Тропы длинные и короткие

Галина Шапошникова (2024)

Желя оправляется проведать свою бабушку, но находит пепелище, едкую гарь и нарастающую опасность. А ещё несуразного боярина в богатых одеждах и разбойника-кочевника, что держат путь вместе. Их цели схожи, поэтому они решают объединиться, ведь большая беда пришла в родные земли. Жар-птица, но совсем не простая! Деревни разоряют, народ вынужден бежать, и, если ничего не предпринять, ничем хорошим это не закончится! Смогут ли столь разные герои не просто путешествовать вместе, а объединиться в борьбе со столь мощным противником? Для широкого круга читателей.

Глава 6

Приближаясь к дому, с каждым шагом Желя чувствовала себя всё лучше. Появлялись знакомые деревья с отметинами, сделанными ножом, — символы её деревни. К вечеру стало свежее и, не почувствовав запаха гари, который, казалось, преследовал её всю дорогу, Желя почти улыбнулась.

— Господи, — протянула бабушка шутливо, — а деревня разрослась.

Это была правда. Последние года жители делали насыпь из земли и деревянных венцов. В несколько голодных для леса зим дикие звери разбушевались и выходили почти к заборам, поэтому деревенские решили защититься. Зима ушла, и волки больше не выли у соседнего холма, но подобие крепости осталось.

Гий посмотрел на это внимательно и кивнул своим мыслям.

— Кто же знал, что крепкая ограда не станет лишней? — протянул он, вытянув губы. Иван, стоявший рядом, посмотрел на него косо, а Желя дёргано повела головой.

Все они прошли ещё немного, по бокам выходили из земли первые дома. Внучка поддерживала старуху, замечая, что она шла всё медленнее и медленнее, но улыбалась со вздохом на предложенную помощь.

Первое, что бросалось в глаза, — немноголюдность. Но кое-кто подходил поздороваться:

— Желя! Уже вернулась? — сказал один из соседей, почти старик. Он был самым старшим в семье, но пережил всех братьев и сестёр. Должно быть, потому, что никогда не убирал с лица улыбку и косил под дурака.

Девушка кивала, а потом быстро избегала беседы, буквально уводя бабушку, желающую пообщаться, за руку. Ей помогал Гий, который и Ивана тащил за собой — так боярин внимательно разглядывал избы и землянки.

— Ой, помню этот дом! — сказала бабушка. — Об его порог мы били посуду на свадьбу твоей матери…

— Да, я тоже помню. Ты отвела меня в сторону, чтобы я не порезалась.

По скрипучему порогу Желя поднялась к тяжёлой двери и прикрыла глаза, мысленно готовя рассказ. Если в доме только отец, то придётся правильно подбирать слова, чтобы всё ему поведать.

И в главной комнате в самом деле был только он. Азар, муж и отец, укачивал на руках плачущего сына, но получалось у него плохо. Только в последнюю минуту он услышал чужие шаги и воскликнул, завидев Желю:

— Здравствуй! Ты вовремя. Младший совсем разбушевался… — Но не договорил, заметив за её спиной и Гия с Иваном, и бабушку.

— Кто это так убивается? — спросила старуха мягко, выходя вперёд. Она засеменила к внуку, заглядывая в плохо связанную пелену. — Давай тебя перекрутим, разворошил уже всё…

Желя сложила руки на груди и спрятала рот в кулаке. Ни мама, ни она не приносили бабушке младшего, и старуха видела внука в первый раз.

— Мировна? — удивлённо спросил Азар, но всё-таки передал сына в другие руки. Его вид тут же стал спокойнее, он зачесал волосы за уши и пригладил бороду. — Никак в гости?

Но тёща уже его не слушала и занялась ребёнком.

— Это правда долго и странно рассказывать, — ответила Желя, когда отец поймал её взгляд. — Они тоже с этим связаны. — Девушка мягко коснулась плеч Ивана и Гия, до этого молчавших.

Боярин выпрямился и захотел что-то сказать, но Желя не дала.

— Где мама?

Азар вдруг взволновался и указал на полки, где не хватало кувшина и белых покрывал.

— Василиса рожает.

Желя привстала на носочки от волнения и принялась приглаживать белёсые волосы.

— Как давно мама ушла? Не важно!.. Мне надо к ним.

Девушка развернулась, нашарив что-то на полках, но Гий хмуро преградил ей дорогу.

— Вот вы и рассказывайте! — ответила она ему и выскользнула из дома прочь.

Сидя за общим столом, Иван чувствовал себя странно. Вместе с Гием они пришли сюда, чтобы попросить помощи, но Гия, по большей части, этот поток просто подхватил. Нет да нет боярин замечал, что вор косится на выход — вот-вот сбежит. Однако разговор не шёл, и только тихая песня бабушки для своего внука нарушала тишину.

Желя возложила на их плечи обязанность в рассказе, но он вышел скомканным и каким-то ненастоящим, словно и Иван, и Гий придумали историю про сожжённую деревню, ночь оплакивания и разбойников по пути сюда.

— Хорошо, про отравленные пироги я суть понимаю, — сказал после Азар. — Мировна давно этим известна…

Гий поднял брови и, когда хозяин вышёл из-за стола на зов старухи, тихо сказал:

— Наверное, он поэтому на её дочери и женился. А не то нашли бы потом всего жёлтого с опухшими глазами.

Иван только вздохнул, не стал его одёргивать.

— Знаешь, за последний день мы участвовали в похоронах и, судя по всему, рождении…

— А ещё мы сидим здесь, когда дурное предчувствие никуда не ушло.

Они успели умолкнуть в тот самый момент, когда вернулся Азар. Вид у него был усталый, глаза прикрыты, и он, бодрясь, упёр руки в бока.

— Вы хотите сказать, что какие-то охотники пожгли деревню, увели людей, а потом там появились вы. Там бабушка, и как раз приходит Желя?

Иван кивает, сминая шапку в руках. Ему кажется, что ещё немного, и их с Гием просто прогонят взашей.

Азар хмыкает и растирает глаза.

— Да, у женщин и роженицы сейчас всё куда яснее…

Азар был прав. Нет ничего яснее оплакивания покойников или принятия новой жизни. Всё суть одного и того же, и каждая держала эту мысль в сердце, погребая в землю или омывая от материнской крови.

Когда женщины закончили, на улицах стало оживлённее. Все те, кто сидел по избам, вышли наружу, словно был снят какой-то запрет. Но деревенские передвигались тихонько, почти не переговаривались, чтобы не накликать чего плохого.

И только когда из избы роженицы вышли соседки и знахарки с окровавленными руками да грязной тканью и вылили в кусты ненужную воду, по улицам разлился смех. В каждом окне горел свет, скрипели и захлопывались двери.

Желя шла из дома Василисы, вытирая пальцы платком, и опиралась плечом на мать. Когда она вбежала в главный зал, наполненный стонами Василисы и слаженно помогающими женщинами, передающими ковши с водой и полотнищами, Желя не растерялась и не позволила увести себя к детям Василисы, прячущимся в другой комнате.

— Пусть сидят с отцом, — сказала она строго и подвязала волосы потуже, закатала рукава. И женщины её не прогнали.

Когда Василиса увидела её сбоку, то приподняла голову и постаралась улыбнуться.

— Твой нож не пригодился, — соврала Желя, чтобы успокоить её, — но спасибо.

После этих слов, как показалось всем в комнате, рождение пошло легче. Знахарка их деревни сказала:

— Своенравная лезет девчонка. Смотрите, как мать притомила.

Загадывание Василисы и предсказание знахарки сбылось — родилась девочка. Возвращаясь домой, Желя слышала, как в шутку сетуют соседи, но женщины, лохматые и пахнущие чужой кровью, улыбались, умывая кричащую маленькую.

Дом встретил их запахом мяса и овощей — мужчины не дождались и накрыли на стол сами. Мама Жели удивилась, увидев старушку с внуком на руках, но это не переросло в смятение, она прижала её к себе и приняла сына.

Желя же чувствовала странное воодушевление. В тот момент даже Гий с Иваном, к которым до этого она относилась настороженно, показались почти близкими. Тут же вспомнились законы гостеприимства, зажглись лучины, и ложки ударились о посуду.

— Знаете, мне вся эта мелкота, — начала бабушка, кивая в сторону внука и имея в виду новорождённую дочь Василисы тоже, — напомнила, как рожали Желю. Раза два моя дочь отходила от хозяйства, говоря, что вот-вот разродится. Даже уже звали знахарок, дочь моя лежит, а Желе хоть бы хны — посуетилась немножко и успокоилась. Зато на другой раз, когда в преддверии какого-то праздника Вила выпила браги, Желя вдруг поняла, что пора!..

— Да, вот с тех пор я не пью даже по поводам, а то опять пойму, что что-нибудь пора.

Но воодушевление уходило вместе с оживлением во дворах. Деревенские засыпали, но в доме Азара и Вилы ещё горел свет. Хозяева мыли посуду, а Иван всё рвался помогать, но его как гостя постоянно усаживали на место. Все тянули с трудным, трудным разговором.

— Мама, ты должна вспомнить всё это снова и рассказать ещё раз, — сказала Вила, тени на её лице перебегали из стороны в сторону, следуя за движением огня на лучине.

И бабушка рассказала снова. Про охотников, шум в ночи, огонь, много огня и странную махину с клювом и крыльями. То, что было после, старуха рассказывала обрывочно, и никто за столом не стал её мучить.

Иван пытался узнать про пламенный механизм больше.

— А куда охотники повезли её дальше?

— В сторону большого оврага. Да, должно быть, туда…

Азар выпрямился и сложил руки на столе.

— Значит, они ушли в противную от нас сторону. Там, севернее, почти нет поселений, только временные кочевья.

Гий, до этого молчавший, показался в полутьме бледным и сухим, словно это его, обугленного, вытащили из золы.

— От этого не легче. — Взгляд вора ходил с поволокой, он прикладывал все усилия, чтобы показаться едким и скучающим. — Они быстро расправятся с теми людьми и пойдут обратно.

Все ещё немного помолчали.

Позже, когда огонь стал почти оранжевым, как отравленные бабушкой пирожки, Иван прочистил горло и сказал:

— Что бы ни случилось, мы благодарны вам за гостеприимство. Рано с утра мы уйдём, но не забудем вашей доброты.

— Вы тоже добры, — примирительно сказала Вила, обмениваясь с ними вежливостью. Все вспомнили покойников сожжённой деревни, и что именно Гий с Иваном помогли их похоронить, а потом ещё довели бабушку и Желю до защищённого места.

Но Гий вдруг нарушил всю томность, проговорив:

— Мне нужно идти сейчас.

Желя, до этого разглядывающая игру света в волосах бабушки, повернулась к нему. Он с самого начала показался ей бесшабашным, но чтобы идти одному в ночь, зная, что где-то в окрестностях катится огненная махина, — слишком даже для него.

Гий, казалось, понял, почему девушка так на него посмотрела, и поднял руки вверх, отбояриваясь.

— Если ты поспишь немного, ничего не случится, — сказала бабушка. Она сидела, почти закрывая глаза, и это послужило знаком, чтобы и весь дом засыпал вслед за ней.

И Гий даже не заставил себя просить. После первых же слов Ивана, что в ночи он только заблудится и нарвётся на ещё какие-то беды, вор сдавленно кивнул и лёг в отведённый угол, зажмурив глаза.

Желя, видя в этом ребячество, покачала головой и дала поклонившемуся Ивану одеяло.

Эта ночь будет самой сложной и тихой из всех.

Поутру Желя проснулась из-за шума во дворе. Она выскользнула из-под бока матери и, накинув на плечи бабушкин платок, вышла наружу.

— Коня не можем дать. История слишком странная, и неясно, что может вскорости пригодиться. — Это Азар говорил последние слова Гию и Ивану, снаряжённым в дорогу.

Никто из них не обиделся, и Иван даже понимающе приложил руку к груди.

Потом к ним подошла бабушка с корзинкой в руках.

— Эти пироги тоже отравлены? — спросил Гий шутливо, но лицо его оставалось заострённым и бледным.

— Только часть из них, — подыграла старушка, — станет скучно — сыграйте в загадку: «Умру — не умру».

Гий цокнул языком и всё-таки улыбнулся, принимая корзину.

Покачиваясь от тяжести в голове и сердце, Желя вышла к ним — коса полураспущена, глаза смотрят с прищуром и настороженностью, но в них больше не было той колкости, с которой она глядела на этих двоих весь прошлый день.

— И куда вы шли до этого? — спросила она.

Иван, смутившись, сделал вид, что разглядывает узор мелких камней под своими ногами, а Гий вгляделся в небо с таким видом, словно пытался понять, будет сегодня дождь или нет.

— Ладно, скрытники. Куда вы пойдёте теперь?

— На север, — ответили ей почти хором, и Желя насторожилась опять.

— По рассказам бабушки, туда поехала огненная махина.

Гий помолчал, а когда понял, что девушка не станет пускать эти слова в воздух, добавил коротко:

— Там стоянка моих. Нужно вернуться и предупредить.

Желя понимающе кивнула и больше не стала лезть с вопросами, и спросил Иван, обращаясь к Азару:

— Но что будете делать вы?

— Скоро проснутся другие, я соберу людей, поговорим. — Он тяжело вздохнул. — Хоть я ещё и не понимаю полностью, что творится.

Бабушка, стоявшая рядом, скривилась с таким видом, словно зять угостил её кислым яблоком.

— Вы, главное, не нарвитесь на неприятности, — заключила Желя и нахмурилась, но не сердито, а встревоженно.

Иван, снимая шапку, поклонился Азару, бабушке Мировне и Желе, Гий отделался одним общим поклоном, вид у него был такой, словно он и не спал вовсе. Только в последний миг он посмотрел в лицо Желе дольше положенного, точно ища чего-то, и тут же резко отвернулся.

Желя и бабушка, которых Азар звал обратно в дом, отказались и смотрели, как парни скрываются за холмом. Зять ушёл один, а они, не сумев отделаться от смятения, сели на порог дома и умолкли.

— О чём задумалась? — спросила Желя, положив голову бабушке на плечо.

Дыхание старухи было мерным, спокойным, но потом грудь начала вздыматься всё выше и выше, и девушка поняла, что она плачет.

— Я вспоминаю. — В голосе не было слёз, но щёки — мокрые, капли застревают в глубоких морщинах. — У меня была подруга, ну ты помнишь её. Такая же, как я, древняя. Каждое своё утро старуха начинала со слов: «Господи, поскорее бы Судный день». Наверное, именно из-за этого нрава она дожила до белых седин…

Желя не перебивала бабушку, не мешала вспоминать. Вдруг она поняла, как это было нужно им обоим — поплакать и вспомнить, но не подставляя лук к глазам, а здесь, по-настоящему…

И вдруг, когда Желя почувствовала, что почти задремала на тёплом плече, старуха схватила её за руку и встряхнула.

— Я поняла!.. — прошептала она заговорщицки, приставляя палец к губам. Девушка склонилась к ней низко-низко.

Она приготовилась слушать ещё, но вид у бабушки был слишком возбуждённый, чтобы вспоминать горести последних дней.

— Пока деревня ещё стояла, — шептала бабушка, — ко мне в ночи пришла девушка. Не нашенская. В богатом платье, — она провела руками по юбке, словно показывая блеск дивных узоров, — длинными густыми волосами, золотистыми, как свечной свет. И девица пришла одна…

Желя в какую-то секунду подумала, что старушка придумывает, но увидела лицо загадочной гостьи из рассказа так чётко, что не стала прерывать её слов.

— Она словно долго-долго бежала по лесу, эта боярышня. Лицо испуганное, но гордое, и она так ничего и не сказала — от кого бежит, почему… И через день пришли охотники.

Прошло немного времени, но бабушка больше ничего не сказала. Желя отвернулась в сторону, туда, куда ушли Иван и Гий, и вдруг задумалась, какую дичь загоняли те охотники с огненной махиной на самом деле.