Линор Горалик
* * *
— Где была твоя голова?
— Склонялась к бегству, трещала о новостях,
пухла за Охтой, болела за ЦСКА,
выдавалась пленными за своего.
— Где были твои глаза?
— В Твери на затылке, в Москве на лбу;
косили камни, ели чужих,
ходили по воду в военкомат.
— О, глупые твои глаза!
Ах, завидущая твоя голова!
Зачем ты, чёрная твоя рука,
огниво служивому отдала?
У нас глаза — как мельничные жернова,
у нас голова трещит от ума, —
а мы несём во рту медяки,
куда нас родина высекла.
