Маруся. Столичные игры

Галина Гончарова, 2021

Как хорошо жилось княжне Горской в провинции! Тихо, спокойно, похитители, убийцы и бывший жених – не в счет, это такие милые пустячки. Почти свои, домашние. А что будет ждать ее в столице? Интриги юртов, «любовь» родственников, террористы. Свои интересы есть у его величества, свои интересы есть у его высочества, и что со всем этим делать? Маруся точно знает. Надо делать то, что должно, а чему быть – того не миновать.

Глава 3. Первые шаги — вылезли враги

— Мария Ивановна, вам письмо.

Я взяла из рук слуги изящный конверт. Да тут не просто пахнет большими деньгами — тут ими смердит.

— И что тут у нас?

Вопрос был риторическим, потому как сургуч легко раскрошился под пальцами.

— Ёжь твою рожь!

«Уважаемая госпожа Храмова.

Прошу принять меня для разговора о взаимовыгодном деле. Завтра, в десять утра.

М. И. Матвеев».

— Очень приятно, царь.

И что тут еще скажешь?

Матвей Матвеев, тот самый глава юрта Матвеевых, папенька психованной кошки, которая пыталась меня убить, хотя и не своими руками…

Пришлось отписываться, что буду рада видеть столь милого человека. И тут же Романову.

Пусть разбирается!

Господи!!! На Урал хочу!!!

Лучше стадо гадов, чем столица! Змеи — такие милые, добрые, няшные… по сравнению со столичными заморочками…

Да я каждую гадюку расцелую! Лично — и два раза! Только отпустите!

* * *

До вечера у нас перебывали:

Романов. Побеседовали. Захотелось взвыть.

Бригада медиков. Взяли кровь. Захотелось убить.

Маги. Хотели снять приворот.

Вот тут мне даже убивать уже не захотелось. Это просто песец, уж вы мне поверьте. В меня тыкали иголками. Вокруг меня чертили фигуры разноцветными мелками и возжигали разноцветные же свечи.

Гостиную загадили и задымили так, что, ей-ей, можно было подумать, я в ней держу дракона с хроническим гастритом. Сожрали всю выпечку на кухне, выпили весь кофе и подобрались к запасам чая. Довели меня до невроза, а Нила да тонкого нервного шипения. Полоз совершенно не желал слазить у меня с рук. Чувствовал, что дяди — три штуки, все маги, воздуха, воды и огня, лучшие придворные специалисты в своем деле, судя по структурированным каналам, — относятся к нам ничуть не дружественно. Даже наоборот — как к забавному казусу.

Как биологи к лягушке.

Ой, а если ей лапку оторвать? А если ее током подергать? А посмотрите, мы ей голову отпилили, а она все равно ползет…

Этакое вивисекторское восхищение.

На кого будем перекидывать приворот, мне пока не сказали, рано. Сначала надо нащупать путь. В принципе, что один раз сделано было, то и повториться может, но надо знать — как. А с этим проблемы.

Гениями эти маги не были. Даже рядом с гениями — не стояли и не лежали. Подходы стандартные, все по учебнику, все без души. Но это я понимала.

Настоящего гения на зарплату не посадишь, скучно ему будет. Нетворчественно. Не то, не так… его же в рамки не загонишь, у него вдохновение. А на работе должна быть отчетность. Вот и возникает когнитивный диссонанс, хотя тут и не знают этого словосочетания.

Маг, который делал приворот, был стандартным. Тут все понятно.

А вот переброска произошла из-за наложения двух заклинаний. И второе разрабатывал гений. То есть — шиш повторишь.

Но маги честно пытались.

У меня голова пошла кругом от сочетания: дифферентация потоков по резистентности в условиях когерентного резонанса. А что это может означать…

Вроде и по-русски говорят, но лучше б на китайском. Там хоть понятно, что ничего не понятно, а здесь ясно, что я дура.

И, кажется, не я одна.

Маги ругались, спорили, повторяли раз за разом свои действия, то чередуя, то что-то изменяя в схемах, и я буквально видела, как вытягиваются у них физиономии.

Увы…

Не то что переделать — они даже разобраться не могли, что именно надо переделывать.

Для себя я сделала вывод. Надо найти того ученого и поговорить с ним. И вытащить его имя из Романова, кстати говоря.

А что?

Пусть переделывает, что наворотил, а я ему в ответ что-то интересное подгоню. Кровушки нацежу, грамм сто, на опыты. Думаю, с гадюками макси-версии он еще не встречался. А гению наверняка будет интересно.

Так что я стала ждать Романова с нетерпением.

Он как раз обещал к матвеевскому визиту подгадать, полчасика у нас будет, вот я его и тряхану. Пусть колется.

Не то я его сама потыкаю чем-нибудь остреньким.

* * *

Романов явился в девять утра. Не приехал на коляске, а потихоньку, пешочком, через дверь для прислуги, в плаще и шляпе, почти неузнаваемый, да еще и что-то для отвода глаз прицепил. Хорошо, хоть сказал заранее, а то попался бы в ловушку, лечи его потом. Так себе и представляю — ваше величество, это не я, это он сам! С моей стороны это была самозащита, имею я право защищать свой дом, чем хочу?

Вот!

А что Игорь Никодимович попался в ловушку… мне его тоже жалко, хороший человек… был. Паранойя у меня в столице не просто обострилась — она переросла в манию и активно чесалась.

У Романова тоже, потому что с собой он взял еще мага воды, который вежливо раскланялся со мной.

— Мария Ивановна, от Матвеева нет известий?

— Он не передумал, если вы об этом, — отозвалась я.

— Об этом…

— Интересно, о чем он хочет со мной поговорить?

— Вот и узнаем. Вы поговорите, я послушаю…

Кто бы сомневался. Но свои пять копеек я все равно подкатила.

— Как звали того ученого, Игорь Никодимович?

— Зачем вам, Мария Ивановна?

— Как — зачем? Спрошу у Матвеева, где его найти можно.

Романов аж задохнулся от такой неприкрытой наглости.

— Вы уверены, что он ответит?

— Но я ничего и не теряю, верно?

Верно. Так что Романов помялся пару секунд и выдал военную тайну.

— Семен Семенович.

— Горбунков? — не удержалась я.

— Горбатов, — недоуменно отозвался Романов. — А Горбунков — это кто?

— Замечательный человек, — вздохнула я со всей возможной лицемерностью. Да и лицемерить особо не пришлось — разве я врала? — Жаль, его уж с нами нет.

— Ну-ну.

Я промолчала.

Горбатов, значит. Спросим.

Романов с молчащим магом были препровождены в соседнюю гостиную, откуда можно было наблюдать и слушать, а я осталась ждать дорогого гостя.

Ровно без двух минут десять лакей вошел в гостиную.

— Госпожа, его сиятельство Матвей Иванович Матвеев принять просит.

— Проси, — кивнула я.

И подмигнула в ту сторону, где должен был сидеть Романов. А потом поднялась из кресла навстречу гостю.

Что тут скажешь — хищник.

Высокий, сухощавый, видно, что не первой молодости, но также видно и другое. У меня так знакомый тренер по карате двигался, который всю жизнь и тренировал, и тренировался — видимо, Матвеев тоже не чужд боевым искусствам. Маг воды, сильный, тоже заметно.

Глаза жестокие, лицо холодное и спокойное, на губах любезная улыбка, но ёж! Почему мне так бронежилет захотелось доделать? И бомбоубежище?

Здесь и сейчас этот человек меня пугал. Очень пугал.

А поскольку никто не говорил, что Матвей Матвеев их пугает, напрашивался вывод. Для меня подняли маску…

Брр!

Внешне я постаралась ничего не показать. Мило улыбнулась.

— Добро пожаловать в мой дом, ваше сиятельство.

Хоть бы букетик хозяйке подарил, хамло.

— Госпожа Храмова.

Матвеев чуть обозначил кивок головой. Я обиделась.

Ладно, руку мне мог бы и не целовать, это по желанию. Но это он у меня в гостях, а не наоборот!

Напрашивается вывод — будут давить. Меня. Танком.

Ну и ладно, окоп выручит. Особенно когда в нем начальник тайной государевой службы окопался.

Я мило улыбнулась и промолчала. Ему нужно — пусть он и говорит. А я вот на розу полюбуюсь… подвяла, что ли?

Нет, просто лепесток завернулся, расправить надо.

Матвееву мое невнимание надоело ровно через двадцать секунд. Если переводить на нормальный язык — меня постарались напугать, а я постаралась продемонстрировать, что мне наплевать. Один — один.

— Мария Ивановна, надеюсь, вам нравится в столице.

— Да, Москва очаровательна. Но дома, в Березовском, мне нравится гораздо больше, — призналась я.

Матвеев сощурился.

— Наверное, вы хотите уехать домой?

— Безусловно хочу.

— Так что же вам мешает?

— Исключительно воля монарха. — Я по-прежнему улыбалась, напоминая себе пингвина с Мадагаскара.

— Воля монарха — закон для подданных, — согласился Матвеев. Разговор явно не клеился, поэтому гость перевел его на погоду.

Мы вежливо обсудили природу, погоду, последние светские сплетни, причем Матвеев все это время смотрел на меня как солдат на вошь, а я улыбалась и ощущала себя уже Гуинпленом.^[5]

Первым это надоело Матвееву. Оно и понятно, у меня только семья и дети, а у него целый юрт. Внимания требует, заботы, понимания… так что Матвей Иванович резанул сплеча:

— Мария Ивановна, я бы хотел выкупить кое-что из наследства вашего покойного супруга. Два рудника, Олсуфьевский и Уторпский.

— Не продается, — так же не стала ходить я вокруг да около.

— В этом мире продается все.

— Правильно. Но эти два рудника я вам не продам. Это наследство моего сына.

Матвеев пакостно усмехнулся.

— К тому времени, как он вырастет, это будут не рудники, а сплошные убытки. Мало ли что…

— Мало ли кто?

Не переживайте, на Урале к таким «ктотам» относятся проще. Закон — тайга, прокурор — медведь. Протокол — у волка под корявой елкой.

Вслух я этого, понятно, не сказала.

Матвеев, кажется, и так все понял, без озвучки, потому что прищурился вовсе уж нехорошо.

— Не продадите?

— Не вам. Лучше уж я рудники казне подарю, — припечатала я.

— Вот даже как?

Матвеева мои шипелки только позабавили.

— Мария Ивановна, я не был бы так категоричен на вашем месте.

— Хм… Понимаю. Но у вас нет ничего, что могло бы меня заинтересовать.

— Вот как?

— Да.

— Рудники я готов оценивать не в интересах, а в рублях.

— А зря, — протянула я. — Вот если так прикинуть, Демидов недавно померши. А мои два рудника отлично с его объединяются. У меня никель, марганец, а у него железо, медь… в комплекте оно куда как выгоднее, если все у одного хозяина.

Да, Храмов тихой сапой пригреб под себя аж шесть рудников. Я ошалела, когда узнала. Мы-то на один съездили, который ближе всего был, а так…

Вернусь в Березовский — надо будет поездить, как раз и малышня подрастет, их с собой везти можно будет.

Матвеев прищурился.

— Даже так, Мария Ивановна?

— Почему нет? Я только не уверена, что вам что-то достанется из демидовского наследства. У него родня есть.

— Сколько там той родни, — презрительно махнул рукой Матвеев. — Значит, не продадите?

— Матвей Иванович, а вы бы на моем месте продали?

— Я не на вашем месте, Мария Ивановна.

— И то верно. За вами убийцы не охотятся, да еще такие глупые, аж жуть.

Матвеев полоснул меня взглядом.

— Смотрите, не пожалейте о своем решении. Юрт мог бы защитить вас от убийц.

— Так речь идет о продаже — или о защите? — прищурилась я в ответ.

Матвеев уселся обратно в кресло.

— Почему бы нет? У нас в юрте есть несколько неженатых мужчин, а вы молоды, плодовиты и можете составить неплохую партию.

Козел.

— Тогда я уж лучше за Алябьева пойду, — съехидничала я. — Там целый второй сын главы юрта. Вы мне можете предложить что-то более выгодное?

— А Алябьев предлагал — это?

— Предлагал, — кивнула я. — Я отказала, потому и не вижу смысла хранить тайну.

Чтоб вы друг друга сожрали, пауки проклятые!

Матвеев хмыкнул и призадумался.

— Мария Ивановна, — в этот раз его голос звучал чуть мягче, — вы должны понимать, что эти рудники лежат в сфере наших интересов. Я не отступлюсь.

— Я понимаю. Вашей семье вообще свойственна настойчивость, — заверила я. — К примеру, вашей дочери. Вы не слышали, какая интересная история произошла на Урале? В Березовском?

— И какая же?

Я пересказала все события в Березовском. До последнего, с Дарьей Благовещенской и Демидовым. И закончила невинным:

— Демидов уверял, что вы причастны ко всему кошмару. Но ему, конечно же, никто не поверил.

Матвеев покачал головой.

— Это не мой стиль.

— Верно. Но всех ли вы контролируете?

— Мария Ивановна…

Я развела руками.

— Я не подозревала вас, Матвей Иванович, по очень простой причине. Если бы вы открыли на меня охоту — я была бы мертва.

Ответом мне была улыбка. Совершенно безумная и жестокая, брр!

— Разве я мог бы?

— Для блага юрта? Даже своими руками, не сомневаюсь.

Улыбка повторилась.

— Допустим. Но это действительно не я. Хотя мне и нужны рудники Демидова, но я пошел другим путем.

Я кивнула.

— Вы хотели лишить семью Демидова старинного талисмана, который дал им власть над горами. Вам это не удалось, но талисман сам рассыпался в прах.

— Откуда вы это знаете?

— Про талисман? Срок ему пришел, всему выходит срок.

Матвеев даже заинтересовался.

— И вы знаете, что это за талисман?

— Знаю.

— Так поделитесь же информацией, Мария Ивановна?

— Баш на баш, Матвей Иванович, — парировала я, размышляя о популярности имени «Иван». А что? Если царей так зовут, то и подданные не брезгуют. Здесь это имя, как модно говорить, — в тренде.

— И что же вы хотите?

— Встретиться с господином Горбатовым, конечно.

Лицо Матвеева словно льдом покрылось.

— Ничем не могу вам помочь.

— Не верю, ваше сиятельство, — кинулась я в атаку. — Уверена, что вы не успели поссориться с того времени, помните, как я вас видела мило беседующими?

— Так вы все-таки видели, — протянул Матвеев.

— Бог дал мне глаза, что в этом дурного?

— Бог дал и язык.

— И я его честно держала за зубами почти два года. И дальше держать буду. Но у меня есть проблема, которую мне хотелось бы обсудить именно с гением.

— И что это за проблема?

— Вы не гений, Матвей Иванович.

Я не соврала. Мне действительно хотелось обсудить, что делать с приворотом. Вот некстати он мне, что хотите делайте. А смогут ли маги разобраться — бог весть.

— Допустим. Только допустим, что вы сможете обсудить эту проблему.

— И я расскажу вам, что за талисман был у Демидова, как он действовал и что с ним стало. Мне все рассказал хозяин талисмана.

Хозяйка. Но это уже неважно, Ните мои слова ничем не повредят.

— Я подумаю над вашими словами, Мария Ивановна. Значит, вы ничего не продадите?

— Нет.

— Тогда разрешите откланяться.

— Мне было приятно пообщаться с вами, князь…

Мы обменялись улыбками и распрощались.

Я упала в кресло. Лучше б я дрова грузила! Два раза! По три вагона!

— Мария Ивановна, вы умничка. — Романов подошел ко мне, устроился в кресле Матвеева.

Я выдохнула.

— Прослушек — нет?

— Нет. Мы контролировали.

— И то хорошо. Игорь Никодимович, что происходит?

— Вы о чем, Мария Ивановна?

— Понятно. Не ответите. Что за игра с Матвеевым? Зачем?

Романов посмотрел на меня жесткими и холодными глазами.

— Мария Ивановна, вы понимаете, что некоторые секреты нужно хранить до смерти?

— Вполне. Но?

— Сколько сыновей у нашего государя?

— Четыре. Василий, Иван, Андрей и Петр. А что?

— Вы ничему не удивляетесь?

— Честно говоря, удивляюсь. С этим приворотом проще было бы цесаревича…

— Не проще. В том-то и дело, Мария Ивановна, что цесаревич Василий не сможет наследовать за отцом.

— Как?!

— Будь он достаточно силен… мы надеялись, что родовая магия справится с привязкой. Не получилось. А значит — он не может стоять во главе государства. Вы понимаете?

Я понимала.

— Ёжь твою рожь!

Ну да. Это как президент-зомби, дохлый номер…

— И кто тогда?..

— Мария Ивановна…

Получилось так укоризненно. Я выдохнула.

— А если привязку разорвать?

— Все равно. Его величество сделает для сына все возможное, но править цесаревич Василий уже не сможет. Вот беда…

Я выругалась еще раз.

— Но…

— Цесаревич Василий — сын от первой супруги, если вы помните. Цесаревич Иван — от второй. Петр и Андрей от третьей.

Я вздохнула.

— А подробности вам ни к чему, сами понимаете.

Понимала.

За каждым цесаревичем кто-то стоит. Или юрт, или…

— Кошмар. Простите, Игорь Никодимович.

— Ничего страшного, Мария Ивановна. — И каким же усталым мне показался в этот момент начальник тайной службы. — Все в порядке. Но допустить повторения мы не можем. Так получилось, что императорская семья — маги воды. Вода изменчива и вездесуща, она смывает все, она не терпит на себе печатей, но… ведь удалось же! А что сделано один раз, может быть и повторено.

— Надеюсь, что нет.

— Я тоже надеюсь. Но с этим надо разобраться сейчас.

Ёжь твою рожь!

И больше мне сказать было нечего.

* * *

— Ёжь твою рожь!!!

Больно же!!!

Это единственная мысль, которая у меня осталась. А все так хорошо начиналось…

Всего-то и надо было пойти и купить шляпку. Ладно, и перчатки мне нужны были, и сумочка, и хорошо бы еще два веера, один к новому платью, второй — мне просто очень понравился, а платье я к нему потом куплю…

И что?

Ходить по лавкам теперь запрещается законом?

Законом надо запретить этих гадких террористов! А лучше не запретить, а по методу того умного градоначальника — десяток повесить, а остальных пороть.

Долго. Вдумчиво и со вкусом, я сама возьмусь!

Ваня вызвался сопровождать меня. Бедный, бедный братик. Ходить с женщиной по магазинам? Это жестоко…

Но сам нарвался.

И я нарвалась.

С девушкой я столкнулась в магазине вееров. Она выбирала себе веер, я вошла внутрь, она обернулась — и я чуть назад не шарахнулась. Столько ненависти полыхнуло в голубых глазах.

Словно я у нее любимую собачку джипом переехала, два раза.

— Ты!

Когда не знаешь, как себя вести, — будь вежлива. Это главное правило жизни.

— Добрый день, госпожа?..

Веер полетел на прилавок.

— Что-то здесь помойкой запахло!

Девушка вылетела так, что только пыль взвилась. За ней поспешила дама лет сорока пяти, а я в удивлении воззрилась на приказчика за стойкой.

— И что это было?

— Эм-м-м… Анастасия Матвеевна бывает немного резка, — заюлил приказчик. Еще бы. Он отлично видел и мое платье, и украшения, да и спутать меня с простолюдинкой не получится.

— Матвеева? — переспросила я.

— Да.

Суду все ясно. Эта и правда на меня злиться будет… ну и пусть. Черт с ней.

Мы выбрали веера, потом в соседней лавке я приглядела замечательную шляпку, маленькую, из тех, что закалывают булавками, потом капор…

Все шло нормально. Но на выходе из третьей лавки…

— Сдохни, тварь!!!

И меня со всей дури ударили ножом.

В грудь.

Я даже не поняла сначала, что произошло. Закричал Ваня, зашумели люди, а я упала, простите, на задницу. Сила толчка была такой, что меня просто отбросило назад. Я сидела посреди дороги и глазами хлопала, как сова-шизофреник. Это что вообще было?

Убийца хотел ткнуть меня еще раз, но кто-то оглушительно засвистел, и мужчина бросился в толпу, которая шарахалась от него. Да, мир другой, а люди нигде не рвутся грудью на амбразуру…

— Маша! Машенька, ты в порядке?

Ваня бросился ко мне. Я попробовала вдохнуть, выдохнуть…

— Да все в порядке, Ваня. Все хорошо.

— Но… он же…

Я рассмеялась.

— Ваня, ну не зря же я сидела над защитой?

— Маша?!

Брат уже дышал ровнее, видя, что я не собираюсь умирать. И крови на мне нет. И нож рядом валяется, вот он…

— Что случилось?

Городовой. Вовремя…

Ваня принялся объяснять, что на меня напали, а я сидела дура дурой. Подниматься пока не хотелось. Что произошло?

Да ничего особенного. Просто, всласть поэкспериментировав с кевларом, я поняла, что нормальной защиты мне не видать. Либо клади сорок слоев — и тогда я буду напоминать робокопа по габаритам, либо…

А что — либо?

Защищаться ведь нужно!

Толчок инженерной мысли дали комбинезоны из латекса. А если вот такое же, но…

Материал должен быть другой. Нечто вроде очень тонкой кольчуги, легкой и гибкой. Реально ли это?

Вполне. Особенно если ты — маг земли.

Я думала вшить пластинки, но если меня ткнут между ними? Я защищу сердце, а получу ножом в печень? Или под лопатку? Или вообще в спину… кто сказал, что убийцы хорошо знают анатомию?

Пока мы ехали на рудник, пока мы ехали в Москву…

Образцы металлов у меня были. А Благовещенский честно тыкал в каждую пластину кинжалом со всей дури. Пулю, конечно, этот импровизированный корсет не остановит, в лучшем случае мне ребра переломает. А вот нож…

Дышать было больно. Двигаться — тоже. На платье дыра, попа в грязи, но я жива, цела и у меня ничего не сломано. Этого вполне достаточно.

— Ваня, помоги мне подняться и поймай пролетку.

— Да, сестричка.

Меня подняли на ноги. Городовой смотрел с уважением.

— Госпожа Храмова?

— Да. Мария Ивановна. А вы?

— Сидор Афанасьевич. К вашим услугам.

Я потерла грудь.

— Сидор Афанасьевич, я напишу заявление, но хотелось бы отдохнуть и переодеться.

Городовой закивал.

— А как это… он вас ножом, а вы вроде как…

— Маг я. Маг, — процедила я.

Не демонстрировать же всей улице неглиже? И не рассказывать про сталь с добавками и присадками… я чего только туда ни мешала. И титан, и молибден… на поток явно поставить не выйдет. Тут маг земли нужен, да не из худших. Проще списать все на магию — и обойдутся.

Городовой стал намного почтительнее.

— Понятно, госпожа. А куда явиться прикажете?

— Особняк Храмовых знаете?

— Старшего или младшего?

— Сергея Храмова, — кивнула я. — Младшего.

— Когда прийти, госпожа?

— Давайте часа через два, — попросила я. — Буду себя в порядок приводить.

Ваня уже поймал пролетку и теперь правил прямо ко мне.

Фу-у-у…

Домой и только домой. Отмываться и подсчитывать синяки. Нет, ну что за жизнь такая? Из дома нормально не выйти!

* * *

Романов навестил меня через час после того, как я оказалась дома.

— Мария Ивановна, здравствуйте.

— Здравствуйте, — кивнула я. — Здоровье нам всем пригодится.

Синяк на груди болел нещадно. Бил, сволочь, в самый центр…

— Я привез с собой врача, надеюсь, вы не возражаете против осмотра?

— Не возражаю. Игорь Никодимович, я у вас «под колпаком», да?

— Под колпаком? Интересное выражение…

— Игорь Никодимович?

— Скажем так, я посчитал, что на всякий случай рядом с вами должны быть помощники. Мало ли что?

— Сегодня я помощи не увидела.

— Почему же? Мария Ивановна, вас довезли домой, это первое. И поймали человека, который на вас покушался. Это второе.

— Замечательно! И кто его науськал на меня? — потерла я руки.

— Мария Ивановна, давайте сначала осмотр, а потом уж все остальное?

Я поморщилась, но вынуждена была согласиться.

Врач, оказавшийся представительным мужчиной лет шестидесяти, с седоватой бородкой и усами «подковой», осмотрел синяк, ощупал мне грудину, расспросил об ощущениях и глубокомысленно покивал.

— Повезло вам, госпожа.

— Везение есть совокупность тщательной подготовки с паранойей, — меланхолично отозвалась я. А то нет, что ли?

Меланхолия тоже была в тему.

Моя защита надевалась по принципу корсета, сделать магнитные застежки или «молнию» я просто не потянула. А потому надо было ее опять зашнуровывать. Весила она тоже несколько килограмм, и потела я в ней достаточно сильно, но снимать не собиралась.

Вот как ко мне Матвеев пришел, так и надела. Понадобится — я в ней спать стану! И ванну принимать!

Беда в том, что теперь надо ее опять затягивать. Хорошо хоть, шнуровка на боку, чтобы я сама могла ее надеть и снять, без помощи горничной.

— Удар был направлен прямо в грудь, вам бы пробило легкое, может, и не убили бы, но выздоравливать пришлось бы не один день. Вам повезло.

— Это точно.

Я выпроводила доктора, оделась, зашнуровалась и вернулась к Романову.

— Что за магию вы применяли, Мария Ивановна?

— Никакой магии, — отмахнулась я. — Просто у меня под платьем корсет.

— Корсет?

— Да, потрогайте сами.

Романов покачал головой.

— Верю. Но…

— С металлическими пластинками, как я привыкла.

— Ах вот оно что!

— Да. Простое везение. — Рассказывать про свое ноу-хау я не собиралась. Выдам при случае и не за просто так. Поторгуемся еще.

— Действительно везение. Я вам пришлю амулет, не снимайте, пожалуйста.

— Хорошо.

Защита будет кстати. Любая.

— Да, мой врач может взять кровь у вашего малыша. Его величество рассказал мне о Демидовых…

— Пожалуйста, — кивнула я. И отправилась за Нилом.

Сказать, что мелкому не понравился Романов?

Это как промолчать. Нил решительно не хотел идти на ручки к дяде, отворачивался, не шел на контакт, шипел, хотя уже мог отлично разговаривать для своего возраста, цеплялся за меня, а когда увидел врача, разверещался так, что, наверное, в Кремле услышали.

Пришлось усесться в кресло и начать его уговаривать.

— Малыш, это надо сделать.

— Ня-а!

— Нил, солнышко, это совсем не больно, пара капель крови — и все.

— Ня — ачу.

Не хочу, понятно. Кто ж захочет и кому понравится?

— Пожалуйста, детка. А я сразу подую, поцелую, и пирожки пойдем кушать вкусные…

Пирожками малыш заинтересовался, это было и вкусно, и интересно. Так что мне удалось его уговорить.

Врач аккуратно царапнул палец мальчика, взял у него на круглое стекло капельку крови и тут же закрыл ранку чем-то белым. Корпия, кажется.

— Вот так, держите. Игорь Никодимович, одну минуту.

Из саквояжа было извлечено такое же круглое стеклышко с пятном крови. Это что — демидовская?

Интересное кино… у тайной службы образцы на каждую тварь есть? Действительно интересно.

Врач тем временем извлек из чемодана какой-то прибор, похожий на большие очки. В него и отправились стеклышки, одно в один «глазок», второе в другой.

Врач пощелкал какими-то рычажками.

— Минуту…

Стеклышки засветились ровным зеленоватым цветом.

— Игорь Никодимович, все подтверждается. В мальчике действительно течет кровь Демидовых.

Я пожала плечами. Что я — врать стану? Императору? Самоубиться можно и попроще, и не так болезненно.

— С вашего позволения…

Я отнесла Нила на кухню, вручила няньке с наказом скормить малышу штук пять пирожков, с чем он захочет, и вернулась в гостиную.

Романов выглядел довольным.

— Мария Ивановна, я доложу его императорскому величеству о результатах проверки.

— Будьте так любезны.

— А теперь про вашего убийцу. Несостоявшегося, да.

— Что с ним не так?

Романов остро взглянул на меня.

— А почему вы решили, что с ним что-то не так?

— Я этого человека не знаю. Значит — заказ. Кто меня заказал?

— Он не знает. Этот человек вообще опиоман, знаете о такой болезни?

— Знаю. Сочувствую.

— Не думаю, Мария Ивановна, что этот человек оценит ваше сочувствие.

— А я и не ему, я в принципе, — махнула я рукой. — Кокаин, опиум… неужели нельзя разработать такие обезболивающие, чтобы на них не было привыкания?

— Это сложно, Мария Ивановна.

— А закись азота?

Честно говоря, других я просто не помнила. Новокаин? Лидокаин? Название-то я знаю, а формулу? Откуда мне ее знать? Кевлар вообще случайно запомнился именно из-за своей простоты.

А вот веселящий газ я точно помнила. Оксид азота один.

Романов кивнул.

— Да, это есть. Но дома им не воспользуешься, особенно при мигренях.

— Да, лучше подсаживать подрастающее поколение на наркоту, — проворчала я, понимая, что сейчас не время. Можно подумать, без меня тут не знают, к чему это может привести. Разберутся, не маленькие. — Значит, опиоман.

— Да. Ему предложили денег, если он ударит вас ножом.

— За деньги такие люди и мать родную убьют, понятно. А заказчика он видел?

— Откуда бы, Мария Ивановна. На человеке был амулет, искажающий внешность. Вроде бы, женщина, но точно он не уверен. Может быть и мужчина, вы же понимаете…

Понимаю. У меня даже кандидатура есть, но что толку? Романов и сам все понимает, но доказать ничего не получится.

Остается только посочувствовать друг другу и расстаться. На время. Думаю, на весьма недолгое время, до следующего происшествия.

Я как в воду глядела.

Поздно вечером, когда я уже ложилась спать, ко мне прибежала испуганная служанка.

— Госпожа!!!

— Что случилось?! — подорвалась я.

— Ваши братья!!!

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — дело плохо.

Ваня был красным, и температура под сорок. Петя был бледным и холодным как лед.

Мать вашу, это что за чудеса!?

Мальчишки лежали и не отзывались. Вообще…

— Срочно за доктором! — рявкнула я на слуг. — Немедленно!!!

Кто-то помчался по лестнице так, что только каблуки простучали.

Я заметалась по комнате.

Лекарства… какие у нас есть лекарства? И что им можно дать? И можно ли что-то дать?

Что это вообще за болезнь такая!?

Что происходит!?

Долго мне ответа ждать не пришлось. В дверь постучались, и слуга вручил мне письмо. Скорее, запечатанную сургучом записку.

«Если вы хотите увидеть своих «братьев» живыми, советую поторопиться. Порча «родной крови» действует быстро, к утру их не будет в живых, если мы не договоримся.

Экипаж ждет, не медлите».

Вся записка.

Я задумалась. Потом рявкнула на слуг:

— Так! Ты бежишь к Романову, записку сейчас напишу.

Три слова. Про порчу родной крови, прикладываю записку, присланную мне, Романов поймет.

— Госпожа…

— Цыц!

Я собралась и готова была действовать. К счастью, подонкам нужна я, а не мои дети.

Есть шансы, что меня не убьют?

Да, весьма скромные.

Есть у меня выбор?

Нет. Я не готова платить жизнями мальчишек, не могу я так… Аринка, зараза, чтоб ты жива была! Найду — лично пришибу, подставила ты нас, стерва!

Что я могу сделать?

Только одно.

Я отправилась к себе в комнату, тщательно оделась, поцеловала Нила и Андрюшку, подумала, что завтра они могут уже стать сиротами…

Но этот узел надо разрубить.

Если я правильно помню, где-то далеко сейчас умирает Арина. Умирает жестоко и мучительно, а к утру умрет — и утянет за собой Ваню и Петю.

Кровь-то одна…

Это не зацепит ни меня, ни малышей…

Некромантия?

Не то слово…

Хорошо, маги, которые могут такое сотворить, попадаются один на миллион. И, кажется, я знаю конкретно этого мага.

Что ж.

Если сразу не убьют…

Есть ли у меня шансы? Да, где-то один шанс из ста. Но и поступить иначе я не могу.

Экипаж ждал меня на углу. Обычная черная закрытая карета.

— Это вы меня ждете?

— Княжна Горская?

— Госпожа Храмова.

— Да. Садитесь.

Я вздохнула и полезла в экипаж.

В следующую минуту меня дернули вперед и прижали к лицу что-то вроде сладковато пахнущей тряпки.

Ёжь твою рожь!

Хлороформ!!!

Кажется, это была последняя мысль угасающего сознания.

Примечания

5

В. Гюго, «Человек, который смеется». (Прим. авт.)