Кровавый след Марии-Антуанетты

Вячеслав Лялин

Разрушение Российской империи было аналогично Великой Французской революции. За этими событиями стояли одни и те же тёмные силы. Вначале они опробовали свои возможности во Франции, потом повторили всё тоже в России. Смоделировав не только похожую социальную ситуацию, но и используя мистические силы потустороннего мира в лице казнённой французской королевы Марии-Антуанетты, согласившейся на сотрудничество ради спасения дочери. Казалось, что тёмными силами было учтено всё до мельчайших подробностей. И гибель всех членов царской семьи неизбежна. Однако видя аналогичную судьбу русской царицы, дух Марии-Антуанетты помогает уберечь от смерти цесаревича, сорвав кровавые планы заговорщиков.

Глава 1

Французский след

Гнев

Недалеко от Английской столицы располагался старинный особняк. Это было великолепное трёхэтажное здание, главный фасад которого был украшен двумя рядами красивых коринфских колонн и широкой гранитной лестницей, обставленной скульптурами ужасных чудовищ, ведущей прямо на бельэтаж. Дворец был надёжно спрятан среди пышной растительности. Его восточный фасад примыкал к искусно обустроенному пруду, обильно заросшему тонкими листьями рдесты и водными лютиками, с каскадом великолепных фонтанов.

В расположенной на западном фасаде закрытой и просторной лоджии, опирающейся на шесть богато украшенных лепниной колонн, в кресле у самого окна, любуясь прекрасным видом обширного парка, горделиво восседал хозяин этого великолепного дворца. Он был человеком состоятельным и наделённым тонким эстетическим вкусом. О чём ярко свидетельствовало роскошное убранство комнат особняка. Всё здание переполняли произведения искусства. Картины фламандских мастеров соседствовали со средневековыми савойскими гобеленами, античная скульптура уживалась с бесценными вазами китайского фарфора. Огромная библиотека, особая гордость хозяина, состояла из многих сотен бесценных изданий. Дополняла богатое внутреннее убранство дворца старинная мебель известнейших итальянских мастеров эпохи Возрождения. При этом вся эта роскошь была размещена с большим вкусом. Даже лоджия, в которой пил утренний кофе хозяин, была превосходно обставлена. Миниатюры в позолоченных рамках, саксонский фарфор, небольшие античные мраморные статуи были представлены в таком количестве, что превращали лоджию в настоящее музейное хранилище. В отделке лоджии гармонично сочетались различные стили. Центром её был огромный камин, облицованный цветными изразцами, на котором находились массивные бронзовые часы, выполненные в виде средневекового замка, с большим циферблатом на внутреннем донжоне.

Хозяином всей этой роскоши являлся небольшого роста, слегка полноватый мужчина, одетый в длинный, наподобие монашеской сутаны, бархатный халат с накинутым капюшоном. Именно таким его всегда видели слуги. Их было во дворце не много, но они уже много лет служили своему господину. Хозяин в своих слугах высоко ценил молчаливость и исполнительность. Тем более при таком значительном жаловании, которое с присущей англичанам аккуратностью ежемесячно им выплачивалось, придерживаться строгих правил проживания во дворце было совсем не трудно.

Созерцание окрестностей хозяином было прервано внезапно появившимся лакеем. Высоким худощавым мужчиной лет тридцати, с прилизанными русыми волосами и такого же цвета длинными бакенбардами, одетого в длиннополый расшитый золой нитью сюртук.

— Почта сэр, — громогласно объявил лакей.

Он слегка наклонился и протянул хозяину резной серебряный поднос, на котором лежал жёлтого цвета увесистый пакет и почтовый нож, с инкрустированной цветными камнями рукоятью. Хозяин неторопливо взял пакет и почтовым ножом вспорол его край. Он уже давно дожидался важных новостей. Поэтому в предвкушении хороших известий, он несколько растягивал удовольствие ожидания и не сразу приступил к чтению корреспонденции.

Поёрзав в кресле, и искоса взглянув на вытянувшегося, как струна, в ожидании приказаний лакея, хозяин медленно, как бы с неохотой, стал просматривать бумаги. Однако вскоре любопытство пересилило удовольствие ожидания, и он углубился в чтение полученных бумаг. Это были документы из России. Результаты исследования недавно обнаруженных останков погибшей в Екатеринбурге царской семьи. Императора и императрицы их дочерей и малолетнего сына. Как известно, царская семья, находясь под арестом в Екатеринбурге, была тайно расстреляна. Их тела были сожжены и надёжно спрятаны в глухой тайге. Однако, несмотря на все ухищрения палачей, почти через столетие группа исследователей обнаружила тайное царское захоронение. Найденные человеческие останки были извлечены из таёжной глуши и доставлены в Санкт-Петербург. Там все найденные фрагменты были направлены в научную лабораторию. Их исследовали. И теперь хозяин получил от своих верных осведомителей копии результатов этих исследований.

В том, что найденные останки принадлежали русской царской семье, хозяин не сомневался. Ему было важно узнать другое. Все ли члены царской фамилии были расстреляны в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге. Не удалось ли случайно кому-нибудь выжить. Поэтому так внимательно хозяин вчитывался в заключение экспертов. И чем больше он прочитывал страниц, тем мрачнее становилось его лицо. Наконец он не выдержал и швырнул бумаги на пол.

— Проклятье, — выругался хозяин.

Он вскочил с кресла и стал быстро, слегка подпрыгивая, кружить вокруг оторопевшего лакея. Лакей ни когда прежде не видел хозяина в столь бурном нервном возбуждении, поэтому был растерян и напуган. Он буквально остолбенел, не зная, как следует себя вести. Хозяин продолжал ругаться и истерически размахивать руками, словно желая поколотить принесшего плохие вести слугу.

— Ты понимаешь Чарльз, что там написано? — выкрикивая слова, обратился хозяин к лакею.

И не дожидаясь ответа, продолжил:

— Они утверждают, что из семи обнаруженных останков только пять принадлежат царской семье. Это родители, царь с царицей и три их дочери. И если отсутствие одной дочери, предположительно Анастасии, я ещё могу понять. Ведь мы сами приложили к этому руку. Но ответь мне Чарльз, где останки мальчика? Слышишь, где останки цесаревича? Я спрашиваю, где? Вот тут написано, что найденные детские останки не принадлежат цесаревичу. Как это понимать?

Хозяин взял лакея за грудки и так сильно встряхнул, что он едва не уронил на пол поднос.

— Молчишь каналья, а я тебе отвечу, — отпустив перепуганного лакея, продолжил свой монолог хозяин. — Я тебе отвечу. Это означает, что мальчика подменили. Теперь это ясно. Только вот остался один вопрос. Когда произошла подмена?

Хозяин весь затрясся от охватившей его ярости. Вся имеющаяся в его организме кровь прильнула к голове, окрасив лицо в бордово-красный цвет, а жуткая гримаса, превратила его в настоящее страшилище, как в кошмарных фильмах про вампиров. Впервые увидев лицо своего хозяина, притом такое ужасное, лакей, сам затрясся от страха и, выронив поднос, испуская нечеловеческий рык, помчался, что было сил, прочь из дворца. Он бежал, как ошпаренный по огромным коридорам дворца и что было сил вопил:

— Спасайтесь, наш хозяин вампир.

Лакей бежал так быстро и так долго, пока силы совсем не оставили его. Он рухнул замертво, прямо на обочине сельской дороги.

Потом местные сплетницы утверждали, что обезумевший лакей едва не добежал до центра Лондона. А хозяин дворца быстро собрался и неизвестно куда укатил. Как поговаривали в округе: «канул в преисподнюю».

Тюильри

Как гром среди ясного неба во Франции разразилась революция. Трудолюбивые и спокойные французы движимые неведомой силой в одночасье массово обезумили и превратились в разъярённую и безжалостную толпу. Стадный инстинкт, так часто встречающийся в природе, наиболее наглядно проявляющийся в нашествиях саранчи сметающей всю растительность на своём пути, перекинулся на людей, дав отсчёт кровавой бойне.

Король Людовик XVI, ещё недавно единоличный правитель страны, стал пленником собственных подданных. Королевский двор был распущен. Монаршая семья переведена на жительство из Версаля в Париж и заключена во дворец Тюильри. Формально это была ещё не тюрьма, но покидать дворец без разрешения революционных властей королевская семья не могла. Король и королева были сильно напуганы. И даже не ограничение свободы было самым ужасным, а отсутствие спокойствия и уверенности в завтрашнем дне, томительное ожидание чего-то более страшного. Особенно король и королева опасались за жизнь своих детей. Король шёл на любые уступки лишь бы не спровоцировать своих подданных на новые кровавые преступления. Людовик XVI старался быть лояльным к революционной власти использовавшей его в качестве ширмы, которой революционеры собирались прикрыть свои подлые злодеяния.

Так получилось, что в огромной стране вступиться за королевскую фамилию было не кому. Даже аристократы, ранее искавшие милости при королевском дворе, стали безразличны к судьбе монарха. В одночасье все стали недовольны правлением короля Людовика XVI. Особенно были недовольны королевой Марией-Антуанеттой, считая именно её главной виновницей развала Франции.

Жизнь в Тюильри, для королевской семьи, стала временем постоянного ожидания кровавой развязки. Связь с внешним миром практически отсутствовала. Хотя Людовика и Марию-Антуанетту ещё по инерции продолжали именовать королевским титулом, но вкладывали в это совсем другой смысл.

Однажды, в один из самых обычных дней, когда члены монаршей фамилии, каждый как мог, коротали время, служанка, милостиво оставленная во дворце революционным комитетом, сообщила королеве, что её просит о встречи священник. Мария-Антуанетта была удивлена. Она недолюбливала служителей церкви, но отказаться от встречи не решилась. Это было хоть каким-то развлечением.

— Я приму его, — отдала распоряжение королева.

Через минуту, едва Мария-Антуанетта успела принять подобающую супруги монарха позу, в комнату вошёл облачённый в серую сутану небольшого роста, слегка полноватый мужчина. Его лицо было скрыто натянутым на глаза капюшоном.

— Рад видеть вас ваше королевское величество в полном здравии, — с поклоном приветствовал королеву незнакомец.

— Кто вы?

— Я Жозеф д'Агу, епископ Памье.

— Разве священники ещё существуют во Франции? — заметила королева. — Ведь новая власть не жалует служителей церкви.

— Последние бурные события в стране меня ни сколько не затронули, — пояснил епископ.

— Так вы служите Конвенту?

— Я служу только Богу, — осенив себя крестным знамением, торжественно произнёс священник.

— Что вам угодно месье д'Агу, епископ Памье?

— Я пришёл предложить вам свои услуги.

— Что именно? — насторожилась Мария-Антуанетта, заподозрив в священнике тайного агента Конвента.

— Не стоит меня опасаться, — уловив настроение королевы, заявил священник. — Я ваш друг.

— Разве у монархов есть друзья?

— Представьте себе, есть, хотя ранее были лишь подданные.

— Я слушаю вас, — смягчилась королева.

— Я хочу вам помочь покинуть страну.

— Об этом вам следует говорить с королём.

— Король не пойдёт на такой шаг, он боится дать толчок гражданской войне, и убедить его сможете только вы.

— Я не пойду против воли супруга. У нас в Конвенте есть заступники, верные и преданные нам люди. К тому же если станет совсем плохо, мы всегда сможем выехать из страны.

— Вы ошибаетесь ваше королевское величество, вам и королю нужно срочно покинуть Париж, — продолжал настаивать епископ. — Иначе будет уже поздно. Всё уже предопределено.

— Если, по-вашему, месье д'Агу, уже всё предопределено, то и изменить ни чего нельзя. Так ведь?

— Не совсем так, моя королева, — принялся объяснять священник. — Судьба каждого человека прописана высшими силами, это так, с этим не поспоришь. Но каждому предоставляется шанс изменить предначертанное и избежать нежелательных событий. И у вас и вашей семьи есть этот шанс.

— Что вы этим хотите сказать? — испугалась Мария-Антуанетта. — Вы полагаете наша жизнь под угрозой?

— Да, вы совершенно правы ваше королевское величество, ваша жизнь под угрозой и страшной развязки не избежать. Если только вы не доверитесь мне.

— Почему я должна вам верить?

— Потому что скоро умрёт ваш защитник в Конвенте граф Мирабо, а в город Варенн уже получил назначение молодой республиканец месье Жан-Батист Друэ, сын хорошо известного вам почтмейстера из Сент-Мену.

— Откуда вы знаете о скорой смерти графа Мирабо? Причём тут месье Друэ, сын почтмейстера из Сент-Мену? — удивилась королева. — Вы говорите загадками и совсем запутали меня.

— Это ваш злой рок.

— Мы месье д'Агу шпион, посланный нашими врагами, чтобы спровоцировать нас на необдуманные действия. Это объясняет ваше внезапное появление в наших покоях.

— Это не так, я ваш друг.

— Убирайтесь, пока я не позвала короля, — пригрозила Мария-Антуанетта.

— Хорошо, я ухожу, но напоследок запомните мои слова.

Епископ вытер платком выступившие на лбу крупные капли пота, выдававшие его сильное волнение, и продолжил:

— Монаршие особы, необычные люди. На них возложена особая задача, быть пастырями людей, как святая церковь ведает духовной жизнью, так монархи управляют светским обществом. Это незыблемый закон. Таков вековой порядок устройства политической системы в мире. Часто за власть борются. Проливают кровь, чтобы насладиться хотя бы одним мигом абсолютной власти. Но бывает так, что власть достаётся человеку, который страшно тяготиться возложенной на него ролью. Власть для него страшное наказание, бремя, непосильная ноша, тяжёлый крест. Отказаться нельзя, хотя это самое заветное его желание. Тогда нарушается порядок вещей и в таком королевстве начинаются беды.

— Зачем вы всё это рассказываете?

— Потому, что таким монархом, страдающим от власти, является ваш муж, король Людовик.

— Да вы святой отец еретик, — взорвалась королева.

— Прошу меня извинить, я вовсе не хотел ни чего дурного сказать про короля. Ваш супруг, человек весьма достойный, истинный христианин, но, к сожалению, не правитель. И так бывает, что как только во главе страны появляется слабый монарх, тёмные силы начинают раскачивать страну, возбуждая народные массы. И порой, чтобы окончательно всё не рухнуло, необходима искупительная жертва.

— Вы желаете нашей смерти?

— Нет, я пришёл сюда, чтобы помочь. У Господа на вас большие планы.

— Я вас не понимаю?

— Это не нужно, просто довертись мне, я помогу вам спастись. Вы, ваш супруг и дети обречены. Ритуальная казнь, вот что вас всех ждёт.

— Вы же сказали, что у Бога на нас планы, — усмехнулась королева.

— Да, но существует два варианта последующих событий. С вами и без вас. Следующим актом будет ваша казнь или ваше спасение. Выбирать вам ваше королевское величество. Но ждать нельзя. Если вы решитесь. То вывесите красный флаг в окно, на восточной стороне дворца. И я помогу вам.

— Я подумаю, — уклонилась от прямого ответа Мария-Антуанетта.

Её резкий тон означал прекращение беседы. Епископ всё понял, поклонился и исчез.

Расставшись с епископом, Мария-Антуанетта вернулась в свои покои. Там ждал её король.

— Вы с кем-то встречались? — поинтересовался Людовик.

— Да, меня просил об аудиенции один священник.

— Что же он хотел? — спросил король, и тут же дал собственный ответ. — Призывал к святому причастию.

— Он предлагал свои услуги, для побега из страны, предсказывая нашу казнь.

— Нам нечего бояться. Граф Мирабо предан нам и не допустит по отношению к нам, ни какого насилия.

— Священник предсказал скорую сметь графа Мирабо.

— Вы верите ему?

— Нет, он похож на проходимца. Святой отец даже не назвал, кого он представляет. Вообще вёл себя подозрительно.

— Вы полагаете, он послан нашими врагами, чтобы спровоцировать нас на неверные поступки?

— Конечно, в услугах этого самозваного епископа мы не нуждаемся, — заявила Мария-Антуанетта. — У нас есть на кого опереться. Граф Аксель фон Ферзен, действующий от имени русского посла, всегда готов прейти нам на помощь.

— Да, хвала Господу, у нас есть настоящие друзья, — согласился Людовик.

— К тому же этот епископ потребовал бы особую плату за свои услуги.

— А кто это был, этот священник?

— Епископ Памье.

— Как, они уже сами стали назначать епископов, — покачал головой король. — Раньше это была исключительная привилегия монарха.

— Что вы хотите этим сказать, мой супруг?

— Епископская кафедра Памье уже год вакантна, — пояснил Людовик.

— Вот как! — удивилась королева.

— Кто же стал новым епископом?

— Он назвался Жозефом д'Агу.

— Не может быть? — испугался король. — Месье д'Агу действительно занимал кафедру в Памье, но он год, как умер.

Варенн

Наконец всё было готово к побегу. Приближённым короля удалось склонить монарха к решительным действиям. После внезапной смерти графа Мирабо, Людовик был сильно подавлен. Решающую роль в принятии такого решения сыграла Мария-Антуанетта. Она всегда была энергичной женщиной и не могла спокойно сидеть на месте, дожидаясь милости от совершенно неуравновешенных людей, потерявших остаток своего рассудка в водовороте революционной стихии.

Вокруг королевской семьи были только самые преданные люди, которым королева полностью доверяла. Это давнишний друг Марии-Антуанетты — графАксель фон Ферзен и личная посланница русской императрицы баронесса Анна фон Корф. Граф Ферзен разработал план побега, Анна Корф снабдила королевскую семью деньгами и предоставила документы.

До условного часа оставалось совсем немного времени и Мария-Антуанетта не находила себе места. Она металась по комнате, не реагируя на речи мужа и частые всхлипывания расстроенных детей. Наконец в комнату, где собралось всё августейшее семейство, вошла госпожа Турцель, придворная дама королевы.

— Что милая Изабель, — едва держась на ногах, обратилась королева к мадам Турцель.

— Успокойтесь моя королева, причин для беспокойства нет.

— Не томи милая Изабель, говори всё ли готово и где сейчас граф Аксель? Нам что следует делать? — затараторила королева. — Сколько нам ещё ждать? У меня совершенно нет сил. Я умру узницей в Тюильри, так и не дождавшись освобождения.

— Не волнуйтесь, всё хорошо ваше величество, — поспешила успокоить королеву мадам Турцель. — Когда за дело берётся граф Ферзен, осечки быть не может.

— Ах, я могу доверять только милому Акселю.

— Документы уже готовы, — продолжила Изабель. — Я представлюсь баронессой Корф, возвращающейся из Франции в Россию с детьми, гувернанткой, которой будете вы моя королева, и камердинером, роль которого будет выполнять их королевское величество.

— Ах, как это низко, — посетовала Мария-Антуанетта.

— Наоборот это забавно, как на маскарадах, до которых, вы моя дорогая, были большой охотницей, — поспешил успокоить супругу Людовик.

— Какова будет наша свита? — из учтивости улыбнувшись мужу, продолжила расспрашивать свою придворную даму королева.

— Граф Ферзен посчитал, что нужно ограничиться лишь кучером. Его роль исполнит лейтенант королевских гвардейцев месье Николя де Мальбек, маркиз де Бриже. Сам граф отбудет после нашего отъезда и прямиком направится в Монмеди к генералу Буйе. Его войска обеспечат нам надёжную охрану.

— Да, маркиз Буйе всегда был нам предан, — заметил, внимательно следивший за разговором, король.

— Значит до самого Монмеди, я не увижу нашего храброго Акселя, — опечалилась Мария-Антуанетта.

— Граф займётся нейтрализацией стражников, — пояснила мадам Турцель.

— Это очень важное поручение, — вновь высказался король Людовик. — Наш стражник маркиз де Лафайет, весьма некстати приказал удвоить караулы, и повелел обыскивать все кареты.

— Поэтому мы не можем более откладывать с отъездом, — решительно заявила королева. — Жребий брошен, назад пути нет.

Закончив разговоры, все преступили к дальнейшим сборам. С наступлением темноты уложили детей спать, все взрослые бодрствовали. Наконец около полуночи в королевских покоях появилась мадам Корф.

— Милая Анна мы вас заждались, — не скрывая своего волнения, первая бросилась к баронессе Мария-Антуанетта. — Всё ли готово?

— Да ваше королевское величество, всё готово — сделав реверанс, приветствовала королевских особ Анна Корф. — Граф Ферзен велел мне сообщить, что ровно в полночь, вам следует проследовать в парк к карусели. Там вас встретит граф и проводит к Сен-Мартенским воротам. Там вас уже ожидает заложенная в шесть лошадей дорожная карета.

Помолившись перед опасной дорогой и разбудив детей, беглецы тихо покинули свои покои, и вышли в парк.

Королевские телохранители хорошо справились со своей задачей. В парке королевская семья не встретила ни одного стражника. Всё было тихо. Добравшись до назначенного места, беглецы были встречены графом Ферзенон. Он усадил всех в экипаж, сам взявшись править лошадьми, спешно направился к Сен-Мартенским воротам. Туда беглецы так же добрались без происшествий.

Настало время прощаний.

— Месье Ферзен, что бы ни случилось, я ни когда не забуду, что вы сделали для меня, — пожал руку графу Акселю король Людовик.

Королева на прощание позволила поцеловать графу свою руку и, растрогавшись, немного всплакнула. Потом она подошла к баронессе Корф и обняла её, как близкую подругу.

— Ах, моя дорогая Анна, — залепетала Мария-Антуанетта, — я вам так благодарна, так благодарна. Вы всегда будете моей самой близкой подругой. Надеюсь, недалёк тот час, когда я смогу отблагодарить вас по-королевски. Я обязательно замолвлю за вас словечко перед русской императрицей. Несомненно, вас, моя милая Анна, ждёт блестящее будущее.

— Самая лучшая награда для меня это ваша безопасность, — отвечала баронесса. — Вы не представляете ваше величество, как я заинтересована в успехе вашей поездки. От этого зависит будущее Европы, будущее России, будущее моих потомков.

— Я вас не понимаю, — удивилась королева.

— Это не важно, — поспешила уклониться от ответа Анна Корф. — Вам пора.

— Пора.

Королевская семья и их спутники расположились в карете и маркиз де Бриже, разместившись на козлах, звучно щёлкнув хлыстом, ослабил поводья. Лошади синхронно рванули вперед, помчав карету по мостовой. Баронесса Корф осенила путников крестным знамением и, бормоча молитву, сопровождаемая слугой, побрела к себе в парижскую квартиру. Всю дорогу до дома, она повторяла одни и те же слова:

— Лишь бы не случилось беды.

Путь был не близким, а время ночное, поэтому, уставшие от напряжённого ожидания и почувствовавшие облегчение путешественники, удобно разместившись в карете, быстро заснули.

Утро встретило беглецов ласковым солнечным светом. Всё было чудесно. Казалось, все опасности были уже позади. Карета вкатила в очередной городок, располагавшийся по пути в Монмеди. Он был ни чем не примечательным. Обычное провинциальное захолустье.

Как положено, карета остановилась у военного кордона. Предстояло пройти проверку.

— Что это за место? — обратилась к супругу королева.

— Кажется Варенн, — неуверенно ответил Людовик.

— Варенн! — испуганно выкрикнула Мария-Антуанетта.

По всему телу королевы пробежал озноб, а сердце лихорадочно забилось от нахлынувшего волнения.

— Что с вами? — испугался за супругу король.

— Нет, нет, всё хорошо, — поспешила успокоить мужа Мария-Антуанетта.

Королева прикрыла побелевшее от волнения лицо веером и попросила свою придворную даму узнать о причине задержки. Мадам Турзель выглянула в окошко. Возле кареты стоял молодой человек в мятой и потёртой военной форме.

— Я лейтенант национальной гвардии Жан Друэ, назовите себя и предъявите свой паспорт.

— Я русская подданная баронесса Анна фон Корф, путешествую с детьми и слугами. Сейчас направляюсь в Санкт-Петербург, — отвечала покрасневшая от волнения мадам Турзель.

Она протянула лейтенанту свои фальшивые документы, которыми её снабдила настоящая Анна Корф. Друэ внимательно посмотрел бумаги. На вид всё было в порядке. Он уже собирался вернуть паспорт даме назвавшейся баронессой фон Корф, как вдруг, совершенно неожиданно для путешественников, потребовал, чтобы все пассажиры вышли из кареты для проверки.

— Что случилось, ваше требование незаконно, — возмутилась мадам Турзель.

От волнения её лицо стало огненно красным.

— Это произвол, я буду жаловаться. Я иностранная подданная.

— Советую подчиниться, — строго заявил лейтенант. — В противном случае я вынужден буду применить силу.

Он дал знак своим солдатам и те окружили карету. Сопротивляться было бесполезно. Пришлось повиноваться требованию офицера. Из кареты не торопливо вышли все пассажиры, выстроившись в одну шеренгу. Как только лейтенант взглянул на слуг мнимой баронессы. Его лицо засияло. Он сразу узнал короля и королеву.

— С приездом ваше королевское величество, — с поклоном обратился офицер к, одетому в ливрею камердинера, Людовику. — Вы не узнаёте меня?

Король пожал плечами.

— Как же так, ведь я Жан-Батист Друэ, сын почтмейстера из Сент-Мену. Мы с вами давние знакомые, — звонко засмеялся лейтенант.

Всем сразу стало ясно, что побег провалился. Королевскую семью и их небольшую свиту доставили в городскую мэрию. Уже вечером другая карета, менее комфортабельная, с большим военным конвоем, везла монаршую семью обратно в Париж.

— Что с нами будет? — обратилась Мария-Антуанетта к одному из офицеров конвоя.

— Приказано поместить вас в Тампль, — сухо ответил конвоир и чтобы показать своё нежелание продолжать разговор, пришпорил коня.

— Тампль, — ужаснулась королева. — Это же самый ужасный замок, это настоящий каменный мешок.

Королева уткнулась в грудь супруга и тихо зарыдала.

Тампль

Тампль — старинный замок, построенный ещё во времена крестовых походов на Восток, долгое время был резиденцией рыцарей ордена Храма — тамплиеров. Пока французский король Филипп IV Красивый, дальний предок Людовика XVI, заручившись поддержкой римского папы Климента V, жестоко не расправился с рыцарями. В Париже на костре, словно простой еретик, был сожжён последний великий магистр ордена тамплиеров Жан де Моле. С этого времени рыцарский замок Тампль стал самой мрачной тюрьмой во Франции. Именно туда революционные власти решили определить короля, королеву и их детей. Бежать из Тампля было не возможно.

Королевскую семью поместили в крошечной комнате, насмешливо именуя её королевскими покоями, и не оставляли ни на минуту без присмотра. Стражники постоянно дежурили у дверей, ограничивая не только свободу передвижения узников, но и препятствуя связи с внешним миром.

Узники впали в уныние. Особенно тяжело переносила новые условия Мария-Антуанетта. Нет, она не жаловалась, но в душе у неё скреблись кошки. Чтобы уединиться и немного отдышаться и забыться, королева по ночам стала бродить по тюремному коридору, дальше пройти было не возможно. Целый день Мария-Антуанетта ждала наступление ночи, чтобы уединиться и помечтать о прошлой жизни.

В одну из таких спокойных ночей, когда королева, наслаждаясь тишиной, освещая путь слабеньким огоньком свечи, бродила по мрачным коридорам замка, в одной из галерей, у колонны она заметила силуэт человека одетого в церковную сутану. Вначале королева, испугалась. Сердце у неё забилось так часто, что заныло в груди. Во рту всё пересохло. По всему телу пробежал озноб. Мария-Антуанетта, чтобы успокоиться прижалась к каменной стене. Камень был холодный и быстро остудил разгорячённое тело женщины. Королева успокоилась и, собравшись с силами, решительно направилась к незнакомцу. Кто бы это ни был, человек или призрак, она его уже не боялась.

Едва Мария-Антуанетта приблизилась к незнакомцу, как он повернулся к ней и скинул с головы капюшон, открыв своё лоснящееся от чрезмерной сытости лицо.

— Епископ! — удивлённо вскрикнула королева. — Это вы?

— Да ваше королевское величество, это я епископ Памье, — расплывшись в добродушной улыбке, тихо ответил священник. — Ваш верный друг.

— Как вы меня напугали.

— Прошу меня великодушно извинить, — поклонился епископ. — Испугать вас не входило в мои планы.

— Как вы сюда попали? Тампль хорошо охраняют и ни кого не допускают к нам без специального разрешения коменданта замка.

— Я слуга Божий, передо мной открыты все двери.

— Вы проникли сюда тайно?

— Мне не требуется ни какого разрешения, кроме Божьего.

— Значит, тут есть тайный ход, и вы освободите нас, — обрадовалась своей догадке королева.

— Нет, — усмехнулся епископ.

— Так зачем вы здесь?

— Я пришёл сюда специально в ночное время, чтобы встретиться лично с вами ваше королевское величество.

— Откуда вы знаете, что я здесь гуляю по ночам?

— Мне многое известно.

— Мне бы нужно вас прогнать, — обиделась на священника королева, — но из любопытства, я вас выслушаю месье д'Агу.

— Это очень разумно с вашей стороны, — отметил епископ. — Я отвечу на все ваши вопросы.

— Я слушаю вас.

— Вы помните моя королева, я предлагал вам свою помощь, когда вы ещё находились с семьёй во дворце Тюриньи.

— Допустим, вы тогда предлагали организовать наш выезд за границу. Сейчас что-то изменилось? Неужели вы стали революционером?

— Как можно, помилуй Бог. Я сейчас, как и прежде Божий слуга не более, — чтобы продемонстрировать свою набожность перед королевой, священник осенил себя крестным знамением. — Просто всё изменилось. Ранее я мог вам помочь и благополучно бы вывез вас в Австрию, к вашим родным. Сейчас, увы. Это не возможно.

— Почему, вы боитесь гильотины?

— Я страшусь только суда Божьего, более ни чего, земное мне не страшно.

— Так почему вы более не хотите нам помочь? — не унималась Мария-Антуанетта.

— Вы слышали о рыцарях тамплиерах?

— Конечно, мы сейчас заточены в их резиденции.

— Вы, наверное, знаете, какая участь постигла этот благородный рыцарский орден и великого магистра Жана де Моле?

— Конечно, но это было давно.

— Да, почти пять веков назад.

— Причём тут тамплиеры и мы?

— Тогда нужна была жертва, для того, чтобы избежать катастрофы и великий магистр ордена Жан де Моле, своей смертью спас многих. И не дал раскрутиться в обратную сторону колесу истории. Потому что напрасных жертв не бывает.

— Я вас совсем не понимаю.

— Великое постичь простому человеку сложно, нужно просто плыть по течению. Идти по указанному пути.

— Кто указывает этот путь?

— Великий кормчий.

— Кто это?

— Скоро узнаете, моя королева, — хитро прищурился епископ. — Вот вы ваше королевское величество, куда готовитесь попасть?

— В Вену, к родственникам, подальше от этой Франции, в которой перестали уважать королевскую власть.

— Я нужно желать попасть в рай Божий.

— О чём это вы?

— О том, что вы Мария-Антуанетта Габсбург-Лотарингская избраны, — громогласно объявил священник, высоко подняв правую руку.

— Я должна принести себя в жертву? — испугалась королева.

— Да, проведению так угодно, — подтвердил епископ. — У вас был шанс спастись, но всё пошло не так. Поэтому нужно смиренно принять свою судьбу. И будем надеяться, что ваша жертва будет не напрасной и поможет избежать в дальнейшем всеобщей катастрофы.

— Я не прошу за себя, — взмолилась королева. — Я смиренно приму всё посланные мне испытания, но король и наши дети.

— У вас одна судьба на всех.

— Но сжальтесь.

— Это не моя прихоть и не моё желание. Я лишь вестник судьбы.

Епископ обнял рыдающую королеву и прижал к своей груди.

— Успокойтесь моя милая, не всё так плохо. Я пришёл сюда, чтобы спасти одно ваше дитя.

— Это маленький Луи-Шарль, наш сын и наследник? — с надеждой посмотрела на священника Мария-Антуанетта.

В её взгляде было столько надежды и мольбы, что ни кто из смертных был не в состоянии выдержать такого напора, кроме епископа Памье.

— Нет, ваше королевское величество, это ваша дочь принцесса Мария-Тереза-Шарлотта.

— Шарлотта! — удивилась королева. — Почему именно она?

— Такова воля, великого кормчего.

— Каким образом вы спасёте Шарлотту?

— Вы приведёте её сейчас, и она уйдёт со мной. Но помните, её жизнь и судьба полностью зависят от вас. Точнее от вашей жертвы. Пусть всё будет так, как предначертано судьбой.

— Пусть всё будет так, как предначертано судьбой, — тихо повторила королева.

— А теперь приведите ко мне свою дочь, только тихо, чтобы ни кого не разбудить.

— Последний вопрос месье д'Агу.

— Слушаю вас.

— Кто вы на самом деле?

— Я член капитула ордена тамплиеров, — гордо заявил священник.

— Но этого не может быть, орден был распущён, а настоящий епископ Памье год назад умер.

— Король Филипп уничтожил лишь верхнюю, видимую часть рыцарства. Орден же продолжает жить и сегодня, а я вечный епископ Памье.

— Но…

— Довольно вопросов, — перебил королеву епископ. — У нас мало времени, идите за дочерью.

Мария-Антуанетта вытерла платком застывшие на щеках слёзы и торопливо пошла в свои покои. Она вернулась через полчаса, приведя с собой сонную и ни чего не понимающую принцессу Шарлотту, молодую девушку тринадцати лет. Принцесса куталась в старенькое потёртое одеяльце. Вид у неё был жалкий. Стоптанные туфельки и запачканное бардовое платьице. На принцессу она была совсем не похожа.

— Вот месье епископ, моя дочь Шарлотта.

— Иди ко мне дитя, — протянул руки принцессе священник.

Девочка оглянулась, посмотрев на мать и получив молчаливое согласие, робко направилась к епископу. Священник накинул на Шарлотту серый плащ, взял её за руку и повёл по длинному коридору, вдоль каменных колон.

Мария-Антуанетта смотрела им вслед. Внезапно она моргнула, закрыв глаза всего на пару секунд, но в этот миг священник и принцесса исчезли. Королева более ни кого не видела. Она бросилась к тому месту, где последний раз видела дочь и епископа. Там уже ни кого не было. Тщетно она осматривала все углы в замке, простукивала все стены и колонны, в надежде отыскать тайный ход. Всё было бесполезно. Королева вернулась в свою комнату, в надежде увидеть там спящую Шарлотту, предположив, что епископ ей привиделся. Но детская постель оказалась пуста. Это было не видение, ни сон. Всё случившееся было явью.

Утром, ни чего не утаивая, Мария-Антуанетта всё рассказала мужу. Людовик всё понял и постарался успокоить супругу.

— Не волнуйся дорогая, наше положение обязывает нас думать о своём народе. И если нам суждено принести себя в жертву, так тому и быть. Я не держу зла на своих тиранов, они сами обмануты ложными идеями. Не ведают, что творят. Я молюсь, чтобы наша кровь не пала на Францию. Жалко наших детей, но так видно угодно высшим силам. Что касается Шарлотты, то это хорошо, что ей удалось спастись. Она продолжит наш род и не прервётся наша ниточка в веках. Я же приношу себя в жертву во имя Франции. Я не страшусь смерти. Наоборот, там, в новой небесной жизни, мы все соединимся, и ни кто не сможет более нас разлучить. Я счастлив, что люблю и любим.

Супруги обнялись и зарыдали.

Казнь

После того, как королеву разлучили с детьми и перевели из Тампля в башню замка Консьержери, расположенную в самом центре Парижа, на омываемом водами Сены острове Сите, стало окончательно ясно, что дни арестантки сочтены. Пожалуй, во всей Франции не было ненавистней женщины, чем Мария-Антуанетта. Копившаяся годами и широко культивировавшаяся народная злоба по отношению к королеве достигла своего пика. Чаша народного терпения была переполнена. Народ жаждал королевской крови. И если король Людовик XVI был нелюбим революционерами, находя сочувствие у большинства народа, по политическим мотивам, как правитель страны, а не как простой человек, то ненависть к королеве имела и политический и личный характер. Её обвиняли во всех страшных грехах, презрительно называя «Австриячкой». Её погибели желали представители всех сословий, от простых крестьян до обиженных на королевскую власть аристократов.

Революционные власти, конечно же, исполняя волю французского народа, решили предать бывшую королеву революционному, то есть, несомненно, справедливому суду. Суд, а не простая казнь, должен был, по мнению самых ревностных патриотов Франции, ещё более умножить унижения и страдания королевы. Поэтому её не казнили вместе с горячо любимым супругом, королём Людовиком XVI, чтобы как можно дольше продлить её страдания. Поэтому разлучили с детьми. Поэтому содержали в самой убогой камере, лишив какой-либо связи с внешним миром. Одиночество было для арестантки невыносимым. Все её мысли были поглощены детьми, оставленными ею по требованию тюремщиков, в Тампле.

Королева часами бесцельно кружила по, скупо обставленной простой мебелью, крохотной камере. Лишь иногда позволяя себе полюбоваться видом из тюремного окошка, выходившего на женский двор замка. Ни чего привлекательного во дворе не было, но это было хоть какое-то развлечение. Почти не употребляя той грубой пищи, которую дважды в день доставляли в камеру тюремщики, узница проводила большую часть времени за чтением Евангелия и молитвами. Прерываясь для того чтобы взглянуть на висевший у неё на шее портрет сына и прижать к своей груди локон его бархатных волос.

Мария-Антуанетта в каждом шаге своих тюремщиков угадывала предсказание епископа Памье и поэтому была спокойна. Она достойно, как и положено королевской особе, противостояла каждому новому несчастью. Совершенно несломленной, она предстала перед судьями Революционного трибунала. И когда президент трибунала Арман-Мартен-Жозеф Герман, приняв надменный вид, обратился к подсудимой с обыкновенным, принятым на судебных заседаниях, вопросом:

— Как вас зовут?

Королева, приняв царственную осанку, решила подыграть обвинителям и громогласно ответила:

— Мария-Антуанетта Лотарингско-Австрийская.

— Ваше звание? — продолжал расспросы месье Герман.

— Вдова Людовика XVI Бурбона, бывшего короля Франции.

— Сколько вам лет?

— Тридцать семь.

Затем судья стал перечислять обвинения, выдвинутые против королевы. Оказалось, что Мария-Антуанетта, за годы своего пребывания в несчастной Франции, беспощадно расточала финансы страны, тем самым умножая страдания простого народа. Она полностью подчинила своей воле слабохарактерного короля и влияла на внешнюю и внутреннюю политику правительства, конечно же, действуя во вред Франции. С помощью изощрённых интриг, королева возбудила междоусобную войну в разных провинциях страны. И ещё множество пунктов обвинений пришлось выслушать подсудимой, что, по правде сказать, сильно утомило истощённую королеву. Однако у неё все же хватило сил выслушать не только все обвинения, но и сам приговор, к которому она была совершенно готова.

Обвиняемой, как этого требовала традиция, не предоставили последнее слово. Но королева произнесла несколько фраз, показавшихся судьям, судебным заседателям, стражникам и всем присутствующим в зале суда лицам, странными и непонятными:

— Путь свершится, что положено.

После оглашения приговора, вызвавшего в народе всеобщее ликование, Марию-Антуанетту возвратили в темницу, чтобы она смогла, как следует, подготовиться к смерти.

Перед тем, как палач постриг её волосы, чтобы облегчить работу гильотины, королева попросила стражников принести ей перо, чернила и бумагу. Она хотела написать письмо детям. Строгие тюремщики не посмели идущей на смерть узнице отказать в её последней просьбе и предоставили требуемые письменные принадлежности. Королева уединилась за тюремным столиком и, адресуя своё послание сестре своего покойного мужа принцессе Елизавете, на попечении которой находились королевские дети, аккуратно начертала:

Конец ознакомительного фрагмента.