Перстень отравителя

Галина Полынская, 2018

Первое дело детективного агентства «Тайные стражи», чьи сотрудники – люди с паранормальными способностями, а директор – самый настоящий вампир, связано с загадочным кольцом. Сданное в ломбард, оно способно потянуть за собой целую цепь трагических событий. Как остановить мистического убийцу, избравшего своим оружием драгоценные перстни с ядом?..

Глава 10

Если бы сонные окна домов, смотрящие в темный переулок, могли распахнуть шире свои шторы, они бы с удивлением наблюдали, как через высокий больничный забор с гибкостью гимнаста перелетел мужчина. Приземлившись за оградой, Феликс выпрямился и посмотрел в конец улицы, откуда должен был появиться оборотень. Вскоре он показался. Тяжело дыша, пес подбежал к Феликсу и раскашлялся.

— Оборачивайся скорее, уезжаем! — бросил мужчина и быстро пошел к ожидавшей в переулке машине.

Переступив с лапы на лапу, пес закрутился на месте, словно пытался поймать собственный хвост. Вскоре его окутало легкое, но вместе с тем непрозрачное облачко, и спустя мгновение из дымки вышел человек. В изнеможении присев на бордюр, старик перевел дух, пытаясь отдышаться. В темноте переулка вспыхнули фары и донесся крик:

— Ты где? Давай быстрее!

Никанор тяжело поднялся и побрел к машине так быстро, как мог. Упав на переднее сиденье, он задышал хуже астматика.

— Что с тобой? — недовольно покосился на него Феликс, выезжая из переулка.

— Возраст, — откашлялся Никанор Потапович. — Да и перенервничал из-за девчонки.

— Откуда она только взялась! — Пальцы Феликса с силой вцепились в баранку. — Уверен же был, что пусто, никого живого в этом крыле нет!

— А я тоже хорош, заискался кольца и не учуял постороннего, — дрожащими пальцами старик расстегнул верхние пуговицы рубашки. — Ты ее не задушил?

— Нет, конечно.

— Шум-то все равно поднимет…

— Пускай поднимает, кто ей поверит. Мало ли, какая ерунда ночью в морге девчонке привиделась.

«Ауди S8» резко затормозила на светофоре. Пока красный зрачок бесстрастно таращился на сидевших в салоне, Никанор опустил стекло и глубоко вдохнул запах ночных улиц, теплого асфальта и бензина.

— В деревню бы сейчас, к лесу, к травке, к деревам прислониться. Там-то вмиг душа отдыхает, от суеты освобождается. Любишь лес?

— Спокойно отношусь, — ответил Феликс, глядя на светофор.

— А грибы там у меня какие! А какое озеро с рыбкой! Банька сосновая с веничками березовыми. Сразу через это все благодатью наполняешься, чуешь, как жизнь вместе с кровушкой так и течет, так и струится…

— Только ничего мне про кровушку не рассказывай. Съездим как-нибудь в твою благодать всем агентством, устроим рыбалку в бане для укрепления командного духа.

Красный глаз светофора сменился желтым, машина сорвалась с места и понеслась дальше по ночному шоссе.

— Ты куда сейчас? — Старик посмотрел на холодное, словно отполированное, лицо водителя.

— В офис. Зоопарк заберу — надо зверей домой забросить, потом в Михайловское за нашими вернемся.

— А расследовать?

— Что?

— Историю мухинской тещи.

— Догадываюсь я, что там происходит, надо только подтвердить. А если наши расследователи и с такой ерундой не справятся, то грош им цена.

Под желудком вдруг остро резануло. Феликс покосился на сидящего рядом старика.

— Под бардачком панель открой и дай мне, что там найдешь.

Старик кивнул, нащупал панель и открыл холодильное нутро. В глубине, на полочке у самой стенки, лежали небольшая стеклянная бутылка и пластиковый пакет. Никанор достал их. Обе емкости были наполнены какой-то густой красной жидкостью.

— Что так медленно? — раздраженно сказал Феликс, сворачивая на улицу, к особняку.

— А что из этого тебе дать? — притихшим голосом ответил старик.

Феликс бросил взгляд в его сторону и скрипнул зубами, увидав, что старик держит в руках.

— Где орехи?

— Или в тещином доме остались, или в офисе. Здесь только это.

— Мадре миа… — пробормотал Феликс, ударяя по тормозам. Машина остановилась аккурат у калитки особняка, и мужчина выскочил из салона.

— Да не паникуй! — Старик забросил бутылку с пакетом обратно в холодильник. — Я сбегаю, если что, к магазину! Четырьмя лапами скоро обернусь!

Но Феликс не ответил. Он распахнул калитку, быстро пошел по ступеням, но обо что-то запнулся в темноте и пробормотал: «Что тут происходит…», затем воскликнул:

— Ке коньо!

Никанор Потапович не знал испанского языка, но интонации ему было достаточно. Открыв дверцу машины, он поспешил на голос.

— Ке канальяс! — продолжали доноситься из темноты ругательства. — Де путана мадрес!

Когда Никанор подоспел, он увидал, как Феликс, придерживая какого-то человека, лежащего на ступенях, разрывает его рубашку, одновременно пытаясь ему сделать что-то вроде искусственного дыхания.

Встряхнув тело, как набитый тряпками мешок, Феликс принялся надавливать на какие-то точки, делать массаж сердца… Никанор понаблюдал за этой картиной и спросил:

— Это кто?

— Бандитеныш один, Бульбой зовут, в миру Константин Юрич или Юрий Константиныч, не запоминал, — руки Феликса методично все надавливали и надавливали на грудную клетку лежащего на ступенях тела. — Я у него наш особняк забрал.

— В аренду?

— Насовсем! — Феликс прижался ухом к груди неподвижного мужчины, процедил сквозь зубы очередное испанское ругательство и продолжил свое занятие. — Проще было взять в собственность, чем возиться с платежами, я эту рутину ненавижу!

Никанор Потапович пожевал губами, задумчиво посмотрел куда-то вверх, опустил взгляд на зыбко подсвеченные изнутри окна здания, снова пожевал губами и произнес:

— Хочешь сказать, ты не арендовал наш офис, а просто отобрал дом у какого-то бандита?

— Примерно так.

— Хммм… а как ты это сделал?

— Намекнул, что сдам его людям, которые спят и видят, как бы с ним встретиться, да найти пока не могут. Он их сильно подставил еще в девяностые, двух авторитетов из-за этого убили, переделка собственности была… Скучная, в общем, история.

— Все ты знал про него, выходит? За жизнью наблюдал его, что ли?

— Еще не хватало всякую мразь отслеживать. Давай оживай уже! Бестиа ту мадре путанес! — Снова послушав сердце Бульбы, Феликс поднял взгляд на стоящего на дорожке старика. — Упреждая последующие вопросы. Я очень давно живу в этом городе, так давно, что многая тварь выросла на моих глазах, многие события случились. Еще у меня память очень хорошая, но это, скорее, проклятие, чем радость.

— Я понял, понял, — старик потоптался, переминаясь с ноги на ногу. — А он, должно быть, мучился, откуда тебе все известно. А давай лучше в лес его? Там так красиво, так тихо…

В грудной клетке бывшего владельца особняка что-то всхлипнуло. Феликс замер на мгновение, затем поднял мужчину на руки и побежал с ним к забору. Вскоре взревел мотор, вспыхнули фары «Ауди».

Проводив взглядом умчавшуюся машину, Никанор присел на ступеньку крыльца. Тишина стояла над городом, как темный стражник с уставшими глазами фонарей. Ночь была на удивление теплой и какой-то по-деревенски уютной. Старик похлопал себя по карманам, снова вспомнил, что сигарет не взял, и вздохнул с сожалением:

— Эх, где ж ты, моя махорочка…

Послышался тихий шорох, Никанор опустил взгляд. Крупная толстая крыса тащила через порог на ступеньку смятую сигаретную пачку. Старик выбросил ее в мусорное ведро вместе с остатками офисной пирушки, не заметив, что в ней еще оставалась одна сигарета.

— Спасибо, пасюк, — сказал Никанор, поднимая пачку. Сунув сигарету в губы, он достал из кармана штанов коробок спичек и закурил, с удовольствием выпуская дым в прохладную ночь.

— Такие вот дела, — произнес он, вроде бы ни к кому не обращаясь. — Забот полон рот, а перекусить нечего.

На пороге показался и ворон. Тихонько, боком, боком птица вышла, спустилась по ступенькам и стала ходить туда-сюда по дорожке перед калиткой. Крыса тоже спрыгнула вниз, побежала, уселась в траву. Громко попискивая, зверек стал размахивать лапками: казалось, он что-то говорит вороне и… совершенно по-человечески нервничающая птица его прекрасно понимает.

Засмотревшись на это необыкновенное явление, Никанор Потапович забыл о сигарете. Дотлев до фильтра, она обожгла пальцы, старик очнулся, и в этот момент к ограде подъехала машина. Увидев зеленую «Ауди», ворон с крысой бросились обратно в дом. Они промчались по ступеням так стремительно, что старика сквозняком обдало. Проводив птицу с пасюком взглядом, Никанор повернулся к Феликсу. Мужчина вернулся один. Миновав ограду, он пошел по дорожке ко входу в особняк. По его виду трудно было понять, сердится он все еще или уже успокоился.

— В больницу, что ли, отвез бандитеныша сваво? — полувопросительно-полуутвердительно произнес старик.

— Да. Можно сказать, подбросил под дверь, позвонил и убежал, — устало ответил Феликс, собираясь пройти мимо, но рука старика прихватила за штанину, притормаживая. — Жить будет. Это лучше, чем трупы прятать по лесам в первые сутки работы агентства. Что еще, Никанор? Дай пройти, руки вымыть хочу.

Но старик и не подумал отпускать, наоборот, прихватил штанину покрепче. Пристально глядя на Феликса снизу вверх, он произнес:

— Не можешь больше убивать, верно понимаю? Это договор какой-то? Тебе нельзя?..

— Да, мне нельзя, — Феликс склонился, аккуратно высвобождая штанину из его пальцев, — такой вот договор самого себя с собой. И стараюсь не нарушать. Прикладываю усилия.

Лицо старика вдруг посветлело, казалось, даже морщины разгладились. Глаза его сверкнули, Никанор собирался что-то сказать, но Феликс опередил:

— В другой раз, ладно? Надо забрать зоопарк, закрыть офис и ехать в деревню. Потом обратно, а то и Мухин на работу опоздает. Покарауль тут, я скоро.

Феликс поднялся по ступеням и скрылся за порогом. Пройдя через секретарскую в освещенный коридор, мужчина стал высматривать ворона с крысой. Он ощущал их недавнее присутствие в этом пространстве, но они уже успели куда-то подеваться. Распахнув дверь своего кабинета, Феликс увидал сидящий на подоконнике «зоопарк». Паблито с Доном Вито мирно дремали в клетках, причем так усиленно мирно, что Дон Вито даже дверцу клетки изнутри придерживал хвостом.

— Давайте выкладывайте, что произошло! — Рывком Феликс выдвинул ящик письменного стола и достал кокосовый орех.

Ворон встряхнулся, раскрыл глаза и проговорил сонно:

— О, ты вернулся, а мы уже заждались… Домой поедем, наконец?

— Не кривляться! Что тут было?

Мужчина сломал орех, выпил молоко, достал из ящика следующий.

— Ну-у-у, что было, что было, — взъерошил перья сонный Паблито, — немного скучали, немного есть хотели, немного спали…

Выпив второй орех, Феликс отбросил скорлупу, подошел к окну, схватил клетку с крысой и как следует ее встряхнул, отчего Дон Вито испуганно взвизгнул.

— Что произошло? Сейчас же отвечай!

— Да ничего, Феликс, дорогой, ничего, — залопотал Дон Вито, — ничего, что заслуживало бы твоего внимания…

Мраморно-белое лицо с глазами, в глубине которых мелькали багровые всполохи, приблизилось к металлическим прутьям. Указательным пальцем мужчина ткнул в соседнюю клетку и процедил:

— Сдается мне, ты стал слишком много с ним общаться и пернатый на тебя дурно влияет! Развей мои сомнения, если я не прав!

— Да правда, мы ничего… — уныло закаркал ворон, глядя, как дрожит спина Дона Вито под взглядом вампира.

— То есть Бульба просто сам пришел среди ночи, лег на ступеньки и решил скончаться тут от инсульта?! — заорал Феликс. — Именно так ему хотелось умереть, на пороге моего агентства?

Крыс подскочил к дверце, вцепился в прутья обеими лапками, просунул нос и быстро заговорил, глядя на взбешенного Феликса испуганными глазками-бусинами:

— Думаю, это священник его накрутил, насыпал ему в мозги всякой бесовщины, если бы не этот поп, человека бы так сразу не накрыло…

— Поп? — осекся Феликс. — Их двое было?

— Да-да-да! — торопливо залопотал крыс. — Двое, двое! Из разговоров я понял, что он от этого попа сильно зависит…

— Отец Адриан попа звали! — ревниво подсказал ворон, не в силах наблюдать, как все внимание Феликса сосредоточено на крысе.

— Где поп? С ним что? — казалось, еще немного, и Феликс просто начнет рвать на голове гладко причесанные волосы.

— Не знаем, он убежал, — развел лапками Дон Вито.

— Живым и целым убежал? Или лежит где-то под забором?

— Целым, целым! — каркнул Паблито. — Поп трусливый, голосистый, но крепкий! А вот Бульба твой слабаком оказался!

— Да не слабый он, — обернулся крыс, — это поп его просто накрутил.

— А вы сами что сделали, как поучаствовали? — рявкнул Феликс.

— Да ничего, ничего не сделали! — хором заголосили ворон с крысой. — Просто встретили на пороге! Незваные-то гости кому нужны? Тем более он хотел все тут прознать и хвосты всем прищемить…

— Понятно, — мужчина глубоко вздохнул и подумал, брать третий орех или не стоит. Организм подсказал, что можно обойтись. — Домой завозить вас некогда, должен в деревню ехать, потом обратно. Есть варианты: сидеть тут или идти по домам своим ходом.

— А третий вариант? — Крыс высунул лапку и коснулся пальчиками руки Феликса. — Возьми нас с собой, а?

— Куда? В деревню?

— Ага, именно.

— Да вы издеваетесь!

— Мы можем пригодиться! — сварливо каркнул Паблито.

— Вы невыносимые, абсолютно невыносимые существа! Теперь-то я понимаю, почему вас род людской терпеть не может!

— Мы ему тем же платим, роду этому людскому! — ехидно ответил ворон.

Мужчине оставалось лишь махнуть рукой и выйти из кабинета, хлопнув дверью.

Никанор Потапович так и сидел на ступеньке, когда появился Феликс. Вышел он с пустыми руками.

— А клетки? — спросил старик, поднимаясь с лестницы.

— Да черт бы с ними! — отрезал Феликс. Вынув из внутреннего кармана пиджака ключи, он запер дверь и вместе с Никанором спустился с крыльца.

Подойдя к машине, Феликс пустил старика на переднее сиденье, зачем-то после приоткрыл заднюю дверь и постоял, глядя на сонные улицы, потом захлопнул дверь, сел за руль и включил зажигание.

— Хлопотно с животными? — посочувствовал Никанор.

— Не то слово! — в сердцах отрезал Феликс. — Знал бы — никогда не заводил!

— Брешут, что вороны по триста лет живут, а вот с крысюками проще — два года от силы тянут. Давай потом кошку в офис заведем? Хотя лучше не стоит, я с ними не особо ладить умею.

Машина тронулась с места. Из-под заднего сиденья показался птичий клюв, и круглый черный глаз пристально уставился на жавшегося к двери Дона Вито.

— Сколько-сколько, он сказал, крысы живут? — прошипел Паблито. — Два года от силы? Феликс говорил, вы раньше снюхались, до того, как я с ним познакомился, а это сорок лет назад было!

— Тридцать пять, — машинально поправил крыс и, выставив вперед лапки с маленькими розовыми ладошками, тихонько пропищал: — Я тебе потом все объясню, ты мне только напомни.

— Да уж напомню, не извольте переживать! — желчно проскрипел ворон. — Такое не забудешь!