Торговка счастьем

Галина Романова, 2016

Капитану полиции Алексееву было сложно представить себе невероятно прекрасную Настю в роли заказчицы страшных преступлений. Ведь если начать ее подозревать в убийстве собственного мужа!.. Она наняла киллера и… унаследовала бизнес. А когда алчные родственники и конкуренты обложили ее кольцом наблюдателей, она их устранила. Не сама, конечно. Снова работал тот же киллер. Потом, забрав из депозитной ячейки что-то, предположительно деньги, она сбегает. Логичная, стройная версия. Но тогда получается, что она матерая и хладнокровная преступница? Так Анастасия Дворова, овдовевшая в неполных двадцать семь лет и сделавшаяся наследницей громадной финансовой империи, из пострадавших перекочевала в разряд подозреваемых… Сложно было представить, что авантюрная идея изложить на бумаге придуманную криминальную историю внезапно перерастет во что-то серьезное и станет смыслом жизни. Именно с этого начался творческий путь российской писательницы Галины Романовой. И сейчас она по праву считается подлинным знатоком чувств и отношений. В детективных мелодрамах Галины Романовой переплетаются пламенная любовь и жестокое преступление. Всё, как в жизни! Нежные чувства проверяются настоящими испытаниями, где награда – сама жизнь. Каждая история по-своему уникальна и не кажется вымыслом! И все они объединены общей темой: настоящая любовь всегда побеждает, а за преступлением непременно следует наказание. Суммарный тираж книг Галины Романовой превысил 3 миллиона экземпляров!

Глава 5

Совещание назначили на пять вечера. И то хорошо. Он успел выспаться, привести себя в порядок, пожрать более или менее сносно и доехать до отдела задолго до того, как на дорогах образуются пробки.

— Новое что-нибудь есть? — он пожал руки ребятам в отделе, сел за свой стол, до совещания оставалось полчаса.

— Установлены личности погибших, — скромно улыбнулся Вадик.

Алексеев со вздохом глянул на парня. Тридцать лет, пригоженький, как сказала бы Светка. Аккуратно носит форму. Аккуратно носит гражданскую одежду. Алексеев ни разу не видел его в заляпанных штанах, мятых рубашках, с крошками на животе или перхотью на плечах. Не пьет, не курит, мата от него не слышно. Женат уже пять лет. И все будто промеж них было хорошо.

Просто Светкина мечта, а не лейтенант. Алексееву он тоже нравился. Но не за внешний вид и успехи в личной жизни. Парень хорошо работал. И пока вот начальник спал, он личности убитых установил. Молодец!

— Докладывай, Вадим, — кивнул он.

— Погибшие, что были обнаружены в машине, странным образом оказались жителями разных регионов, разных возрастов, род занятий тоже указывает, что убитые прежде вряд ли были знакомы.

— Родственникам позвонили?

— Так точно. Никто из родственников не помнит такой дружбы.

— То есть мы можем предположить, что их знакомство случайно. Общение сводилось к наблюдению за объектом?

— Можем… — кивнул Вадик. — Предположить…

— Где проживали в городе, не установлено?

— Один в гостинице жил. — Вадик назвал недорогую гостиницу на окраине, номер в сутки стоил чуть больше пятисот рублей. — Второй там не жил. Возможно, снимал жилье.

— Та-аак, ясно. Телефоны проверили? Какие-нибудь сообщения, контакты, могущие нас заинтересовать?

— Ничего нет, товарищ капитан. Все чисто. Будто и не звонил им никто. И они никому.

— Значит, мы может предположить, что контактировали они с заказчиком воочию. Так? Так… И поэтому вычислить заказчика ни хрена не представляется возможным. Так? Так… В гостинице потерпевшего, конечно же, никто не навещал. И он ни с кем не встречался в гостиничном холле, баре или ресторане. Так?

Вадик удрученно кивнул.

— Номера машин, которые назвала Дворова, установили? Машина, в которой найдены жертвы? Тоже пустышка?

— Так точно, товарищ капитан. Документы на машины и номера липовые. Сейчас по номерам двигателей проверяем на причастность данных транспортных средств к угону.

Можно было и не проверять. Тачки сто процентов числились в угоне.

— Два других экипажа не установлены?

— Никак нет. — Вадик вздохнул, глядя на него виновато. — Машины обнаружены на стоянках города, но в них никаких следов или отпечатков. Вылизаны стерильно. Машины будто нарочно оставили на самом виду. Люди исчезли.

Алексеев погладил себя по затылку. Он так всегда делал, когда расстраивался. А он расстраивался. Потому что этот след вел в никуда. И даже если эти люди следили за Настей по приказу Дворова-младшего, доказать это будет невозможно.

— Что по третьей жертве?

— А вот тут кое-что интересное, товарищ капитан, — оживился сразу Вадик, блеснув глазами. — Некто Русаков Илья, по прозвищу Русак.

— Документы верные? — удивился он.

— Так точно. В нашей базе его не было. Но вот в армейской нашелся. Получил пять лет дисциплинарного батальона много лет назад. Убил голыми руками двоих своих сослуживцев.

— Чего так мало дали? — удивился Алексеев.

— Доказательная база была слабой. Свидетелей не было. Но мужик был и остался зверем. По информации, выполнял заказы влиятельных особ.

— И не следил, — задумчиво обронил Алексеев.

— И не следил, раз у нас ни разу не засветился.

— Но кто-то его обыграл.

— Тут вообще загадка! — оживился Вадик. — Знающие люди рассказали, что Русака обыграть было вообще невозможно. Он беспроигрышный. Последние два года заказы будто не брал. И тут…

— И на старуху бывает проруха, — проговорил Игорь вполголоса. — Кто заказчик, не выяснили?

— Выясняем, товарищ капитан. При нем оказался телефон с единственным номером. Зарегистрирован на подставное лицо, но наши программисты сказали, что не все так безнадежно.

— Могут вычислить географически, куда и откуда звонили. Понял. Уже лучше.

А про себя подумал, что ни хрена хорошего. Даже если и вычислят заказчика, это ничего не даст. Заказчик — тоже лицо пострадавшее. Аванс наверняка выплатил. Дело не сделано. Исполнитель мертв. Кто и за что его убил — вопрос…

— Дворов-младший отрицает, что это его люди, — нехотя проговорил Алексеев, в упор рассматривая Вадика.

Чудеса! Он вот лично на работу всего десять минут как прибыл, а уже успел левым каблуком ботинка в грязи увязнуть. А Вадик весь день на работе был, выезжал наверняка куда-то, а будто только что из заботливых рук жены выпрыгнул. Воротник рубашки аккуратно поверх джемпера разложен, стрелки на брюках не потревожены. И ботинки сверкают.

— Вот ты мне скажи, Вадим, — перегнулся через стол в его сторону Алексеев, когда они остались одни в кабинете. — Как тебе удается целый день проторчать на работе и не помяться, не выпачкаться. У тебя, кажется, даже щетина не растет, черт побери! Будто только что побрился! Что за секрет, Вадик?

И снова не к месту подумал, что Светка от такого парня ни за что не ушла бы.

— Да никакого секрета, что вы, — он смутился. — Отец просто у меня из военных, муштровал все детство. Привык… А щетина у меня и правда за день не успевает отрастать. Гены…

Вот и весь секрет. Парень просто все детство прожил в казарме, где его муштровал отец-военный, приучая к выправке, аккуратности, может, и щетину надрессировал, а? А Алексеев вальяжно нежился в заботливых руках мамы и бабушки, которые его баловали черт знает как. Отец пытался вмешиваться поначалу, потом рукой махнул.

— Вырастет придурок, — предрек он, когда Игорю исполнилось пятнадцать. — И в тюрьму сядет.

А он не сел. И неожиданно после армии поступил в школу милиции, успешно закончил, вполне успешно работает. В личной жизни, правда, нелады, а что поделаешь. Не всем везет, как Вадику, к примеру. Как его отцу, которому досталась в жены его мама — милейший, светлый человечек. Жаль, ушла рано. Слишком рано.

— Ладно. Кто-нибудь в течение дня пытался еще связаться с Дворовой Анастасией?

— Да, я сам ездил на адрес, но мне никто не открыл.

— Да? А звонить потом пытались? У нее же брали номера телефонов — мобильного, домашнего.

— Звонили, без толку. Домашний никто не берет. Мобильный отключен.

— Как отключен?! — вот тут он насторожился. Глянул на Вадика, как на бестолочь. — Как отключен, Вадик?!

— Как обычно, — пожал тот широкими плечами, аккуратно, без единой складочки затянутыми в темно-синий джемпер. — Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

— Или абонент… — Алексеев почувствовал, что бледнеет. — Или абонент исчез!

Ехать на адрес Дворовой было сейчас нельзя. Вот-вот начнется совещание как раз по утреннему ЧП возле ее дома. Но вот позвонить ей домой ему никто не помешает. Тем более что по графику горничная сейчас должна быть в доме. Он уточнял ее время, запомнил.

— Диктуй номер домашнего, — приказал он Вадику.

И тут же под диктовку набрал. Один гудок, второй, третий, и тревожный голос Ирины Глебовны — он его узнал — спросил:

— Алло? Кто это?

— Ирина Глебовна, добрый вечер. Извините, что снова беспокою. Это Алексеев. Капитан. Я утром говорил с вами и вашей хозяйкой по поводу происшествия у ваших ворот и в соседнем доме. Помните меня?

Игорь немного расслабился. Если горничная в доме, пылесосит, готовит и стирает, значит, жизнь продолжается. Ее жизнь, жизнь ее хозяйки. А он-то уж напридумал из-за отключенного мобильника!

— Помню, конечно, — ответила горничная.

— Замечательно.

Алексеев откинулся на спинку стула, совсем позабыв, что рубашка, которая была на нем, жутко мнется. И сидеть так в ней не рекомендовалось. Но разве он об этом думал? Он ведь не в казарме рос, и спину держать, когда за столом сидел, не привык. Это еще что! Он мог на стол и ноги забросить, когда бывал один.

— А могу я поговорить с вашей хозяйкой? — спросил Алексеев горничную, не поняв взгляда Вадика, запущенного ему за спину. — С Анастасией Сергеевной Дворовой?

— Я прекрасно помню, кто моя хозяйка, — вдруг фыркнула в трубку Ирина Глебовна. — Но поговорить вы с ней не можете.

— Почему?

— Потому что ее нет.

— А когда будет?

— Об этом лучше ее спросить, — ответила со вздохом горничная. — Мое время до шести. Я уйду потом. Звоните ей на мобильный.

— Он отключен. Звонили.

— Хотя да… Я сама ей звонила на него, отключен, — она помолчала. И вдруг произнесла: — Странно…

— Что странно, Ирина Глебовна?

— Мобильный отключен. Машина на улице. А ее нигде нет.

— То есть ее нет нигде в доме? Вы уверены?

— Ее нет в доме, в гараже, в саду, в подвале и на чердаке! — выпалила та скороговоркой. — С трех до шести я обхожу все эти помещения. Анастасии Сергеевны нет нигде. И машина на улице перед гаражом.

— А в машине?! В машине ее нет?!

Ему будто гланды мгновенно заморозило, так сел голос. Вдруг представил бедную Настю на заднем сиденье с перерезанным горлом. Почему именно на заднем-то?..

— Да нет ее в машине, — раздраженно отозвалась Ирина Глебовна. — Машина открыта. Я заглядывала. Даже в багажник.

— А в багажник-то зачем?

— Знаете, молодой человек, после того, что здесь произошло минувшей ночью… — она всхлипнула. — Я запаниковала. Насти нет нигде. Я звала, звала ее, позвонила, телефон выключен. И пошла ее искать. А ее нигде нет. А в это время она обычно… Она — да! Он — нет!

— Бр-рр, не понял! — замотал Алексеев головой.

— С трех до шести Настя всегда бывала дома, чтобы распорядиться… Чтобы дать мне указания. Лев Дмитриевич не бывал в это время дома. Он вообще не терпел моего присутствия в доме, когда там бывал сам.

— О как!

Алексеев качнул головой. Создавались удобства покойничку, стало быть, в его отсутствие.

— Но Настя, то есть Анастасия Сергеевна, всегда к этому часу возвращалась, чтобы отдать распоряжения. Если задерживалась, всегда звонила. А сегодня…

— А сегодня дома ее не оказалось, телефон выключен, а вы не забеспокоились? Почему, Ирина Глебовна?

Она молчала.

— По какой причине вы не позвонили мне и не объявили, что ваша хозяйка пропала?

— Потому что мне кажется… Потому что… — она замялась. — Потому что мне кажется, что Настя сбежала.

— Сбежала?! — ахнул он, и гланды снова будто морозом опалило, снова голос сел. — Сбежала или ее похитили?!

Это запросто могло случиться. Сначала убирают наблюдателей, чтобы не мешали. Потом, дождавшись, когда горничная уйдет…

Так, стоп, скомандовал он сам себе.

Если бы ее хотели похитить, сделали бы это беспрепятственно ночью. Наблюдатели мертвы. Девочка в койке спит. В доме никого. Зачем же белого дня дожидаться? Сбежала, получается?

— Насчет похищения не знаю, — вздохнула Ирина Глебовна. — А вот сбежать Настя запросто могла.

— Что-то из вещей пропало?

— Да… И сумка. Она обычно с ней в спортзал ездила. Сумка пропала. Красненькая такая с беленькими полосочками.

— Что из вещей пропало?

Алексеев раздраженно топнул ногой. Нет, эта свистопляска, наверное, никогда не закончится, мать их! Сначала замучили ее мужа и пристрелили напоследок, потом убивают наблюдателей, которые ее то ли охраняли, то ли просто пасли. Потом она сбегает!

И что, прикажете, о вас, Анастасия Сергеевна, думать?! В каком ключе рассматривать вас? Как свидетельницу, потерпевшую или соучастницу?! Запросто мог какой-нибудь ее дружок убрать мужа, потом перерезать глотки охране, а затем помочь ей удрать. И кто она тогда, выходит?

Черт, черт, черт!

— Из вещей почти ничего, — продолжила тяжело вздыхать Ирина Глебовна. — Два ее свитера, вельветовые джинсы, я их только вчера выгладила и сверху в стопку вещей положила. Пара комплектов белья. Игорь Николаевич… — Ирина Глебовна всхлипнула громко и горестно. — Она сбежала, считаете? От всего этого ужаса сбежала?!

— Вы побудьте там, Ирина Глебовна, я сейчас подъеду, — пообещал он и положил трубку.

— Ты понял, куда я?

Он глянул на Вадика, наблюдающего с интересом, как Алексеев заправляет под ремень выбившуюся и безнадежно измятую рубаху.

— К Дворовой?

— Да. Там что-то произошло. Начальству я сам позвоню, но на всякий случай скажи, что там очередное ЧП, я поехал.

— Так точно. — Вадик поднялся, когда Алексеев направился к двери. — Считаете, она сбежала?

Игорь оглянулся на него. Высокий, статный. Брючки в стрелочку, джемпер как влитой, воротник рубашки будто нарисован. Пригожий мальчик, просто услышал он Светкин голос.

— Может, сбежала, а может, и нет, — разозлился он, обнаружив, что и второй каблук на его ботинке в грязи, успевшей подсохнуть. Вздохнул. — А может, кому-то просто надо, чтобы мы так думали, а, Вадик?..