Суккуб в квадрате

Галина Чередий, 2015

Жизнь Юли – вечная и беспросветная борьба как с собственной сущностью, так и с окружающим миром. Родиться ведьмой с темным даром и суккубом в одном флаконе, остаться круглой сиротой да еще и с младшей сестренкой на руках – уж повезло так повезло. Собственное выживание, сохранение постыдных тайн и забота о единственном близком человеке – вот ее базовые потребности и первоочередные задачи, а любовь, тепло, настоящая душевная близость – не для нее.Содержит ненормативную лексику и жесткие сцены.В оформлении обложки использованы иллюстрации с сайта pixabay.Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Ленар

Едва за ведьмой закрылась дверь, я дал окончательную свободу своей ярости и чувству горечи. Значит, все-таки Лиам. Мой младший брат. Всеобщий любимчик! И теперь ему достанется и эта невыносимая ведьма. Я ведь должен быть рад, не так ли? Рад тому, что это будет он, а не кто-то другой. Что скоро жизнь моего брата изменится. Из-за нее. Вместе с ней.

Но почему тогда ядовитое разочарование расползалось кислотой по телу? Почему эта чертова ведьма не дает мне покоя с того момента, как увидел ее, полыхнувшей неистовым желанием в том клубе? Отчего ее голод отозвался во мне самом нестерпимой болью так, будто это я умирал от истощения? Каждая клетка моего тела взбунтовалась, желая дать ей все необходимое. Если понадобится, позволить выпить свою силу хоть до дна. Хотя я и встречал ее однажды до этого, но тогда она исчезла настолько быстро, что ничего почувствовать-то не успел. Зато вторая встреча буквально взорвала мне мозг неистовым откликом на ее потребность в питании. Ничего даже близко похожего мне испытывать не случалось. Мне невыносимо захотелось стать тем источником, из которого она будет пить бесконечно.

Конечно, это просто инстинкт. Она голодный суккуб без пары, и сама природа велит каждому свободному инкубу дать ей все для выживания. Позаботиться в надежде, что именно ты станешь ее парой. Каждый из присутствующих в тот момент инкубов наверняка испытал то же самое.

Я сразу послал ей тогда ментальную команду оставаться на месте. Ее состояние было не просто опасно, а на грани гибели от истощения. Но она убежала. Растворилась в ночи. Внутри у меня все буквально застыло от ужаса. Сумасшедшая, разве она не понимала, что находится одной ногой в могиле? Мысленно я взывал к высшим силам, чтобы они все же позволили этой чокнутой найти кого-нибудь, кто поможет ей поддержать свою угасающую жизнь.

Но почему тогда, когда мы нашли труп того мужика, меня стала душить неконтролируемая ярость? Я смотрел на тело и хотел убить его еще раз. Я ведь должен был радоваться, что теперь она точно выживет. Наследила, конечно, но с этим вопросом мы справились и подчистили за глупой девчонкой. Но так, естественно, продолжаться не могло. Отношения с властями важны, и если она будет оставлять за собой трупы на моей территории, они непременно осложнятся. Благо, что после полного опустошения остается яркий след непоглощенной излишней энергии. По этим следам за ней можно было идти, как по хлебным крошкам.

Когда на следующий день я только вошел в этот универ, то сразу почувствовал ее присутствие. Словно гончая кровавый след. Все тело зазвенело, натянувшись струной. Я точно мог сказать, где она, но нужно было соблюсти все формальности. Здесь явно не знали про ее сущность суккуба, иначе она бы и секунды тут не продержалась. Эта алчная сука, их наставница, сама бы первая продала ее мне или любому другому клану. Кто бы больше заплатил.

Хорошо, что тут она опоздала, и я сам нашел моего маленького суккуба. Но стоило лишь встретиться глазами с ее синими ледышками, как сразу меня едва не отшвырнуло волной неприкрытой ненависти, исходящей от этой мелкой ведьмы.

Да, новость на миллион. Первый найденный за десятки лет суккуб люто ненавидит инкубов. Если высшие силы хотели пошутить, то в этот раз они оттянулись на полную.

И как такой внешне маленький ангел может быть настолько язвительной стервой? С самого первого момента нашей встречи она открывала свой восхитительный рот только для того, чтобы в очередной раз взбесить меня. Но паршивей всего было то, что мне никак не удавалось спокойно реагировать на все ее издевки и провокации. Я ведь точно знал, что ни один из тех щенков не был ее любовником. Но все равно — вид того, как она их целует, взбесил меня. Ее дерзкий рот, из которого сыплются одни гадости, я хотел видеть и чувствовать только на своем теле. И зачем сейчас я опять думал об этом?

С того момента, как я к ней приблизился, со мной вообще творилось что-то невообразимое. Когда я видел ее, темное первобытное вожделение начинало пожирать мое тело изнутри. И впервые это была потребность не брать, а отдавать. Едва она открывала свой дерзкий рот, ярость и бешенство от каждой ее фразы начинали гнать кровь в моем теле еще быстрее, и вместо того, чтобы убить похоть, делали ее еще острее, нестерпимее. Хотелось сломить, усмирить ее, как дикое животное, подчинить своей воле. Содрать этот колючий верхний слой вместе с одеждой, пусть даже разрывая себя в кровь. Но отчаянное желание добраться до нее той, что внутри, оказалось невыносимо. Все ее злобные выпады только разжигали сильнее. Зачем она меня дразнила и провоцировала, приводила в бешенство каждую секунду? Я, как безумный, говорил, сам не знаю что. Из моего рта вылетали гадости и тупые приказы, тогда как я до мошек в глазах хотел подмять ее под себя и ласкать ртом и руками до тех пор, пока она уже ничего не сможет сказать, и единственные звуки, что она будет издавать — беспомощные стоны и мольбы позволить ей кончить. Тело опять скрутила жесткая вспышка желания. Я хотел знать, какой она будет, достигая своей вершины. Я хотел это видеть своими глазами. Я хотел заставить ее умирать и взрываться много-много раз. Только ничего этого не будет. Если ее пара — Лиам, то мне вообще не следует думать о ней так. Я должен с этим справиться.

Ведь пусть она очень неопытный и мало знающий о своем виде суккуб или даже нечистокровный, как я подозреваю, но не почуять мою похоть она не могла. Это наш дар и проклятье от природы — чувствовать любые сильные эмоции. Или мне все же пока удается маскировать их за злостью и напускным презрением?

Вот уж вряд ли. Особенно в момент поцелуя. Гребаный я идиот, как мог допустить его! Маленькая стерва сделала меня как лоха. Чуть поманила, а я ломанулся очертя голову. Я сжал до хруста челюсти, давя стон, вспоминая, как обезумел от одного касания губ этой невыносимой ведьмы и едва не трахнул ее на собственном столе. Я завелся за один удар сердца, вскипел, как чертов чайник. Попался на ее уловку, как зеленый юнец, так, точно заразился от нее тем жутким голодом, до которого она доводила себя. И раздвинув ее ноги здесь на своем столе, почувствовал себя грешником, перед которым вдруг отрыли ворота рая. Когда она меня остановила, я хотел одновременно убить ее мучительно и в тот же момент, упав на колени, молить избавить меня от этого невыносимо рвущего на части желания. Потому что то, что я в тот момент чувствовал, невозможно было сравнить ни с чем. Вот что значит желать суккуба. Вот о какой власти говорят те, кто испытал это. Они способны разрушить нас походя, даже не заметив. За всю мою не такую уж и короткую жизнь я не ощущал ничего подобного. Ни разу. По сравнению с этим прежнее влечение к человеческим женщинам и даже бессмертным — это как теплый ласкающий ветерок против десятибалльного шторма. Перед этой дерзкой ведьмой я бессилен. Сколько бы я ни притворялся хозяином в этой ситуации, на самом деле все больше чувствовал себя невесомым листом, который, сорвав с дерева, нещадно швыряет ураган. И все мои вопли и приказы просто смешны. Она здесь всего несколько часов, а я уже на грани ядерного взрыва. Словно спятивший, гоню от себя крамольные мысли, но они, возвращаясь, сверлят мой разум снова и снова.

Наплевать на все правила и законы.

Вышвырнуть всех из дома.

Взять ее даже силой.

Присвоить себе то, что моим быть не должно.

Интересно, все остальные испытывали то же самое в ее присутствии? Если это так, то совсем недалек тот день, когда мы готовы будем сцепиться за нее, как питбули.

Может и хорошо, что ее суккубская половина определилась с выбором. И если это Лиам, то так тому и быть. Я отойду в сторонку и пожелаю им счастья. Я ведь смогу перестать ее желать отчаянно, как сейчас, правда? Она же ненавидит меня настолько сильно, что ее трясет, значит, проблем не будет. Будем и дальше цапаться, как две собаки, и, может, когда-нибудь я тоже стану ее ненавидеть сильнее, чем хотеть поиметь.

Только теперь нужно понять, как спасти Лиама. Вот что самое главное, остальные переживания по боку. Плевать, что он везучий засранец и будет тем, под кем она будет извиваться и кричать от наслаждения. Мне ведь нет до этого никакого дела. Ведь я могу и должен на другом сосредоточиться. Жизнь брата — вот что важно. Жизнь, которую он проживет с этой невыносимой ведьмой.

Но непрошеная картина ее обнаженного влажного тела, открытого для неистовых движений такого же голого тела Лиама, ее запрокинутого лица, искаженного судорогой высшего наслаждения, выбила воздух из моих легких вместе с неистовым рыком. Разве мне нужно знать, какие звуки она будет издавать, кончая с моим братом? Но почему тогда они звенят в моих ушах, будто я слышу их наяву? Хриплые умоляющие стоны… жаркий шепот этого дерзкого рта…

Красная пелена застила глаза. Хотелось удавить ее в ту же минуту. Я в ярости смел все со стола и швырнул стул, на котором еще недавно сидела эта ведьма.

— Гребаная ведьма, как же я тебя ненавижу! — заорал я.

— Что с тобой творится, Ленар? — раздался сзади удивленный голос Лиама.

— А что, по-твоему, со мной творится? — спросил я, силясь взять себя в руки.

Что за чертова манера у него появляться неожиданно в самый неподходящий момент? Я тут же одернул себя, поражаясь, откуда взялась это жгучая ярость на брата. Все опять ее вина!

— Я не узнаю тебя. Почему ты все время груб с Юлией? Понятно, что у нее характер не сахар, но, по-моему, ты переходишь все границы. — Лиам оставил свой обычный шутовской тон и был как никогда серьезен.

— И как же я их перехожу? — А то я сам этого не знал!

— Ты грубишь ей, постоянно так и норовишь унизить, орешь, как бык, которому на живую яйца отрезают, стоит вам остаться наедине. Что, на хрен, происходит, братишка?

Я желаю ее до потери рассудка и не могу больше ни о чем думать, братишка, хотелось сказать мне. С того самого момента в клубе и по сию минуту я думаю только как оказаться между ее бедер, вместо того чтобы ломать голову над возможностью спасти своих людей и теперь тебя в первую очередь. Да, и еще одна мелочь. Она, наверное, твоя пара. Эпичная была бы речь. Но сказал я другое:

— Она бесит меня! Специально выводит из себя! — признался я. — Она ненавидит сам наш вид!

— Я это понял сразу, — спокойно пожал плечами Лиам. — А ты что, решил, если орать на нее, угрожать насилием и унижать ежеминутно, то она воспылает к нам любовью? Черт, никогда не сомневался в твоих решениях и восхищался тобой, но сейчас ты ведешь себя как какой-то истеричный средневековый тиран. На хрена все это? Ты знаешь, наши ребята уже начинают шептаться, что если ты так и дальше будешь ее прессовать, она не выберет никого из нас. А время-то идет. Сколько мы еще сможем скрывать факт ее существования от остальных? Как думаешь, во что превратится наш дом, когда о ней узнают все, если она к тому моменту не определится с выбором?

Я ведь должен сказать брату о том, что ведьма выбрала его? Почему тогда не говорю? Почему смотрю в его лицо и не говорю то, что желал бы услышать каждый из моего вида?

«Кажется, у тебя уже есть пара. Ты чертовски везучий мерзавец».

Но я опять сказал совсем другое:

— Пока не проведены тесты, никто не может утверждать, что она суккуб. — Ну да, оборжаться, как будто это не чувствует любой из нас каждой клеткой своего тела, ноющей в ее присутствии.

— Ты же понимаешь, Ленар, что это просто формальность. Она суккуб, я это чувствую, и ты, и любой в этом доме.

— Но ведьма утверждает, что ее мать — человеческая женщина.

— Это невозможно. Видимо, тут какая-то путаница.

— Но если так, то откуда мог взяться этот ребенок, никому не известная девочка-суккуб? Ее родители что, психи? Ты же знаешь, как берегут девочек. Подумать, что каким-то непонятным образом она могла оказаться у полусумасшедшей ведьмы, ты можешь это себе представить? Да, еще одна малюсенькая деталь. У нее есть способности одаренной. Тебе не хуже меня известно, что у нас не бывает такого. Есть у тебя быстрое объяснение этому?

Лиам задумчиво потер переносицу.

— Да, об этом я, честно, как-то не подумал. Просто упустил из виду, — лицо Лиама стало взволнованным, и глаза начали сверкать надеждой. — Но если так, и она действительно рождена от человеческой женщины, то это же…

— Не надо никаких преждевременных выводов. Это может быть один из тех редчайших феноменов, единственное исключение из правила.

Но мой брат всегда был оптимистом.

— Но ведь может и быть шансом. То, что случилось один раз, может повториться! Эволюция не стоит на месте! Может, сама жизнь дает нам шанс на выживание, Ленар!

— Лиам, уймись. Нельзя делать поспешных выводов. Нельзя говорить ничего и никому. Представь, если все уставшие от ожидания решат, что это выход? И что тогда начнется? Инкубы объявят охоту на ведьм в надежде, что те смогут от них родить. Ты хоть представляешь, в какой бардак это может перерасти? Сколько среди нас отчаявшихся, кто пойдет на все?

— По-моему, ты преувеличиваешь. Мы ведь не животные, чтобы идти на насилие ради размножения.

— Это ты преуменьшаешь. Мы — вымирающий вид. И осознание этого может толкать на странные и безумные поступки. Желание сохранить себя в будущем может приобретать жуткие и причудливые формы. Так что лучше держать язык за зубами, пока мы не выясним все точно о происхождении этой дерзкой ведьмы.

— Хорошо. Только прошу, будь с ней помягче. Не отвращай ее от нашего вида.

Помягче? Ох, братец, знал бы ты, о чем ты просишь. Да моя злоба — это единственный оплот обороны. Потому что быть просто холодным, игнорировать ее, у меня не выйдет.

— Лиам, а давай ты не будешь лезть туда, куда не просят. У меня договор с этой ведьмой, и только мне решать, как себя с ней вести.

— Если будет официально установлено, что она суккуб, можешь подтереться своим договором. Ты же это должен понимать, — усмехнулся Лиам.

— Вот когда это случится, тогда и поговорим. А сейчас отвали. Я занят, — повысил голос я.

— Ну да, я заметил! — Лиам окинул многозначительным взглядом устроенный мною погром. — Ты такой придурок, братец.

— От придурка и слышу, братец.

Лиам почти ушел, но потом, очевидно, вспомнив, остановился в дверях:

— Ленар, а какой у Юли дар? — спросил он, и у меня резко свело нутро в приступе паники.

— В смысле? — пробормотал я, делая вид, что ищу что-то в ящиках стола.

— Ну, у них же там бывают темные и светлые способности. Целители, повелители огня, предсказатели… что-то там еще, не помню. Она у нас кто?

— Понятия не имею, — отмахнулся я, упорно не глядя на брата. — Зачем мне это вообще?

— Просто, — пожал он разочарованно плечами. — Интересно же.

— Не вижу ни черта тут интересного. Любопытно — сам спроси. А сейчас отвали — у меня дел полно.

— Она ведь из вредности не скажет. Но попробовать можно.

И Лиам ушел, продолжая усмехаться собственным мыслям.