Бумажный Голиаф

Вячеслав Юрьевич Панкратов

В книге автор создал мир недалекого будущего, в котором хрупкие люди сталкиваются с технологическими Богами, не понимая их реальных замыслов.«Создавая искусственный интеллект мы играем с силами, возможностей которых не представляем» – Илон Макс, предприниматель, изобретатель.

Глава шестая

Лос-Анджелес, 6 апреля, утро.

Владелец маршрута: Бобби Тук.

Статус: маршрут построен — 13 348 км, 123 часа.

Лос-Анджелес — Хьюстон — Майами — Нью-Йорк — Чикаго — Сиэтл — Лос-Анджелес.

— Просторно тут — выдавил из себя Мартин, когда они погрузились с Бобби в круизный шатл, который ждал их на уходящей в горизонт парковке компании «Круиз Америка».

Одноуровневый шатл круизного типа: две небольшие спальные каюты, разделенные убирающейся перегородкой, обеденная зона и кабина управления на два места.

— Как дом на колесах, который когда-то брал на прокат отец, — Бобби Тук успел написать пару коротких строчек для Милы, пока они стояли на стойке и получали шатл.

— Не нравится делать свою работу, сидел бы дома, пособия сейчас всем хватает, — поучал Мартин молодого парня за стойкой, — а если я спрашиваю, сколько надо идти пешком до шатла, значит, мне надо это знать, может, у меня спина болит? Не знаешь, что такое больная спина, верно? Потому что не работал руками в своей жизни. Все за вас роботы делают…

— Нам подходит, спасибо, — поспешно сказал Бобби, забирая карточку-ключ и подписывая отпечатком пальца договор аренды.

— Тут примерно метров 150, мистер, — пробормотал немного ошарашенный наездом Мартина парень, — если хотите, я попрошу подогнать ваш шатл в зону посадки.

— Не надо нам, ногами дойдем! — Мартин схватил чемодан в левую руку и, демонстративно изогнувшись на левую сторону, зашагал к выходу, как будто точно зная, какой из сотен шатлов на стоянке «Круиз Америки» им дали.

«Интересно, что у него такого тяжелого в чемодане?» — думал Бобби, соображая, как им лучше выйти к блоку стоянки D4.

До шатла они дошли быстро. Карточка-ключ включила свет в кабине и разбудила панель управления. Было раннее утро, и шатл еще не успел нагреться, а то Мартин еще и на эту тему нашелся бы что сказать.

К своему удивлению, Бобби Тук увидел, как Мартин распаковывает чемодан и достает из него инструменты: электрический шуруповерт, набор отверток, молоток, какие-то лекарства.

— Эм-м… Зачем это все?

— Это ты привык путешествовать налегке, за тебя все проблемы решает кредитная карточка! А простые люди решают мелкие неполадки своими руками, а не звонят тут же на ресепшен. — Мартин явно был готов к вопросу и заготовил ответ заранее.

— Ок, супер, конечно, — выдохнул Бобби и забросил рюкзак в свой спальный отсек. — Если мы застрянем в трубе, просто прорубим себе выход молотком и зубилом… А лекарства зачем?

— Надо мне! Возраст для рабочего человека значит совершенно другое, чем для кабинетных воротничков, — Мартин замолчал.

— Мне просто надо знать, когда тебе могут понадобиться медикаменты… — проговорил Бобби и добавил про себя: «Поездка обещает быть долгой».

Шатл тронулся бесшумно, как и все электрические машины. На выезде с парковки «Круиз Америка» их еще раз проверили, просканировав документы, и пожелали счастливой дороги.

— Понанимали тунеядцев, — бухтел Мартин Тук, — обычного копеечного сканера документов было бы вполне достаточно.

Шатл неторопливо катился по навигатору. Их модель занимала одну стандартную полосу, поэтому могла свободно передвигаться по улицам города, как обычный большой дом на колесах или автобус. Состояние дорог в ЛА никогда не было отличным, но после Большого Замедления поток транспорта вырос и дороги стали развиваться и ремонтироваться быстрее.

— Олжато-Монумент-Вэлли? Ты же говорил, что поедем в Хьюстон, — Мартин листал маршрут на терминале, который был установлен перед пассажирским креслом в шатле.

— Там красиво, Мартин. Это, как по мне, самое красивое место на земле. Но сначала ночуем в Вильямсе, это почти 700 км. К вечеру должны там оказаться, смотря как по пробкам выберемся из ЛА.

— Ты же там никогда не был, откуда тебе знать?

— Я много часов провел в VR-очках, рассматривая интересные места. Там красиво, — повторил Бобби.

— Небось на лекциях по географии штаны протирал, куда время-то девать было, угу, — Мартин постоянно ерзал в кресле, как будто не мог нормально устроиться.

— Да, на лекциях по географии тоже, — Бобби вел шатл в ручном режиме, пока они выбирались до ближайшей эстакады и выезда на систему труб. — Был когда-то в Гранд-Каньоне?

— Не собрался, знаете ли… — Мартин сосредоточенно смотрел в свою сторону, высматривая место, где они будут въезжать в трубу.

У Бобби на языке все время крутилась шуточка про мусоропровод, в который Мартин ни за что не полезет, но он решил дать брату день-два, чтобы сменилась картинка.

Им достался терминал в Сан-Бернардино: место, где городская система наземных дорог интегрировалась с междугородней системой воздушных труб сообщения. Часть транспорта, в основном грузовики и фургоны, уходила левее, в сторону гор, по старому наземному шоссе 15, состояние которого становилось с каждым годом хуже и хуже. Транспорт, адаптированный для труб, уходил правее, в сторону гор Сан-Горгонио и Биг-Беар-Лейк.

Въезд в систему труб выглядел как обычный пункт оплаты на шоссе в начале века. Когда-то тут были люди, потом их заменили роботы, потом автоматика просто забрала на себя распределение потока. Примерно за 300—400 метров штурвал шатла коротко пискнул и погас. Руль стал пустым, его можно было крутить в любую сторону, автоматика вела шатл без участия водителя. Вскоре их шатл перестроился на полосу для легкого транспорта, а более тяжелые грузовые шатлы система сортировала в середину потока. Шесть полос шоссе превратились в двенадцать, потом каждая полоса шоссе ввинчивалась в свою прозрачную трубу. Чуть дальше трубы скручивались в подобие каната, где «нити» с грузовыми автоматизированными шатлами попадали внутрь, а легковые и круизные шатлы оказывались по бокам для лучшего обзора.

Шатл Бобби и Мартина оказался в одной из правых полос шоссе. Труба, в которую они вкатились, ушла немного вверх и вправо, потом «канат» приподнялся над землей на небольшую высоту, и из окна Мартина открылся отличный вид на уходящие до горизонта поля. Бобби внутренне порадовался, что им повезло с трубой и брату было хорошо видно.

Шатл перешел в круизный режим, рулевая колонка со штурвалом отодвинулась от водителя, и кресла немного откинулись.

Биг-Беар-Лейк, долина Шипхол, Национальный заказник Мохаве, озеро Мохаве, город Кингман и красивая длинная петля до городка Вильямс, где они планировали сделать первую остановку.

— Ну вот, и стоило воротить новую дорогу, — Мартин листал карту на терминале, — тянули бы свою трубу над шоссе 15, как везде, и не выпендривались. Дешевле же.

— А вот как раз и посмотрим, зачем при строительстве этого участка ИИ решил проложить трубу не как проще, а чуть в стороне от проложенного ранее шоссе 15. Тут меньше часа дороги.

…

Озеро Биг-Беар открылось перед глазами Бобби и Мартина совершенно неожиданно. Дорога внизу разделилась на две: шоссе 38 уходило левее, а шоссе 18 бежало по правому берегу озера. Само озеро раскинулось синей играющей на солнце гладью воды далеко впереди. По склонам гор, которые стремились к воде, были разбросаны лыжные курорты, горы переливалась разными оттенками зелени, а труба… труба шла прямо над озером, и шатл внутри трубы словно парил в двадцати-тридцати метрах над водой.

Бобби, который видел эту картинку ранее, в VR-очках, когда просматривал маршрут их поездки, смотрел сейчас больше на Мартина. Брат откинулся на спинку удобного большого кресла, положил руки на подлокотники и весь выпрямился. С его стороны кабины озеро было видно особенно хорошо, вода играла с солнцем, вершины гор были укрыты снегом, внизу люди катались на водных лыжах.

— Я слышал в новостях про озеро Тахо, — немного нахмурившись, проговорил Мартин.

— Красивое место, я еще не был, но хотел бы, — Бобби успел было подумать, что все оказалось гораздо проще, чем он думал: «Просто нужно подать на вход системы верные данные и правильные образы. Система переваривает то, что в нее подать, и если подать набор позитивных импульсов…»

— В новостях говорили, что озеро Тахо давно стало местом отдыха богатых белых американцев, нормальному человеку туда не сунуться даже…

Бобби невольно поежился.

— Чтобы нормально отдыхать, надо заработать на отдых, это верно, — пытаясь поддержать разговор, проговорил он.

— Или родиться в семейке, где денег отродясь не считали, и гоняй себе на лодке сколько влезет…

Бобби не стал слушать дальше и углубился в изучение маршрута. Одна точка на карте вызывала его личный интерес: Монумент Кеннеди, установленный в 70-х годах прошлого века. Он когда-то прочитал о простой идее, которую воплотили по проекту известного архитектора Филиппа Джонсона, и хотел сам посмотреть это место.

Шатл мягко летел в трубе, позволяя путешественникам спокойно заниматься своими делами или рассматривать окрестности. Когда ландшафт становился совсем уж скучным, труба делала красивые повороты, и шатл наклонялся из стороны в сторону, словно дельтаплан, который описывал дугу над красивым местом.

Несколько раз труба приближалась к трассе. Внизу тянулись среднемагистральные грузовики и немногочисленные прокатные легковушки. Несколько раз Мартину показалось, что он видел летящие против потока индукционные аномалии, но рассмотреть их не получалось: покрытые хорошим отражающим материалом, эти непонятные двухметровые капли, которые встречались на многих трассах, не удавалось ни толком рассмотреть, ни снять на камеры.

— Говорят, что это экспериментальные транспортные средства, которые двигаются против потока, при этом как-то заряжаются от индукционного поля трассы и умудряются нарушать ограничение Генсоку, — Бобби просто рассуждал вслух, но брат решил вмешаться.

— Очередная хрень из телевизора… Просто какие-то отмороженные байкеры научились прятаться от радаров под какими-то кевларовыми-шмевларовыми капсулами, а сделаны они так, чтобы самого мотоцикла не было видно. А гоняют они с превышением, потому что бензиновые и электроники там ни фига нет, вот ваш хваленый Генсоку и не может им ничего отключить.

— Может быть, но их встречают очень много людей по всей стране, кроме того, реакция, с которой они расходятся со встречным потоком…

— Ой, ясно все, конечно, простые люди не могут угадать такую великую загадку, куда уж… Надо ждать, пока яйцеголовые не поймают одну, не вскроют высокотехнологичным резаком и не найдут внутри взбешенного байкера, который вылезет и навешает всем очкарикам, — Мартин кинул победный взгляд на Бобби, явно ожидая продолжения спора, но его брат быстро потерял интерес к этому обсуждению и листал карту маршрута.

Подождав для приличия секунд двадцать, Мартин кивнул сам себе и, закрыв этот вопрос, сделал вид, что интересуется их планами.

— Куда дальше, коммандер Спок?

— Если все получится хорошо, то часов через шесть пересечем Национальный заказник Мохаве и попадем к Большому Каньону. — Бобби сверил на карте допуски и заметил, что одна из желтых отметок со знаком вопроса стала, наконец, зеленой. — О, нам дали пропуск в сам Каньон, к упавшему самолету «Пан Америкен». Времени на осмотр немного, стандартный туристический допуск, но зато рассмотрим поближе.

…

Всю дорогу Мартин продолжал выдавать брату теории, из которых выходило, что общество — пирог, между слоями которого непробиваемая прослойка, в которую нормальному человеку никак не пробиться, если он не готов переступить через свои принципы и честность. Никаких социальных лифтов. Никаких перспектив и вариантов. Родился — жил — умер.

Бобби думал, что был внутренне готов столкнуться с такой моделью мира. Какое-то время он слушал брата, пытался задавать вопросы, но очень быстро понял, что эта модель была крепкой, сваренной и непробиваемой броней. Изменить ничего нельзя. Вижу только то, что вписывается в модель. Все остальное, что как-то пробилось отражением реальности внутрь этого небольшого кубика представлений и понятий — суть, обман и ложь, с помощью которой нами всеми и управляют.

Аналитик Тук пытался найти какой-то сбой в этой модели, которая, словно большой стеклянный шар или куб, накрыла его брата и хранила его от других мнений и фактов. Попытки что-то донести отскакивали с той или иной степенью агрессии. Куб, внутри которого жил Мартин, спокойно утюжил реальность, оставляя за собой только гладкую полосу мнения: все понятно, все так и только так, менять ничего не нужно… Бобби казалось, что этот куб набирал скорость по наклонной плоскости и условный оператор этой конструкции несется вниз к одному ему известному финалу.

Из этой многочасовой «проповеди» Мартина Бобби выдернул сигнал навигационной системы. Они приближались к одной из самых знаменитых точек Большого Падения, которой теперь, плюс ко всем своим регалиям, стал Гранд-Каньон.

Труба нырнула по красивой дуге через край Гранд-Каньона, и вереница туристических шатлов, снижая скорость, полетела вниз, чтобы через несколько минут мягкого скольжения оказаться возле останков рухнувшего на дно каньона самолета авиакомпании «ПанАм». Это был один из последних самолетов, которые упали в тот день, после которого началось Замедление. Когда карта мира в один момент вспыхнула тремя тысячами точек упавших самолетов, воздушное пространство было закрыто окончательно, и мир вступил в эру ограничения Генсоку: 60 миль в час на небе, на земле и на воде. Некоторые самолеты успели сесть на воду, но рейсу Лос-Анджелес — Солт-Лейк-Сити повезло меньше. Самолет ушел в разрез Гранд-Каньона и взорвался практически на самом дне.

Шатл Мартина и Бобби замер в десяти метрах над останками большого самолета. Самолет лежал на животе, словно аккуратно нарезанная кольцами рыба, которую выложили на причудливом разноуровневом подносе: логика системы спасателей рассчитала плоскости разрезов корпуса самолета еще до того, как первые спасательные дроны прибыли к месту аварии. Тушить самолеты, которые упали по всему миру, было просто некому. Некоторые локальные пожарные расчеты успевали на своих машинах к горящему в поле или недалеко от шоссе самолету, но сделать практически ничего не могли. Рейсу «ПанАм», который упал на дно Гранд-Каньона, ждать помощи было неоткуда с первых секунд аварии. Труба воздушки появилась здесь гораздо позже, когда место крушения было решено сделать мемориалом. Никакой спецтехникой сюда нельзя было доставить хоть сколько-то значимое количество тонн пожарного геля. Самолет, истекающий топливом, просто горел несколько часов, превращая песок и камни вокруг себя в подобие мутного коричнево-желтого стекла. Дроны из ближайшего городка беспомощно кружили над огнем, периодически сменяя друг друга: одни улетали на зарядку, другие становились им на замену, чтобы продолжать снимать место аварии. Подобный многим упавшим в тот день самолетам, этот рейс превратился в часы беспомощного наблюдения человечества за трагедией. Мы могли снимать, фиксировать, планировать операции по вскрытию горящих самолетов, но в 99% случаев ничего не могли сделать, чтобы помочь людям.

Несколько часов подряд весь мир сидел у экранов и смотрел, как горят самолеты в самых труднодоступных участках земного шара. Телевизионные корпорации пытались переключить внимание людей на что-то другое, но картина, как спасательные корабли кружат вокруг уходящего на дно залива или океана самолета, никак не спасала ситуацию.

Несколько часов мы смотрели на то, как горели упавшие в один момент самолеты, которые нарушили Закон Генсоку… Циничные критики говорят, что именно после этого шока и полученных людьми травм индустрия ИИ-терапии получила огромные государственные и частные инвестиции по всему миру. Нам всем стал нужен терапевт.

…

— Иногда нам всем нужен какой-то знак, чтобы снизить скорость, — пробормотал Бобби.

— Теория третьего заговора, братишка, теория третьего заговора…

Бобби не стал слушать продолжение бесконечного заговор-марафона и подтвердил туристической системе, что они могут отправляться дальше.

— Послушаем Си?

Бобби только согласно кивнул, и Мартин нашел у себя в телефоне трансляцию.

«… мы превратили почти любую поверхность в терминал и расширили экран нашего смартфона до любых размеров: от квадратика вызовной панели входной двери — до окон современных квартир. Включи телефон и просто выведи изображение на ближайший терминал.

Забыл куда-то позвонить? Даже если телефон в кармане, он подскажет тебе об этом, найдя любой свободный терминал рядом с тобой.

Мы умеем выращивать внутренние органы и проводить школьные уроки в онлайне. Дети учатся в международных группах, пока новая поджелудочная для их бабушки растет где-то в питательной жидкости в ста километрах к югу.

Ваш доктор знает, что у вас что-то не так, еще до того, как вы сами почувствуете недомогание. Холодильник расскажет ему, что вы едите, а телефон расскажет, сколько вы двигаетесь, и главное… главное: что изменилось и не пора ли вам сдать анализы.

Машины ездят сами, а белковый водитель — скорее требование закона в некоторых штатах или признак состоятельности владельца.

Казалось бы, что осталось по-прежнему? Будет ли новый мир меняться и дальше такими темпами?

Деньги остались деньгами. Доллар теряет в стоимости, как делает это последние пятьдесят-шестьдесят лет. Труд приносит деньги и дает хлеб. Да, банки стали другими, теперь ИИ посчитает, какой вам выдавать кредит, а не живой человек, который раньше мог ошибаться. Но какая вам, как человеку труда, разница, если вы готовы работать? Работайте и зарабатывайте на хлеб.

Кто-то получил очередной раунд инвестиций, и мы видим, как снова надувается очередной пузырь с дутыми оценками стоимости компаний, которые ничего не зарабатывают. Человеку труда нечего вкладывать. Многих из вас это заботит на самом деле?

Самолеты не летают. Доставка из Китая идет морским контейнером. Какой процент покупателей пользовался ускоренной доставкой и на самом деле пострадал от этого? Может быть, вы лично? Или система прогнозирования заказов все уже рассчитала и отправила, исходя из той рекламы, которую вы смотрели, и состояния вашего счета, и понимает, сколько товаров будет продано в Луизиане в следующий четверг?

Все изменилось, и ничего не меняется. Высокие технологии и низкий уровень жизни — выражение двадцатых годов этого века, а не дня сегодняшнего.

Хочешь не меняться — ты можешь не меняться. Цивилизация тебе даже умереть от голода не даст. Хочешь спалить себе печень алкоголем или наркотиками? Валяй. Какой-нибудь местный приход церкви Джорджа Флойда оплатит тебе новую.

Тогда откуда все эти вопли о том, что мир летит вперед, что снова все поменялось и теперь не будет, как прежде? Не от тех ли из нас, кто как не хотел работать, так и не хочет? Не от тех ли из нас, кто дождался Замедления, чтобы сложить руки…»

Мартин раздраженно переключил трансляцию и ушел в свой отсек в задней части шатла.