Когда с тобой Бакоша

Галина Донина, 2021

В книге «Когда с тобой Бакоша» собраны три сказочные истории. Первая из них – «Баюн Котофеевич – Хранитель Волшебного Леса», 40 лет назад была написана Владимиром Юрьевичем Дониным для его дочери. Две другие сказки (юмористическую повесть «Остров светло-зелёных крокодилов» и пьесу для кукольного театра «Людочка, Чудинко и Деревася») спустя годы сочинила сама Галина. Произведения создавались с хорошим настроением, любовью и верой в то, что сказка не только вызывает сильные эмоции, привносит в жизнь улыбки и радость, но и ненавязчиво прививает детям лучшие качества, которые неизменно украшают человека.

Баюн Котофеевич — Хранитель Волшебного Леса

Сказка, рассказанная в письмах

Жила-была одна девочка на краю большого города. Ранней весной она ушла в ближайший лес собирать подснежники и заблудилась. Отчаявшись найти выход, села на пенёк и горько заплакала.

Вдруг где-то высоко в ветвях деревьев что-то зашуршало, и вниз по стволу стал спускаться большой-пребольшой, сибирский-пресибирский Кот. Приближаясь к девочке, он ласково жмурил глаза и радостно мурлыкал.

Девочка перестала плакать и с удивлением рассматривала странное животное. Дело в том, что на Коте был накинут плащ, а на шее сверкала серебром цепочка. Сбоку, у широкого ремня, которым плащ был схвачен как раз по талии, позвякивали золотые бубенчики. Звук этот был очень приятен для слуха.

Кот спрыгнул со ствола на землю и, встав на задние лапы, подошёл к девочке, мягко ступая по траве.

— Как тебя зовут, девочка? — спросил Кот человеческим голосом. — И почему ты так горько плачешь? Отвечай же, не бойся!

— Меня зовут Маша, — сказала девочка, всё ещё всхлипывая. — А плачу я оттого, что заблудилась в этом противном лесу. Как я теперь выйду отсюда, как попаду домой? Мама там, наверное, очень волнуется…

— Не печалься, Машенька, — сказал Кот и тут же извлёк из кармана плаща чистый шёлковый платочек. — Твоему горю помочь не трудно. Ну же, давай вытрем слёзки!

И Кот аккуратно вытер девочке глаза, потом сложил платок вчетверо и спрятал в карман.

— Однако, — сказал Кот Машеньке, — я ещё не представился. Меня зовут Баюн Котофеевич, или Бакоша. Друзья называют меня Бако́. Будем знакомы!

Баюн Котофеевич осторожно взял своей пушистой, но сильной лапкой правую ручку Машеньки и пожал её. Девочка улыбнулась. Конечно же, ей было странно, что совсем недалеко от большого города, в лесу, где растут подснежники да поют многочисленные щеглы, довелось встретить Кота, который говорит человеческим голосом и одет так, как, возможно, в средние века одевались князья и короли. Но она была умной, воспитанной девочкой и вида не подала, что крайне удивлена всем происходящим.

А Кот между тем тихо свистнул. Из чащи глухого леса на поляну выкатилась хрустальная карета. Ах, что это было за чудо! Она сверкала на солнце ярким светом, потому что сделана была из чистейшего горного хрусталя. Дверцы покрывала позолота, а на крыше, по четырём углам, вместо фонарей сияли огромные рубины — чудесные красные камни, которые встречаются только на Востоке, где-нибудь в Индии, а может, даже в ещё более далёких странах. Внутри кареты сидела Белочка, одетая в парчовую шубку, а рядом с ней — Зайчик, с небольшим волшебным барабаном на шее.

Карета остановилась у самых Машенькиных ног, и Зайчик тут же принялся выбивать частую-частую дробь. С первыми звуками барабана дверцы кареты плавно открылись. Баюн Котофеевич помог девочке. Маша встала и оперлась на лапку вежливого Кота. Вместе они взобрались на подножку. Потом Машенька вошла внутрь, а Кот остался. Она опустилась на сидение рядом с Белочкой и Зайчиком, и в тот же миг барабанная дробь оборвалась.

Кот снова свистнул, на этот раз посильнее. Карета тронулась с места и побежала через заросли. Только теперь Маша поняла, что карета движется сама собой, впереди неё виднеется дышло, но кони отсутствуют.

Необычный транспорт довольно быстро выбрался из чащобы на дорогу и резво покатил на юг, навстречу сверкающему солнцу.

— Прежде чем отвезти тебя домой к твоей маме, — сказал Баюн Котофеевич, — мы хотим показать тебе наше царство. В нём всё необычно и красиво. О зверях и птицах буду рассказывать я. А про диковинные растения ты узнаешь от Белочки. Согласна?

Маша с радостью кивнула и принялась рассматривать дорогу.

— Вот смотри, — сказал Кот Машеньке, — справа по зелёной лужайке ходит жемчужно-аметистовый Олень. У него очень необычная и печальная история. Хочешь, расскажу?

Маша кивнула. И Баюн Котофеевич поведал историю Оленя.

***

Когда-то этот Олень жил на далёком Севере, ходил в стаде, ел ягель и чувствовал себя вполне довольным. Но время шло. Зиму сменяло короткое лето, полное комаров и всевозможных мошек. Волки к теплу совершенно худели и были легки в погоне. Так что стаду всё сложнее удавалось от них уходить. И тогда вожак — Олень-С-Печальными-Глазами — собрал большой совет.

— Как нам быть, дорогие олени? — сказал он, с грустью глядя куда-то поверх голов своих собратьев. — Нас отовсюду преследуют враги — волки. Они идут за нами по пятам. Когда им удастся нас настигнуть, первыми погибнут наши дети — маленькие оленята. Ведь они не умеют быстро бегать и не в силах защищаться как следует. Мы не можем допустить того, чтобы волки сделали своё чёрное дело. Надо что-то предпринять. Кто-то из вас, олени, должен выйти навстречу волчьей стае, чтобы увлечь её за собой, подальше от всех нас!

Так сказал вожак — Олень-С-Печальными-Глазами — и внимательно оглядел оленей, переводя взгляд с одного на другого.

Но все опустили глаза, стараясь не смотреть на вожака. Никто не хотел выйти и сказать: «Я пойду!» Потому что каждый понимал: идти навстречу голодным волкам — значит идти на верную гибель.

Долго царило тягостное молчание. Наконец, вожак вздохнул и стал говорить, прикрыв веками свои печальные, добрые, усталые глаза:

— О олени! Выбирайте себе нового вожака! Я иду к волкам!

— Нет, нет, — зашумели олени, — ты не должен этого делать! Ты — вожак. Ты — самый мудрый среди нас. Без тебя мы не сможем отыскать ягель и незамёрзший источник воды под снегом. Без тебя мы все погибнем. Ты должен остаться в стаде!

— Но кто же отвлечёт хищников? — грустно сказал вожак.

— Я! — воскликнул один молодой олень. — Я пойду к волкам на смертельный бой!

— Кто ты, о смелый юноша? — стали спрашивать олени. — Назови своё имя, чтобы мы могли передать его детям и внукам.

— Меня зовут Рану-Рану, — сказал молодой олень и выступил вперёд. — Прощайте, я иду к волкам! Не поминайте меня лихом!

И он быстро побежал по следам стада назад, к темнеющему вдали лесу, откуда уже доносился злобный вой хищников.

Стадо ещё долго стояло на месте и смотрело вслед смельчаку. Оленихи плакали. Облизывая своих маленьких детишек, они шептали им нежные слова. Горючие слёзы катились по их мордочкам и падали в снег. Они не превращались в блеклые ледышки, а становились драгоценными камнями — жемчугом и аметистом.

Но Рану-Рану ничего этого не видел. Он бежал навстречу страшным, голодным клыкастым волкам и мысленно прощался с жизнью.

И вдруг он остановился как вкопанный. В голове промелькнула мысль заманить хищников на озеро, покрытое тонким льдом. Это был шанс!

Рану-Рану прикинул взглядом расстояние, которое отделяло опушку леса от глади озера, и решил рискнуть. Пробежав ещё шагов пятьдесят в сторону берега и нащупав копытами твёрдую почву под ногами, Рану-Рану поднял голову и громко затрубил, как трубят олени только весной.

Волки, рассыпавшиеся было по опушке и жадно обнюхивающие местность в поисках следов стада, разом подняли морды и на мгновение замерли. Они увидели вдалеке стройного, красивого оленя, который, казалось, не замечая их, трубил. Наверное, звал свою подругу.

Вожак волчьей стаи первым опомнился и сорвался с места. Лапы вязли в снегу, рвали его острыми когтями, но вожак упорно двигался вперёд, и расстояние между ним и оленем стало быстро сокращаться.

Следом за вожаком вперёд, в атаку рванулись остальные волки. Их было не меньше двенадцати, и каждый хотел первым добраться до Рану-Рану.

А олень всё ещё стоял не двигаясь с места. Но вдруг, когда до него осталось не более ста шагов, он стрелой подпрыгнул вверх и помчался в сторону озера.

Бежал он легко, и расстояние между ним и хищниками снова стало увеличиваться. Оглянувшись и увидев, что проголодавшиеся звери выбиваются из сил, Рану-Рану пошёл тише и то и дело поворачивал голову назад.

Волки увеличили скорость, и тогда олень тоже прибавил бег. К озеру по тропинке было недалеко, поэтому смельчак бежал трусцой. Дорога пошла под уклон. Рану-Рану, чтобы не поскользнуться, стал припадать на задние ноги.

Вдруг у самой кромки со звоном треснул лёд, показалась тёмная вода, а в ней — Щука. В зубах она держала серебряное копытце.

— Ко мне, Рану-Рану! Ко мне, скорее! Надень это копытце на правую переднюю ногу! Оно не даст тебе утонуть в озере. А когда ты захочешь, чтобы волк провалился под лёд, легонько стукни копытцем…

— Спасибо, дорогая Щука! Никогда не забуду твоей доброты!

Щука нырнула под лёд, и в это же время три лохматых волка сразу очутились рядом.

Рану-Рану отбежал немного в сторону, поднял правую переднюю ножку и звонко стукнул ею об лёд. Послышался яростный вой, и там, где только что были хищники, вдруг закипела вода и волки скрылись в пучине.

Но вот ещё два хищника спустились по тропке с берега и бросились к Рану-Рану. И снова Олень воспользовался волшебным копытцем. Так он расправился со всей стаей и вдруг увидел, что озеро опять затянулось льдом. Он стоял один и ещё не верил в своё спасение. Потом медленно тронулся к берегу.

Дойдя до того места, где, как ему казалось, его встретила Щука, Олень легонько царапнул серебряным копытцем. Вновь звонко треснул лёд, показалась тёмная вода, а в ней на глубине всплыла Щука.

— Я пришёл возвратить тебе серебряное копытце, — сказал ей Рану-Рану. — Спасибо тебе, дорогая Щука! Ты спасла меня от верной смерти!

— Не надо меня благодарить, — ответила Щука Оленю. — А копытце оставь себе. Впереди у тебя ещё много испытаний. Пока оно будет с тобой, ни один волк, ни один медведь или рысь тебе не страшны. Ступай же, мне нельзя долго быть на морозе…

Рану-Рану молча наклонил ветвистую голову и пошёл на берег. Он в несколько сильных шагов выбрался на кручу и оглядел пространство.

Вечерело. Вдалеке, на западе, вспыхивали мощные сполохи северного сияния. Когда оно разгоралось ярче, то освещало всё вокруг.

Наконец, во время одной такой вспышки Рану-Рану заметил вдали на белом фоне тёмное пятно. Пятно медленно продвигалось вдоль горизонта, и Рану-Рану понял: это его родное стадо!

Сорвавшись с места, он побежал по безмолвной заснеженной пустыне к оленям, которых спас от волчьих клыков. Сердце его радостно билось, как будто готово было выскочить из груди.

Долго ли, коротко ли бежал Рану-Рану, только вокруг окончательно стемнело. «Хоть бы не заблудиться», — подумал Олень. И стоило ему так подумать, как в небе запылало-заиграло северное сияние. Всё вокруг стало видно, как днём. Вот оно, стадо! Рану-Рану перешёл на шаг, и в это время его заметили другие олени.

— Смотрите-ка, смотрите! Наш Рану-Рану вернулся! — зашумели они. — Живой и невредимый. Да ты ли это, Рану-Рану? Мы думали, что тебя съели волки. Где они, проклятые хищники? Они не придут сюда?..

— Не волнуйтесь, друзья! — успокоил их Рану-Рану. — Волки утонули в озере. Я сам их завёл на полынью. — Рану-Рану хотел рассказать о серебряном копытце, подаренном Щукой, но какое-то предчувствие удержало его от этого.

— Спасибо тебе, Рану-Рану! — воскликнули олени. — Ты принёс нам добрую весть. Мы хотели бы как-нибудь отблагодарить тебя, да вот нет у нас ничего…

— Как это, ничего нет? — сказал один молчаливый олень, и все обернулись к нему.

Олень этот сравнительно недавно прибился к стаду, и никто не знал, кто он такой и откуда. Себя он называл Шошо, но многим казалось, что это не настоящее его имя. Почему же Шошо, ведь на оленьем языке это означает «Гнилая Веточка»? Неужели родители были так жестоки, что дали своему сыну столь неблагозвучное имя? Но никто допытываться не стал. Шошо, так Шошо. Не имя красит оленя, а олень — имя! Не правда ли? В Шошо другим оленям не нравилось многое. Во-первых, шерсть у него была какая-то необычная, вроде как не оленья. И пахла она чем-то чужим, отпугивающим… Но вдумываться в это собратья не стали. Вот и теперь все обернулись к чужаку и приготовились слушать, что он предложит.

— Почему это у нас ничего нет? — спросил Шошо глухим голосом. — А наши слёзы? Посмотрите вокруг себя. Сколько в снегу драгоценных камней! Давайте их подарим нашему избавителю.

— Правильно, правильно! — зашумели олени. — Давайте подарим. Ведь ты примешь их, дорогой Рану-Рану?

Избавитель растерянно молчал, и тогда олени стали торопливо собирать драгоценности и вешать их на Рану-Рану. Постепенно они покрыли камнями его шею и спину.

Рану-Рану уже не мог двигаться от тяжести, олени же всё носили и носили к нему камни. Так Рану-Рану превратился в жемчужно-аметистовую статую. Ему хотелось крикнуть благодарным соплеменникам: «Достаточно! Я уже едва стою!» Но он боялся обидеть их и терпел.

А Шошо отошёл в сторону и злорадно улыбался. Глаза его горели каким-то недобрым зелёным огнём. Иногда в глубине их сверкал чёрный антрацит.

— И быть тебе отныне вечно с этой драгоценной попоной на спине! — крикнул вдруг громким голосом Шошо. — Это тебе награда за погубленных тобой волков, моих братьев!

Олени замерли от испуга. А Шошо вдруг превратился в змею, потом — в крысу, затем — в ворону, наконец, стал чёрной согбенной старухой! Из её безобразного рта торчали два волчьих клыка.

Олени расступились, а Шошо-ведьма взмыла в воздух и полетела по небу, оставляя после себя чёрно-красный след.

Олени ещё долго стояли как вкопанные, боясь пошевелиться.

Рану-Рану хотя и не испугался ничуточки, однако тоже не мог сдвинуться с места под тяжестью драгоценных камней. Он попробовал скинуть оправу, сильно встряхнувшись, но это ничего не дало: камни словно приросли к шерсти и держались прочно.

«Я погибну от холода и голода, — подумал Рану-Рану. — Никто мне не сможет помочь».

Но тут он вспомнил о серебряном копытце на передней правой ноге. Ценой больших усилий сдвинул он ногу с места и дважды царапнул копытцем землю. На дальнем озере забила-заиграла вода, затрещал лёд — появилась Щука. Она взмыла в воздух и замерла на месте, как вертолёт. Поняв, что произошло с Рану-Рану, она свистнула богатырским посвистом. Щука ещё немного повисела в воздухе, потом раскрыла рот. Однако тут же снова его закрыла. Она хотела что-то сказать Рану-Рану, но, подумав, что её громовой голос насмерть испугает остальных оленей, решила по-иному сообщить Рану-Рану то, что хотела…

***

— Ну вот, такая история, — весьма неожиданно завершил рассказ Баюн Котофеевич.

— Не может быть! — воскликнула Машенька. — А что же Щука? И что было дальше? Ты ведь что-то недосказал, да, Баюн Котофеевич? — И она нетерпеливо посмотрела на Волшебного Кота.

Он выдержал долгую паузу, будто раздумывая, продолжать или нет.

— Ну же, говори! — выкрикнула девочка и тихо добавила: — Пожалуйста.

— Понимаеш-шь, — сощурил зелёные глаза Баюн Котофеевич. — Дальше в этой истории фигурирую я. А кодекс Хранителя Волшебного Леса говорит, что мне следует быть скромным, — Кот потупился.

Машеньку подобный ответ явно не устроил:

— Ну что же это такое? Так нельзя! Говори же, что было дальше!

Похоже, Машенька не любила отступать, а привыкла доводить дело до конца.

— Ах, — мягкой лапкой хлопнул себя по лбу Кот, — что же это я? Есть же один выход.

И он лёгкой поступью приблизился к пеньку, на котором сидела девочка.

— Ну-ка, привстань, — попросил он её.

Затем, пыхтя, приподнял пенёк, порылся под ним и вытащил свиток, скреплённый большой золотистой печатью.

— Придётся сорвать её, — пробормотал он озабоченно.

— Что это? — удивилась Маша. — Я такие свитки только в учебнике истории видела и в кино.

— Да ничего особенного, просто хроника Волшебного Леса. Наш достопочтенный Секретарь Птицевич всё записывает и записывает, — муркнул он. — Там уже целый ворох таких свитков. Я даже не думал делать это, когда мне передали Волшебный Лес, но Секретарь Птицевич здесь давно и говорит, что без хроники никак нельзя: что написано пером, так сказать, не вырубишь и топором… Так-так, где же это? М-м-м, н-да… Ах вот, здесь. Читай!

И Машенька, нетерпеливо взяв из лап Бакоши свиток, углубилась в историю Рану-Рану.

***

Щука взмахнула хвостом. На фоне безоблачного тёмного неба вспыхнули буквы:

НЕ БОЙСЯ, РАНУ-РАНУ, Я СЕЙЧАС ВЫЗОВУ ВОЛШЕБНОГО КОТА. ОН ПОМОЖЕТ ТЕБЕ.

Рану-Рану прочёл надпись и благодарно склонил голову. Щука вновь свистнула, повернулась пастью вниз и бросилась в воду. Фонтан перестал биться, вода опустилась, лёд сошёлся — исчезли трещины.

На озере стало тихо-тихо. И в тот же миг с другого его конца показалась сверкающая карета. Это были богато украшенные сани. Они бежали сами собой. На передке сидел Кот в плаще и шляпе и уверенно правил необычным экипажем. Из-под полозьев то и дело сыпались искры, отчего казалось, что карета пылает снизу.

Подлетев к Рану-Рану, она остановилась. Кот спрыгнул с облучка, снял шляпу и поклонился — сначала Рану-Рану, потом — остальным оленям.

— Курлы-курлы, — гортанно воскликнул Волшебный Кот.

Дверцы кареты распахнулись. Оттуда вылетели два больших Орла. Они подлетели к Рану-Рану, подхватили его на свои крылья и отнесли в карету.

— Чабатай, удокано! — сказал Волшебный Кот оленям, что на оленьем языке означает «Прощайте, друзья!»

— Чабатай, чабатай! — зашумели олени. — Но кто ты, о незнакомец?

— Я — Волшебный Кот, — ответствовал им он. — Меня зовут Баюн Котофеевич.

…Карета мчалась всё быстрее и быстрее, вскоре кончилась тундра и пошла тайга. Звери выбегали из кустов и удивлённо смотрели на диковинный экипаж. Медведь-шатун, за лето не накопивший достаточно жира и потому не впавший в спячку, поднял вверх лапу и закричал:

— Это кто же едет? Это кто в карете?

Рану-Рану хотел было ответить любопытному Медведю, но экипаж быстро промчался мимо.

Потом на дорогу выскочила Рысь, однако, увидев лихо заломленную шляпу Бако, снова бросилась в кусты и только шипела оттуда по-змеиному да сверкала огнём зелёных глаз.

Над каретой некоторое время кружилась Сорока-Болтунья. Она всё пыталась заглянуть внутрь, но ей так и не удалось хоть что-нибудь разглядеть. Потеряв терпение, Болтунья полетела прочь, громко крича всем зверям и птицам:

— Кар-рета сама собой бегит! На ней кот в сапогах сидит!

Но вскоре сбилась, всё перепутала и, пролетев ещё немного, кричала уже совсем по-другому:

— Кот сам собой бегит! На нём кар-рета в сапогах сидит!

Понятно, что звери, слушая такую абракадабру, только смеялись и показывали лапами на глупую Сороку.

Правда, не обошлось и без приключений. Две лисицы так громко хохотали, что у них заболели животы, поэтому их срочно отправили в таёжную больницу, где им тут же дали успокоительной касторки.

Наконец, карета доехала до тех мест, где снег кончился и начался прекрасный зелёный смешанный лес. Тут под каретой исчезли полозья, а вместо них появились удобные пружинящие колёса.

Экипаж покатил далее и вскоре прибыл в Волшебный Лес.

Рану-Рану вынесли из кареты на своих могучих крыльях Орлы. Вынесли и поставили на шёлковую траву, покрытую сверкающими хрустальными капельками росы. Олень с удивлением поворачивал голову в разные стороны, рассматривая пышно-зелёное царство. Рождённый в Заполярье, где нет никаких лесов, где лето устанавливается только на два месяца в году, где все его соплеменники питались — и в тёплое, и в холодное время года — ягелем, он даже не представлял, что на земле может быть такой зелёный океан высоких и могучих деревьев. Здесь ему очень понравилось, но он не мог сдвинуться с места, потому что «попона» из камней, висевшая на нём, хотя и была ослепительно красива, но слишком уж много весила.

***

— Ну вот, — перебил Машеньку Баюн Котофеевич, — теперь ты знаешь, как Рану-Рану попал в наш Волшебный Лес.

— Так значит, я в Волшебном Лесу? — удивилась девочка. — Я же пошла собирать подснежники в самый обычный лес.

— Конечно в Волшебном, — сказал Баюн Котофеевич. — Разве могли бы с тобой случиться такие приключения где-то в ином месте? — И он, достав из кармана белый платочек, крутнул его в лапе, превратив в настоящую мышку в белоснежном сарафанчике, которая, однако, совсем не испугалась Кота, пискнув:

— А ну, крути назад! Некогда мне, у меня каша манная сбежит!

— Ах, прошу прощения! — извинился перед мышкой Кот.

Втянув коготки, кончиками двух пальцев взял мышку за переднюю лапку, приподнял на задние и помог сделать танцевальный круг, тут же перехватив пушистой ладошкой платочек и сунув его обратно в карман.

— В общем, пришло время действовать. Не так ли?

— Наверное, — развела руками Машенька.

Баюн Котофеевич отошёл в сторонку, достал из-за пояса пистолет и выстрелил в воздух. Раздался негромкий звук, словно взорвалась бумажная хлопушка, но это высоко в небо прянули из дула цветы и повисли на ветвях деревьев. Бако прислушался и удовлетворённо замурлыкал. Он услышал, что из дальней скалы, увидев цветы на верхушках деревьев, вылетела Мудрая Тётушка Сова и направилась на полянку, где стоял Рану-Рану.

Она подлетела к Оленю и поприветствовала его на оленьем языке, а затем опустилась на ближайшую ветку, сложила крылья и обратилась к Баюну Котофеевичу:

— Я слушаю тебя, Кот. Зачем ты звал меня?

Бако кратко рассказал ей историю Рану-Рану. Сова задумалась, а потом начала говорить медленно, как во сне. Она прикрыла глаза, и казалось, читала далёкую книгу. Сова действительно читала такую книгу. Когда-то, очень давно, может, лет двести тому назад. Читала её во время пребывания в стране Великого Крокомота, где гостила с визитом вежливости. Великий Крокомот (как нетрудно догадаться, это был диковинный зверь — наполовину крокодил, а наполовину бегемот) очень уважал Сову за рассудительность и дал ей полистать Чёрную Книгу Всех Недобрых Дел. Был там раздел, посвящённый и проделкам Бабы-яги. Вверху чёрными буквами описывались будущие нехорошие поступки ведьмы — вроде похищения Ивасика-Телесика или превращения Иванушки в козлика… А ниже под каждым таким описанием шли строчки — красными буквами! — о том, что нужно сделать, чтобы недоброе дело Бабы-яги не свершилось. Была там, очевидно, и статья о бедном Рану-Рану.

Мудрая Сова обладала прекрасной памятью. Она усилием воли заставила себя вспомнить, где, на какой странице видела отрывок о Рану-Рану. Мысленно перелистав полкниги, Сова набрела на нужную запись. Теперь, закрыв глаза, она читала строчки, а Бакоша и Машенька внимательно слушали.

— Так… Олень погубит тринадцать волков. За это ему отомстит их сестра, Баба-яга… Так-так… Шошо… Драгоценные камни на снегу… Это не то… Попона будет слишком тяжела… Ага, добралась! Вот они, красные буквы! Рану-Рану спасёт Баюн Котофеевич. Но через кого-то… Интересно-интересно. А кто же ещё и каким, собственно говоря, образом, — бормотала Сова. — Белые цветы. Потеря. Запутанные тропы. Что это? Ничего не понимаю. Как будто специально туману напустили. О! Вот здесь!

ЧТОБЫ ОТ ПОПОНЫ ИЗБАВИТЬ ОЛЕНЯ, НАДО ОПРАВУ КАМНЯМ ДРАГОЦЕННЫМ НАЙТИ!

— Вы что-нибудь понимаете? — пробормотала Сова. — Хм-м. Загадки…

А девочка Маша, теперь знавшая историю доброго Оленя, то и дело поглядывала на него с сочувствием. Ей так хотелось помочь ему.

И вдруг она радостно подпрыгнула на пеньке и закричала:

— Бако! Бако! Я знаю, кто ещё поможет доброму Оленю!

— Кто?! — в один голос воскликнули Кот и Сова.

— Конечно же я! Там же сказано: «Белые цветы. Потеря. Запутанные тропы». Это ведь я в лес пошла за подснежниками и потерялась! Я!

Рану-Рану пошевелил ушами, медленно повернул голову в сторону девочки и удивлённо посмотрел на неё своими красивыми печальными глазами.

— Но что же это значит? — продолжала Машенька: — «ОПРАВУ КАМНЯМ ДРАГОЦЕННЫМ НАЙТИ»? Та-а-ак… я никуда не еду. Остаюсь в лесу и буду здесь до тех пор, пока не разгадаю эту загадку, — и она упрямо топнула ногой.

Надо сказать, Машенька была именно такой девочкой: упрямой и решительной, она всегда добивалась своего, и в классе её тоже неслучайно выбрали старостой.

Но тут уж воспротивился Бакоша:

— Э нет, — сказал он. — А как же твоя мама? Ты о ней подумала? А папа? А бабушка с дедушкой? Я, как Баюн Котофеевич, Хранитель традиций Волшебного Леса, не могу допустить, чтобы твои почтенные родственники изводились дома без тебя, не зная, что с тобой, жива ли ты, здорова ли.

— Всё верно, девочка, — подал голос Рану-Рану. — Ты должна вернуться туда, где тебя ждут. Так будет лучше. Это моё желание.

— Ну какой же ты добрый! — со слезами на глазах вскричала Машенька. — Если бы я была Королевой Зверей и Птиц, я назначила бы тебя Королём Всех Оленей.

— Спасибо, — тихо сказал Олень и опустил свою ветвистую голову.

— Но как же я тогда помогу ему?! — едва не плача, закричала Машенька.

— Я же говорю, одни загадки! — пробормотала Мудрая Сова. — И… уже начинаю сомневаться: такая ли я мудрая на самом деле…

— Погоди! — обрадованно перебил её Бако. — Вот же волшебный пистолет, который стреляет цветами. Видите?

— Ну, ну? — нетерпеливо откликнулась Сова. — И что?

— Машенька, я дам тебе его. Когда ты что-то придумаешь, выйди на балкон и стрельни из пистолета. А я мигом примчусь к тебе, и ты всё расскажешь. Договор-р-рились? — ласково мурлыкнул Бакоша.

— Это хорошо. Только если найдут его у меня, крику буде-е-ет, — задумчиво сказала девочка.

— Мряв! — подпрыгнул от нетерпения Кот. — Я ведь неслучайно учился в Академии Волшебного Леса. Умею тоже р-р-разные чудеса делать.

Он положил пистолет на пенёк, хвостом провёл по нему, будто стирая пыль, хотя это вовсе и не требовалось — пистолет сиял и сверкал на солнце. Потом Кот вытянул вперёд лапки, прищурил глаза и прошептал на волшебно-кошачьей латине:

— Видимус-невидимус, мурминус кресто-примус!

Через секунду у всех (даже у меланхоличного Оленя) округлились глаза — пистолет… исчез.

Бакоша взял правой лапой невидимое оружие и аккуратно положил его в корзинку, в которую Машенька насобирала подснежников.

— Всё, — сообщил он друзьям, — теперь в путь! Но сначала…

Кот метнулся в лесную чащу. Он всё рвал и рвал охапки зелёной травы для Оленя, приносил их и складывал перед ним на землю. Затем созвал всех белок леса и приказал им приносить Рану-Рану ягоды и грибы, когда тот пожелает. А потом он кликнул летучих мышей и велел им время от времени по очереди летать на север и приносить оттуда ягель, по которому Рану-Рану наверняка будет скучать. Наконец, Бако выпустил из кареты Орлов и дал им распоряжение поддерживать Рану-Рану своими могучими крыльями, пока Олень будет ещё покрыт драгоценной попоной.

Казалось, Баюн Котофеевич отбывает на целый год. Сова только диву давалась: чего это он развёл такую суету? Но всё же не сказала ни слова.

И вот, наконец, Бако, помахав Рану-Рану на прощание лапкой, прыгнул в карету.

Перед этим он конечно, как истинный джентльмен, усадил в повозку девочку. Она крикнула:

— Прощай, благородный Олень! Я обязательно помогу тебе!

Всю дорогу Бакоша не умолкал ни на минуту. Но Машенька слушала его невнимательно, временами хмурилась, из головы не выходила мысль о том, что же придумать и как помочь Рану-Рану. Бакоша заметил, что девочка не слушает его, и, решив привлечь её внимание, сказал:

— Я действительно забыл это сделать, потому что очень торопился на работу, потому что боялся, что Сова всё здесь разбросает, потому что она любит ворошить бумаги, потому что в Волшебном Лесу всегда было много разных бумаг, потому что там бумаги растут на дереве точно так, как растут листья, потому что это не обычный лес, а Волшебный.

И Маша тут же встрепенулась, ведь у неё по русскому языку были одни пятёрки. Такого безобразия она вытерпеть не могла!

— Может, хватит этих «потому что»? — строго сказала девочка. — Я тебя спрашиваю, Бакоша, может, достаточно «потому что»?

— Достаточно? — невозмутимо мурлыкнул он. — Ну, хорошо. Больше не буду говорить это прилипчивое «потому что», потому что фраза делается тяжеловесной, потому что она всегда делается такой, если взять и несколько раз подряд употребить «потому что». Вот.

— Ух, — вздохнула Маша и рассмеялась. — Лучше расскажи мне о себе. Как ты попал в Волшебный Лес?

— А ты будешь внимательно меня слушать, потому что…

— Да-да, — поторопилась прервать поток новых Бакошиных «п. ч.» Машенька. — Теперь уж точно.

— Тогда слушай! — удовлетворённо мурлыкнул Бакоша. — Родился я в почтенной и очень образованной семье. Мой отец был чемпионом планеты по мышеловле, а добрая и очень красивая матушка не раз занимала призовые места на европейских чемпионатах по мурлыканью. В школу меня отдали рано: когда мне едва исполнилось два года. Обычно молодые коты становятся учениками в 2 года и 2 недели отроду. Но учителя совершенно не обращали внимания на мой чрезвычайно юный возраст. Дело в том, что их вводили в заблуждение мои пышные усы. «С такими усами, как у тебя, — говорили они, когда у них было игривое настроение, — мы давно бы уже были в Волшебном Лесу и жили припеваючи. Там на деревьях висят жареные рыбки, а на кустах зреют белые ягоды, внутри которых вместо сока разливается превкуснейшая сметана. А ещё в Волшебном Лесу можно встретить Мудрую Сову, которая всё на свете знает и даже когда-то сумела каким-то образом прочесть Великую Книгу Сказочных и СТРАШНЫХ Тайн». При этом они многозначительно умолкали и блаженно жмурились. Теперь ты понимаешь, что главной мечтой моей жизни стал Волшебный Лес. И я сделал всё, чтобы отлично закончить школу. Я успешно сдал четыре экзамена: мышеловлю, сметаноедение, анатомию рыб и мурлыкознание. Да я получил такие высокие оценки, что в Академию Волшебного Леса меня приняли без экзаменов! И, когда мне было шесть лет, меня уже выпустили из Академии в Волшебный Лес, назначив его Хранителем. Там я и живу. В следующий раз, если вдруг попадёшь в наши края, покажу тебе мой домик. Он небольшой, но очень уютный. Когда-нибудь я обязательно женюсь, у меня появятся котята, и я передам им все свои знания, чтобы они могли поддерживать мир и покой в нашем Волшебном Лесу и за его пределами… Ну вот, мы, кажется, приехали, — мурлыкнул Бакоша и лапкой указал в окошко.

Карета действительно подъехала к краю леса, откуда сквозь просвет высоких сосен виднелись дома города, в одном из которых жила Машенька.

— Ух ты! — обрадовалась девочка. — Неужели я почти дома?

Бакоша открыл дверцу повозки, спрыгнул с облучка и подал Машеньке лапку.

— Не забудь свою корзинку!

— Конечно! — сказала она.

— Когда ты дашь выстрел из невидимого пистолета — а я даже не сомневаюсь, что так и будет, — я мигом примчусь сюда, и ты расскажешь, что надо сделать, чтобы избавить Рану-Рану от драгоценной попоны. Встретимся тут же, на этой самой опушке.

— Хорошо! — задумчиво кивнула Машенька. — До свидания, Бакоша! Приятно было познакомиться! До встречи! Привет Рану-Рану и Мудрой Сове!

— До встречи! — улыбнулся Бакоша, показав свои острые белые зубки.

Маша побежала по тропинке к домам, видневшимся впереди, а Баюн Котофеевич прыгнул в карету и свистнул, после чего она, развернувшись, помчалась в обратную сторону.

Целую неделю Бако, Мудрая Сова, Рану-Рану и другие обитатели Волшебного Леса то и дело с нетерпением глядели в небо, но ни одного цветочного залпа в нём так и не появилось. С севера вернулись летучие мыши — принесли Оленю вкусный ягель. Это немного порадовало его, напомнило о родине и милых сердцу соплеменниках. Но он уже почти отчаялся когда-нибудь избавиться от тяжёлой попоны и увидеть остальных оленей.

И вот наконец (а был вечер воскресного дня) в небе сверкнула долгожданная разноцветная молния. Бакоша, так же быстро сверкнув пряжками на своих сапогах, заскочил в карету и свистнул. Никто и опомниться не успел, а Волшебный Кот уже мчался к заветной опушке, на встречу с Машенькой.

Казалось, карета летит по воздуху, ловко лавируя меж деревьев и кустов. С её колёс сыпались искорки, они сверкали и шипели на траве, будто настоящие бенгальские огни. Светлячки тут же повылазили из своих норок, чтобы подивиться на редкостное световое чудо. Это было очень красиво, особенно в сумерках леса.

Бакоша явно превышал допустимую скорость волшебного транспортного средства. Но ехать медленнее никак не мог, ему не терпелось поскорее узнать, что же скажет Машенька.

И вот — о счастье! — впереди показалась та самая опушка. По ней, заложив руки за спину, нетерпеливо вышагивала взад-вперёд Машенька. Кот прямо на ходу выпрыгнул из кареты, крикнув «Тпр-р-ру!», и подбежал к девочке.

— Ну… что… Почему так долго?! Почему?..

В расширенных глазах Машеньки вспыхнула радость, но тут же появился испуг, она очень не хотела, чтобы Бакоша и на этот раз завёл песню из бесконечных «Почему».

— Стой! — выкрикнула она. — Я сейчас тебе всё объясню!

И девочка вновь забегала по опушке с заложенными за спину руками, а за ней тем же макаром забегал и Кот.

— Понимаешь, — начала Машенька, — я уже в тот же день догадалась о том, что надо делать…

— Так почему… — Кот осёкся. — Так отчего же ты так долго молчала?!

— Пистолет-то невидимый! — выкрикнула Маша и тут же огляделась по сторонам. — Пистолет-то невидимый, — тихо повторила она. — А бабушка у меня первым делом корзинку взяла, подснежники вынула и пошла на балкон. Там корзинку вытряхнула. Наверное, удивилась, когда услышала, что из неё что-то выпало. Но не догадалась пошарить по полу. Тем более пистолет отлетел под шкаф. Видит, ничего нет, и пошла себе назад. Мне не надо было корзину из рук выпускать! Да мама с папой бросились обнимать меня, целовать, а бабушка никак подступиться не могла, вот она и забрала подснежники, ну и… Я, когда пустую корзинку нашла, кинулась к бабушке, спрашивала, она сказала, что подснежники в вазочку поставила, а корзинку на балконе вытряхнула. Я — быстро туда, всё обшарила. Нет пистолета! Я — снова в комнату. «Бабуль, — говорю, — ты, случайно, не трясла корзинку с балкона?» Она мне: «Да что ты, Машенька, как можно? Там же, внизу, люди ходят. Я вообще не знаю, зачем мне это понадобилось делать, будто чёрт какой дёрнул. Надо было над мусорным ведром потрясти, а я — на балкон…» Ну, думаю, ясно, какой чёрт — ведьма по имени Гнилая Веточка, вот какой. Она, наверное, пистолет и выкрала.

— О Котобоги Академии Волшебного Леса! — воскликнул Кот.

Но Машенька одёрнула его:

— Тише, нас могут услышать! Тут часто гуляют люди с собаками.

— С собаками?! — ощетинился Бако́. — Так не бывать же этому!

И он мигом наложил антисобакский отворот-поворот, чтобы ни один «гавкающий представитель фу-фауны» и носа даже не сунул на их опушку.

Отвлёкся Бакоша на доли минуты. И тут же воскликнул:

— Какой ужас! И что же ты, как же, как же нашла?

— Чудом, — ответила Машенька. — Каким-то чудом меня занесло со стаканом молока на балкон. Там я споткнулась о коврик и пролила молоко на пол. Глядь, а в шаге от меня, под шкафом мерцает какая-то звёздочка. Оказывается, молоко попало на пистолет, и его краешек стал частично видимым.

— Да-да, — хлопнул себя по лбу Бако, — точно-точно, это молочно…

— Что «молочно»? — удивилась Машенька.

— Молочнопроявлялка. Чтобы увидеть что-то невидимое, надо на него капнуть молоком.

— Ну почему же ты мне раньше об этом не сказал?! — огорчённо промолвила Машенька. — Я же случайно узнала! А если бы не произошло этого… Ну как же?! Я ведь и в лес бегала каждый день, колесила по всем тропкам, но никак не могла выйти к вашей поляне…

И тут в кустах что-то зашуршало. Баюн Котофеевич немедля достал из кармана плаща невесомую прозрачную сеть, дёрнул Машеньку за руку и накрыл девочку и себя. Они исчезли.

Зато на опушку вышел… олень. Какой-то странный он был, как будто сплющенный и весь помятый, морщинистый. А на рогах, на каждой ветке, виднелись колючки. Олень медленно жевал мох и принюхивался, подслеповато оглядывая опушку.

— Чую, чую, — вдруг проговорил старческим скрипучим голосом, — что-то здесь не то, не то. Явно не то.

Кот вдруг резко свистнул. Карета молнией подлетела по воздуху, искры посыпались на голову испуганного Шошо. Невидимый Бакоша с Машенькой запрыгнули в повозку, которая тут же сделала крутой вираж и направилась в сторону Волшебного Леса.

— Шо… шо это было? — придя в себя, прошамкал Шошо и выплюнул мох. — Надо давление смерять. Непоря-дык. Искры уже их глаз сыплются и в ушах звон…

— Неужели мы снова едем в Волшебный Лес?! — тем временем радостно закричала Машенька.

Бакоша, однако, её радости не разделял. Проклятая ведьма — нарушила все его планы! Солнце давно село, а Маши нет дома. Как, наверное, там опять волнуются её родители!

— Не переживай, — будто прочитав мысли Волшебного Кота, сказала девочка. — Я родителей и бабушку с дедушкой предупредила, что пойду к своему другу Васе Ёлкину, а потом он меня проводит.

— Нехорошо, нехорошо обманывать, — проворчал Бакоша.

— Я больше не буду, — покраснела Машенька. — И потом, ведь со мной ничего не случится, а они будут спокойны. Ты же проводишь меня, да?

— Да! — блеснув глазами, сказал Кот. — Я решил испытать волшебную катапульту. Посадим тебя в неё, мигом долетишь, можешь даже на балконе приземлиться… Хотя нет, не выйдет. Тебя же Вася провожать должен, а тут вдруг ты и на балконе… Не годится.

Машенька удивлённо посмотрела на Кота.

— Н-не хочу я на к-катапульте, — запинаясь сказала она. — На ней же ещё никто не летал. А вдруг авария! Я знаю, такое может произойти. Неслучайно в космос первыми запустили Белку и Стрелку.

— А это кто ж такие? — удивился Бакоша.

— Собаки, — ответила Машенька.

— А-а-а… Ах, как правильно! — просиял Бако́. — Какая мур-мудрая девочка. Что ж, тогда уж потом решим, как ты домой попадёшь, — добавил он.

А Шошо тем временем вернулся к мрачной избушке на курьих ножках, подпрыгнул, стал сперва змеёй, потом крысой, затем вороной и уж в конце — старухой.

— Ох-хо-хо, тяжко-то как! — прошамкала ведьма. — Где мой рейсфедер? Или нет, не рейсфедер? А как его звать-то? Термометр? Мотометр? Мат-ри-мо-ни-мо-метр? Тьфу ты! Запуталась совсем. Слов-то каких напридумывали…

Она едва взобралась на ступеньки своей избушки, скрипнула дверью и вошла внутрь.

Все стены дома ведьмы были обклеены какими-то записками с заклинаниями и рецептами зельев, отрывными календарями, указующими на фазы Луны, картами расположения угодьев волчьих ягод и пр., и пр. А на перекошенной двери висела памятка:

Затуши печку. Выключи свет. Не забудь повернуть избушку.

P. S. То, шо ты ищешь, лежит у тебя под подушкой и называется тонометр.

— Ага, значит, вот оно что, — проскрипела колдунья и, охая, опустилась на кровать.

***

Как же обрадовались все, когда на поляне вдруг появилась карета, а из неё выпрыгнул не только Баюн Котофеевич, но и Машенька! Рану-Рану даже приветственно затрубил.

Машенька принялась рассказывать историю пропажи пистолета и о том, как ей пришла в голову одна идея.

— Неслучайно ведь, — тараторила Маша, — Щука сказала тебе, что серебряное копытце понадобится не один раз. Ведь так? — И она пытливо посмотрела на Рану-Рану.

— Да, я думаю, да, — горячо отозвался он.

— Копытце ведь из серебра. А это драгоценный металл, значит, достойная оправа! И ещё, по-моему, и я неспроста назвала тебя Королём Всех Оленей. Да?!

И не дожидаясь ответа Маша подбежала к правой ножке Рану-Рану.

— Позволь, я возьму твоё копытце! — попросила она.

Все, кто был в этот миг на поляне, включая Бако́ и Сову, притихли.

Маша аккуратно сняла с ноги Рану-Рану волшебное копытце и подняла его над ветвистой головой Оленя. В ту же минуту оно засияло, вырвалось из рук девочки и завертелось в воздухе. Через миг копытце превратилось в корону, и все ахнули. Словно вихрем закружило Оленя в воздухе. С попоны один за другим начали отделяться жемчуга и аметисты. Они, вальсируя, искали место на серебряной короне и находили его.

Казалось, радуга северного сияния снизошла на поляну Волшебного Леса. Но вот последний камушек с попоны занял своё место на короне, и Рану-Рану, настоящий Король Всех Оленей, опустился на траву.

— Ах! Вы только посмотрите! Корона! Настоящий Король!.. — раздались восторженные возгласы новых друзей Рану-Рану.

— Теперь ты свободен! — волнуясь, со слезами радости на глазах промолвила Машенька. — И навеки защищён от любых сил зла, потому что на тебе серебряная корона. А всем с давних пор известно, что любая нечисть как огня боится серебра.

— Спасибо тебе, Машенька! — промолвил Рану-Рану. Он опустился на передние ноги. — Садись на меня! Я отвезу тебя домой!

Девочка, улыбнувшись Бакоше и Мудрой Сове, помахав рукой обитателям Волшебного Леса, охотно воспользовалась предложением Короля-Оленя. Ведь, согласитесь, это куда лучше, чем необъезженная катапульта.

Через миг по небу грациозно летел точёный силуэт Рану-Рану с Машенькой на спине. И корона на его голове блестела не менее ярко, чем тысячи звёзд, уже усыпавших синее бархатное покрывало этой поистине волшебной ночи.

Июль 1980 — апрель 2021 г.