Жемчужина фейри. Книга 2

Галина Чередий, 2023

Страшен гнев могущественной Богини, карающей свои зарвавшиеся творения за гордыню и предательство. За то, что стали пешками в чужой жестокой игре. Но когда она решает исправить последствия своей горячности, это также не обходится без неприятностей для смертных. Пусть это даже уже совсем другие смертные. И они совсем не согласны с ее планами. Но кого волнует мнение смертных?

Глава 1

Похоже, я вчера опять умудрился нарваться на вспышку гнева Грегордиана. Другой причины, отчего может так болеть все, в голову не приходит. Не мог же я успеть поучаствовать в какой-то стихийной битве и не в состоянии вспомнить об этом. У битв обычно есть предыстория, причина, а вот у очередного всплеска ярости моего архонта — не всегда. То есть причины-то есть, но ставить никого в известность о них он не обязан и чаще всего этого и не делает. В мире Младших о таком принято говорить «не стой под стрелой». Очевидно, это элементарное правило безопасности я не соблюдал. И вот результат. Ерунда.

Я шевельнулся, сглатывая пересохшим горлом, и заскрипел вместо стона, поражаясь тому, что в этот раз одним броском деспот, судя по всему, не ограничился. Отделал меня душевно, причем, такое чувство, что не только снаружи. В груди болело так, будто ее вскрыли и все там тщательно размешали в кашу, круша сердце и легкие. Может, все же какая-то переделка жесткая? Ведь с появлением Эдны внезапных вспышек мгновенного бешенства с архонтом почти не случалось. Или это как раз и была его реакция на то, что я вовлек его беременную супругу в… Снежка!

Я с рыком попытался вскочить, но сдвинуться с места не вышло. Вообще пошевелиться, даже глаза открыть.

— Он очнулся, — прозвучал надо мной женский голос. Илва. Ей-то чего около меня нужно? Ее драконеныш тоже где-то поблизости? Еще бы.

Послышались чьи-то шаги, и с моего лица сняли нечто, позволяя наконец хотя бы различить свет и на его фоне темный силуэт.

— Асраи, как ты? — в голосе Эдны нездоровое беспокойство. — Ты меня видишь? Узнаешь?

— Монна Эдна, при всем моем желании забыть твой облик, учитывая, сколько он всего… нового привнес в мою жизнь, вряд ли это возможно. — Что-то вместо обычно язвительного выходил какой-то сиплый скрип. Я старательно моргал, и зрение ко мне действительно быстро возвращалось. А вот способность двигаться — нет.

— Он очухался. Точно, — заявила Эдна.

— Кто бы сомневался, — фыркнул Грегордиан где-то вне поля моей видимости, и я узнал жалобный скрип кресла в моей комнате под его немалым весом. — Устроили тут суету над ним. Этот асраи еще всех нас переживет. Верно, друг мой?

— Верно, мой архонт. Почему, к дварфовой матери, я не могу пошевелить даже пальцем?

— Потому что мы тебя обездвижили для твоей же пользы, — пояснила мне супруга деспота.

— Не понял.

— Чего уж непонятного. Мы застали тебя беснующимся в подвале, около портала в Завесе. Ты натуральным образом пытался убить себя, кидаясь на стены и ревя нечто нечленораздельное. Никого не узнавал и напоминал к тому моменту ходящее кровавое месиво. Зрелище не для слабонервных, скажу тебе, асраи.

— И отнюдь не полезное Эдне в ее положении, — угрожающе проворчал Грегордиан.

— Ерун… — попробовала возразить она.

— Мой архонт, я готов понести наказание за свой проступок. Но не могли бы вы для начала развязать меня, чтобы я имел честь встретить гнев деспота, стоя на своих ногах.

— Если я бы реально гневался, то простоял бы ты на них недолго, а потом пришлось опять отлеживаться. — Резко появившись передо мной, Грегордиан полоснул клинком по ткани, что, оказывается, спеленывала меня от шеи и до ступней.

— Ничуть не сомневаюсь. — Я, кривясь, поднялся, принялся разминать затекшие мышцы.

— А я хочу не ждать, а узнать прямо сейчас, какого проклятого созданья это было, Алево?

— Вряд ли я могу дать исчерпывающие пояснения, — признался я. — Не совсем все четко помню с определенного момента.

— Хм… ну так поведай, что было до этого самого момента.

Дану забрала мою ка-хог.

Дану убила мою жемчужину.

Моей Снежки больше нет.

И это исключительно моя вина.

Моей неуемной жадности, похоти, эгоизма. Если бы я думал исключительно о ее выживании, то держался бы подальше, а не тащил сюда, по сути преподнося Богине на блюде. Меня не оправдывает то, что мое присутствие улучшало ее самочувствие и отодвигало неизбежный конец. Я его к ней приблизил собственноручно и убил куда как быстрее, чем это произошло бы по естественным причинам. Я тупой заносчивый идиот, думавший лишь о своем удовольствии, и возомнивший себя хитрее всех. Я был таким всегда, ничего нового. Никаких сожалений и раскаяния прежде. И сейчас разве их я ощущаю? Потерю. Я обворован. Жесточайше ограблен. И ярость. Я бессилен это изменить. И даже отомстить.

— Я убил женщину, которую… к которой испытываю… нечто. Я намеренно и без зазрения совести втянул твою беременную жену в авантюру. Прекрасно зная, что поступаю против прямого приказа Богини, пытался спрятать за ее спину эту женщину.

Эдна ахнула, Грегордиан уставился непонимающе. Давай, друг мой, сделай что должен. Покарай в полную силу, ибо я виновен и жажду получить сполна. Лучше уж боль физическая, кровь и сломанные кости, чем то новое, неизведанное, что сжирает меня огнем и кислотой сейчас изнутри. Я не хочу этого. Я заслужил наказание, а не это… такое… слишком… Я не знаю как противостоять подобному.

— Ничего подобного не было! — встала Эдна между мной и деспотом. Ну конечно, вечная защитница и миротворица. — Я сама хотела принять участие в судьбе Альбины.

— Так, я не понял, — нахмурился Грегордиан. — Нас ждут неприятности с Дану? Снова?

— Нет! — синхронно ответили мы с его женой, не сговариваясь. Только она откровенно кривила душой, а я же точно знал ответ.

Богиня получила, что хотела. Смерть полукровки.

— Тебя и твоей супруги это больше не касается, — ответил я. — Миссию по устранению потомков туата и его поимкой и доставкой к ней Дану возложила на меня и Хоуга.

— Ну раз так, то мне в принципе плевать, — пожал широкими плечами Грегордиан.

— Нет, погодите-ка! — уперлась Эдна, поворачиваясь ко мне. — Никому здесь не плевать. Что значит, ты убил Альбину, Алево?

— Да убил и убил, — отмахнулся архонт. — Уже завтра же наш асраи найдет себе новую забаву, да? Тебе незачем забивать этим голову, Эдна.

— Я привел ее сюда, думая, что хитрее Дану. Но она пришла и забрала ее. И убила.

— О господи, Алево! — накрыла ладонью женщина свой рот.

— Немедленно прекрати это, Эдна! Алево, а ты сейчас, и правда, нарвешься! Ты не слышала меня разве, женщина? У асраи таких поводов для чувств по одной на каждый день. А иногда и побольше.

— Нет, неправда! — топнула ногой Эдна. — Я не настолько наивная и слепая, как вы думаете, господа фейри! Я умею разглядеть и отличить, где похоть, а где нечто абсолютно иное!

— Монна Эдна! — решил я свернуть этот балаган. — Ты права, нечто иное и было, но теперь девушки нет, и всему конец. Не убиваться же мне. Мой архонт прав, я быстро утешусь.

— Лги себе, Алево, меня не обманешь! — ткнула она в меня обличающе. — Ты влюблен в Альбину!

Еще чего! Я ее хотел. Как никого прежде. Она меня интриговала и восхищала. Как никто до нее. С того момента, как столкнулся с ней, другие женщины стали неразличимой бесцветной массой для меня. Вообще без комментариев.

— Был! — с максимально доступным напускным цинизмом возразил женщине, что вечно лезет не в свое дело. — Нельзя быть влюбленным в покойницу.

— А кто сказал, что это так? Разве словам вашей чертовой Дану можно верить хоть на столечко?! Разве ты видел Альбину мертвой?

И, вздернув заносчиво подбородок и выставив вперед свой округлившийся живот, супруга архонта прошествовала вон из моей комнаты.

— Между прочим, здравая мысль, друг мой, — ухмыльнулся архонт, отправляясь за женой.

И что, меня никто не одарит щедрой порцией физических страданий, что запросто вышибут муть душевной, абсолютно никчемной боли из меня? Да чтоб тебя, Эдна! Испортила нам архонта, испортила безвозвратно.