступ же случился.

— Знаю. Мать изводится.

— Так. Больше ни слова о грустном. Значит, на следующей неделе созваниваемся!

— Точно!.. Подожди, я тут подумала. Вернее, попыталась представить, как ты выглядишь. Мы когда последний раз виделись-то?

— Давно.

— И фотографий у меня твоих нет свежих. Только допотопные.

— Вот встретимся, и увидишь меня.

— Это да, но ты мне вышли хотя бы ссылку на страницу твою в сетях.

— Вышлю… Ладно, созвонимся.

— Да до встречи.

Лера нажала на «отбой» и некоторое время пребывала в задумчивости.

«Как же мы редко с ней видимся, — подумала она. — С Ванькой и то чаще, хотя тоже мало. Почему так? И ведь на следующей неделе снова не увидимся, хоть и пообещали друг другу. Как пить дать. Опять нагрянут непредвиденные обстоятельства и свалятся срочные неотложные дела. Как всегда. Как обычно. Эх, жизнь».

«А как я выгляжу? — спросила себя Юлька, обдумывая только что состоявшийся разговор со старшей сестрой. — Небольшие круги только под глазами, а так нормально».

Насчёт внешнего вида она никогда особенно не комплексовала. Потому как уже к семнадцати годам её грудь стала привлекать очень пристальное внимание противоположного пола. Когда начались первые юношеские увлечения, она недостатка в кавалерах не испытывала. Разумеется, не только из-за красивой груди. Всё остальное у Юлии тоже соответствовало в той или иной степени канонам женской красоты. Молодая девушка отращивала волосы, следила за ними, да и в целом старалась выглядеть ухоженно и модно. И как любой молодой женщине ей очень хотелось видеть рядом с собой в высшей степени представительного мужчину: высокого, статного, харизматичного.

Многочисленные давние приятели были, конечно, милыми и «своими в доску», но девушке хотелось чего-то большего, чем невнятные юношеские отношения. Перед глазами то и дело вставал пример Лерки — выскочила, как только исполнилось восемнадцать, замуж и погрязла в бытовой рутине. Юля так не хотела. Она мечтала о ярких впечатлениях, сильных эмоциях, горячей любви.

Да только не особо выражала свои чаяния. По натуре Юлия продолжала оставаться больше интроверткой, чем распахнутой настежь душой. Часто уходила в себя, отгораживалась от окружения и мечтала в одиночку. Что когда-нибудь. Кто-нибудь…

И тут, как всегда неожиданно, на горизонте появился Он.

Красавец. Спортсмен. Настоящий мужчина. Уверенный в себе, энергичный, деятельный. В какой-то степени даже знаменитый.

При первой же встрече в общей компании Роберт сразу обратил внимание на яркую девушку. Грудь у Юльчи к тому времени выросла уже до выдающихся размеров, всё остальное тоже округлилось как надо. В тот вечер Юлия выглядела потрясающе: от неё словно исходил свет. И одета она была под стать — в блестящее облегающее вечернее платье.

Высокий незнакомец заинтересовал её тоже, да. В конце вечера молодой человек пригласил новую знакомую на свой грядущий — через два дня — поединок: Роберт профессионально занимался боксом и даже имел группу собственных спортивных фанатов.

Так и закрутилось.

Когда Юлия с Робертом съехались вместе, состоялся очень тяжёлый и нелицеприятный разговор с мамой. Нине Петровне новый кандидат в женихи младшей дочери категорически не понравился.

Случился даже небольшой скандал, но стороны пока остались, что называется, при своём.

Однако эмоциональный монолог мамы застрял в душе Юли психологической занозой. Связь между мамой и дочерью оставалась ещё очень сильной. Это не Лера, которая выпорхнула из гнезда при первой возможности. Мнение мамы для Юлии значило очень много. Но ведь и своя голова у неё на плечах присутствовала!

И всё же холодность между Ниной Петровной и потенциальным зятем накладывали отпечаток и на отношения «молодых». Всё чаще Юля стала замечать, что многое в Роберте её раздражает. Уверенность порой превращается в самоуверенность, а авторитарность подавляет её личные амбиции: все семейные решения принимает мужчина. Да и мама при каждом удобном случае подливает масла в огонь.

Хорошо ещё, что в порыве страсти Юля не решилась родить ребёнка: в этом случае обратить ситуацию стало бы почти невозможно. А так…

Юлька всё чаще сомневалась.

Сейчас, после разговора с Лерой, она пребывала на том самом перепутье. Ей казалось, что они с Робертом начали отдаляться друг от друга. Хотя её гражданский муж такую точку зрения вовсе не разделял. С присущей ему категоричностью заявлял: «Не городи огород, всё ерунда. Я люблю тебя, как и прежде, и ты тоже любишь меня. Не выдумывай».

Как же не выдумывать, если Юлия стала замечать странные «тренировки»? Роберт, конечно, всегда пользовался успехом у дам, но надо же держать такое в определённых границах, не заходя за черту. Он женатый человек, пусть и гражданским браком. Но звоночки и поводы стали раздаваться всё чаще. Мириться с таким Юлия не собиралась.

«Ладно, — вздохнула она. — Как-нибудь выкрутимся. Я же оптимистка. Надо немного отвлечься. Пожалуй, примусь дописывать своего „Стерха“, сколько можно, второй месяц его домучиваю. Куда я засунула свои краски, кстати?.. Вот, а на следующей неделе встретимся с Лерой и Мареком. В парк сходим на аттракционы. Повеселимся. Хотя… Сколько раз мы уже так собирались пересечься, а в итоге так и не срасталось: то одно у этих, то другое у тех».