Убегая по янтарному берегу

Всеволод Плешков (2024)

Человек, ищущий свободу, на пути к ней должен победить себя. Получив степень бакалавра в области политологии, Август Ледников прибывает в Пионерский курорт для участия в предвыборной кампании своего отца. Родители видят в сыне успешного политика, однако он втайне не разделяет их взглядов и терпеть не может всё, чем ему приходится заниматься.Пока Калининградская область готовится к выборам губернатора, её жители, в условиях финансовой нестабильности, вынуждены искать дополнительные источники заработка. Игорь промышляет незаконной добычей янтаря, с целью обеспечить себя и больную мать. В одну из ночей к нему в руки попадает уникальный камень, с продажи которого можно получить солидные деньги…Два непохожих человека волей случая находят общий язык и становятся участниками событий, вынуждающих каждого принять тот бой, который он старательно избегал. Удастся ли им вместе победить по-отдельности?

9. Цена спокойствия

Дорблю, почёсывая плешивую голову, рассматривает фотографии, я стою рядом в ожидании вердикта. Барыга никуда не торопится. В контейнере-магазине стоит едкий запах, в честь которого его владелец и получил своё прозвище. От зловонья не спасают даже повсюду развешанные освежители воздуха, они, напротив, добавляют сладкие нотки в смрад помещения, отчего он становится ещё более отвратительным.

— Пятьсот тысяч, — наконец сказал Дорблю и протянул мне смартфон.

— Чего? — мои глаза округлились.

— Рублей, — сверкнул золотым зубом барыга. — Пятьсот тысяч рублей — сумма, которую я могу предложить за камень. Предварительная, конечно. Окончательную назову, когда смогу взглянуть на него собственными глазами, если всё хорошо — дам столько, сколько сказал, а если всё-таки что-то не так — цена будет снижена, сам понимаешь. Ну, что, привезёшь?

— За пятьсот тысяч? — впился в него глазами. — Да этот кусок стоит гораздо дороже! Посмотри какой инклюз, таких ещё никто не вылавливал! За него можно просить несколько миллионов минимум.

— А кто тебе заплатит такие деньги? — Дорблю усмехается. — Я тебе предлагаю сегодня же привезти товар и получить, что тебе причитается, — он кладёт руку мне на плечо, — наличными сразу в руки. Где ты найдёшь покупателя, который даст тебе больше? Правильно, нигде. А я предлагаю быструю и главное, выгодную сделку.

— Кому выгодную, тебе? Не пытайся меня обмануть! Мы оба знаем, что пятьсот тысяч за такую находку — это смешно! — скидываю его руку с плеча. — Так что давай разговаривать конструктивно.

— Давай! Давай, почему нет? Конструктивно тебе объясняю: дороже ты своё добро никому не сбагришь, никто у тебя его за миллионы не купит, пойми наконец! Не спорю, оно таких денег стоит, но, чтобы их получить придётся так задницей рисковать, что тебе и не снилось, и поверь, далеко не факт, что камень удастся быстро продать. Знаешь сколько времени уйдёт на поиск клиента? То-то же! Давай ты не будешь искать себе приключений ради нескольких лишних тысяч, иначе можешь влезть в дела, которые не потянешь. Продай камень и спи спокойно!

— Ага, ещё чего? Я тебя хорошо знаю…

— И я тебя хорошо знаю, — перебил Дорблю, — и знаю, что никому дороже ты его не продаёшь, — всё твердит он. — Ну нет у тебя таких связей, нет! Ты можешь отнести его кому-нибудь ещё, пожалуйста, только больше меня тебе никто не заплатит, и вряд ли кто-то вообще захочет с таким янтарём дело иметь.

— Здесь магазин «Рыболовство»? — спрашивает заглянувший мужчина и, увидев удочки, понял, что пришёл куда надо. Дорблю сразу же подлетает к забредшему покупателю, лыбясь во всё лицо. Я стою в стороне, не сводя глаз с барыги, старательно чешущего языком во имя собственной прибыли, которую он так непринуждённо привык обзывать «выгодой». Не спорю, зачастую Дорблю предлагает действительно большие деньги за найденные камни и янтарную крошку, но с ним нужно быть начеку, особенно, если приносишь нечто необычное, вроде «Янтарного аммонита» или белого янтаря. При мне как-то раз барыга выкупил кусок такого практически за бесценок у незнакомых, видно, неопытных ловцов. Пришлось помалкивать, чтобы не попортить отношения с этим уродом, да и лишний раз не хотелось светить осведомлённостью в делах, связанных с незаконным оборотом полезных ископаемых. Мутишь — мути тихо.

— Ещё раз спасибо, — говорит мужик, упаковывая новоприобретённую удочку, — не зря мне советовали это место.

— Всегда пожалуйста, — Дорблю провожает его к выходу. — Если ещё что понадобится — вы знаете, где меня искать. Подскажу, подберу, помогу, одним словом.

Дверь закрывается, улыбка с лица хозяина падает, он поворачивается ко мне и спрашивает:

— Что надумал?

Смотрю на его жабью рожу, и кулаки сами собой сжимаются, не будь он мне сейчас нужен один из них точно отправил бы в полёт к его челюсти. Можно вечно смотреть на жадного торгаша, представляя, как раскрошишь ему лицевые кости, однако передо мной стоит иная задача: договориться с ним, не оставшись в дураках. Для этого приходится шевелить мозгами в другую сторону. Я, кажется, понял в какую:

— Вот что: давай ты найдёшь покупателя и договоришься о сделке, потом вместе её провернём, десять процентов с продажи твои, — сверлю взглядом его жадные глаза. — Уверен, десять процентов больше пятисот тысяч.

— Десять процентов? — усмехается барыга. — Пятьдесят минимум! Ты, кажется, конструктивного разговора хотел, а несёшь какую-то околесицу.

— Не забыл, что «Янтарный аммонит» нашёл я?

— А ничего, что ты предлагаешь мне выполнить большую часть работы? Найти клиента, договориться о встрече, проследить, чтобы всё прошло без сучка и задоринки, — он гнёт пальцы, — а всё, что ты сделал — постоял в море с сочком. Семьдесят процентов, и я в деле, — Дорблю протянул волосатую руку.

— Двадцать максимум, — стою на своём. — Не думай, что ты единственный, кому можно предложить это дело, у меня ещё есть контакты. Не ты — так кто-то другой.

— Интересно кто же? Хорошо, шестьдесят пять процентов, это моё последнее слово. Не устраивает — ищи другого партнёра, только знай, идиотов согласных работать на двадцать процентов ты не найдёшь!

— Двадцать пять процентов — последнее предложение, — тяну руку. — Нет — ухожу.

— Всего хорошего, — Дорблю усаживается за прилавком.

Хлопаю дверью. Столько лет работали с этим уродом, и в самый ответственный момент он выкидывает такое! Понимаю, торговец нелегальщиной, тоже хочет получить прибыль, тоже рискует, но у всего должна быть грань! Стоявшая неподалёку банка «Tornado» пинком отправилась в воздух. И что теперь делать? Есть ещё пара контактов, но… Твою мать, этот при всех недостатках был лучшим! Возвращаться тоже не вариант, подумает, что мне идти не к кому, да и ради чего, ради десяти процентов на троих? Смешно же! Какая блесна ему в палец воткнулась? Зато теперь я знаю, что «Янтарный аммонит» действительно стоит несколько миллионов, не меньше, и его вполне реально продать, иначе бы Дорблю с ходу не предложил пятьсот тысяч. Условно, если взять эту сумму за одну десятую от цены янтаря, получается пять миллионов — минимальная стоимость найденного сокровищу. Продав кусок за такие деньги, со своей доли я с лёгкостью оплачу маме операцию и навсегда избавлю её от проблем с сердцем, раз никто другой этого сделать не может. Нужно связаться со всеми, кто так или иначе может посодействовать в поиске покупателя.

— Алло, — послышалось из динамика.

— Здоров, Паха, — отхожу от магазина. — Дело дрянь, Дорблю выдвинул слишком невыгодные условия, поэтому с ним сотрудничать мы не сможем. Предложил всего пятьсот тысяч или десять процентов с продажи, что, мне кажется, значит одно и тоже.

— Я почему-то сразу думал, что так и получится, ты ж его знаешь.

— Конечно знаю… чтоб ему нос сломали, — через плечо поглядываю на контейнер с вывеской «Рыболовство». — Ладно, не важно, как у тебя дела?

— Пока тишина, написал Жилу и Ромычу, но никто из них не ответил, есть у меня ещё несколько человек на примете, может они чем смогут помочь.

— Хорошо, я тоже кого смогу поспрашиваю.

— Только смотри, не привлеки лишнего внимания, а то будут у нас потом неприятности.

— Всё будет нормально, у меня люди проверенные, неоднократно с ними сотрудничал, никаких проблем не было, к тому же, они не такие жадные, как этот урод с удочками, в общем ты меня понял.

— Ага. Всё, мне пора за работу, сконнектимся позже.

— Давай, — сказал я и положил трубку.