Дорогой пилигрима
В однотомник входят избранные произведения Вячеслава Гришанова, написанные им в разные годы. Продолжая традиции русской духовной мысли, автор призывает читателей не оставаться в стороне от происходящих событий в обществе, не каменеть в себе, не притворять свой разум в напряжённое молчание и не убивать время, а всячески спешить к мыслям и чувствам — олицетворяющие человеческую душу, волнуя её до самых глубин.
Оглавление
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Дорогой пилигрима» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Стихи
Дорогой пилигрима
Иду дорогой пилигрима
В своей заветной стороне,
И не сдержать того порыва,
Коль Бог дарует силы мне.
А вместе с ним и радость, волю,
Восторг, смиренье, нежный взгляд,
Где голоса друзей порою
Струной натянутой звенят;
Где горечь жизни утомлённой
Врачуют дружба и любовь.
Где голос звонкий, непокорный
Венчает радостную новь;
Где чаши полные, утехи,
Льстецов приятная молва,
Где муки тайные, навеки,
Влекут для веры и добра.
О важном
Блаженна жизнь, пока живёшь без дум…
Веселье в ней всегда владеет мною,
Где хороводят мысль и острый ум,
Вещая встречи вновь с мечтою.
Где в звуках нежных и родных
Царит приятная усталость,
Где слов молитвенных, святых
Я жду в любви, хотя бы малость.
Чтоб вновь восторгом пел Эфир,
Сокрыв во мраке скорби, муки,
Где ждёт не дремлющий Сатир,
С ухмылкой потирая руки.
Всё как есть
Далёк от мысли совершенства,
Но я испил уже до дна
Из чаши жизни безвозвратной
Остатки горького вина.
Что остаётся мне ещё?
О смерти ль думать со смиреньем
Иль к Богу обратить уста,
Чтоб дал надежду, жизнь в которой ценим.
Она одна для нас мечта,
Что мы не здесь, а там блаженны будем,
Пусть краем пропасти проходит жизнь моя,
За это всё мы никого не судим.
Хочу принять разумно всё как есть
И верой утешать себя о счастье,
В надежде жить о благости своей,
В любви, чтоб ветром унесло ненастье.
Русская душа
Улыбнуться яркому солнцу,
Прошагать по зелёной траве —
Разве это не благо для сердца,
Разве это не радость душе!
Выпить радужной светлой водицы,
Где‐то в поле берёзку обнять —
Разве этим нельзя насладиться!
Разве это нельзя величать!
Мы всего лишь частица природы,
И для нас нет другого пути,
Как вернуться под бренные своды
Нестареющей русской души.
Чтоб она нас в дороге венчала,
Чтоб добром усыпала в пути.
Чтоб по жизни мы с ней величаво
Шли от горестей, бед и тоски.
Только с ней мы найдём обретенье,
Только с ней мы найдём свой покров —
То природы могучей веленье,
Наших прадедов, дедов, отцов.
Улыбнитесь лучистому солнцу,
Родниковой испейте воды,
Загляните на самое донце —
Это взгляд вашей русской души!
Зимний день
Тоскливы зимние деньки,
И в сердце странный холод.
Но мои мысли вновь легки,
Я с ними весел, молод.
Мне неприличен с ними торг,
Их привечаю сразу.
Мои желанья и восторг
Считаю, как награду.
Они мне верные друзья,
Без них грущу порою,
И, где б я ни был иногда,
Они всегда со мною.
Друзья мои скромны всегда —
Живут во мне, играя.
Им не страшна печаль, зима
И горечь удалая.
Для них счастливая пора —
Когда венчает лира.
Когда с бокала пью до дна
Движением факира.
И вот свобода мастерства,
Где вдохновенье правит.
Где с песней звонкая душа
В объятиях гуляет.
Влечёт в тиши искусства жар
Желанною мечтою.
Чтоб в наслажденьях божий дар
Манил меня любовью;
Искрился в рифмах и словах,
Достоинством пылая.
И чтоб неведомый мне страх
Не искушал, страдая.
Своим немыслием, враждой,
Слепой порочной бранью.
Тем, чтобы стих казался мой
Простою житейской данью.
Напрасен страха сей удел,
Ведь дар нам от завета.
Во всём отмеренный задел,
Есть каждому и где‐то…
Пишу картины в эти дни,
Стихи, что жаждут страсти.
Все эти щедрые дары
Дают мне радость, счастье.
Пишу для сердца и души,
На трудность невзирая,
Пишу, как прежде, о любви,
Мир лиры воспевая.
Приятен мне сей зимний плен,
Где в тишине, покое
Я в эти дни не омрачен
Усталою рукою.
Пусть не напрасен будет труд,
Порывы вдохновенья.
Стихи, картины пусть живут
Для младо поколенья.
Уверен, скажутся слова
Спустя года, столетья…
Читая зримо письмена
Как символ долголетья.
Памяти Поэта
Убит поэт, изгнанник власти.
Судьбы свершился приговор.
Холодный выстрел эхом страсти
Нарушил отзвуков простор.
Снег белый кровью обагрился,
Взывая Бога, небеса…
Зачем же этот мир лишился
Пророка, гения, певца?
Нашла любимца муз «награда»
Не на пожарищах войны
(В горах далёкого Кавказа),
А в тайных комнатах молвы.
Где плесень черного масонства
Рождалась в связях на глазах,
Где сын французского пижонства
Кривил ухмылкой на губах.
Где чин достоин был почёта,
Где власть безумству предалась,
И где талант судили строго,
«Кнутом» испытывая всласть.
Но чести путь взирал он свыше,
Не запятнав её ничем,
Лишь звуки радости в ней слышал
И не желал ей перемен.
Он не служил бесчестью — трону,
Земных богов не восхвалял,
И в звуках царскую корону
При том дворе не прославлял.
Мятежный дух, властитель лиры,
Внимая духу твоему,
Ты жив поныне в звуках мира,
Душа толпы в твоём плену.
России сын, свободы воин,
Любви поклонник и добра.
Ты русской святости достоин
На все далёкие века!
Новое время
Живу покаянно и просто,
Неся по жизни мерный груз.
Пишу в тиши на злобу остро,
Для вещих дел, друзей и муз.
Меня пленяют добродетель,
Любовь, надежда и покой,
Свобода — друг мой и свидетель —
Живит небесной красотой!
Ничто нас в жизни не пугает:
Ни ужас мира, ни слова,
Ни то, что облаком витает
Над нами злобная молва.
Труды охотно сочетаю,
К богам взываю я мольбу
И лирой звонкой предрекаю
России новую судьбу!
Не помышляя о другом
Погибнуть проще, жить сложней.
Хотя и дух небесный манит…
Но сердца зов, мечты моей
Поэта голову дурманит.
Даруя нежность и любовь;
В суровой жизни — песнопенья!
Чтоб для трудов познать я мог
Часы, минуты вдохновенья.
Воспев мечту, певцов удел,
Минуты счастья золотые,
Чтобы под сводом важных дел
Жила, цвела моя Россия.
Январь 2012 года
Живу в предчувствии: чего? Не знаю сам.
Кругом тоска… без выбора и цели.
Куда ни кинешь взгляд: повсюду срам —
От беспробудной глупости и лени.
Как мы живём? О Боже! Как живём?
Чем выше век, тем ниже отступленье…
Кому и где представить всё виной
За смерть и беды, слёзное терпенье?
Страшусь предсказывать на тусклый лунный свет
Всё угасающего племени и рода,
Ведь я не Бог, я только лишь Поэт
Ещё живого русского народа.
Поэт и читатель
Ну почему мы нынче на Руси
Глупцов и дураков не сторонимся!?
К тому же, с ними просят нас идти
Туда, где мысли ложной мы дивимся.
И вот уже, поставив штамп раба…
Нас не терзают горе и кручины,
Идём толпою все — день ото дня —
И ждём, что скажут в бремени кумиры!
А может, лучше, здравый ум любя,
Не петь под дудку песни и куплеты,
А думать о России иногда,
Где лики святцев дарят нам заветы.
Конечно, рассуждать в стихах со мной,
Делиться мыслью — это ваше право,
Но вот скажи, поэт наш дорогой,
Изменит ли хула всю суть устава?
Уйдёт один варяг, придёт другой,
А с ним дружин бессмыслицы орава,
И будут пичкать той же чепухой —
Для популизма, прочего навара.
Истории тому давно пример:
Что нужно человеку — чуждо власти.
Согласен с вами: этот глуп и сер,
А от иного худшие напасти.
России истощились закрома,
Нет колоска величия и нравов,
«Смололи» всё, что можно, жернова,
От большевистских распри и угаров.
Быть равнодушным к родине, судьбе —
Навряд ли освежимся мы почтеньем…
Хотя признаюсь искренне тебе —
Я рад, что слышу суть определеньем!
Но непреложный есть один закон,
И лишь к нему приковано вниманье:
Мы слышим для желаний только звон
И немощное власти оправданье.
Плодов ни нам, ни детям уж не рвать
И не искриться лирою счастливой,
Сад опустеет, коль не убирать…
Пусть и полезной, но породы хилой.
Лишь тень от сухостоя можно ждать,
Ещё жуков и разных там личинок,
Что всё вокруг готовы выедать,
Всё больше извергая паутинок.
Твой гнев печалит. Более: страшит.
В нём правды больше, нежели сомнений.
Но кто же, кто же этот суд свершит
Во имя правды, веры и стремлений?
Кто наш народ в борьбе объединит,
Кому ещё известен код успеха?
Кто всех людей на славу вдохновит,
Чтоб наступила эры новой веха?
Движенье мысли — вот уже успех!
И это есть великое начало,
Нам надобно понять, что мир для всех,
А не для шайки воровского клана.
Повиноваться нужно лишь мечтам,
А не словам из «Первого» канала,
Те, что «даруют» будущее нам,
На горе всем, с Останкинского зала.
Прими с почтеньем сказанное мной,
Где мне неведом страх воображенья,
Пишу от скуки собственной рукой,
Испытывая к власти лишь презренье.
Любить её мне не за что, поверь,
И те слова, увы, не без причины,
Нам в мир свободы не открыть уж дверь,
Где сада погибают все куртины.
Живём мы все по милости творца,
Никто не знает правильной дороги,
Конечно, жаль, что вся эта игра
Напоминает аргусов чертоги.
Согласен я, что дней… нам не видать,
Как и любой, замечу, перемены.
Скажи, поэт, куда же нам бежать
От всей этой продажности, измены?
Нет ничего милей родимых мест,
Где наших дедов, прадедов могилы,
Что проявляли гордый свой протест,
Испепеляя вражеские силы.
Убитых всех, распятых нам не счесть,
Но память предков — важное стеченье!
Ведь мы ростки той памяти и есть,
И нам ли не крепить Руси рожденье!
Во всём, читатель, нынче ты знаток,
Ко всем замкам найдёшь свои затворы,
Но в правоте сознанием чуток
Не закрывай своих воззрений шторы.
Будь глашатаем мысли, новизны
И докажи, что ты знаток участья.
Поверь на слово: родине сыны
Нужны сегодня — для любви и счастья!
Походная
Вперёд, друзья, на подвиг славный!
Туда, где битвы и дела,
Где голос века православный
Звучит для сердца и ума.
Пусть нам не в тягость будут дружба,
Веселье звонкое, успех,
А остальное будет чуждо,
Но не велик был бы тот грех.
Пора уйти от заблуждений —
Прощая всех, чтоб не карать,
Пусть в битве будет больше мнений,
Чтоб разбудить России рать.
Не сотворим себе кумира —
Какой бы ни был — никогда!
Но если надо, благость мира
Мы отстоим с ним навсегда.
России витязи святые,
Пусть блещет в ножнах русский штык,
Чтоб защищать поля родные,
Чтоб в дом гром пушек не проник.
В победной страсти выпьем чашу
За доблесть русскую, Петра…
И за Россию — славу нашу!
Что служит верой нам всегда.
Великое право
Горжусь я нынче русским быть,
Чтоб о России петь, как в храме,
Чтоб помнить дружбу и любить,
Утешить жизнь свою мечтами;
Любить народ, такой как есть,
С его природной добротою,
Чтоб прославлять потомков честь
Всем сердцем, хладной головою;
Забыть дремоту, нищету
Всех старых, новых поколений,
Чтоб дух измерил высоту,
Даруя веру в новый гений.
Поэта час
Мне жребий выпал, чтоб писать,
И неотступно то влеченье,
А мне б забыться, не страдать,
Чтоб исключить судьбы паденье.
Ведь как поэт я обречён
(В России любят больше прозу),
А я срываю правды звон,
Стеная рифмой — не в угоду.
Кому понравится певец,
Представ парнасскою скалою?
К тому же он и швец, и жнец
Над утомлённою толпою.
Отдал бы лавровый венец
В дыму разврата, униженья
Тому, кто скажет: «Я — поэт
России новой, возрожденья!»
И пусть истории плоды
В умах восстанут с новой силой,
Чтоб «гений чистой красоты»
Читал стихи мне над могилой.
Да, скифы мы
И снова «Грады», снова бой,
Дымит земля Новороссии,
Здесь что ни личность — то герой
Вблизи границ моей России.
Суровый век не бережёт —
Ни мира, жизней, что восстали…
Огнём предательства всех жжёт,
Чтоб дети, внуки умирали.
Ну что за нравы, времена?
Зачем опять фашистов лица…
О, Украина! Ты ж страна!
А не Америки частица.
Оковы скинь продажных душ,
Что уготовили терзанье.
Зачем тебе тяжёлый груз?
Ведь Бог не примет оправданье.
Вам русский дух не одолеть,
Издревле живший в новороссах,
И ваша западная «плеть»
Не по размеру для колоссов.
Владимир-град
Смотрю в окно — огни мерцают,
Вдали пустынная луна,
И светом солнечным блистают
Старинных храмов купола.
Бессмертных гениев пророки
Здесь проложили жизни путь,
Чтоб в вечной радости уроки
Нам толковали мудрость, суть.
И чтобы помнились страницы
Веков прошедших, как печать,
Чтоб нам Святых ценить — частицы,
Что дарят силы нам стократ.
Увитый тёмными холмами
И благочестием церквей,
Владимир-град пленит дарами,
Чтоб ночь казалась нам светлей.
И в свете вновь звучит молитва
Как наслажденье, как любовь,
Чтоб пушек гром, иная битва
Не холодила в жилах кровь.
Смотрю в окно, огни мерцают,
Всё ярче звёзды и луна,
И всё отчётливей блистают
России новой купола.
Златая русь
«Каждый должен находить для себя обязанность и побуждение сделаться святым».
Златая Русь! Молитв моих причал,
Тебя я верен жизнью и судьбою,
Как люд священный, что любил, страдал,
От всех врагов прикрыв Тебя собою.
Испепеляя Светом мрачность дней,
Воздав хвалу терпению и воли,
Чтоб Бог сподобил в вере стать сильней,
Избавив, исцелив Тебя от боли.
За это Им не нужно гимна лир,
Другие восхваления и споры.
Не для того они спасали мир,
Себя распяв под вражеские взоры.
Не отступив от мыслей, правды, дум,
Молитв священных, божеского склада,
Чтоб сохранить в веках духовность струн
Великого божественного ряда.
Ничто не чуждо было им любить,
Прощать и верить в жертвенные грёзы,
Чтоб побеждать телесный мир и жить,
Себе оставив память, боль и слёзы.
В надежде веря, что наступит час,
И Русь воспрянет в колокольном звоне,
Напомнив всем воителям о нас —
Во всех церквах и храмах, на амвоне.
Из письма
«За сладкий миг свиданья
Безропотно отдам я жизнь».
Мне мало прозы, чтоб любить…
Стихи! О, да! В них есть стремленье,
Чтоб мне Тебя боготворить,
Коль есть земное притяженье;
К тому ж, восторженный порыв!
Любовь и тайное желанье,
Что я влюблён и что я жив,
Что всё сильней к Тебе сознанье.
Весь мир бледнеет пред тобой.
Мне скучны сон и пробужденье,
Я жду того, чтоб быть с тобой, —
Хотя б на миг, хотя б мгновенье!
Отважным русским сынам
«Мы здесь — и бог наш мщенье».
Прошло не много мирных лет,
Когда не знали мы сражений,
Предательств, горя, прочих бед
От разных партий и течений.
Но вот опять настал тот час,
Чтоб снова биться за Россию,
Чтоб снова грозный правды глас
Угомонил врагов, стихию…
Не отдадим своей земли
И небеса свои родные,
Великолепье старины —
Всё, чем жива ещё Россия!
Орда потерпит снова крах,
Будь укры то иль англосаксы,
Ведь будем биться не за страх,
Не за кровавые их баксы.
Потомки древних воевод
И полководцев православных
Зовут и нынче лишь «Вперёд!» —
Друзей бесценных и державных!
Уж лучше смерть, чем срам навек
И боль от гневных русских взоров,
Мы не должны оставить «след»,
Тот, что судил бы сам Суворов!
«Солдатам — вечность! Чести — честь!» —
Сказал бы он, храня Россию.
«О, россы! Гряньте миру весть,
Осуществив мечом мессию!»
Донецк
О росс! О род великодушный!»
Не умолкают взрывы вновь —
«Семерки» NAТО бьют прицельно,
Повсюду раненые, кровь…
И всё то зримо, неподдельно.
Видны страдания людей:
Их стоны, плач из-под завала.
«Сюда, сюда, — кричат, — быстрей!
Здесь мальчик… кровоточит рана…»
На зов бегут все, кто живой,
Чтоб уберечь, спасти ребёнка —
Ведь на войне здесь каждый свой,
Всем будет братик иль сестрёнка.
С руин достали… я молю,
Не дай Господь… такая драма.
«Терпи, сынок!» — «Я по-тер-плю, —
Сказал он вдруг. — А где же ма-ма?
А где мой па-па?» Я в ответ:
«Найдём, найдём, не огорчайся!
Пока тебе лишь нужен свет,
Давай, мой милый, поднимайся!»
Отца и мать нашли спустя…
В завалах, обагрённых кровью.
Где вся трагедия, беда
Вновь осветилась болью —
В груди, и сердце, и душе,
Призвав к ответу «судей»,
Кто беспрестанно по стране
Всё бьёт и бьёт с орудий…
Уж долгих, долгих восемь лет…
Под натовским напором,
Чтоб уничтожить Русский Цвет,
Всем западенским хором!
Напрасны все ваши дела:
Пред русскими падёте.
Трофеем будет им страна,
Что прозябала в гнёте!
За всё придётся отвечать
Безумцам и убийцам
(Что любят янок ублажать)
И прочим кровопийцам.
Никто, враги, вас не спасёт —
Смерть ваша миром станет!
И аки Феникс, русский род
Из пепла вновь восстанет!
Памяти Даши Дугиной
Убита девушка, на взлёте…
Благоуханный цвет угас,
И мы скорбим на «повороте»
О той, кто радовал всех нас.
Мир ужаснулся от деянья:
Кто встал в убийственный сей ряд?
Кому позволило сознанье
Взорвать в движении снаряд?
Кто посягнул, на счастье наше?
Чей ум пленил весь русский мир?
Кого обидела так Даша —
Свободы сладостной кумир?
Ту, что повсюду узнавали
За дар божественный, глаза,
Кого богиней называли
За смелость, искренность всегда!
Что было в девочке такое,
Что напугало всех врагов:
Укропов, янок, англосаксов,
Всех, кто не чтит добро, богов.
Союз родства и узы крови
Священны были для неё,
Она отечество святое
Не променяла ни на что.
И это свору напугало…
К тому ж: величественность слов!
Где дух России прославляла —
Для новых благ, надежд, свобод!
Да, нет в Европе ей подобных —
Великих женщин, умных дам.
Там льются речи только злобных…
Да тех, кто склонен к клеветам.
Узнаем, рано или поздно,
Кто учинил смертельный акт.
И в этом будет воля божья
Раскрыть сей заговор, теракт.
Как бы убийцы ни хотели,
От мести Бога не уйти,
За смерть, что дружно учинили,
Ждут всех их горькие «плоды».
А дочь любезную, благую
В веках потомству не забыть,
И как героя, как святую,
Её Россия будет чтить!
Славным защитникам России
Война не парад и не радость утех,
Никто здесь не рад, что доносится смех.
Здесь гибнут товарищи, наши друзья,
Где укров ристалище — чёрная мгла.
Всё лезут и лезут… «Огонь… заряжай,
Нигде не пролезут, сколь ни было б стай, —
Кричит командир то по воле страстей, —
А ну-ка, братишки, бандеровцев бей!
Огонь. Заряжай», — и так тысячу раз,
Чтоб как в 45‐м победным стал час!
Жаль, что не все доживут до него,
Поскольку не знаем конца СВО.
Но мир будет славен, и радостна весть,
Пока же зовёт нас одно — только месть.
За тех, кто живой, и за тех, кто погиб;
Кто выстрелом в спину в плену был убит;
Распят на кресте; и сожжён был в хлеву,
Кто жизнь не жалея отдал за страну.
Ничто не забудем, ничто не простим
Врагам ненавистным — ни тем, ни другим.
Давайте же миром поможем себе,
Чтоб счастье сияло на русской земле;
Чтоб нашей дружине победною быть,
Чтоб всем православным в величии жить!
«Огонь! Заряжай», — вновь команда слышна,
Отмщённой стрелою ракета пошла…
Где враг стал нацистом, где враг был рождён,
Повержен он будет и побеждён.
О россы, герои! Победы бойцы,
Вы гордость Державы, вы Веры сыны!
Отважен к броням ваш великий сей путь,
Так пусть же тверда будет воина грудь.
Пугливых преступников нынче стада,
Кого только нет, коль Европа тут вся…
В окопах, снегах им спасения нет,
Коль шлёт им «Ахмат» всем горячий привет.
У «Вагнера» тоже не дрогнет рука,
Чтоб «оптом» отправить всех на облака.
О русские воины, о царственный род!
Вы наша надежда, великий оплот!
Гремите же славой вовеки веков,
Та, что досталась от дедов, отцов,
Что вам возвещают мечом возгреметь,
Чтоб силой удара Россию сберечь.
Уходят парни на войну
Забыли все про тишину,
Гремят, утюжа, степи «хармсы».
Уходят парни на войну,
Где вновь окопы им казармы.
Где нет ни света, ни тепла;
Где лишь снаряды рвутся бегло;
Где от разрывов темнота
Скрывает солнце, мир мятежно.
Бои идут который день…
Нацистов тьма, конца не видно,
Видна одна лишь НАТО тень,
Как всей Европы парадигма.
Нам отступать никак нельзя —
Как ни было бы наступленье.
Задача: бить наверняка!
Сломав врагов сопротивленье.
Чтоб взвился вновь российский флаг
Как символ воли, казни строгой,
На поле боя, там, где враг
Идёт кровавою дорогой.
Боевое крещение
От пуль, снарядов стонет вся земля.
Спастись, укрыться — где там, всюду «жалят»,
Но к миномёту тянется рука…
И вот снаряд прицельно улетает.
«Осколочным, снарядный, побыстрей, —
Всё громче слышен голос командира. —
Наводчик, рассчитай чуток правей,
Чтоб англосаксам было не до жира».
И вновь снаряд скрывается вдали,
Там, где стоят, орудуют нацисты —
Как в 41‐м, в грозные те дни,
Когда напали на страну фашисты.
Но вот и нас накрыл один прилёт:
Наводчик ранен, командир контужен,
Но сил набравшись, крикнул он как мог:
«Не быть врагу, коль мы России служим!»
Не знаю, чем закончился бы бой,
Но тут «вертушки» в помощь прилетели,
И вот уже вдали снарядов зной
И радость на душе, что уцелели.
Оглавление
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Дорогой пилигрима» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
