Жемчужина фейри. Книга 1

Галина Чередий, 2023

История жизни могучего деспота Грегордиана, архонта всея Приграничья, великолепного и непобедимого дини-ши завершена. Именно это вижу я, его друг, советник и верноподданный асраи Алево, непутевый сын Саффина, главного поставщика всякой экзотики ко двору Сиятельной четы. Мой родитель желал, чтобы я пошел по его стопам. Моя мать, узнав, что я от рождения оказался наделен даром соблазнения и внушения чувственного желания особой силы, прочила мне иную карьеру. Быть тем, кому подвластна похоть в мире Старших, где нет почти ничего превыше культа получения удовольствий, дорогого стоит. Но я разочаровал их обоих. Смысл заниматься тем, что дается тебе легче легкого, без борьбы, не возбуждая по-настоящему. Еще юнцом сбежал в Приграничье в поисках славы и побед совсем не в постельных баталиях (ладно, ладно, не только в них), умудрился проникнуться глупой преданностью к тогда еще совсем юному дини-ши и симпатией к его бешеному, но прямолинейному нраву, да так и остался. Но сейчас мы не об этом. А о том, что недавно Грегордиан женился. Не просто женился, а прошел обряд супружеского вечного слияния. Так что, да, история его жизни завершена. Что по-настоящему интересного может случиться теперь для него? Верно – ничего. Финал, мужик. Конец. Смертный приговор и никакой амнистии никогда. До конца дней одна и та же женщина в твоей постели, никакой интриги, игры, совращения и чувственных открытий. Страшный сон, кошмар… для меня. Так я думал все чаще и чаще, наблюдая за ним и Эдной. Но в мире Младших существует такое поверье, что чем больше ты о чем-то думаешь, тем скорее к себе воображаемое и привлекаешь. Итак, я – асраи Алево, и это моя крайне печальная история, прочитав которую многие скажут: «Так ему и надо». И, возможно, но крайне маловероятно, я с этим соглашусь.

Глава 5

Когда я наконец проснулась, за окном было еще светло. Или уже опять светло? В последнее время мои выпадения из действительности после приступов длились все дольше, а сами приливы невыносимой боли и потеря ориентации случались при каждом стрессе. Доктор говорил, это связано с повышением давления и еще с выбросом чего-то там в кровь — не суть. Радовало лишь то, что непосредственно во время наших с Коксом «рабочих» вылазок ничего подобного со мной еще не происходило. Очевидно, потому, что готовились мы всегда настолько тщательно, просчитывая все возможные форс-мажоры, и действовали за эти годы с другом-подельником настолько слаженно, что дергаться вообще не было причин.

Как всегда после возвращения в реальность без боли есть хотелось до тошноты, ну или банально тошнило от голода. Быстро приняв душ и накинув халат, прошлепала в гостиную, где и обнаружила Кокса, уткнувшегося в экран ноутбука и что-то печатавшего на такой скорости, что стук клавиш сливался в сплошной цокающий гул.

— Ты ел? — просипела, уже и так зная ответ.

Когда этот парень углублялся в поиски заказа и обсуждение его подробностей, все его внимание концентрировалось исключительно на процессе, и вполне можно было нарваться на грубость, пытаясь его отвлечь. Что касается тщательности подхода и дотошности в каждой мелочи, а главное, гарантий нашей безопасности и того, что нас не кинут, — он хренов маньяк. И поэтому лучший.

— М-хм-мм… я занят, — раздраженно пробормотал он, взъерошенный, с красными глазами и одетый в одни свободные спортивные штаны, сто пудов на голое тело.

— Ясно.

По-быстрому организовала себе полужидкую болтунью, ему я приготовила, как он любил: мелко настрогала и так тонюсенький бекон, зажарила его до кондиции похрустывающих шкварок и только потом аккуратно вылила яйца, дав им дойти чуть ли не до состояния жесткой подошвы. Гадость, по-моему, жуткая, но Коксу нравилось только так. Холестерин рулит! Порезав полурезиновую яичницу на куски и прихватив обе тарелки, уселась рядом с ним на диване и начала есть сама и кормить с вилки его, не обращая внимания на гневное шипение и ворчание. Когда процесс поглощения завтрака был почти завершен, Кокс неожиданно психанул.

— Да ты, мать твою, долбанулся, что ли! — заорал он в экран, видимо, своему виртуальному собеседнику. — Мы такой херней не занимаемся!

— Что такое? — подняла я выпавшую с перепугу из рук вилку.

— Да этот мудень, берега попутавший, совсем умом поехал! Предлагать такое! Мы, по его мнению, кто? — продолжил бушевать Кокс.

— Жду-не дождусь нормального объяснения, — откинулась я на спинку дивана и поджала ноги.

Спонтанные вспышки бешенства давнего друга иногда могли чуть напугать меня, но я знала, что по натуре он добряк, пусть и циничный, но отходчив и рассудочен, а значит, долго такое состояние никогда не длилось. Всегда просто нужно переждать.

— Прикинь, Снежка, этот дебил предлагает мне всю нужную нам сумму и даже пол-ляма сверху за похищение человека!

Я моргнула удивленно. Потерла нос. Засмеялась бы абсурдности прозвучавшего в принципе, да только тема как-то к веселью не располагала. Даже к язвительному.

— Ерунда какая-то. Все в курсе, что за такую херню мы не беремся. За кого он нас держит? — Внутри стало закипать. Мы не паиньки, конечно, но красть вещи, пусть и безумно редкие и дорогие, вдохновенно имея при этом весьма опасных их владельцев, — это одно, а вытворять то же самое с людьми… нет уж, на хрен! — Сто процентов есть достаточно отморозков, кто запросто на такое пойдет.

— Угу, есть, — мрачно подтвердил Кокс и, спихнув с колен гаджет, вскочил и начал расхаживать по комнате, изредка бросая короткие взгляды на меня.

— Ну и? — приготовилась я к дурным новостям, прекрасно понимая, что эти метания Тигрозайца в клетке неспроста.

— Такое дело… Короче, я и сам бы даже и обсуждать не стал, но… других путевых заказов нет, Снежка, — пробормотал на выдохе друг, виновато и раздосадованно одновременно, и с усилием потер лицо, так рьяно, что даже отросшая за сутки щетина зашуршала. А мне вот вдруг подумалось, насколько давно я не ощущала этого — раздражающе-возбуждающего царапанья колючей мужской щеки или подбородка на своей коже. Нет, к небритости конкретно Кокса это не имело никакого отношения, потому как… фу-у-у, думать о нем в сексуальном плане для меня практически противоестественно, почти гребаный инцест… Это была мысль просто из разряда «Будет ли у меня это еще? Успею ли?». Не с кем попало, лишь бы взять хоть что-то, пока еще все чувства принадлежат мне и не затуманены болячкой…

— Я уже все и повсюду перерыл — мертво, — не дал мне погрузиться в вопрошение о перспективах у Вселенной Кокс. — И в ближайшее время по нашему профилю ничего стоящего не намечается. Одна мелочевка, на которую и заморачиваться не будем.

— Ладно, время-то есть еще, — слабо улыбнулась, холодея внутри. Сколько бы я себя ни убеждала, что не нужно надеяться, но все равно, оказывается, делала это. Иначе откуда эта горькая волна обреченности, накрывшая внезапно с головой. — Немного времени.

— Ты сказала — чем дольше тянуть, тем меньше шансы, — возразил Кокс, не встречаясь со мной глазами.

— Сказала… Но, Кокс, ты сам прикинь! Похитить человека! Это не про нас, ни за что и никогда! Нет!

— Слушай, Снежка, я не спорю — это дикость для нас, конечно, — внезапно опять перешел он на крик, похоже, пытаясь так заглушить мои страхи, но, к сожалению, не мог сделать этого даже со своими. Паника звенела в его голосе слишком отчетливо, сколько ни перекрывай ее брутальным рычанием. — Но, мля, если больше ничего? Как думаешь, если выбор стоит между тобой и каким-то незнакомцем, кого я выберу?

— Да откуда ты знаешь, вдруг это хороший человек, а мы поспособствуем тому, что с ним сделают нечто ужасное? — возразила упрямо. Вот что я делаю? Пытаюсь убедить единственного человека на всем свете, которому не плевать на меня, что его подход к моему спасению порочен? А я кто сама? Сраная Дева Мария?

— За хорошего человека столько не отвалят, не будь наивной, Снеж, — на удивление терпеливо возразил Кокс. — Наверняка за него собираются попросить выкуп запредельный, а значит, у него есть бабки. Очень-очень много бабок.

— Это не делает его дерьмом по умолчанию, — вздохнула я.

— И это ты мне говоришь? За эти годы много ты среди наших «клиентов» встречала хороших людей?

Ладно, не много… вот прямо вообще не много, но…

— А что, если это женщина, которую хотят продать в сексуальное рабство? — Внутри опять все застыло и окостенело при воспоминании о том трахнутом на всю голову уроде, что лет пять назад предлагал Коксу кучу денег за возможность «арендовать» меня на недельку для себя и своего какого-то подпольного клуба извращуг. Как же меня тогда клинануло, но со временем перестала так реагировать. На белом свете хоть задницей ешь всяких богатых долбаков, которых тянет на что-то «эдакое», как обычное наскучит. Ну вот угораздило меня уродиться фриком и привлекать их внимание, что на это заморачиваться-то? — Я на такое за все деньги мира не подпишусь!

— Да фигня! Кто за бабу столько забашляет, Снежа! — презрительно фыркнул Кокс и тут же виновато покосился: — У нее должна быть бриллиантовая… кх-х… короче, это минимум дочь президента или известная актриса должна быть.

— Не будь таким скотиной!

— Я и есть скотина, но реалист. Это однозначно не баба. Меня другое смущает, — снова потер он лицо с характерным скрипом.

— М?

— Если за этого чела так готовы озолотить, то почему на дельце и в самом деле до сих пор не подвизались какие-нибудь группировки, у кого похищения людей как раз по профилю? Тот же Шамиль со своими отморозками или Арам? Что-то тут нечисто.

— Тогда это еще один довод в пользу того, что нам в это встревать не стоит, — с обманчивой легкостью подвела я черту под обсуждением. — Даже обсуждать это смысла нет.

— Снежка, я буду, блин, обсуждать любой вариант, который даст нам нужную сумму, понятно? — Ну он бы еще ногой притопнул для вескости звучания. Обожаю этого парня! — И почему я такой осел и транжира по жизни? Если бы не спускал все на понты и телок, то у нас сейчас и разговора этого не было бы!

Да уж, обожаю большую часть времени, но не в такие моменты его сотрясений мозга совестью.

— Кокс…

— А ты ведь говорила мне, говорила: на хрена тебе эта тачка, или давай снимем хату попроще…

— Ко-о-окс!

— Я слушал разве? Хер там! — Ну все, кой-кого подхватило-понесло. — Только и думал о том, как бы член покруче попарить да выпендриться побольше. Простое шампанское? Не, это же не для меня, надо эксклюзив ваннами… Стриптизерш в желе… на кой? Я их даже не трахал!

Блин, и правда, разве не драма жизни для такого, как он? Ну, то есть он у меня хороший и все такое, но как же это трагично в его исполнении — осознание, что какую-то из влажных дырок он прохлопал!

— Сашка! Прекрати! Я не умираю! — не выдержав, перекричала его прочувствованную речь, приводя в чувство. — Еще.

— Конечно не умираешь. Даже не думай этого делать. Просто… я вот внезапно понял, на какую херню трачу свою жизнь и те самые деньги, которые сейчас так нужны тебе. Живу как ушлепок конченный. Деньги дурные, и сам от них дурак.

А это что-то новое. Случались у него и прежде моменты истины, особенно с большого бодуна, но чтобы вот так…

— Ты заткнешься наконец? — закатила я глаза и, прихватив тарелки, пошлепала на кухню. — Кокс, ты ничего мне не должен! Это твои деньги, и тебе решать, на что их тратить. Моя болячка — это моя проблема.

— Ой, млять, не городи фигни этой, Снеж! — огрызнулся он, сначала увязавшись за мной, но потом резко развернулся на месте и поплелся обратно. — Я буду искать еще, обещаю. Переверну все и поставлю на уши всех. Если нам повезет — будет другой заказ. Но если нет, имей в виду, мы пойдем и упрем задницу этого бедолаги, за которого готовы отвалить нужные бабки, и мне тупо насрать на моральные аспекты и прочее дерьмо! От остального я нас уберегу, Снеж, а ты уж будь так любезна, выздоровей и не смей оставлять меня одного. Ок?

А ведь он боится. Ничуть не меньше меня. Я трясусь от перспективы умереть или стать беспомощным растением, он — от угрозы потери меня, бывшей с ним большую часть сознательной жизни. Пусть корни у наших страхов разные, но это не значит, что ему легче, чем мне. Как бы я себя ощущала, будучи бессильной помочь ему? На что бы пошла ради спасения и сохранения нашего зыбкого мирка как есть, без фатальных разрушений? Честно? Да, пожалуй, на все что угодно. В задницу совесть и чужие жизненные трудности!

— Угу, — прогундела я через плечо, зная, что фиг от меня в этой ситуации будет зависеть, остаться или нет.