Жемчужина фейри. Книга 1

Галина Чередий, 2023

История жизни могучего деспота Грегордиана, архонта всея Приграничья, великолепного и непобедимого дини-ши завершена. Именно это вижу я, его друг, советник и верноподданный асраи Алево, непутевый сын Саффина, главного поставщика всякой экзотики ко двору Сиятельной четы. Мой родитель желал, чтобы я пошел по его стопам. Моя мать, узнав, что я от рождения оказался наделен даром соблазнения и внушения чувственного желания особой силы, прочила мне иную карьеру. Быть тем, кому подвластна похоть в мире Старших, где нет почти ничего превыше культа получения удовольствий, дорогого стоит. Но я разочаровал их обоих. Смысл заниматься тем, что дается тебе легче легкого, без борьбы, не возбуждая по-настоящему. Еще юнцом сбежал в Приграничье в поисках славы и побед совсем не в постельных баталиях (ладно, ладно, не только в них), умудрился проникнуться глупой преданностью к тогда еще совсем юному дини-ши и симпатией к его бешеному, но прямолинейному нраву, да так и остался. Но сейчас мы не об этом. А о том, что недавно Грегордиан женился. Не просто женился, а прошел обряд супружеского вечного слияния. Так что, да, история его жизни завершена. Что по-настоящему интересного может случиться теперь для него? Верно – ничего. Финал, мужик. Конец. Смертный приговор и никакой амнистии никогда. До конца дней одна и та же женщина в твоей постели, никакой интриги, игры, совращения и чувственных открытий. Страшный сон, кошмар… для меня. Так я думал все чаще и чаще, наблюдая за ним и Эдной. Но в мире Младших существует такое поверье, что чем больше ты о чем-то думаешь, тем скорее к себе воображаемое и привлекаешь. Итак, я – асраи Алево, и это моя крайне печальная история, прочитав которую многие скажут: «Так ему и надо». И, возможно, но крайне маловероятно, я с этим соглашусь.

Глава 6

Вернувшись спустя несколько часов, я застал архонта, комфортно развалившимся в огромном кресле перед камином в главном зале дома, и был слегка удивлен. Странно, что он покинул постель своей супруги задолго до рассвета. Да и выражение его лица не излучало той привычной хищной сытости, которая там отражалась обычно после бурной ночи. Оно было скорее таким, как у меня — будто тебя и не оставили совсем уж голодным, но полного насыщения не наступило. Блондинка, которую я «склеил», выражаясь подобно местным, почти моментально, лишь с мизерным применением магии соблазнения, была горяча и готова на все, вот только количество моих потребностей оказалось внезапно не слишком обширным. Быстрого перепиха прямо в одежде в VIP-комнате клуба мне вдруг стало более чем достаточно. Ни продолжить, ни даже раздеть ее у меня желания не возникло. Уверен, что покладистая кошечка пошла бы со мной куда угодно и без всякого ментального воздействия, но после неудачи с моей девушкой-призраком, мне неожиданно захотелось проверить, не растерял ли я по какой-то причине своих способностей возбуждать в женщине дикую похоть силой мысли. Нет, конечно же, не растерял, ни в малейшей степени. Когда я уходил, милашка, имени которой я даже не спросил перед тем, как засунуть в нее член, цеплялась за меня, убеждала еще повеселиться и клялась в любви до гроба. Но она не была той, кого я желал на самом деле, и замена и отвлечение из нее вышло не ахти какое. Не то. Вся любовь, естественно, развеется до завтра, как только внушение прекратит действовать, а вот приятные воспоминания я ей о себе, безусловно, оставил. Но разве могло быть иначе? Даже случайный трах с таким любовником, как я, особи противоположного пола не забывают. Теперь, ложась под другого, она всегда будет закрывать глаза и представлять на его месте меня. И никогда не получит тех же ощущений. Печально… для нее и многих прочих. Но что я могу поделать с этим?

— Проблемы в раю? — пробормотал, дивясь странной для меня мысли. Охарактеризовать женщину как «не то» — как-то совсем не мое. Что значит, вообще, «не то»? Любая, готовая кувыркаться со мной, тем более такая сексапильная и легко заводимая, должна быть «то». И какая, к дварфовой матери, разница, что она не ка-хог!

— Эдне сейчас полноценный сон важнее плотских удовольствий, — немного нахмурившись, ответил деспот, поглаживая тяжелый меч из своей коллекции, собранной во время пребывания в мире Младших.

— Эдне, значит, важнее, — ухмыльнулся я, усаживаясь напротив. — А тебе, мой повелитель?

— А что мне? Разве я живу последний день, чтобы переживать из-за отложенного удовольствия? — пожал он плечами. — Какие-то жалкие месяцы, и моя женщина снова станет безраздельно моей. Вот тогда и отведу душу.

Я бы мог сказать своему другу и господину, что с рождением младенца во многом все только начинается, а не заканчивается, и не стоит ему ожидать, что все внимание и время Эдны сразу станут принадлежать только ему. Что-то мне подсказывает, что эта женщина не сбросит заботы о своем ребенке на хоть и надежных, но посторонних фейри. Так что Грегордиану придется ждать возвращения Эдны в его единоличное обладание гораздо дольше, чем он рассчитывает. Но лучше промолчу и предоставлю архонту Приграничья самостоятельно постигать все радости отцовства. У него от такой радужной перспективы может случиться приступ дурного настроения, а это бывает чревато для моего общего самочувствия.

— Мне кажется, тебя что-то тревожит, Грегордиан.

— Так и есть, — кивнул он. — Сегодня среди просителей был немолодой асраи. Их семейство на протяжении очень многих лет занимается торговлей и обменом с миром Младших.

— Растрис?

— Да, вроде бы так его и звали. Так вот, сам он уже давно сквозь Завесу с караванами не ходит, передал эту обязанность своему сыну. Но юноша ушел в последний раз в мир Младших и так и не вернулся. Растрис ожидал его еще шесть недель назад по местному летоисчислению, но нет ни каравана с сыном, ни новостей о них.

— А если, парень открыл для себя простоту и доступность для фейри человеческих прелестниц, по сравнению с нашими заносчивыми и расчетливыми моннами, и слегка забыл о времени? — предположил самое очевидное.

— Я бы тоже так подумал, — кивнул Грегордиан, продолжая хмуриться, — но тут вспомнил, что с точно такой же жалобой ко мне обращался несколько дней назад хийс Зибор. Его брат, изменив облик при помощи манны, также ушел за Завесу по каким-то своим надобностям около трех месяцев назад, но так по сей день и не вернулся, хотя обещал сделать это всего неделю спустя.

— Хочешь, чтобы я занялся их поисками здесь, мой повелитель? — Я оживился — все же веселье какое-то.

— Я хочу, чтобы ты не сводил глаз с Эдны и начал носить с собой оружие. Много оружия. Поиски я найду кому поручить, если, вернувшись и опросив больше фейри, сочту нужным вообще этим заниматься. Причина пропажи этих двоих действительно может быть прозаической, учитывая похотливость наших мужчин. Но все же будь на всякий случай настороже. Я бы с удовольствием просто взял и утащил Эдну домой, но никаких доказательств, что существует для этого разумная причина, у меня пока нет, а без этого она придет в настоящую ярость и обвинит меня в отказе от собственных обещаний.

Да уж, выходит, не так и не правы человеческие идиотские пророки, вопящие о надвигающемся Армагеддоне. Архонт Приграничья Грегордиан говорит о том, что ему нужны какие-то веские аргументы для супруги, чтобы вернуть ее домой. Аргументы. Ему. Для Эдны!

— Мы все точно умрем, — пробормотал я себе под нос.

— Что?

— А? — натянул я дежурную ухмылку. — Говорю, что отныне монна Эдна станет центром моего внимания, хотя так было и до этого, но я обещаю удвоить свои усилия. Да чего уж там, утроить. Но ведь на самом деле ты хочешь меня попросить совсем не об этом, Грегордиан.

Деспот нахмурился, покосился на вход в зал, кивнул и тут же метнул тяжеленный меч, заставив его воткнуться в стену в том самом месте, где он, казалось бы, целую вечность назад, пришпилил болтливого королевского гоета. Эх, были же денечки! Кровища, пытки, безудержный разврат в любом уголке этого дома… Это ли не счастье?

— Мне догадаться самому, или ты озвучишь прямой приказ?

Я, естественно, всегда готов угождать любой прихоти моего повелителя, но все эти внутрисемейные интриги — штука настолько скользкая, что участие и помощь легко может выйти мне боком. Супруги всегда найдут способ помириться и договориться, как там ни пойди, а вот мне виноватым хоть для одной стороны становиться не хочется. Потому как если это сторона архонта, то будет очень больно, а если сторона Эдны, то… нет, совесть меня не замучает, глупости какие. Просто обиженная женщина при власти, читай: возлюбленная супруга друга и господина, будет также равняться боли, причем при каждом удобном случае, и вылиться это рискует в гораздо более долгие проблемы, чем быстропроходящие вспышки гнева деспота. Короче, злить Эдну в мои планы не входит… что делает меня весьма в этом похожим на Грегордиана.

— Нужно сделать так, чтобы Эдна вернулась домой, желательно быстрее, — приказным тоном, но, однако, шепотом сказал деспот.

— Напугать?

— Она беременна, идиот!

— Как насчет устранения самой причины ее тут пребывания?

Никакого чувства вины, между прочим. Эта сосулька с глазами мне ни капли даже не нравилась никогда. Да ее вообще стоило бы пристукнуть в целях гуманизма за непроходящий синий цвет яиц драконеныша. То, что мне нет до него никакого дела, идею межрасовой и межмировой мужской солидарности никак не отменяло.

— Еще совсем недавно я бы и сам не то что два, а и один раз бы не подумал, а сразу избавился бы от Илвы, — недовольно скривился архонт, — но просто исчезнуть ей не вариант. Эдна мне всю душу вымотает, требуя перевернуть оба мира. Убивать девку — опять же Эдна горевать будет, вбила себе в голову, что они сестры почти. Да и не дура моя жена, догадается, откуда ноги растут. Надо придумать что-то потоньше. Как бы внушить им обеим желание вернуться в мир Старших и больше и не помышлять о длительных визитах сюда?

— Я хорошо знаю, как внушать женщинам желания того порядка, который нам тут не поможет, — с прискорбием констатировал я. — Нужно подумать. Дай больше времени, Грегордиан. Что-то должно найтись.