Забавы мертвых душ

Галина Романова, 2023

Благополучная жизнь успешного бизнесмена Дмитрия Карелина в одночасье полетела под откос: ему изменила жена, он с горя напился, а проснулся в чужой квартире рядом с телом бездыханной старушки. Убил ли он ее? Сам Дима этого не помнит, но следователь, оказавшийся любовником его жены, сделал все возможное, чтобы Карелина осудили… Прошло восемь лет. Дима вышел по УДО и хотел бы жить тихо-мирно, да не получается: рядом с ним один за другим погибают соседи-пенсионеры, и подозрение, конечно же, падает на Карелина! Но у него еще есть шанс остаться на свободе и даже найти свое счастье, ведь местный участковый Маша Климова очень ответственно относится к своей работе… Новая книга Галины Романовой – очень интригующая и трогательная история о том, насколько мы ответственны за то, что делаем со своей собственной жизнью. Несколько увлекательных сюжетных линий, повествующих о судьбах разных людей, развиваются параллельно, чтобы в финале сплестись в тугой узел, когда все тайны будут раскрыты, а злодеи выведены на чистую воду.

Глава 7

Дима потрогал огромную шишку на голове и попытался сфокусировать взгляд на человеке, который с силой трепал его за плечо.

— Карелин! — донесся до него встревоженный женский голос. — С вами все в порядке?

Участковый! Это она наткнулась на него в подъезде, где он валялся после нападения.

Как же это могло произойти? Как он мог так подставиться? Шел себе, шел с покупками из магазина: захотелось поменять набор продуктов, заготовленный для него Окуневым. Был вполне доволен погодой, собой, звонком от Лизы. Рассуждал, почему она вдруг позвонила? Вошел в подъезд на том моменте, когда счел, что ее звонок просто продиктован вежливостью. Сделал от двери к лифтам пару шагов и тут же получил сокрушительный удар по голове. Ударили не кулаком, чем-то тяжелым. Если бы не вязаная шапка, мог бы и не очнуться теперь и не услышать тревоги в голосе молодой строгой девушки, надевшей на себя форму полицейского непонятно с какой блажи.

И не то чтобы после судимости он не любил полицейских. Просто…

Просто счел, что девушке с такими внешними данными негоже копаться в грязи, производимой недочеловеками.

— Вызвать «Скорую»? — неуверенно поинтересовалась Климова.

— Не надо, — возразил он хрипло. — Ни вам, ни мне не нужен лишний шум.

Он неловко перевернулся со спины на бок. С трудом сел. Голова разрывалась от боли. В глазах потемнело. Подкатила тошнота. Сотрясение? Или это просто потому, что он сегодня не обедал и не завтракал, отправившись за покупками практически натощак?

— Идти сможете, Карелин? — Носы ее черных высоких ботинок на толстой подошве замерли в метре от него. — Что вообще произошло, вы помните?

— Кто-то напал на меня, когда я вошел в подъезд. Мои покупки…

Он попытался повернуть голову, чтобы осмотреться, но застонал, почувствовав сильную тупую боль в том месте, где обнаружилась большая шишка.

— Здесь ваши покупки, даже не просыпалось ничего, — отозвалась Мария ворчливо. — Проверьте карманы.

— На предмет? — не понял Дима.

— Ваши деньги, ключи, телефон — все на месте?

Телефон он оставил дома. Наличных не было. Он решил, что пользоваться картой пока уместнее. Мало ли, кому и что придется о себе доказывать. Карта обнаружилась во внутреннем кармане куртки. Ключи тоже были на месте.

— Идти сможете? — продолжила топтаться около него товарищ старший лейтенант.

— Смогу. Только вам придется мне помочь.

— А я что делаю, по-вашему! — возмутилась она, подавая ему руку.

И потом, пока шли к лифту и от лифта, и в лифте тоже — ворчала и ворчала на него.

— Я так и не понял, в чем виноват, — посмотрел он на нее с усталостью, когда они вошли в его квартиру.

— Но как же так, Карелин? Вы должны были вести себя тихо, не высовываться. Я просила вас быть законопослушным гражданином. А вы что делаете?

— Что?

— Вы сейчас пытаетесь наклониться и стащить свои ботинки. Но в таком положении вы можете снова потерять сознание. Стоять смирно! — прикрикнула она на него.

И присела перед ним, принявшись расстегивать молнии на его обуви и стаскивать с него зимние ботинки со смешными острыми носами. Потом помогла снять куртку. Донесла до его кухни пакеты с продуктами. Усадила на стул и потребовала перекись и вату. Он молча ткнул пальцем в сторону одного из шкафов, где — он точно помнил — раньше была аптечка. Не факт, что за восемь лет там ничего не пропало. И не факт, что Окунев ее перетряхнул. Но попробовать стоило.

Все нашлось. Окунев молодец. Надо будет при случае его поблагодарить, решил Дима, прикрывая глаза. Это уже когда товарищ старший лейтенант начала обрабатывать его рану, он так подумал.

— С виду ничего серьезного. Но снимок надо будет сделать. Мало ли… С шапкой что сделать?

— Выбросить, — слабо улыбаясь, проговорил он. — Она так пропиталась кровью, что вряд ли отстирается. Давайте с вами чаю, что ли, выпьем.

— Выпьем, — согласно кивнула Климова. — И пока я стану готовить нам чай, вы расскажете, что произошло. И что происходит вообще вокруг вас, Карелин? У меня сегодня был один гражданин с жалобой на вас. Утверждает, что вы сколотили вокруг себя преступное сообщество. Назвал вас крестным отцом всех местных пенсионерок…

Он беззвучно засмеялся, с силой зажмурившись. В голове стучало, как на кузнице.

— Вы напрасно смеетесь, — укорила его Маша, накрывая на стол к чаю. — Вы, помогая одиноким пожилым женщинам, навлекаете на себя неприятности.

— Они не одинокие по большей части, — возразил Дима.

— Тем более! — возмущенно воскликнула она и, заметив, как Карелин болезненно поморщился, добавила чуть тише: — О них есть кому заботиться. Чего вы лезете?

— Да я не лез особо. Просто не проходил мимо.

Дима взял из ее рук чашку с горячим зеленым чаем. Подул, пригубил, одобрительно кивнул.

— Вы бы смогли пройти мимо, если бы на ваших глазах бедную старушку пытались выкинуть из ее же квартиры, как… Как я не знаю! Как шелудивого кота. А ее родственник пытался. Она кричала так, что мороз по коже. Вы бы смогли?

— Я — другое дело. Я — власть.

Маша села напротив, всыпала сахара в чашку. Не понимала она несладкого чая. С детства не понимала, как ее ни воспитывали. Взяла из упаковки шоколадный пряник. Откусила.

— Так чего же власть ничего не предпринимает, товарищ старший лейтенант? — шепотом возмутился Карелин, ему было больно даже от звука собственного голоса.

— Если вы о Воротниковой, то я совместно со службой социальной опеки бьюсь уже не первый год. То, что произошло на днях, — это инициатива ее родственников, не более. И, поверьте, они имеют на это право. Как только будет готова экспертиза о признании Воротниковой недееспособной, так…

— А когда она будет готова?

— Ох, ее родственники регулярно заказывают эту экспертизу. Мы в свою очередь заказываем независимую. Пока отстаивали. Она ведь — Воротникова — вполне вменяема. Может перепутать имена соседей или дальних родственников. Но это ведь не признак слабоумия, разве нет? Я своих соседей тоже не знаю. Это же не говорит о том, что я дура! Хотя…

Она пристально глянула на Карелина. Тот сидел с бледным лицом, прищурившись. Может, хитрил по обыкновению. Может, яркий свет его раздражал.

— Хотя? — поторопил он ее.

— Хотя, может, я и дура, — нехотя закончила Маша, шурша упаковкой и вытаскивая оттуда второй пряник. — Женя Осипов, к примеру, считает, что я не обязана с вами возиться.

— Не обязаны. Но спасибо, — откликнулся Карелин слабым голосом.

— Женя Осипов — это мой… — решила она пояснить.

— Я знаю, кто такой Женя Осипов, — неожиданно перебил ее Дима, осторожно повернулся и кивнул на окно в западную сторону. — Это одноклассник моей бывшей жены. Он же ее любовник. Он же мой враг.

Крошки шоколадного пряника застряли в ее горле на вдохе, Маша раскашлялась. Карелину пришлось, сморщив лицо, подниматься и стучать ей ладонью между лопаток.

— Запейте, — поднес он к ее рту чашку с чаем. — Нельзя так необдуманно возмущаться. Это чревато. Может быть перекрыт доступ к кислороду.

Вот! Вот опять он свои штучки на ней обкатывает! Как понимать? Что за подтекст?

Маша заглушила кашель чаем, вытерла заслезившиеся глаза. Строго глянула.

— Что значит ваш враг? И с чего вы взяли, что Осипов был любовником вашей жены?

— Осипов не только был, но, думаю, и остается любовником Лизы. Вряд ли что-то между ними поменялось за эти восемь лет.

Углы рта Карелина резко пошли вниз. Он помолчал, поглаживая поверхность стола ладонями. Потом проговорил:

— У них какая-то странная привязанность друг к другу. Необъяснимая. Порочная. Болезненная. И это точно не любовь. Я пытался в этом разобраться восемь лет назад, когда узнал об их связи. Получилось то, что получилось.

— То есть… — Маша в ужасе округлила глаза. — Другими словами, вы хотите сказать, что Осипов устроил вам подставу?!

— Я этого не говорил, — возразил Дима с мученической улыбкой, может, от боли в голове, может, от воспоминаний. — Он у меня один из подозреваемых.

— О! — вырвалось у Маши. — У вас есть подозреваемые?

— Были. Раньше были. Сейчас… Это все сейчас не имеет значения. Я отсидел срок и…

— И всеми силами пытаетесь заработать себе новый! — перебила она его и пришлепнула ладонью по столу. — Вот мы и перешли к цели моего визита, Карелин. Поступают сигналы, что вы…

Странно, но все ее претензии он слушал терпеливо. Даже не возражал. В какой-то момент Маша заподозрила, что он просто спит с открытыми глазами. И задала несколько вопросов. Но нет, он ответил сразу же. Не дернувшись и не зевнув.

— В общем так, Карелин, — произнесла она строже некуда, уже стоя одетой в его прихожей. — Первый и последний раз вы ввязываетесь в истории на моем участке. Живите тихо. Не пытайтесь решать ни чужие проблемы, ни свои, которым более восьми лет. Начните жить заново. С чистого листа.

— Я пытался, честно. Но тут же получил по голове. — Он осторожно тронул шишку. Поморщился. — Кому-то очень не хочется видеть меня живым, здоровым и… свободным. Может, Осипову?

— Даже не думайте, Карелин! Не смейте трепать его имя. Он хороший опер, честный полицейский.

— Товарищ старший лейтенант, — прервал он ее, неожиданно нежным жестом прикрыв ее губы ладонью. — Я знаю про Осипова все и даже больше. И на заметку вам: его фамилия стояла первой в моем списке подозреваемых.

— И последняя просьба, Карелин. — Маша постаралась, чтобы ее взгляд был суровым. — Побудьте пока дома. Не выходите никуда. Травма и все такое. Продуктов у вас на восьмерых. Так что воздержитесь от того, чтобы искать приключения на свою голову. И про Осипова забудьте…

Когда за ней закрылась дверь, Дима еле дошел до дивана в гостиной. Упал на него лицом вниз, зажмурился. Потом с мученической улыбкой признал, что нагло соврал милой девушке — участковому.

Не было никакого списка подозреваемых — Осипов его возглавлял, его и заканчивал. Дима мог сколько угодно врать себе и оправдывать Осипова минувшие восемь лет. Только Осипову было выгодно, чтобы Дима исчез из свободного мира. Только у него мотивов столько, что на пальцах одной руки не сосчитать. И очень жаль, что такая милая девушка, как товарищ старший лейтенант Климова, верит этому мерзавцу.