Стайка золотых рыбок

Галина Маларёва

Стройотряды начала 90-х… Что мы знаем о них? Прежде всего, это отличная школа дружбы, взаимовыручки и ответственности, где молодые люди взрослели, где проявлялись их лучшие человеческие качества. Но так же, это чудесная пора любви и проявления романтических чувств. Именно тогда, в далекие 90-е главной героине романа Алине – студентке университета небольшого сибирского городка – выпало на долю стать командиром женского строительного отряда «Эрмита» и отправиться на север на стройку новой школы.

Седьмое небо

На следующее утро у калитки теремка их встретила невысокая смуглая женщина лет тридцати — тридцати пяти с приятным лицом и черными как смоль волосами, волнами ниспадавшими на покатые плечи. Она приветливо поздоровалась со студентками и вручила им ключ от бывшего когда-то Домом Пионеров двухэтажного здания. Сквозь прозрачные стекла обрамленных тюлем окон теремка четко просматривалось все помещение первого этажа. Сброшенные грудой, кроватные сетки скромно ютились в углу комнаты. Перед ними валялись, разбросанные по всему периметру, деревянные стулья, с подперавшими их тумбочками. Стоявший посреди комнаты длинный стол, вырубленный из того же дерева, что и стулья, растерянно взирал на творившийся вокруг него беспорядок. Вдоль противоположной стены тянулся длинный шкаф, из которого робко высовывались старые плакаты, пластмассовые линейки и кучи потрепанных альбомов.

— Это здание вот уже года два как пустует, — ответила бывшая пионервожатая на удивленные взгляды студенток, зачарованных творившимся внутри беспорядком. — Как пионерской организации не стало, то все кружки позакрывали. — Легкий оттенок грусти сквозил в ее голосе. Было заметно, что она скучает по тем доперестроечным временам. — Дом Пионеров теперь пустует за ненадобностью, и если вдруг что-то интересное вы обнаружите в тех шкафах, можете смело использовать, — она кивнула на серый ряд полуоткрытых вдоль стены узких дверей. — А если будут какие вопросы, обращайтесь.

Так же их новая знакомая объяснила им, что вырытый за кустами черемухи, старый колодец лучше не трогать, так как бывшие пионеры закидали его всякой всячиной, и вода в нем стала не питьевая.

— По этой причине и затянули его металлической сеткой, а еще, чтобы туда ненароком никто не свалился, — кивнула она в сторону колодца. — А то ведь дети, вы же знаете, какими бывают безголовыми, — усмехнулась она чему-то веселому, случайно всколыхнувшему ее память.

Она так же предупредила студенток, что по понедельникам и пятницам надо вывешивать на заборе красный флажок, что покоился на крышке одной из питьевых бочек, чтобы машина, развозящая воду, ненароком не проскочила мимо и не оставила их без воды до следующего привоза.

Взяв у пионервожатой ключ от теремка, и поблагодарив ее за разъяснения, девушки открыли дверь.

Залитая утренним солнцем веранда, в которой очутились студентки, была небольшой, но очень уютной. Ее наружная стена, наполовину застекленная маленькими квадратами, изнутри была завешана такими же кусками ситца в мелкий цветочек, что болтались по краям каждого из окон первого этажа, выходящих на улицу. На противоположной стене были аккуратно прибиты три узкие полочки, покрытые серым слоем пыли. Во всю длину веранды тянулся наспех сколоченный из досок стол с такими же неуклюжими скамейками по обеим его сторонам.

Осторожно пройдя мимо стола, девочки обнаружили дверь, ведущую вглубь помещения. От легкого нажатия на массивную железную ручку, дверь со скрипом отварилась, пропуская посетителей внутрь. Перед их взором предстала квадратная, темная комнатушка с крохотным окном по правую руку и двумя проходами. Первый, что находился напротив девчат, вел в небольшую коморку с возвышавшейся там горой пустых ведер и швабр. Второй же оказался входом в светлую просторную комнату, ту самую, что хорошо просматривалась с улицы. Везде царил полнейший беспорядок. Казалось, что вот уже вечность, как никто здесь ни к чему не притрагивался. Все, находящееся в комнате, покрывал толстый слой пыли. Исключение составляла груда, недавно привезенных сюда, кроватных сеток, сваленных, как попало вместе со спинками в углу комнаты. Каждый кусочек пола застилали кучи рваных, пожелтевших от времени старых газет и журналов. Изо всех углов в разнобой торчали мятые свертки пионерских плакатов.

— Да, — протянула Лариса, от открывшегося перед ней хаоса, — однако, тут придется повозиться.

Вошедшая следом, Алина, вытянув шею, глянула через плечо, стоявшей в проеме подруги. Не желая отрывать ее от собственных мыслей по уборке территории, она прошла в чуланчик, в углу которого чернела, наполовину проржавевшая заслонка русской печи.

— Ой, девчонки! — увидев заслонку, радостно воскликнула Алина, — Тут и печка есть! Ну точно терем-теремок! Интересно, а в ней варить можно?

— А ты будто знаешь, как это делается? — просунув нос в чулан, скептически фыркнула Юля. Она прошла внутрь и вытащила из груды ведер небольшой складной столик. — А вот это нам должно пригодиться, — расчетливо протянула она и, распрямив ножки стола, осторожно, чтоб ненароком ничего не уронить, поставила его в угол комнатки.

— Нет, не знаю, — задумалась Алина. — Но, я видела, как это делается, давно правда, когда еще дед с бабушкой в деревне жили. — Она почесала в затылке, со всех сторон разглядывая стоявшую перед ней в полстены русскую печь. — Здесь надо куда-то дрова положить. А потом поджечь, — словно выведенную аксиому, радостно выдала она.

— Да уж! — усмехнулась Юля. — С такой теорией ты нам весь теремок спалишь. Хотя если честно, — призналась она, — я тоже не в курсе, что здесь куда кладется и где поджигается.

Их рассуждения по поводу использования русской печи прервал дружный хохот их вчерашних знакомых. Небрежно облокотившись о стену по обе стороны входной двери, парни не смогли удержаться от смеха над познаниями о русской глубинке приехавших в их деревню городских интеллигенток.

— Чего ржете? — оторвавшись от проблемы уборки большой комнаты, оглянулась на смех Лариса.

— Над печкой нашей угорают, — недовольно буркнула в ответ Юля. — Типа: лохи мы трамвайные в их повседневном быту.

— Дык, нет у нас в городе русских печей! И что теперь? — Лариса по-деловому скрестила на груди руки. — А что-нибудь попроще русской печки у вас есть? Какая-нибудь горелка электрическая, например? Или тот же электрочайник?

— Там же летняя кухня есть, — чуть сотрясаясь от едва сдерживаемого смеха, отозвался Алексей.

— Да тут и веник есть! И даже тряпка половая! — из чуланчика выглянула взъерошенная голова Алины. Увлекшись поисками пригодных для них предметов быта, она уже совсем забыла о причине разыгравшегося смеха. — Девчонки. Живем! — радостно воскликнула она, вытаскивая из чуланчика на свет божий обнаруженное ею увитое паутиной, запыленное богатство. Но увидев улыбающихся ей парней, тут же смутилась.

— Да, не густо, — видя замешательство подруги, тяжело вздохнула Лариса, пытаясь предотвратить появление новой волны смеха.

Взяв у Алины веник, она гордо развернулась и прошла в залитую солнцем, большую комнату, ту, что разглядывала еще пару минут назад. — Зато здесь как просторно! — наигранно продекламировала она. — Здесь мы и кровати поставим. Ребята, поможете? — весело подмигнула она парням. В большой комнате царил еще больший беспорядок, чем в двух первых. Лариса, осторожно ступая по рваным газетам, прошлась вдоль шкафов, ловко лавируя между разбросанными там полуразвалившимися стульями и узкими ящиками от тумбочек.

Юля проследовала за ней, внимательно оглядывая каждый угол помещения.

— По-моему, здесь где-то вход должен быть на второй этаж, — загадочно протянула она и, не находя ничего похожего на лестницу, обернулась к вошедшим за ней парням.

— Лестница там, в углу на веранде, — махнул рукой Алексей в сторону выхода. — Вы ее наверное не заметили.

— Ух ты, пойдем, посмотрим! — первой среагировала Алина и рванула к входной двери, за ней последовали остальные.

И действительно, в углу, возле входа в жилую часть дома, прямо за темно-коричневой шторкой, которую девочки приняли сначала за нечто вроде украшения веранды, скрывался узкий темный проход, в который с трудом бы протиснулся один человек. Начинаясь с крошечной, метр на метр, площадки, он продолжался круто уходившими вверх деревянными ступенями без присутствия каких-либо перил. Девочки гуськом, друг за другом, осторожно поднялись по лестнице и очутились под самой крышей здания, в грязной, усыпанной всяким хламом, похожей на чердак, комнате.

— Классно! — обводя взглядом помещение, воскликнула Лариса, — Вот здесь-то мы и будем робы сушить.

Проветриваемый сквозь многочисленные щели в стенных балках, невысокий, но просторный чердак, полностью подходил для этой цели. По всему его периметру тянулись толстые деревянные реи, куда преспокойно можно было развесить промокшую от раствора рабочую одежду. От множества вбитых в них гвоздей у студенток создалось впечатление, что данная часть дома уже использовалась раньше для чего-то подобного. Эту версию подчеркивали и видневшиеся на полу, прямо под балками, неряшливо приделанные приступочки, что-то вроде небольших полок под рабочую обувь.

Внимательно осмотрев все вокруг, Алина вдруг увидела слева от входа ничем не привлекательную потрескавшуюся фанерную дверь. Она подошла к двери и легонько толкнула ее, боясь, что та может моментально рассыпаться от ее прикосновения. Но дверь оказалась на удивление прочной и, недовольно скрипнув в ответ, отворилась, открывая девушке вход в еще одну маленькую каморку. Пыльная, как впрочем и все вокруг, усыпанная обрывками газет и деревянной стружкой, комнатка, метра полтора в ширину и три в длину, казалась до того маленькой, что войдя а нее, Алина невольно втянула в себя плечи и присела, боясь коснуться о стены или стукнуться головой о нависавшие под потолком балки. Эта маленькая клетушка, напоминавшая скорее небольшое уютное птичье гнездышко, нежели комнату, имела единственное украшение — две хрупкие реечные дверцы на противоположной стене. Эти дверцы выходили на тот самый балкончик, из-за которого все здание Дома Пионеров было окрещено студентками «теремком», а сам балкон — «сказочными хоромами Елены Прекрасной».

Аккуратно ступая по полу, чуть приоткрыв выходящие на балкон створки, Алина тихонько подошла к ажурной железной решетке. На фоне синего неба и широкой, темно-зеленой полосы леса, словно на ладони, перед ней расстилался весь небольшой, но очень красивый поселок. Желтые полосы песчаных улиц, переплетаясь, тянулись от одного его края к другому, группируя неровными четырехугольниками выкрашенные в разные цвета домики с острононечными крышами. Сочная зелень берез и черемух, то здесь, то там, возвышалась над ними.

— Девочки, красота-то какая! — ахнула Алина от восхищения.

— Что ты там нашла такого забавного? — Юля просунула голову в открытую подругой каморку. — Как тут здорово! Здесь мы поставим кровать, здесь она как раз поместится, — измерив взглядом расстояние между стен, важно произнесла студентка. — И к тому же, у нас есть одна лишняя там внизу, я все посчитала, — пнув, попавшуюся под ноги щепку, она быстрым шагом пересекла комнату.

— Что-что? — в тот же миг среагировала Лариса. — Ты это еще о чем? И что это за кровати у тебя на уме?

Алексей и Слава, после слов Ларисы, снова прыснули со смеху.

— Дура ты! Я не об этом! — хихикнула Юля, махнув на нее рукой. — Вечно у нее одно на уме, — фыркнула студентка и скорчила недовольную рожу. — А кровать для того нужна, чтобы некоторые тут, юные дарования, — язвительно кинула она в сторону стоявшей на балконе Алины, — не брякали каждый вечер гитарой и не зудели своими песнями у всех над ухом, как во Владивостоке. — В ответ на ее комментарий, Алина повернулась и показала подруге язык. — Будем их в ссылку сюда высылать, пусть здесь свои аккорды зубрят. — Гордо вскинув голову, Юля вышла на балкон. Легкий ветерок налетел, чуть растрепав ее короткие волосы, окутывая прохладой лицо. — Ой, девочки, хорошо-то как! — воскликнула она, одной рукой обняв за плечи стоявшую рядом Алину, другой отведя в сторону, будто хотела охватить ею весь простиравшийся перед ней поселок. — Что ни говори, а все-таки это необычное место, правда ведь? Честное слово, я бы хотела здесь остаться! — Она слегка потянулась и, высвободив плечо подруги, в чувствах взъерошила на голове волосы.

— Здесь можно плакат присобачить. Как вы думаете? — свесившись вниз и осмотрев балконную решетку, спросила Алина. — «Стройотряд Эрмита», например. Будет красиво.

— Вы что тут такого красивого увидели? — в обшарпанной двери каморки показалась светловолосая голова Ларисы.

— Хм… А тебя балкон не выдержит, — живо откликнулась Юля.

— Ничего, парни снизу поймают. — Лариса подмигнула, стоявшим позади нее смущенно улыбающимся парням. — Да, и в самом деле красиво, — твердо ступая по деревянному полу, протянула она. — А давайте назовем это место как-нибудь загадочно? «Седьмое небо», например, или «Заоблачные дали».

— Тут кто-то про кровати что-то говорил? — потирая ладошки и оборачиваясь к подруге, язвительно процедила Юля.

— Да ладно тебе, с кроватями! — отрешенно отпарировала ей Лариса, — Как ты не понимаешь? Это же романтика! Нет, все-таки «Седьмое небо» лучше звучит, — задумчиво подтвердила она самой себе. Вот сегодня прилетят остальные, им тоже понравится.

— Кстати, а ведь уже почти десять! — Алина поправила на руке тонкий браслет с часами, — А самолет в два прилетает. Успеть бы хоть немного хлам разобрать…

— А ну, ребя, айда вниз! — звонко скомандовала Юля и, подхватив под руки обоих подруг, повела их в сторону лестницы.