Еще раз про любовь. Сборник рассказов

Галина Владимировна Ильина

Любовь правит миром. Она многогранна. Бывает великой — к матери или родине. Или тихой, без пафоса, когда мать смотрит на дитя. Бывает грешной, со страстями, так не доставайся ж ты никому… Любовь к дворняжке, нашедшей дом. Даже к бабушкиным пирожкам. Для любви все сгодится. Малое становится огромным и поселяется в твоем сердце.Об этом и напоминает автор. Какие-то из рассказов автобиографичны, а в других хозяйничает лирический герой. Где кто? Неважно. Главное, что написаны они с любовью.

ТРИ МИНУС ДВА

Настойчивый звонок в дверь оторвал меня от теста — я задумала пирогов напечь к приходу дочери с зятем. Наскоро вытерев руки, я открыла — на пороге стоял сотрудник полиции и с ним еще один, в штатском.

— Пройдите с нами, — сказал полицейский. — Будете понятой.

Я ахнула и двинулась за ними, как сомнамбула, ничего не спросив и не отказавшись. Пришли мы в квартиру Люси Селезневой, что рядом с моей. Там уже толпился народ, а сама Люся лежала посреди гостиной в неестественной позе мертвого человека. Я отвернулась, успев заметить кровь. А вокруг что-то измеряли, снимали, записывали…

Я, как в тумане, где-то расписалась вместе с еще одним соседом по лестничной клетке, которого тоже взяли в понятые, ответила на вопросы следователя, не видела ли я чего или не слышала, об образе жизни покойной, и меня отпустили. Я им ничем не помогла: что я могла знать о ней? Мы не были подругами. Надо же, молоденькая, красивая, веселая, легкая, как облачко, Люся — и мертва. Ножевое ранение со смертельным исходом.

…Следствие шло уже месяц, соседей периодически опрашивали, вызывали в милицию. Но никто толком ничего не знал и, естественно, не вспомнил ничего нового. Что нам о ней известно? Люся жила одна, по-видимому, где-то работала или училась, потому что мы с ней каждое утро встречались в лифте, вечером возвращалась. Иногда по праздникам у нее были гости — играла музыка, шумели голоса. Кто-то к ней приходил — друзья ли, сослуживцы, поклонники — нам это было неизвестно.

Однажды утром я выгуливала своего добермана Мотьку и встретила участкового Петровича. Мы с ним часто разговаривали на собачьи темы — у него тоже доберман. Петрович был очень важным, намекал, что в курсе производимого следствия, и все ждал, когда же я начну расспрашивать. Я и начала, чтобы не разочаровывать старого приятеля, да и любопытство мое никто не отменял.

— Ну колись уже, Петрович!

— Ты знаешь, я не могу нарушить тайну следствия, — значительно произнес он.

— Да я ж понятой была, а значит лицо посвященное и заинтересованное. Почти участник следствия!

— Но кое-что могу рассказать.

И он с удовольствием принялся излагать все, что знает.

Как оказалось, Люся была студенткой последнего курса гуманитарного университета. Родители, люди небогатые, жили на другом конце Москвы, а эта жилплощадь досталась ей от одинокой тетки, умершей несколько лет тому назад. Следователь опросил студентов из Люсиной группы, все отзывались о ней очень хорошо: училась нормально, иногда пропускала занятия — впрочем, как все, была общительной и отзывчивой, деньги явно водились и, судя по всему — не от родителей. Порой ее встречал какой-то парень на «Ниве». Кто он — никто не знал. Во всяком случае, здесь он не учился, а она о нем не рассказывала. Парня этого не нашли. Вот и все, что знал Петрович.

Я вспомнила, что видела какую-то «Ниву» около нашего подъезда. И вроде бы ни у кого из соседей такой машины нет. И сказала об этом Петровичу. Он оживился. А я посоветовала:

— Ты, Петрович, обратись к нашим армянам. Ты ж знаешь, они на первом этаже живут. Так вот, у них всегда кто-то есть дома, и всегда они видят всех отъезжающих и приезжающих. Да я когда домой иду, то вижу, что всегда у них кто-то в окне маячит. Может, им просто деться в квартире некуда — человек 20 же их в однушке обитает, — попутно наябедничала я. Петрович кивнул задумчиво, и на том мы расстались.

Через какое-то время я встретила Петровича в булочной. Он, увидев меня, купил здоровенную шоколадку и вручил мне. Оказывается, я помогла следствию. Полиция, конечно, расспрашивала всех жильцов о разных незнакомых машинах, но соседи вспоминали обычно «Лексусы» или BMW — в общем, крутые тачки, а почему-то конкретно о «Ниве», хотя эта машина была уже замечена у гуманитарного университета, полиция спросить не додумалась. Хотя в наше время обилия иномарок «Нива» на их фоне как раз очень заметная, по-моему. А армяне по моей наводке, как я и предполагала, на прямой вопрос ответили, что такая машина действительно появлялась, и даже номер назвали, который запомнили потому, что он был связан с какими-то событиями в их жизни. Владелец «Нивы» оказался двоюродным братом убитой, и сейчас вокруг его персоны прорабатывается какая-то версия.

Прошло еще время. Соседи уже реже обсуждали трагедию — жизнь брала свое. Квартира все еще стояла опечатанной. Петрович тоже не попадался, чтобы поддержать интерес к теме.

Позднее лето сменилось осенью, пришел черед зимы. И однажды, выйдя как обычно утром из дому, я вдруг увидела, как открывается дверь Люсиной квартиры, и из нее выпорхнула стройная девушка. Я так и осталась стоять столбом. Увидев это, девушка приветливо улыбнулась и поздоровалась. «Меня зовут Вера. Я теперь здесь живу. Купила квартиру». — «А вы знали предыдущую хозяйку?» — «Нет. Я купила через агентство».

Больше спрашивать ее было не о чем, но об этой истории я думала весь день. Следствие явно закончено, раз кто-то вступил в наследство и продал квартиру.

Но как бы узнать подробности? Очень мне было любопытно. И это в результате удалось. Мы с моей подругой, с которой вместе работали, нашли-таки общих знакомых, чьи знакомые в свою очередь знали следователя, ведущего дело Люси Селезневой. Следствие действительно закончилось.

И вот что удалось узнать. Люсин двоюродный брат оказался ни при чем, они одногодки, просто с детства дружили, поэтому часто встречались. Квартиру унаследовали родители Люси, тут же ее продавшие, чтобы не напоминала о трагедии. Сама история убитой девушки оказалась совсем не загадочной, а даже очень банальной.

Она познакомилась с женатым бизнесменом Виталием, стала его любовницей, но устраивать свидания в своей квартире не захотела — мало ли, родители нагрянут, да и вообще любовное гнездышко лучше иметь на стороне, чтобы иметь возможность для маневра. Он для их встреч снимал квартиру, давал ей деньги, дарил подарки. Брату Люся рассказала о любовнике, он-то и помог следствию выйти на бизнесмена. Но и Виталий оказался ни при чем. Он привязался к Люсе, они стали все чаще встречаться, и дело шло к развязке — не такой, конечно. Но надумал бизнесмен поменять свою прежнюю супругу на молодую. Когда он сообщил жене Кате о разводе, та долго плакала, умоляла, потом стала угрожать. Ей было что терять — детей у них не было, отступного ей бы муж много не дал, мы ж не в Калифорнии, где мужья своим женам оставляют половину нажитого, да еще и содержание потом выплачивают. Катерине не хотелось вдруг остаться нищей немолодой разведенкой, да и обидно ей было: карьеру свою при ней Виталий делал, при ней богатство наживал, а пользоваться всем этим будет другая? Не бывать этому! На Виталия слезы и уговоры жены не подействовали — у него был в самом разгаре кризис среднего возраста, он мечтал о новой жизни, переменах, но сдаваться жена не собиралась.

Конец ознакомительного фрагмента.