Псевдоним украденной жизни

Галина Романова, 2021

Иван Сергеевич Корнеев, следователь на пенсии, живет вместе с внучатым племянником Сашей, стажером в полиции. Двадцать пять лет назад отец Саши, Валера, исчез при непонятных обстоятельствах, а его мать Лиза сбежала. Тогда Валера и два его друга, Сергей и Денис, промышляли нехорошими делами. Однажды они продали машину, которая была угнана у криминального авторитета, и это стало переломной точкой. Последствия того давнего преступления до сих пор горьким эхом отзываются в судьбах многих людей, даже, казалось бы, совсем к нему не причастных… Сложно было представить, что авантюрная идея изложить на бумаге придуманную криминальную историю внезапно перерастет во что-то серьезное и станет смыслом жизни. Именно с этого начался творческий путь российской писательницы Галины Романовой. И сейчас она по праву считается подлинным знатоком чувств и отношений. В детективных мелодрамах Галины Романовой переплетаются пламенная любовь и жестокое преступление. Всё, как в жизни! Нежные чувства проверяются настоящими испытаниями, где награда – сама жизнь. Каждая история по-своему уникальна и не кажется вымыслом! И все они объединены общей темой: настоящая любовь всегда побеждает, а за преступлением непременно следует наказание. Суммарный тираж книг Галины Романовой превысил 3 миллиона экземпляров!

Глава 6

Ему пришло время умирать. Он это осознавал. За ним придут не те, так другие. Если менты придут за ним, снова будет суд, и его опять посадят. Им все равно за что. Они найдут к чему придраться. Возьмут и за бродяжничество упекут, с них станется. Виталий не был уверен, что подобная статья существует, но был готов пойти на очередной срок и за это. Лишь бы выжить.

Хотя нары это не выход. Его найдут и там.

Не те, так другие.

Он прислонился к ледяной бетонной стене, сунул в рот корку черного хлеба и принялся ее медленно пережевывать. Ему очень хотелось есть, но он боялся заходить в магазины. Все время казалось, что там его непременно ждут у входа.

Не те, так другие.

— Виталик, ты идиот!

Эту фразу он впервые услышал от своей жены — молодой пышнотелой Лидочки, за которой бегал целых два года, прежде чем она дала согласие на брак.

— Ты идиот! С кем ты связался?!

Они прожили всего ничего — полгода, а она уже в нем разочаровалась и не скрывала этого. Все время называла себя дурой, поверившей в его обещания, и восклицала, заламывая красивые полные руки:

— Как я могла так вляпаться?!

Вляпался на тот момент, конечно же, Виталик, а не она. Но Лидочка считала пострадавшей только себя. Он тогда ее уже перестал интересовать. И это через полгода совместной жизни!

Лидочка от него сбежала через полтора месяца после его залета с каким-то дальнобойщиком. Обосновалась с ним в маленьком курортном городке, зажила сыто и удобно и думала, что Виталик навсегда исчез из ее жизни, никогда не напомнит о себе ни словом, ни делом.

Она заблуждалась!

Как только он вернулся после первого срока, отсидев три с половиной года, Виталик сразу поехал туда, где поселилась его любимая. Пару недель загорал, купался в море и попутно наблюдал за ее семейным счастьем. Позлорадствовал, конечно, не без этого, обнаружив, что дальнобойщик Лидочку поколачивает. А потом взял и угнал у них машину. Сдал с рук на руки парням, с которыми только-только начал работать, и неделю пил и гулял на вырученные деньги. Он потратил их все до копейки просто потому, что было противно прятать их в тайник. Эти деньги он выручил от продажи машины предательницы, и им не было места в его сейфе.

Прошел год. Он работал все на тех же парней. Уставал, иногда сильно рисковал, иногда не очень. И вдруг прошел слух от родственников Лидочки, что дальнобойщик ее погиб и она теперь вдова.

Он снова поехал в тот милый уютный городок, где впервые увидел море. Решил попросить прощения у Лидочки и бросить к ее ногам все содержимое своего сейфа, а там накопилось немало.

Виталик приехал. На местном рынке купил себе белоснежную рубашку из рыхлой ткани, совершенно не державшей форму. Он долго пытался заправить ее в джинсовые шорты, но рубашка упорно выползала из-под ремня и вздувалась на спине огромным пузырем. Виталик плюнул, выпустил ее, разгладил ладонями замявшиеся места и уже через десять минут стучал в ворота Лидочкиного дома.

Ему открыли, но рта раскрыть не дали. Обругали, унизили, наподдали пинков и выбросили за ворота в дорожную пыль.

— Еще раз сунешься, башку оторву, — пообещал мускулистый малый и плюнул Виталику прямо на верхнюю пуговицу белоснежной рубашки из рыхлой ткани. — Вали отсюда!

Виталик свалил, но недалеко. Пару дней он понаблюдал за развитием отношений Лидочки и ее молодого любовника. Понял, что у него теперь вовсе нет шансов, и угнал машину еще и у него.

Тачка была очень крутая и новая. Виталик не знал и даже не догадывался, в какое дерьмо попал, угоняя эту машину.

Проблемы возникли почти сразу после того, как ребята тачку сбросили и получили за нее деньги. Начались какие-то мерзкие разборки.

Потом через несколько месяцев пропал Валерка Хлопов. Тот, кто машину купил, был обнаружен с пробитой головой в овраге. Валерины друзья разбежались в испуге в разные концы страны, а Виталик присел на нары на целых пять лет. И сидел он очень скверно, не как первый раз. Его часто унижали и били. Он голодал и не мог вдоволь покурить — ему не доставалось, все отбирали.

Причина? Да все та же злополучная тачка, которую он угнал у Лидочкиного молодого любовника.

Он только потом узнал, когда следствие по его душу началось, что машину эту парень взял у своего старшего брата, чтобы произвести впечатление на молодую вдову Лидочку. Брат младшего очень любил и дико за него обиделся, а заодно и за себя. И принялся наказывать обидчиков, как умел.

Виталик только потом узнал, что старший брат Лидочкиного любовника был авторитетом того края. Круче него там бандитов не было.

— Ты не того обидел, Виталик, — скалились сокамерники. — Ты и братва твоя…

С той поры прошло четверть века. Он давно забыл, когда держал в руках инструменты. Давно распрощался с преступным прошлым. Запер квартиру и перебрался на улицу. Ему там больше нравилось. Бомжевал себе тихо-мирно, никого не трогал.

Лидочка за те годы, что он сидел, умерла. Родственники всем говорили, что от онкологии, но народ по углам шептался, что она всеми силами пыталась отвязаться от надоедливого парня, да не вышло. Умерла при невыясненных до сих пор обстоятельствах, а ее дом с землей, возделываемой еще родителями дальнобойщика, отошел мускулистому парню. На первой береговой линии!

То, что все отошло молодому бандиту, было очень странно, он ведь не оформил с Лидочкой законный брак — Виталик так и не успел с ней развестись.

Как раз его — сильно заматеревшего, немного состарившегося — Виталик встретил на днях в городе, на центральном рынке. Молодой крепкий мужик, а звали его Ильей, прошел мимо бомжа, даже не обратив на него никакого внимания. И конечно же, не узнал в нем своего обидчика-угонщика. А вот Виталик его узнал и сразу насторожился.

Не просто так Илья появился в их городе. Не просто!

— Слыхал я, Лидкин отец преставился, — авторитетно выкатил нижнюю губу Коля Федоров, когда Виталик подгреб к его прилавку. — Два дома осталось безхозных. Добротные дома, хороших денег стоят. И квартира в центре, еще от Лидкиной сестры. Там вообще двузначно по миллионам. Никого из родни не осталось у Лидки. Отец последним был. А деньжищ можно выручить от продажи всей их недвижимости!

— А ты чего это чужие деньги считаешь, Маклай? — спросил Виталик, сразу сообразив, что понадобилось в городе Илье.

— Просто… Мало ли… Может, так окажется, что я брат ей. Скажем, двоюродный. И наследство теперь мое. А, Виталик? Что скажешь?

Виталик, идиот, повелся на провокацию. Он принялся брызгать слюной, доказывая, что наследником может считаться только он один, потому что развод с Лидой так и не оформил. Ему это было не нужно, а она не заморачивалась — жила с мужиками без росписи.

Он орал, а Федоров кривил рожу в ядовитой ухмылке. И у Виталика сдали нервы. Он наговорил ему лишнего, потом взял и обрушил на пол торгового павильона два поддона с мандаринами. И, схватив ананас — самый крупный, хвостатый, — пошел прочь.

Конечно, Федоров его догнал и набросился с кулаками. Даже игрушку какую-то из кармана достал. Виталик-то сразу сообразил, что это муляж. Оружия он повидал на своем веку. А вот торгаши перепугались, принялись орать. Кто-то вызвал полицию, их с Федоровым скрутили и отправили в отделение. Там, правда, быстро разобрались и отпустили, но…

Этот инцидент привлек внимание к Виталику того самого парня, который странным образом отжал у Лидочки наследство, доставшееся ей самым странным образом. С дальнобойщиком она тоже расписана не была, факт!

Так вот, на следующий день, когда Виталик привычно слонялся по рынку в надежде поживиться какой-нибудь жратвой, Илья возник перед ним словно из ниоткуда. Схватил за шиворот и прижал к бетонной колонне.

— Есть разговор, — прошипел он, рассматривая грязное, давно небритое Виталино лицо.

— Говори, — спокойно отреагировал он, хотя внутренности скрутило от страха.

— Ты ведь тот самый чел, что тачку моего брата поддернул? — уточнил Илья с неприятной улыбкой.

— Да. Двадцать пять лет назад. И пять лет отсидел за это, — внес он на всякий случай уточнения. — А что такое?

— То, что ты мне должен, — выдал Илья и улыбнулся еще шире, обнажая больные десны. — Сечешь, о чем я?

Набравшись храбрости, Виталик неожиданным, полузабытым приемом освободился от жестких объятий, отбежал на пять метров — ровно столько, как он считал, даст ему фору в случае бегства, — и громко крикнул, стараясь привлечь внимание сограждан:

— Ничего я тебе не должен, понял! Я свое отсидел за угон! И тачку свою вы вернули, братва шепталась. Отвали от меня!

— А то что?

Илья, что странно, не попытался сократить между ними расстояние. Он стоял, сунув руку под куртку и прижав ее к сердцу, так поначалу подумал Виталик. Никто же не вечен. Илья тоже. Вон и зубы у него больные, и сердце наверняка уже барахлит.

Он идиот! Об этом ему Лидочка еще больше четверти века назад говорила. Не болело у Ильи сердце. Его небось у него и не было. Пистолет он там теребил, падла! Пистолет.

Он вытащил его спустя мгновение и прицелился прямо Виталику в лоб.

— Я тебя сейчас уложу, бомж. И мне еще спасибо скажут за то, что мир от такой гниды избавил. Вонючей, бездомной гниды.

— Хрен ты угадал, Илюша, — странно осмелел Виталик, видимо, страх подстегнул. — А вот и не бездомный я. Два дома теперь унаследую, квартиру в центре. И своя хата, к слову, имеется. А если ты явился сюда, чтобы Лидкино наследство к рукам прибрать, то не получится.

— Это еще почему? — Заметив семейную пару, идущую с рынка с сумками, Илья спрятал пистолет за спиной. — Я Лидкин муж…

— Ни хрена ты ей не муж! — заорал Виталик. — Это я ей муж. Законный! Мы так и не развелись с ней, понял? И если там, на море, вам удалось провернуть аферы с домом и землей, то тут не срастется. Так что…

— Так что?

Семейная пара загрузилась в свою машину и укатила. Пистолет снова нацелился Виталику в лоб.

— Так что вали отсюда подобру-поздорову.

Он повернулся и широкими шагами двинул в сторону рынка. Там толпа, свидетели. Илья не станет размахивать стволом. Не уйдет, нет. Будет следовать за ним по пятам, как сейчас. Но стрелять при всех не осмелится.

Перед тем как слиться с толпой, Виталик обернулся и крикнул:

— Это ничего не даст, Илюша! Если ты меня пристрелишь, это тебе ничего не даст!

— Поглядим, — коротко ответил он, словно тявкнул.

— У меня есть наследники, учти! — Виталик на ходу погрозил ему пальцем. — И тебе здесь ничего не светит. Племянники, двоюродные сестры и брат. Очередь выстроится за моим добром.

Он не врал — двоюродные были. Правда, родства с ним давно не водили, нос воротили при встрече. Кое-кто вообще о себе не давал знать, будто испарился. Но имелись же!

Информация Илью озадачила, и пистолет он спрятал. Или просто испугался подъехавших ментов, взявшихся обыскивать прилавки. А Виталик, наоборот, прибился к ним поближе. Узнал и внуков местных знаменитостей.

Один — Александр Корнеев, внук следака, который как раз Виталика и закрывал. Уважаемый мужик, хоть и мент. Он был до тошноты правильный, не берущий взяток и не веривший клятвам. С ним никогда и никому не удавалось договориться. Почему его не убрали в свое время, черт знает! Корнеев по краю всегда ходил.

Вторым был внук бывшего авторитета Васи Виноградова.

Как парню удалось пробиться в ряды правоохранителей, для всех оставалось загадкой. Может, потому, что Вася не сидел ни разу. Или сейчас считают, что внук за деда не ответчик. Но сам Вася! Он-то как позволил внуку заняться «мусорской» работой? Это же не по понятиям.

Виталик как-то, помнится, посвятил этим размышлениям целый вечер, греясь у костра на развалинах, и счел, что это какой-то тонкий тактический ход именно Васи, а не внука. Деду просто очень надо было, чтобы в органах имелись свои люди. Он внука туда и пропихнул…

Виталик, прибившись к толпе, сразу занял выгодную позицию. Он встал между внуками авторитетных людей и суетливо принялся им помогать с обыском. Больше мешал, конечно. Его гнали, на него ругались, но он четко держался возле парней, решив, что лучших телохранителей на данный час ему не найти.

Он все правильно рассудил, потому что спустя минут сорок его взгляд уловил пистолетное дуло. Он не видел лица человека, метившегося в их сторону. В кого конкретно целились, мог только догадываться, но понял, что в него. Он не видел руки, державшей пистолет, только черное дуло, сквозь которое вот-вот должна была пройти пуля. По его душу!

Он упал за спину Виноградова за секунду до выстрела, и пуля, предназначавшаяся ему, пробила парню грудь. В полном хаосе после выстрела он на четвереньках отполз подальше, спрятался за чужими коленями, а потом, когда менты принялись шерстить народ, осторожно покинул рынок.

И что теперь?

Теперь за ним придут либо те, либо другие.

Шансов выжить у Виталика не было. А жить ему вдруг захотелось. Как никогда! И дело было даже не в наследстве, которое могло свалиться на него как снег на голову и сделать обеспеченным человеком. А в том, что умирать именно так — от пули или ножа — он не хотел.

Лучше замерзнуть на развалинах или сдохнуть на больничной койке от какой-нибудь болезни. Это был бы его выбор и выбор Бога. Но подыхать загнанной тварью, в страхе и унижении перед теми, кто вдруг решил, что ему хватит небо коптить, он не желал категорически.

Хлебная корка закончилась. Голод утолен не был. Виталик осторожно выглянул из-за угла. У подъезда, к которому он держал путь, никого не было, и он искренне надеялся, что так и будет. Его тут никто не ждал. И не мог ждать. Если его пасут, то только возле того дома, где у него была квартира. Или возле жилья Лидочкиной родни, ныне почившей в полном составе.

Здесь — у дома бывшего следователя по особо тяжким преступлениям — его вряд ли станут пасти.

Плотно прижавшись спиной к бетонной шероховатой стене, Виталик медленно двинулся к подъезду. Новенькая металлическая дверь, снабженная домофоном, его не пугала. Он был в курсе, как открываются такие замки. Вскрывал и не такие. Он имел точные сведения, на каком этаже живет Корнеев с внуком, и знал, что предложит им в обмен на собственную безопасность.

Эти сведения дорогого стоили, и дед с внуком совершенно точно захотят об этом узнать. Виталик был в этом уверен. Но за просто так он болтать языком не станет. И если не подойдет под программу защиты свидетелей, то пускай хотя бы помогут ему сбежать. Он и на это согласен. Продаст к чертовой матери все, что можно продать, и сбежит.

Над его головой сильно загромыхало. Он вжался в стену, ощущая холод бетона даже сквозь теплую куртку, провонявшую дымом от костра, но ничего не случилось. Просто кто-то открыл балконную дверь или, наоборот, закрыл, и снова стало тихо.

Виталик продвинулся еще на пару метров и замер, пытаясь в темноте за деревьями рассмотреть то, что там точно двигалось. Это могло быть что угодно: от метавшейся на ветру заснеженной ветки до старого полотенца, забытого на веревке. Это мог быть кто угодно: человек, собака, тень. Но почему так заныло в сердце?

Он трясся всем телом, мелко, как осиновый лист. Он так же сейчас трепетал каждым нервом.

Со стороны угла дома раздались голоса: мужской и женский. Парочка о чем-то оживленно разговаривала или спорила. Плевать. Не важно. Главное — это люди. Лишние глаза. При свидетелях никто не осмелится на него напасть, и он успеет нырнуть в спасательную тишину подъезда. Поднимется на третий этаж и…

Он не успел. Как только протянул палец к кодовому замку, намереваясь набрать ту самую комбинацию цифр, которая отперла бы дверь, из тени вышел человек.

— Здорово, Солдатов.

Виталик обмер, медленно повернул голову. Руки упали вдоль тела. Он не был готов к этой встрече. Надеялся, что спасет его величество счастливый случай или та сладкая парочка, что неожиданно повернула обратно. Их голосов уже почти не было слышно.

Его ничто уже не спасет. Тон человека, вынырнувшего из тени, не обещал никакого чуда. Виталик умрет прямо здесь и сейчас, именно так, как не хотел умирать. Но это случится, и он смирился.