Дивлюсь я на небо… Роман

Галина Альбертовна Долгая

В каждой семье есть тайны, которые свято хранятся, и лишь в конце жизни кто-то решается рассказать о них своим потомкам. Так случилось и в семье героев романа – Анны и Александра. Жизнь простых людей в годы репрессий, Великой Отечественной войны, размышления автора о смысле жизни, о преемственности поколений, о любви и прощении – обо всем этом в романе, основанном на реальных событиях. Действие происходит на Украине, на Дальнем Востоке России и в Узбекистане в 1929—1950-х годах.

Глава 6

Новые тревоги

Скажи, как людям о себе поведать,

И чувства наши кто поймет, скажи?

Цюй Юань

С рождением дочери жизнь в семье Войтковских сильно изменилась. На первый взгляд, только хлопот прибавилось, но маленькая девочка, которая едва не умерла в первые минуты своей жизни, изменила мировоззрение Анны. Материнский инстинкт пробудил в ней не только силы для защиты своих детей, но и твердую уверенность в том, что именно женщина — глава семьи, хранительница детей, мужа и того душевного благополучия, которое они с Сашей обрели, когда пошли по жизни вместе. Теперь Анна как никогда понимала смысл слов сказанных Сашей, когда в один из вечеров она пыталась выяснить, почему так получается, что его отец арестован, как враг народа, а он — его сын! — стал начальником над такими же «врагами».

«Пойми, нам главное сохранить нашу семью, вырастить нашего сына. И запомни на будущее: никто ничего не должен знать об этом этапе нашей жизни. Пройдет три года, мы уедем отсюда навсегда, но для всех — мы провели это время на Дальнем Востоке. Все! Никаких объяснений и тем более рассказов о моей работе. Никому и никогда!» — сказал тогда Саша.

Анна запомнила, но только сейчас поняла, как это важно. Тем более, что теперь у них есть не только сын, но и дочь.

Они назвали девочку Валентиной. Аня не смыкала глаз, выхаживая ее. Еще не раз Валечка умирала, внезапно переставая дышать. Если это происходило днем, то верная Клава возвращала ее к жизни, делая незамысловатую зарядку и массаж, приемы которого она когда-то в детстве увидела и запомнила, когда бабка-повитуха спасала такого же слабенького малыша у одной из женщин их села. Аня тоже запомнила, и ее решительность и упорство спасали ребенка в тяжелые минуты, когда Клавы не было рядом.

Но из головы не выходили жестокие слова докторши: «Не жилица!». Аня не могла понять, отчего чужая женщина, которой она, Аня, не сделала ничего плохого, была так зла на нее и ее ребенка. Расспросы Клавы не внесли ясности.

— Она хорошая, поверьте, только жизнь у нее тяжелая, — отмахнулась Клава, боясь, как бы жена начальника не решила, что Фаина Ефимовна хотела убить ее ребенка.

— Но, Клава, у тебя тоже жизнь не сахар! — возразила Аня. — Ты же спасла мою дочь! И к сыну моему относишься, как к родному, и ко мне!

Клава так и застыла от таких слов. Вспомнился разговор с Фаиной Ефимовной. Вот он, тот момент, которого она так ждала с тех пор! Когда, если не сейчас рассказать о своей просьбе?! Сердце в груди зачастило. Клава едва справлялась со своим дыханием.

— Что с тобой? — Аня смотрела и не узнавала свою помощницу. Клава всегда была собранной, деловитой. Никогда еще Анна не видела такой бледности на ее лице. — Что ты, Клава? — Аня засуетилась, пододвинула табуретку, мягко, но настойчиво усадила девушку, подала ковш воды.

— Спасибо, не надо, — отвела ее руку Клава.

— Выпей, — попросила Аня.

Клава скорее по привычке подчиняться, чем за надобностью, глотнула холодной воды. Буря в груди утихла. Клава собралась с мыслями и решилась.

— Я давно просить вас хочу… просить помочь найти моих сестру и брата… как меня забрали, так я о них и не знаю ничего. Фаина Ефимовна говорила, что детей таких, как мы, как мои родители, отправляют в детдом и фамилии дают другие… — Клава говорила, а слезы просто текли по щекам, дотекали до подбородка и, собравшись в капли покрупнее, падали на грудь.

Анна замерла, слушая ее. Казалось, любое слово сейчас, любой шум прервут рассказ, и она больше никогда не скажет ей о своей боли.

— Фаина Ефимовна говорит, что в органах знают, куда деток отправляют, а родным не говорят. Так и растут они, не помня ни фамилии своей, ни родного дома…

— Клава, что мне надо сделать? — тихо спросила Аня. — Что сказала Фаина Ефимовна? Что она посоветовала?

Клава оживилась, утерла нос тыльной стороной ладони, спохватилась, вытерла ладонь тряпкой, что держала в руке.

— Попросите вашего мужа узнать, послать запрос куда следует, где знают о моих родненьких. Мне не ответят, а ему, как своему, скажут.

Анна поняла. Поняла, что помочь не так легко. Поговорить с Сашей она, конечно, поговорит, но… Аня наперед знала, что он ей скажет, как посмотрит. Еще в самом начале, когда они только приехали сюда, Саша провел границу между своей работой и семьей. И Аня изо всех сил старалась не разрушать призрачную, но твердую стену, защищающую ее от лишних тревог и переживаний. Но Клава! Аня не могла ответить несчастной девушке «Нет!».

Конец ознакомительного фрагмента.