Вокализ

Галина Смирнова, 2016

"Вокализ" – первый сборник произведений Галины Смирновой, для неё эта книга тоже своеобразный вокализ. Небольшие по объёму рассказы проникновенны и мелодичны. Автор пишет о том, как важно услышать музыку своей души, музыку души близкого человека, как затронуть тонкие струны сердца, чтобы сделать людей добрее и чуть счастливее. В 2014 году Галина Смирнова стала лауреатом премии "Писатель года" в номинации "Дебют" на российском литературном портале Проза.ру, где она пишет под псевдонимом Галина Кузина. Книга издана Оргкомитетом премии в соответствии с программой книгоиздания для лауреатов.

Дом Гоголя

Москва, Никитский бульвар, дом 7 А… когда мы идём по этому адресу, мы идём к Гоголю.

В этом нарядном старинном двухэтажном особняке великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь жил последние четыре года, здесь он работал, встречался с друзьями и здесь случилось страшное — в этом доме, за десять дней до смерти он сжёг второй том «Мёртвых душ».

Центральная парадная лестница делит особняк, принадлежащий графу Толстому, на две части, Гоголь занимал первый этаж, его покои находились в правой половине. Небольшая прихожая — высокие потолки, светло-голубые стены и такие же шторы на окнах, печь, выложенная белой плиткой, большой деревянный сундук с книгами писателя, изданными при его жизни, вешалка, на которой висит цилиндр и, конечно же, шинель. Я тихонько дотрагиваюсь до шинели — плотная ткань чёрного цвета, кажется, что очень тёплая.

Высокие белые двери открываются в гостиную — стены интенсивного синего цвета, шторы на окнах и дверях тоже синие, старинная мебель тёмного благородного дерева, обитая тканью абрикосового цвета с тканым рисунком, она называется штоф, я помню это слово из книг. Диваны, кресла, стол, трюмо с высоким зеркалом, икона Богородицы, фотографии Италии, Святой земли — тех мест, где был Гоголь.

Но вот… вот особое место — камин, в котором сгорела рукопись Гоголя, перед камином стоит кресло. Почему Гоголь сжёг рукопись второго тома «Мёртвых душ», почему произошла эта безумная трагедия, почему рядом не оказалось никого, никого, кто остановил бы его? Мы не узнаем этого уже никогда.

И всё-таки большинство исследователей пишут о роковой случайности — Гоголь именно перепутал, сжёг не то, что хотел, об этом утром он сказал графу Толстому. Ещё одна тоже фатальная случайность — граф Толстой накануне отказался передать портфель с рукописями Митрополиту Филарету, как просил Гоголь. Если бы не этот отказ, всё, наверное, было бы по-другому.

Но случилось то, что случилось. Долго стою напротив камина, трудно представить то адское пламя, в котором Гоголь дерзнул сжечь труд пяти лет своей жизни, своё вдохновение, свои надежды. Стрелки часов на камине остановились навсегда, они показывают три часа ночи — в это время горела рукопись «Мёртвых душ».

Из гостиной двойные белые двери открываются в кабинет, выкрашенный в нежный светло-бирюзовый цвет, и шторы на окнах тоже бирюзовые. Почему в жилых покоях Гоголя были выбраны именно эти цвета — от нежно-голубого, бирюзового до тёмно-синего? Синий цвет — цвет Богородицы, заступницы России, может быть, это ответ? Гоголь был великим молитвенником, богомольцем о России.

Книжный шкаф, диван, стол, бюро, за которым работал писатель, он писал стоя, писал мелким, красивым, почти каллиграфическим почерком, на бюро — портрет Пушкина в рамке. Здесь же в кабинете кровать Гоголя за ширмой, рядом кресло. Последние месяцы Гоголь не мог спать лёжа, спал сидя в кресле, и ещё он постоянно замерзал, ему было всё время холодно.

На стенах кабинета иконы, фотографии Оптинских старцев. Гоголь трижды был в Оптиной пустыни, его тянуло в этот монастырь, он хотел быть монахом, не смог, давил долг и великий талант писателя, отпущенный Богом, и это противоречие — быть монахом или быть писателем терзало его душу всю жизнь.

На левой половине первого этажа находится комната памяти — светло-сиреневые стены, шторы, узкий старинный диван, рядом на столике — посмертная маска Гоголя.

«Как сладко умирать», — последние слова великого писателя, сказанные в сознании.

Зал «Ревизор» и зал «Воплощений» тоже на первом этаже, здесь можно увидеть чудесные инсталляции, посвящённые произведениям Гоголя.

В зале «Воплощений» стайка школьников выстроилась в ряд к большой тетради, куда пишут отзывы о Доме Гоголя, встала и я в очередь, а прежде чем писать самой, взглянула на то, что пишет молодёжь: «Здорово!», «Круто! Спасибо!», «Очень понравилось, спасибо, придём ещё!» Написала и я слова благодарности замечательному музею — Дому Гоголя.

Выхожу из музея и долго стою перед памятником Гоголю скульптора Андреева. Голова писателя склонилась, плечи опущены, взгляд тяжёлый и скорбный, как будто большая раненая птица хочет спрятаться в складках плаща то ли от холода, то ли от всего мира.

На улице солнечно, лёгкий мороз и мелкий искрящийся снег, снег лёг на плечи, спину Гоголя, словно пытаясь согреть его. Иду через Арбатскую площадь к началу Гоголевского бульвара, где стоит памятник Гоголю скульптора Томского. Вот так удивительно получилось, что в центре Москвы, с разных сторон Арбатской площади, на расстоянии не более четырёхсот метров друг от друга стоят два совершенно разных памятника одному человеку — Гоголю.

И я вижу совсем другого Гоголя — успешного, уверенного, стоящего на высоком пьедестале, он смотрит на меня и чуть заметно улыбается. Я давно не была здесь, забыла эту тихую улыбку, и она так нравится мне, и мне нравится, что Гоголь улыбается! Улыбаюсь и я, глядя на него. Позади памятника — заснеженный Гоголевский бульвар, ведущий прямо к метро, напротив которого Храм Христа Спасителя. Памятник Гоголю и Храм Христа Спасителя — почти напротив, а разве могло быть иначе!

У метро молодая женщина в полушубке, цветастом платке и брюках, синеглазая, чернобровая, румяная, ну вылитая панночка с хутора близ Диканьки, только поменять брюки на юбку, продаёт букеты багульника — на длинных голых ветках мелкие листики и редкие, сиреневые цветы, похожие на диковинных бабочек в снежной Москве…