Последний дракон. Первый шаг в бесконечность

Всеволод Всеволодович Протопопов, 2019

В империи Повелителей драконов родился наследник, который предсказан, как роковой ребёнок. Его спасают Верховный жрец и его ученик. А теперь представь, читатель, что этот роковой ребёнок – ты. И вдруг понимаешь, что ты вовсе не то, что каждый день видишь в зеркале. Что ты и есть тот роковой ребёнок и только от тебя зависит, быть ли Мирозданию или не быть. Продолжение приключений малыша Кувая.

Глава 2. Мосты сожжены

Давно готова гильотина, но не готова голова,

А жизнь — упрямая скотина, твердит, что всё вокруг слова.

Любовь и ненависть с подлянкой стоят, как очередь в кино,

Мы все воюем нынче с пьянкой, но перед боем пьём вино.

Мы, как солдаты из окопа, встаём однажды в полный рост,

И пусть не брали Перекопа, но за собой разрушим мост.

Пускай всю жизнь мы землю роем, наш быт нехитрый очень прост,

Пускай немногого мы стоим, но всё ж разрушим этот мост.

А жизнь мычит своё обратно, как будто тянет кто за хвост,

И на душе моей отвратно — давно я сжёг последний мост….

Уже третий день, как мы вернулись в Сегурию, а душа моя не на месте. Всё вроде хорошо, даже тайком удалось увидеться с Ниннэль, а на сердце как-то тревожно. Я чувствую, что со мной что-то происходит, а вот что именно, понять не могу. Через месяц моя свадьба, а радости особой нет. Вроде всё хорошо и мы с Ниннэль любим друг друга, а думы мои вовсе не праздничные.

В который раз вспоминаю события последних дней, надеясь в них найти причину своего состояния. Вроде ничего тревожного не случилось, разве что намеренье Учителя вместе с Джоном отправиться к границам Серой империи, хотя он клятвенно заверил, что к моей свадьбе они обязательно вернуться. Зная Учителя, я ничуть не сомневался, что он сдержит своё слово. Нет, причина не в этом, хотя чуточку обидно, что они уходят без меня.

А может причина в том, что Учитель вчера сильно повздорил с Азаром и Ляргусом, заявив, что их стратегия борьбы с Серой империей никуда не годится, а лишь оттягивает на неопределённый срок всеобщий конец. До настоящей ссоры, конечно, не дошло, но разошлись они явно недовольными друг другом. Нет, вряд ли, они и раньше серьёзно спорили, так что причина моей тревоги вовсе не в этом.

В конце концов, мне надоело мучиться от непонимания самого себя, и я решил серьёзно поговорить с Учителем, пока он ещё здесь. Не откладывая дело в долгий ящик, я направился к Учителю. Подойдя к двери комнаты, которую занимал Учитель, я постучал и, получив приглашение войти, открыл дверь.

Странник сидел за столом и что-то писал. Увидев меня, он широко улыбнулся и отложил свою работу в сторону.

— Учитель, — сказал я. — Я совсем запутался. Помоги мне.

Он внимательно посмотрел на меня, затем улыбнулся и просто сказал: Я слушаю тебя, сынок.

Меня словно прорвало. Я начал говорить обо всём, что тревожило меня в последнее время. Учитель внимательно слушал меня, ни разу не перебив, и в глазах его светилось искреннее участие ко мне.

Когда я закончил свою исповедь, Учитель налил вина и предложил выпить. Когда мы выпили, начал говорить Учитель, и речь его была насквозь пропитана сочувствием ко мне вперемешку с тонкой иронией.

— Я выслушал тебя, сынок, — стал говорить Учитель. — Мне понятно твоё состояние, хотя бы по тому, что когда-то и сам переживал его, как впрочем, большинство людей во все времена. У тебя это выглядит более обострённо только потому, что задачи, возложенные на тебя судьбой, более тяжёлые, чем у большинства людей. Состояние твоё можно определить, как осознание себя взрослым, когда ты начинаешь ощущать груз своей личной ответственности, как за собственную судьбу, так и за судьбы многих людей, которых ты возможно никогда и не узнаешь. Вспомни, до нашего похода в столицу, ты всегда ходил в группе, где старшим был или Азар, или я. Нет, ты честно выполнял то, что ты должен был делать, но всё равно, вся полнота ответственности лежала на старшем группы. Ты был взрослым в составе команды, но ребёнком в несении реальной ответственности. Теперь же, когда ты встретился с отцом, пережил предательство братьев, понял, что тебе предстоит для спасения Обсерватории, а тем самым и империи, на тебя легла тяжесть ответственности, да такая, которая доставалась далеко не каждому. Тем более, учти, что спасение Обсерватории полностью ложится на тебя, мы лишь подготовим все необходимые условия. Кстати, я с Джоном отправляюсь к границам Серой империи, специально для того, что бы выиграть те самые пять лет, о которых я говорил. Не буду вдаваться в подробности, но после нашего ухода из столицы, серые могут ускорить попытку захвата Обсерватории. Ты же наверняка понимаешь, какой интерес представляет для серых такой источник силы, как Обсерватория. Поэтому они постараются сделать всё, что бы овладеть ей. Они далеко не глупы и разоблачение их агентов может подтолкнуть их на ускорение вторжения, а мы пока не готовы. Поэтому я хочу встретить их на дальних подступах и показать им Древнюю силу, да и Джону пора испытать себя в боевой магии.

Он замолчал, переводя дух и собираясь с мыслями. Я налил вина, и он с благодарностью принял бокал. На душе моей стало гораздо спокойней, от понимания того, что со мной происходит. Осталась только лёгкая встревоженность, но это, судя по всему, теперь будет со мной до конца моих дней, как символ моей взрослости.

— Кроме того, — продолжил Учитель. — Тебя посетила любовь, что само по себе является великим даром Творца, и ты решил взять на себя ответственность за эту любовь, за любимую женщину, за будущих детей. Эта ответственность ничуть не легче. Всё это и создало то состояние духа, с каким ты пришёл ко мне. Теперь, как я вижу, у тебя осталась лишь лёгкая тревога и это хорошо. Значит, ты окончательно стал взрослым.

Он встал, показывая, что разговор закончен. Я тоже встал, и мы крепко обнялись.

— Ты говоришь, что ваш поход достаточно опасен, — сказал я. — Так почему бы вам не взять меня с собой?

Странник посмотрел на меня тем же самым взглядом, которым он смотрел на меня и Джона, когда мы пришли к нему со своей нерешённой задачей. От этого взгляда мне опять захотелось провалиться сквозь землю.

— Видимо я слишком рано посчитал тебя взрослым, — с укоризной сказал Учитель. — Уйди с глаз моих и пока не поймешь, не показывайся мне на глаза.

Сначала я опешил, а потом сознание моё заработало быстро-быстро, и я понял, какой же я тупица. Действительно, все мои друзья стараются, что бы я, когда придёт время, смог выполнить то, что должен, а я, как малый ребёнок, капризничаю. На мне полусырое заклятие, с которым ещё работать и работать. Кроме того нужно контролировать строительство дома, моего первого в жизни собственного дома, куда я скоро приведу свою будущую жену. Учитель с Джоном отправляются в опасную экспедицию, где рискуя жизнью, будут пытаться, хотя бы на время остановить Серую империю, а я своими проблемами его расстраиваю. Мне стало очень стыдно.

— Ну, кажется, понял, — ворчливо сказал Учитель. — Значит, ты не безнадёжен.

Он встал, подошёл ко мне и крепко обнял. После этого повернул меня лицом к двери и легонько подтолкнул, давая понять, что мне пора уходить.

1

Я вернулся из столицы империи драконов другим человеком. Главными итогами этой, пусть короткой, но очень насыщенной событиями экспедиции. Главными достижениями её, на мой взгляд, явилось то, что я, наконец-то, полностью вспомнил себя, был разоблачён гигантский по своим масштабам, как в пространстве, так и во времени, заговор Серой империи и в заключение стало более-менее ясно, как противостоять Серой империи.

Совершенно по-другому видел я теперь наши попытки противостоять агрессии серых. Если раньше всё казалось просто и понятно, вот враг, вот мы, ура, стенка на стенку, сила солому ломит и тому подобное, то теперь это казалось, по меньшей мере, наивным. Оказывается мы, и понятия не имели, какой силе мы пытались противостоять. Эта сила была столь масштабна, что забеспокоились даже такие вселенские силы, как Жизнь и Смерть, которые, кстати сказать, сами говорили мне об этом.

Я прекрасно понимал Ляргуса и Азара, которые были по-своему правы, пытаясь противопоставить силе Серой империи силу империи Повелителей драконов, это было закономерно. У них за спиной были конкретные миры с миллионами людей и демонов и задача их, как впрочем, и Повелителей, защитить эти миры. Поэтому они были просто неспособны думать о чём-то более масштабным, чем их вотчины, а задачу нужно было решать в масштабе Мироздания. Я понимал, что в этом деле особо рассчитывать на Ляргуса и Азара не приходится, у них своих забот выше крыши, но всё же поговорить с ними, что бы донести своё виденье проблемы я был должен.

Я и Джон, в отличие от наших друзей, вообще не принадлежали этому миру, мало того, мы не принадлежали даже этому времени. Нашим родным мирам, которые отстоят от этого мира бездной расстояния и времени, угроза серой заразы так же актуальна, как и для империи Повелителей драконов. Мало того, мой родной мир уже процентов на восемьдесят захвачен серой немочью. Поэтому мы не меньше обитателей этого мира заинтересованы в том, что бы остановить серую империю, а если получиться, то и уничтожить.

Теперь, когда у меня полностью пробудилась Древняя память, я знал, как много миров Мироздания попали под власть Серой империи. Так же я знал, что большинство этих миров яростно сопротивлялось, иногда даже объединившись с другими мирами, но рано или поздно они были захвачены. Из этого положения дел можно сделать два вывода. Первый вывод — Серая империя непобедима, а второй — Серую империю можно победить, но не привычными методами борьбы. Первое просто невозможно — в Мироздании нет непобедимых. Значит, остаётся второе, и задача лишь в том, что бы найти подходящий способ борьбы.

Можно спросить, а стоит ли противостоять Серой империи, если она такая непобедимая, ведь множество миров, попали под власть серых и вроде бы ничего? Тут ответ, во всяком случае, для меня, как и тех людей, которые видели, во что превращаются миры, покорённые Серой империей, однозначен — этого нельзя допустить.

Когда я думал, что Серую империю следует уничтожить, я вовсе не считал, что уничтожение этой империи должно сопровождаться поголовным уничтожением её подданных. Нет, под уничтожением империи я считал только уничтожение той идеологии, которая и породила Серую империю.

Движимый этими соображениями, я решил поговорить с Ляргусом и Азаром о моих предложениях первоочередных действий против Серой империи, которые я подготовил, осмыслив реальное положение дел. Особенно напрягал меня тот узел, что завязали вокруг Обсерватории адепты серых и местные предатели. У меня были очень веские основания беспокоиться, что серые могут нанести там удар в любой момент. Конечно, Обсерватория сама сможет о себе позаботиться, но тогда мир империи Повелителей драконов обречён, он будет просто уничтожен и никто не спасётся. Эта гибель будет столь разрушительна, что погибнет ещё много миров и, скорее всего, погибнет и Сегурия. Всё это я хотел донести до моих друзей и ради этого и затеял разговор буквально в тот же вечер, когда мы благополучно вернулись.

Вечером, как всегда, когда кто-нибудь возвращался из экспедиции за пределы Сегурии, был организован торжественный ужин, а проще говоря, хорошее застолье. Как всегда, собралось много народа, было много речей, много вкусной еды и много самых разнообразных, на любой вкус, напитков. Поздно вечером, скорее даже ранней ночью, когда на небе уже зажглись звёзды, за столом остались только мы, четверо виновников торжества, Ляргус, Азар и Яргуст.

Я намеренно ограничил себя в вине, поэтому голова моя была абсолютно чистой, словно я и не провёл за столом несколько часов.

— Теперь, когда мы остались одни, нужно серьёзно поговорить, особенно в свете тех новых знаний, что мы получили в столице, — завёл я разговор. — Кстати, Азар, у тебя ещё осталась водка? Серьёзный разговор требует серьёзного напитка.

— Конечно, — со смехом ответил Азар. — Сейчас распоряжусь.

Принесли водку. Разлив её по рюмкам, я встал и предложил тост, содержание которого сводилось к тому, что приближаются великие испытания для всех нас, и я желаю, что бы при любых условиях мы оставались собой и никогда не предавали себя. Тост с воодушевлением был поддержан. Когда все выпили и закусили, я попросил слова.

— Положение дел столь серьёзно, что трагических событий можно ждать со дня на день, — заговорил я.

После вступления я поведал присутствующим все мои размышления по поводу противостояния с Серой империей. Судя по их реакции, почти всё из сказанного мной было для них новостью, а некоторые мои откровения буквально потрясли их. Здесь я не буду повторять мой рассказ, вы его уже знаете, а скажу лишь о его окончании.

— Учитывая то, что времени практически не остаётся, — заявил я в заключение моей речи. — Предлагаю не позднее, чем послезавтра, отправиться к границам Серой империи и показать часть нашей силы. Я знаю место, где серые начали вторжение в один из миров. Очень удобно. Армия вторжения, совершенно неожиданно получает такой отпор, что почти вся гибнет. Остатки её бегут обратно в империю и доносят до своих начальников эту тревожную весть. Руководство империи, уверяю вас, люди явно не глупые, они остановят вторжение, пока не разберутся, что за новый противник у них появился. Пока то да сё, пройдёт время, которое нам необходимо, как воздух. С нашей стороны существует лишь одна трудность, так дозировать нашу силу, что бы ни разрушить весь тот мир. С собой я беру только Джона. Я отправлюсь туда в любом случае. Если ты, Ляргус, и ты, Азар, отправитесь с нами, будет хорошо, если же нет, и так сойдёт, сил у нас хватит. Просто я хочу помочь вам обрести опыт прямых столкновений с серыми всадниками.

Я закончил и выпил стопку, переводя дух. Я практически знал, что ни Ляргус, ни Азар меня не поддержат. Так оно и вышло.

— Позволь тебе ответить, уважаемый Странник, — взял слово Ляргус. — То, что ты поведал нам, конечно, очень тревожно, но, на мой взгляд, не стоит драматизировать. Зная нашу силу, Серая империя ещё не скоро решиться напасть на нас. То, что ты предлагаешь, может спровоцировать серых на агрессию раньше, чем они намереваются это сделать. Так что я категорически против этого похода и не приму в нём участия.

Я выслушал старого жреца спокойно и даже с некоторой благодарностью. Я боялся, что он, как старый умудрённый опытом политик, начнёт крутить вокруг да около, не говоря ни да, ни нет. Поэтому я был ему благодарен за прямой отказ поддержать моё предложение. Он сейчас никак не мог позволить себе какие-либо вылазки, тем более сейчас, когда наше посещение столицы расшевелило осиное гнездо, образованное из адептов и местных предателей.

— Я тебя прекрасно понимаю, друг Ляргус, — спокойно сказал я. — Спасибо, что ответил прямо и не стал юлить. Ну, что же, в принципе, моё предложение было мотивировано скорее вежливостью, чем какой-то необходимости. Задуманное мы с Джоном в состоянии сделать и вдвоём, что я, по большому счёту, изначально и собирался сделать, но поразмыслив, я понял, что если бы я не сделал этого предложения, у вас был бы повод на нас обидеться.

— Всё, что ты рассказал, совершенно меняет моё представление о положение дел в нашем противостоянии с Серой империей, — вступил в мой диалог с Ляргусом Азар. — Заявляю сразу же, что при этой обстановке, ваш рейд к границам Серой империи, будет не только бесполезным, но даже вредным, поскольку он может спровоцировать агрессию серых против нас, а мы ещё не готовы дать им достойный ответ. Поэтому я не пойду с тобой, Странник и постараюсь отговорить тебя от этой авантюры.

Я видел, что Азар крайне недоволен моим предложением и готов пойти на всё, что бы сорвать мои намеренья. Он даже перестал подбирать выражения, обвинив меня в авантюризме.

Я спокойно слушал его аргументы, которые сводились к тому, что они уже не одно десятилетие изучают серых и ищут способы им противостоять, а я просто выскочка, который, только соприкоснувшись с проблемой, тут же решил, что всё понял и начинал опрометчиво действовать, не давая себе отчёт, что этим могу навлечь на всех нас беду.

Вначале я никак не мог понять причину такого бурного неприятия моего предложения со стороны Азара, но немного подумав, пришёл к выводу, который, как показало будущее, был абсолютно справедлив.

Я понял одно, что, как Азар, так и Ляргус, за долгие годы привыкли считать борьбу с серыми своим личным делом и очень ревниво отнеслись к тому, если кто-то помимо их старался найти способ борьбы с Серой империей. Как они могли ещё реагировать на то, что какой-то пришлый, за относительно короткий срок узнал о серых гораздо больше, чем они. Теперь я знал, что встретившись со мной и рассмотрев во мне дремлющую до поры Древнюю силу, они захотели использовать меня вслепую. Да, тогда я почти ничего о себе не знал, но после того, что достаточно варварским способом во мне была пробуждена Древняя сила, а вместе с ней и память, я перестал быть послушным орудием в их руках.

Помню разговор, когда я упрекнул их в том, что они, назвавшись моими друзьями, стремились воспользоваться мной в своих целях. Тогда он мне клятвенно пообещали больше так не поступать, а вот теперь я столкнулся с проявлением того же самого, только на более тонком уровне. Ну, что же, раз вы с одного раза не понимаете, придётся вам преподнести ещё один урок, который вряд ли вам понравиться и может даже привести к разрыву, но лучше чётко представлять себе с кем имеешь дело, чем пребывать в иллюзии, что здесь вокруг тебя одни друзья. Однако раскрывать свои карты я не спешил — мне было важно узнать, как поведут себя в этой ситуации мои ученики, которые пока молчали.

— Я полностью согласен с Учителем и готов отправиться с ним куда угодно, — первым прервал молчание Марк. — Я, конечно, очень уважаю вас (поклон в сторону Ляргуса и Азара), но совершенно не понимаю вашей нерешительности. Один говорит, что не надо связываться с серыми всадниками, потому, что они пока нападают не на нас, и если мы будем сидеть тихо может быть и вообще не нападут. Другой говорит, что он лучше знает, как противостоять Серой империи, но пока мы не готовы, поэтому не надо высовываться. Если бы я не знал вас так давно, я бы мог посчитать вас трусами. Надеюсь, что это не так.

Он замолчал, но по всему было видно, что у него ещё много есть чего сказать, но он пока решил ограничиться тем, что сказал.

— Мальчишка, — подскочил со своего места Азар, которого слова Марка, судя по всему, буквально взбесили. Он был весь красный, его буквально трясло от негодования. — Ты смеешь обвинять нас в трусости, нас, которые столько сделали для понимания того, как противостоять Серой империи.

Ляргус осторожно тронул Азара за рукав, стремясь успокоить. Тот опустился на своё место, но по всему было видно, что внутри он весь кипит.

Что бы разрядить обстановку, я налил всем водки и предложил выпить. Моё предложение поддержали, даже Азар, хотя и не очень охотно.

— Позволь, уважаемый Азар, ответить мне за Марка, — сказал я, обращаясь к Азару. Получив согласие, я продолжил. — Твой аргумент, что ты и Ляргус, давно занимаетесь серыми и это якобы даёт вам какие-то преимущества перед другими, не выдерживает никакой критики. Да, вы давно этим занимаетесь, спору нет. Вопрос в другом, а много ли вы узнали? Насколько я знаю, вы занимались тем, что издали подсматривали за серыми всадниками. За всё время обменяться ударами с серыми всадниками удалось лишь Ляргусу, и то он после этого еле выжил. Почему же вы не могли рассмотреть магию серых, которую они применяют, что бы подавить психику всякого, оказавшегося у них на пути? Так, что хвалиться вам особо нечем. Вот ты говорил, что мой рейд может спровоцировать вторжение серых. Что же, вполне допускаю, но ведь рано или поздно это произойдёт. Ты это знаешь так же хорошо, как и я. И, что вы сможете им предоставить, кроме прямого столкновения, победа в котором практически невозможна?

Что касается молодости Марка, так это скоро пройдёт и не солидно тебе попрекать его молодостью.

— Тебе легко говорить, — со злостью и обидой сказал Азар. — Ты сам по себе, за тобой не стоят миллионы живых душ. Попробуй оказаться на моём месте, когда за тобой империя или Сегурия, сразу бы стал осторожней.

— Ты, что считаешь меня безродным бродягой? — спросил я, с трудом сдерживая раздражение. — За мной мой родной мир, хотя я и оставил его уже давно. Кроме того тысячи миров, которым угрожает Серая империя и которым вы, мудрые и могучие ни разу не оказали реальной помощи, трясясь за свою шкуру. Я и свой-то мир оставил и осел здесь, потому что прекрасно вижу, что именно здесь существуют реальные возможности не только остановить серых, но и уничтожить Серую империю, как государство.

Закончив, я выпил рюмку и занялся закуской, что бы немного успокоиться. Явная агрессивность Азара мне очень не понравилась, а самое главное, было непонятно, почему моё, достаточно разумное предложение было принято в штыки. Как можно разрабатывать методы борьбы с серыми, ни разу не вступив с ним в прямое столкновение? Вопросов было больше, чем ответов.

— Не надо ссориться, друзья, — вместо Азара стал отвечать мне Ляргус. — Все мы заинтересованы в том, что бы остановить серых. Да, каждый из нас имеет своё мнение по этому вопросу, но это не должно поссорить нас. Серые только этого и ждут. Давайте послушаем, что думают по этому поводу наши драконы, а уж потом примем приемлемое решение.

Первым заговорил Кувай, которому сделать это было особенно трудно. Я его прекрасно понимал. Он, по сути оказался между двух огней. С одной стороны были самые близкие до сих пор люди, которые спасли и вырастили его и которые, плюс ко всему, его по-настоящему любили.

— Давайте не будем ссориться, — с грустью заговорил Кувай. — Сейчас наоборот нужно держаться всем вместе. Я вас всех люблю, все вы мне дороги и поэтому ничью сторону я принимать, не намерен. Дело в том, что я теперь твёрдо знаю свою судьбу и мою роль в судьбе империи, и знаю так же, что Странник делает всё, что бы помочь мне в моём, отнюдь не простом деле. Если вы, Ляргус и Азар, считаете, что лучшим способом борьбы с Серой империей является оборона, ваше право, но Странник, Джон, Марк и я считаем, что оборона обречена на поражение. Мы ведь делаем одно дело, поэтому разница наших взглядов не должна ему быть во вред. Я, не смотря на то, что скоро моя свадьба непременно пойду с Учителем.

Молодец, Кувай, сказал достаточно твёрдо всё, что нужно и при этом никого не обидел. Интересно, что скажет Яргуст.

— Уважаемые Ляргус и Азар, — спокойно заговорил Яргуст. — Я, конечно, по сравнению с вами ещё молод, но я отлично понимаю, что вы просто боитесь прямого столкновения с серыми всадниками. Вы, что намерены всю жизнь маневрировать? Лично я за то, что бы показать серым нашу силу и поэтому полностью на стороне Странника и его учеников. Кстати, вы ведь присягали Куваю и по закону должны повиноваться ему, как Повелителю. Он молодец, не стал требовать от вас подчинения, но я верен присяге и если Кувай пойдёт, то и я последую за ним.

Такого оборота не ожидал не только я, но и Ляргус с Азаром, я уж не говорю по Кувая. Интересно, как теперь поведут себя наши оппоненты.

Ляргус с Азаром довольно долго хранили молчание, я тоже молчал, да и ученики мои словно онемели. За столом повисла напряжённая тишина. Чтобы как-то снять напряжение, я налил всем и предложил выпить. Все согласились, одни с радостью, другие, подавив раздражение. Все выпили и стали закусывать. После этого, я ещё подождал, надеясь, что либо Ляргус, либо Азар, что-нибудь скажут, но они, насупившись, молчали. Понять их не сложно; кому понравится, когда все, кого они считали своими, вдруг отворачиваются от вас. Ну, что же, видно этот разговор придётся заканчивать мне.

— Я услышал мнение каждого, и благодарен всем за это, — сказал я. — В общем-то, я услышал примерно то, что и ожидал. Я знаю, что уважаемые Ляргус и Азар, озабоченные безопасностью империи и Сегурии, очень болезненно воспринимают всё, что касается борьбы с Серой империей, считая её своим личным делом. Отсюда несколько агрессивное восприятие других взглядов на эту проблему. Однако, борьба эта не может быть монополией кого-либо, так как угроза, исходящая от серых, направлена против всех миров Мироздания, а значит, в борьбе с ней должен участвовать любой, кто понимает эту угрозу, в том числе и я. К стати, мой родной мир уже практически находится в зависимости от Серой империи, так что я не менее вас заинтересован в разгроме её. Я для себя всё решил и послезавтра с Джоном отправляюсь преподать серым всадникам хороший урок, что бы выиграть так необходимые нам пять лет. Если вас это не устраивает, мы с Джоном можем покинуть Сегурию хоть сейчас, но обещаю, что как бы там дальше не сложились наши дела, мы никогда не будем вам врагами, до тех пор, пока вы сами не станете нам врагами.

Мои слова вызвали у всех, кроме Джона, бурю возмущения. Особенно были возмущены Марк, Кувай и Яргуст — ещё бы, бросаю их, чуть ли не предаю. Мне пришлось дать им некоторые разъяснения.

— Что это вы так завозмущались? — спросил я. — Вам, что заняться нечем? Насколько я помню, у тебя, Марк хватит дел с подготовкой пространства для перемещения Обсерватории. К нашему возвращению, всё должно быть готово, я проверю. У тебя, Кувай на носу свадьба. Ты, что хочешь оскорбить свою возлюбленную, если мы вдруг опоздаем к сроку? Кроме того, заклятие переноса остаётся за тобой. Ну, а ты, благородный Яргуст, должен остаться здесь, что бы эти благородные господа (я указал на Ляргуса и Азара) не чувствовали себя покинутыми всеми. Время твоего подвига ещё впереди и оно уже не за горами, уверяю тебя.

Мои слова несколько успокоили горячие головы моих учеников, по крайней мере, они перестали думать обо мне, как о предателе. Время было позднее, я предложил выпить всем, как говориться, «на посошок» и разойтись ночевать. Все со мной согласились и дружно выпили.

Рано утром ко мне постучались. Я, несколько удивлённый столь ранним визитом, открыл дверь и обнаружил за ней Ляргуса и Азара. Примерно это я и ожидал. Я поздоровался и предложил им войти, что они, поздоровавшись в ответ, и сделали.

Войдя в комнату, они первым делом поставили на стол солидный кувшин, по виду которого любой, даже абсолютно лишённый интуиции человек мог догадаться, что там вино. Да, интересно начинается утро.

— Я прошу у тебя прощения за мою недостойную несдержанность вчера вечером, — первым делом извинился Азар. — Сам не знаю, что на меня нашло. —

— Извинения приняты, — ответил я. — Соответственно прошу вас обоих простить меня, за то, что вчера я позволил себе излишнюю резкость.

На этом официальная часть была закончена. Мы выпили мировую и, как-то сам собой завязался вчерашний разговор, только сейчас не было между нами того напряжения, которое возникло вчера. Причину этого напряжения я хорошо знал, не зря же я попросил Азара выставить водку, которая, как все мы знаем, способна развязывать языки.

— Я вынужден извиниться перед вами за ту небольшую хитрость, которую я применил вчера, — сказал я. — Дело в том, что мне было очень важно услышать то, что вы действительно думаете, а не дипломатическую чушь, и это вчера мне удалось.

— Что же это за хитрость? — с интересом спросил Ляргус.

— Всё предельно просто, — с улыбкой ответил я. — Для этого я и предложил выпить водки. В нашем мире водка является не просто спиртным напитком, ей приписывают даже мистические свойства. Она способна развязывать языки, недаром у нас даже существует поговорка — «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Вот она всем нам и развязала языки.

Мои собеседники удивлённо переглянулись.

— Нужно взять это в будущем на вооружение, — со смехом сказал Ляргус.

— Меня волнует ещё одно дело, о котором я вчера не стал говорить, — задумчиво сказал я. — Но вы обязательно должны знать эту информацию, потому что она касается Сегурии. Я подозреваю, что здесь в Сегурии завёлся агент Серой империи.

Услышав мои слова, Азар даже вскочил со своего стула.

— Откуда такая информация? — спросил, вдруг осипшим голосом, Азар. — Ты можешь рассказать подробнее?

— Могу, хотя я и сам знаю об этом немного, почти ничего, — ответил я, прекрасно понимая Азара, для которого безопасность Сегурии была превыше всего. — Во-первых в империи слишком хорошо осведомлены обо всём, что происходит здесь. Кроме того, когда мы отправились в столицу, нас уже ждали братья Кувая, которые, как вы уже знаете, предались серым. Их предупредили, а ведь время нашего посещения столицы знали только мы трое. До сих пор не могу понять, как это вышло, поэтому делаю вывод, что среди нас предатель.

Последние слова я произнёс, выразительно глядя на старого Ляргуса. Он заметил мой взгляд и тоже в упор посмотрел на меня. Азар ошарашено смотрел то на меня, то на Ляргуса. Наконец до него что-то дошло и он так же, как и я стал смотреть на Ляргуса. Тот, какое-то время молчал, затем вздохнув, начал говорить, и то, что он говорил, полностью подтверждало мои предположения.

— От тебя, Странник ничего не утаишь, — начал говорить старый жрец. — Ты ведь знаешь о замысле Повелителей. Я являюсь одним из исполнителей этого замысла, поэтому Повелители в курсе того, что касается их сына Кувая. Да, это я держал связь с Повелителями, это они сами дали мне регалии, для обряда с Куваем. Тут они преследовали сразу две цели. Первая — сделать всё так, что бы Кувай стал законным наследником престола Повелителей драконов. Вторая задача, должна закрыть доступ к праву на престол претендующему на него Роггу, который до рождения Кувая считался наследником, но с рождением его, утратил это право. Если он, каким-либо путём попытается короноваться, то без регалий, которые теперь хранятся в Сегурии, это невозможно. Как мы сейчас видим, обе эти задачи решены, и твоя роль в этом, Странник, несомненна. Что же касается того, что вас ожидали в столице отнюдь не друзья, сделано было специально. Как ты знаешь, по легенде злобные, безумные Повелители только и думают, как бы погубить собственных детей и в первую очередь Кувая. Естественно, если бы вас встретили люди Повелителей, они должны были бы сразу арестовать вас, а скорее всего, просто убить. Поэтому хитрым путём, через Маргуса, который поручил агенту серых, передать братьям, что бы они встретили вас, Повелители организовали встречу, рассчитывая, что попавшие в опалу братья вызовут у вас полное доверие. Зная подлый характер братьев, да и вообще агентов серой империи Повелитель велел им захватить вас и доставить к нему. После вашей встречи, он устроил бы вам побег, да так, что серые ничего бы не заподозрили. Кроме того, он обрушил бы своё гнев на виновных, которые, по воле случая, оказались бы так или иначе связаны с Серой империей. Ты и Джон чуть было не сорвали этот план, и Повелителю пришлось импровизировать. Особенно опасным было то, что ты сумел разгадать замысел, как серых, так и Повелителя, но ты сделал всё правильно. Вот и всё что я хотел сказать.

Они ещё немного посидели и ушли. Потом явился Кувай с претензией на то, что бы я взял его с собой. Пришлось ему привести вчерашние аргументы и он, как мне показалось, всё понял, хотя я в этом до конца не уверен. Всё, завтра можно уходить, причём уходить с лёгким сердцем.

2

Завтра у меня свадьба. Вроде бы всё готово, приехало множество гостей, я с нетерпением жду момента встречи с моей Ниннэль, вроде всё хорошо, а на душе всё равно, как-то тревожно. На свадьбу прибыла целая делегация демонов, во главе с Глюдом, как всегда очень эмоциональным и поэтому шумным. Прибыли неразлучные Грымз и Беннет, вместе с которыми был и мой друг Минг, весь такой нарядный и буквально раздувшийся от важности. Из столицы приехали послы от моих родителей, конечно неофициальные, которые привезли подарки тщательно упакованные, что бы никто до времени не мог подсмотреть, что это. Посольство империи возглавлял Крон, который очень тепло со мной поздоровался и спросил, где он может увидеть Странника. Я ответил, что Учитель ещё не вернулся из своей экспедиции, но на свадьбу он обещал непременно вернуться.

Именно отсутствие Учителя и Джона, ушедших к границам Серой империи, и порождало во мне ту тревогу, которая портила мне предсвадебное настроение. Понимая головой, что Учитель сам прекрасно знает, что делает и кого берёт с собой в свои экспедиции, но в душе моей, где-то в самой её глубине, копошилось чувство, что я предал Учителя, не проявив достаточной настойчивости, что бы склонить его взять меня с собой. Однако, что сделано, то сделано и сейчас уже ничего не изменишь. Остаётся надеяться, что Странник всегда держит слово и вернётся в срок. То, что они целы и здоровы, я не сомневался. Хорошо зная возможности Учителя, да и Джон тоже парень не промах, я был за них спокоен.

Буквально три дня назад, Азар заявил, что его наблюдатели отмечают резкое сокращение активности Серой империи. Из многих миров выводятся серые всадники, куда-то пропали серые монахи. Ходят слухи о каком-то массовым побоище в одном из миров, где серые всадники претерпели полный разгром. Все мы ни минуты не сомневались, что это дело рук наших друзей. Меня порадовало то, что Учитель в очередной раз оказался прав. Его план выиграть время, похоже, блестяще удался. Остаётся надеяться, что они успеют к свадьбе.

На вечер был назначено застолье, где собираться все мои друзья мужского пола. Это будет, моя последняя холостая попойка, на которой, согласно древнему обычаю, собираются только мужчины и молодые парни и хорошенько напиваются. Я в душе не терял надежды, что Учитель и Джон не пропустят столь увлекательного мероприятия.

До вечера было ещё далеко и, перепоручив встречать гостей Азару и Яргусту, я отправился к себе. Нужно было ещё раз проверить вычисления, которые я сделал для заклятия переноса, что бы, когда я покажу их Учителю, мне не краснеть, если вдруг обнаружится какая-нибудь ошибка.

Уже в который раз всё проверив, и не обнаружив ошибок, я мысленно создал многомерную модель будущего заклятия и вывел её в нашу реальность, примерно так, как в своё время, жрец показывал нам модель Обсерватории. Над моим столом засверкала зеленовато-голубым светом чрезвычайно сложная структура, напоминающая паутину, охватывающую множество миров, где каждая нить была образована сложным переплетением потоков времени и сил, где в местах пересечений этих нитей, подобно прекрасным бриллиантам сверкали события, которые должны произойти при реализации этого уникального заклятия.

Я смотрел на эту, созданную Джоном и мной красоту и душа моя ликовала. Сознание уносило меня куда-то в непредставимые дали. Мириады миров проносились перед моим внутреннем взором. Я видел чудесные места полные гармонии, Я видел хаос в его ужасающей красоте. На моих глазах рушилась реальность, а на её месте возникала совершенно новая реальность, формы которой невозможно представить нашему убогому воображению. Вся эта красота затягивала в себя, исчезали пространство и время, создавалось впечатление, что это заклятие было всегда во мне, а я всегда был в нём, от него невозможно было оторваться. Сделав над собой серьёзное усилие, я погасил модель заклятия, лишний раз, убедившись, что всё сделано правильно. Остаётся лишь насытить заклятие силой, но это уже дело техники.

Я так увлёкся, что даже пропустил обед, но это не страшно, впереди вечернее застолье, так что там наверстаю. До вечера оставалось часа два, и я решил немного вздремнуть, что бы за столом выглядеть свежим, не дело, если будущий жених выглядит заморенным.

Стоило мне только прилечь, как я тут же провалился в сон. О, это был чудесный сон, это был сон похожий на сказку или это была сказка похожая на сон, во сне никогда не поймёшь. Я куда-то летел, не спеша, взмахивая крыльями. Подо мной медленно проплывал роскошный широколиственный лес, рассечённый довольно широкой многоводной рекой, величаво кативший свои воды куда-то вдаль. На душе моей был такой подъём, от которого было впору петь, что я и делал, правда, про себя. Никогда не считал себя певцом, хотя петь любил, но только тогда, когда меня никто не мог услышать. Ещё бы мне было не петь, когда рядом со мной летела, переливаясь как гигантская жемчужина, стройная драконица — моя Ниннэль.

Откуда и куда мы летели, я не знал, да это в тот момент мне было безразлично. Мы просто наслаждались полётом, тёплым воздухом, пропитанном запахами леса и реки, наслаждались своей молодостью и друг другом. Мы были счастливы и хотели, что бы и другие чувствовали то же самое, что и мы.

Внезапно всё изменилось. Подул резкий холодный ветер, принёсший с собой запах плесени и какой-то кислый привкус, запах смерти, так хорошо мне знакомый. Это его мне и моим друзьям пришлось вволю нанюхаться, шагая по мёртвым телам, проходя через разорённые войной деревни и города, шагая по следам серых всадников. Так пахла Серая империя. Навстречу нам, со стороны, куда мы летели, надвигалась серая туча, закрывая собой солнце.

— Что это? — испуганно спросила Ниннэль.

— Это надвигается то, что хочет убить нашу любовь, убить наших будущих детей, убить наше будущее. Это надвигается Серая империя, — ответил я своей любимой.

— Милый, мне страшно. Останови её или всё будет напрасно, — умоляюще произнесла Ниннэль.

— Я сделаю всё, что бы её не было, — просто ответил я, чувствуя, как во мне начал поднимать голову гнев.

Туча, к тому времени, заняла весь горизонт и наполовину закрыла солнце. Вдруг тучу рассекли две яркие молнии, и она в страхе начала уползать за горизонт. Вновь стало голубым небо и засверкало солнце.

— Что это было? — удивлённо спросила Ниннэль.

— Это мой Учитель и Джон Мильтон сражаются с Серой империей, — ответил я.

— А почему ты не с ними? — спросила с укоризной Ниннэль.

Меня обдала волна стыда, и я проснулся. Как, оказалось, проснулся я вовремя; ещё немного и я проспал бы свою холостяцкую вечеринку. Я быстро оделся в праздничную одежду и спустился во двор, где были накрыты столы и уже музыканты настраивали свои инструменты — какая холостяцкая вечеринка без музыки и хорошей песни.

Я находился под впечатленьем недавнего сна, а сказать проще, меня обжигал, нет, это слишком мягко сказано, меня буквально сжигал стыд, охвативший меня во сне. Действительно, мы сейчас будем пьянствовать, петь песни, веселиться, а Странник и Джон сейчас, может быть, надрывая жилы, стараются уйти от погони. Что-то я сомневаюсь, что серые всадники так просто их выпустят, не постаравшись отомстить за свой разгром. Вот в таком состоянии я и явился на собственную холостяцкую вечеринку. Людей было ещё немного, в основном были слуги накрывающие столы. Я подошёл к распорядителю и сделал ему заказ. Он, выслушав заказ, слегка удивлённо посмотрел на меня, затем с поклоном пообещал всё сделать в лучшем виде. Осмотрев накрытые столы, я отправился в комнату, где поселили Минга. Давно я не видел своего друга-демона и хотел с ним поговорить наедине; потом, когда начнётся застолье, будет уже не до душевных разговоров.

Подойдя к комнате, где поселился Минг, я постучал, и, услышав в ответ рычание, открыл дверь и вошёл в комнату. Минга я застал за одеванием праздничного камзола ядовито-зелёного цвета, который удивительно ему шёл. Раньше я за молодым демоном не замечал склонности к следованию моде, но, видимо, действительно, всё течёт, всё изменяется, меняется и мой друг. Он заметно повзрослел, у него даже проросли небольшие рожки, которые, кстати сказать, ему очень шли.

— Что нового у вас на границе? — спросил я, наблюдая, как демон рассматривает себя в зеркале.

— Да, ничего там нового, — ответил Минг. — Всё, как всегда. Немного воюем, немного торгуем, в общем, скукотища. Я теперь надолго сюда. Меня пригласил Странник. Сказал, что я ему нужен для какого-то дела, но какого не сказал. А я, что, я всегда с радостью помочь такому человеку, да и поучиться у него для меня великая честь. Чувствую, что его наука всем нам очень скоро понадобится.

— Ты так считаешь? — спросил я, крайне заинтересованный рассказом Минга. — Интересно, что Учитель задумал? У тебя есть какие-нибудь догадки?

— Догадок-то сколько угодно, только, что толку. Разве когда угадаешь, что у Странника на уме? — ответил демон, заканчивая свой туалет.

— Это точно, — согласился я с ним. — Ну, ладно, если ты закончил наряжаться, пойдём встречать гостей.

Мы вышли из комнаты и направились к месту проведения вечеринки.

— А почему Странник ушёл только с Джоном? Почему больше никого не взял? — спросил на ходу Минг.

— Ну, ты же знаешь Странника, — уклончиво ответил я. — Если он что решил, ни за что не отступится. Кстати, он обещал к свадьбе вернуться.

— Ну, раз обещал, обязательно вернётся, — уверенно заявил демон.

Мне бы его уверенность, подумал я. На душе было не уютно, словно я кого-то предал или обманул. Ещё эта вечеринка при таком настроении. Но ничего не поделаешь, гости уже собираются, да и отменить такое мероприятие не возможно — обычаи здесь соблюдаются свято.

Наконец гости собрались, но начинать вечер я не спешил. Не хватало четверых самых важных гостей, а именно: Ляргуса, Азара, Глюда и Грымза, а без них начинать было бы просто не вежливо. Ушедший за ними Яргуст тоже пропал. Напряжение за столами нарастало. Оно просто не могло не нарастать. Представьте себе небольшую толпу мужиков, которые собрались выпить, сидящих за накрытыми столами и вместо того, что бы заниматься делом, ради которого они здесь собрались, чего-то ждут. Вот такое положение сложилось в самом начале моей холостяцкой пирушки.

Наконец пришёл Яргуст и сказал, что можно начинать, мол, отсутствующие задерживаются по уважительной причине, они извиняются, что заставили себя ждать. Его слова вызвали за столами оживление. Тогда я встал на правах хозяина вечера и произнёс приветственный тост, как того требовал обычай.

— Дорогие друзья, — стал говорить я. — Я от всего сердца благодарю вас за то, что вы почтили меня своим присутствием на этом вечере, где я последний раз выступаю как холостяк. Прошу простить некоторую задержку, но я думаю, что она будет компенсирована вашими возросшими аппетитом и жаждой. Здесь я, с вашего разрешения, позволю себе немного отступить от обычая. Хотя первый тост полагается за всех присутствующих здесь, я предлагаю выпить за тех, кого сейчас нет с нами, кто может быть, в этот момент сражается с серыми всадниками, сражается за всех нас. Я предлагаю всем выпить, причём выпить настоящий мужской напиток — водку за моего Учителя Странника и моего друга Джона. Выпить за их здоровье и счастливое возвращение к нам.

Пока я произносил свой тост, слуги всем налили по полной стопке водки. Я поднял свою и лихо опрокинул её в рот. То же сделали и остальные. Многие из присутствующих пили водку впервые, поэтому реакция их была очень разная, и всё это было так комично, что после выпивки, все вместо того, что бы закусывать начали смеяться. Этот смех, плюс действие водки, сломали последние рубежи напряжения. Водка пробудила в присутствующих буквально зверский аппетит, так что минут десять-пятнадцать за столом было слышно только чавканье и чмоканье жующих людей. Грянула музыка и вечеринка началась.

Я сидел вместе с Мингом, остальные сели, кто, где хотел. Как-то так получилось, что демоны, послы из столицы империи Повелителей драконов и мои будущие родственники драконы из рода белого облака оказались за моим столом, причём демоны перемешались с драконами. По правую руку от меня оставались свободные места, предназначенные для отсутствующих, причем два места ближайшие ко мне я забронировал для Учителя и Джона, меня так и не оставила надежда, что они всё же сегодня присоединяться к нам.

После первого тоста мы выпили за всех присутствующих, потом все выпили за меня, потом за мою невесту, а потом демоны хором запели, производя невообразимый шум, в котором всё же при желании можно было расслышать некую мелодию. Люди, видя, что демоны запели, то же затянули какую-то балладу, так что за столами было нечто отдалённо напоминающее конец света в его апогее. В самый разгар этого сумасшествия, случилось чудо, наконец-то пришли Ляргус и Азар вместе с демонами, а с ними живые и здоровые шли Учитель и Джон.

Тут началось настоящее столпотворение. Все кинулись обнимать вновь пришедших, так что я смог обнять Учителя и Джона только минут через пятнадцать, ведь не расталкивать же людей на самом деле. Учитель был, как всегда спокоен и уверен в себе, правда, выглядел немного усталым. Когда мы обнялись, я почувствовал, что в нём буквально бурлила сила, да ещё он весь пропах дымом, словно погорелец на пожаре. Дымом пахнул и Джон, да, плюс к этому, на его левой щеке появился свежий шрам.

Когда все расселись по своим местам, я сделал всем знак наполнить бокалы. Себе, Учителю и Джону я лично налил водки, и, встав, произнёс тост за вернувшихся из дальней экспедиции. Все встали и выпили снова. Учитель, выпив свою рюмку, с аппетитом стал поглощать жареное мясо. Джон от него не отставал, так что по всему было видно, что оба сильно проголодались. Как потом стало ясно из рассказа Джона, Странник о своём походе ничего не стал рассказывать, они не ели последние три дня, было не до этого.

Учитель с удовольствием выпивал и закусывал, так, словно это не он только что вернулся из опаснейшего предприятия, словно он и не покидал почти на месяц Сегурию, а вот так просидел всё это время за столом, выпивая и закусывая. На фоне хорошо одетых гостей Учитель и Джон выглядели оборванцами. Их дорожная одежда, вся пропахла дымом, была вся в пыли, пятнах крови и явно прожжённых прорехах. По всему было видно, что им не дали даже переодеться, а сразу провели к столу. Учителя его внешний вид совершенно не волновал, ему вообще было наплевать, как он выглядит. Джон же сначала немного стеснялся своего вида, но выпив, расслабился и стал себя вести как обычно.

Я смотрел на дорогих мне людей и чувство тревоги в душе моей, как-то незаметно исчезло, а место её заняла приятная теплота, что, зародившись где-то в глубине сердца, постепенно разлилась по всему организму, от чего мне стало так хорошо, как давно уже не бывало.

Вечеринка шла своим чередом. Вино лилось рекой, песни сменились плясками, здесь опять отличились демоны. Они так лихо отплясывали, что пыль стояла столбом.

Постепенно застолье вступило в ту стадию, когда бурное веселье постепенно переходит в фазу задушевных бесед и тихих задумчивых песен. Гости, как-то сами собой разбились на небольшие группы, в которых шли разговоры о том, что волновало этих людей и демонов. Одни вспоминали покинутую Родину, другие мечтали о том, что и к ним придёт большая любовь, как ко мне, да мало ли о чём могут говорить подвыпившие люди, собравшиеся на дружескую пирушку.

За столом, где сидел я, тоже собрался свой кружок единомышленников. Многие, неуверенные в своих силах, разошлись по домам, что бы завтра присутствовать на свадьбе со свежими головами. Ушли Ляргус с Глюдом, причём последний был в сильном подпитии. Ушёл мой будущий тесть, сославшись на то, что завтра ему предстоит нелёгкий день.

За столом остались, помимо меня, Учитель, Джон, Минг, Марк, Яргуст, Азар, Грымз, Беннет и ещё три молодых дракона. Яргуст где-то раздобыл гитару, и сидел с ней, наигрывая мелодию какой-то старинной баллады. Джон, что-то рассказывал, и его внимательно слушали все, кто находился за столом, все, кроме Странника и меня.

Я не слушал Джона вовсе не потому, что мне был не интересен его рассказ о сражениях с серыми всадниками; его я послушаю потом, когда мы окажемся с Джоном наедине. Сейчас мне гораздо интереснее был Учитель, который сидел за столом с таким отсутствующим лицом, словно находился вовсе не здесь, а где-то очень далеко. Веки его были полуприпущены, так что создавалось впечатление, что он спит, хотя, хорошо зная его, я понимал, что он ни в коем случае не спит. Дух его явно находился в каких-то безднах толи, пространства, толи времени, разве узнаешь.

Я мелкими глотками пил вино из бокала и временами, исподтишка наблюдал за Учителем. Так продолжалось уже довольно долго, когда вдруг он широко открыл глаза и с улыбкой подмигнул мне.

— А ведь ты очень ждал меня, сынок, — толи спросил, толи констатировал факт, Странник и я вдруг осознал, что это первые его слова, с того самого момента, когда мы обнялись с ним при встрече. — Я всё же сдержал слово, хотя нам с Джоном пришлось изрядно постараться. Разве я мог позволить себе не явиться на свадьбу любимого ученика, да простят меня другие ученики.

— Конечно, ждал, Учитель, — горячо заговорил я. — Думаешь, почему я распорядился поставить водку?

— Я это понял и оценил, мой мальчик, — с улыбкой, от которой в сердце моём стало горячо-горячо.

Как ни странно, все заметили, что Странник заговорил. Поэтому разговоры сразу же стихли и все обратили внимание на Странника и меня. Появилось какое-то напряжённое ожидание, причём ожидание никто не знает чего. Разрядил возникшее напряжение сам Странник. Увидев у Яргуста гитару, он заявил, что хотел бы спеть, но сам играть не умеет, поэтому, если Яргуст сможет саккомпанировать, то он будет крайне ему обязан. Он встал и вместе с Яргустом отошёл в сторону от стола, где они какое-то время о чём-то тихо говорили, причём Яргуст тихо перебирал гитарные струны.

Наконец, видимо посчитав, что репетиция окончена, они вернулись к столу и Странник попросил слова. Когда шум затих, Учитель заговорил.

— Когда-то, в годы моей молодости я очень увлекался песнями под гитару, — задумчиво говорил Странник. — В моём родном мире, Азар и Джон там побывали, эти песни назывались бардовскими, а людей, которые сочиняли эти песни, называли бардами. Пели эти песни у костров на ночёвках люди, которые большую часть жизни проводили в дорогах. Поэтому для ходящих по мирам эти песни должны прийтись по душе, а здесь я вижу большинство именно ходящих по мирам. Я хочу спеть вам одну такую песню из моей юности. Написал её, если мне не изменяет память, Юрий Визбор, был тогда такой знаменитый бард. Певец я, прямо скажу, ещё тот, поэтому прошу не судить меня строго. Песня, которая сейчас прозвучит, на мой взгляд, очень созвучна нашей общей судьбе.

Он кивнул Яргусту и тот начал исполнять простую на первый взгляд мелодию, которая при своей простоте вызвало в моей душе тревожное чувство, которое всегда испытываешь, отправляясь в дорогу. Нет, это не тревога, вызванная страхом предстоящих трудностей и опасностей, связанных с дорогой, вовсе нет. Попробуйте кого-нибудь из нас лишить этих дорожных трудностей и опасностей и мы заскучаем, причём до такой степени, что, в конце концов, что сами создадим так недостающие нам в пути трудности и опасности. Все эти мысли пронеслись в моей голове в первые моменты звучания мелодии, исполняемой Яргустом.

Странник негромко запел своим чуть хрипловатым баритоном и, в общем-то, простые слова песни так меня захватили, что я на какое-то время просто выпал из нашей реальности.

Спокойно, дружище, спокойно,

У нас ещё всё впереди.

Пусть шпилем ночной колокольни

Беда ковыряет в груди.

Не путай конец и кончину,

Рассветы, как прежде трубят,

Кручина твоя не кончина,

А только ступень для тебя.

Я увидел себя парящим над столицей империи. Рядом летел Яргуст, а под нами бушевало пламя. Огромный город горел, а я и Яргуст время от времени добавляли огня. Совесть моя была чиста, большинство горожан уже покинуло город, а те же, что оставались так или иначе были связаны с Серой империей.

По этим истёртым ступеням,

По горю, разлуке, слезам,

Идём, схоронив нетерпенье,

В промытых ветрами глазах.

Виденья ведали ночные

У паперти северных гор,

Качали нас звёзды лесные

На чёрных глазищах озёр.

Я вместе с Яргустом поднимаюсь всё выше и выше, так что горящий внизу город становится похожим на горящий в ночи костёр. Наконец, мы достигаем какой-то точки, к которой неосознанно стремились. Я гляжу вниз и вижу, как на месте светящейся искорки, в которую превратилась пирамида Обсерватории, вспухает гигантский огненный пузырь взрыва и взрывная волна, словно огненная метла сметает с поверхности земли остатки некогда великолепного города, города, где я появился на свет и который так толком и не узнал.

Спокойно, дружище, спокойно,

И жить нам, и весело петь,

Ещё в предстоящие войны

Тебе предстоит уцелеть.

Уже и рассветы проснулись,

Что к жизни тебя возвратят,

Уже изготовлены пули,

Что мимо тебя просвистят.

Странник пел, а меня и Яргуста ломала взрывная волна, порождённая взрывом, перенёсшим Обсерваторию Бог весть куда. Настигнув, она стала мять нас, швырять из стороны в сторону, стараясь бросить на скалы. Я испытывал одновременно ужас и восторг, мне было очень больно, и в то же время я испытывал наслаждение близкое к экстазу.

Странник закончил петь, стихли последние аккорды, а мы все продолжали сидеть молча, потрясённые этой, простой на первый взгляд, песней. У меня сложилось впечатление, что простые слова песни всколыхнули у каждого в душе нечто такое, что невозможно объяснить словами, но что имеется в душе у каждого настоящего мужчины, да и у настоящей женщины тоже. Что позволяет нам делать то, что мы все должны делать, потому, что если мы не будем следовать этому зову, идущему из самых глубин души, мы теряем право называться людьми.

Наконец оцепенение, вызванное песней, отпустило нас, и мы дружно зааплодировали. Были наполнены бокалы, и Учитель произнёс тост, который, как показало будущее, оказался пророческим.

— Друзья мои, — начал свой тост Учитель. — Мы здесь собрались с вами по крайне важному, но достаточно редкому поводу — завтра нам выпала честь присутствовать на обряде воссоединения двух, по-настоящему любящих сердец. Вы можете возразить, что, мол, за редкость — свадьба. Сам-то по себе обряд свадьбы, дело не редкое, это верно. Зато, когда соединяются две любви такого масштаба, как у Кувая и Ниннэль, во истинно большая редкость и удача, которую дарит судьба только тем, кто достоин великой любви — любви, о которой будут слагаться легенды и баллады среди отдалённых наших потомков. Поэтому, это огромная удача присутствовать на воссоединении двух любящих сердец, чья судьба будет прекрасна и трагична, она станет тревожащей мечтой любого, чьё сердце посетит настоящая вселенская любовь, и миллионы юношей и девушек будут ворочаться в своих постелях, ибо мечта о такой любви не даст им спокойно спать. Она, эта любовь заставит настоящих мальчишек стремиться на край света, предпринимать самые невероятные авантюры, писать стихи, плакать по ночам, не понимая причины своих слёз.

Вы скажите, что таким счастливцам стоит позавидовать и будете правы. Но это одна сторона медали, но существует и другая. В дополнению к великому счастью вселенской любви прилагается тяжёлая, зачастую трагичная судьба. Нашим же влюблённым предстоит во истинно великая судьба, как по масштабу, так и по своему трагизму. И всё равно, я рад, что завтра это произойдёт, потому, что считаю, что с такой любовью человек сможет преодолеть любые удары судьбы. Давайте выпьем за эту любовь и разойдёмся спать, что бы завтра со свежими головами присутствовать на торжестве вселенской любви.

Все дружно поддержали тост Учителя. После этого мы закончили вечеринку и стали расходиться. Учитель попросил меня задержаться, и когда все разошлись, налил вина и, протянув мне бокал, заговорил тихим голосом, лицо его при этом было каким-то отсутствующим.

— Кувай, сынок, мне надо с тобой серьёзно поговорить. Боюсь, что потом нам это не удастся, потому что, как только закончатся свадебные торжества, я с Джоном и Марком покину Сегурию. Мы отправимся создавать вотчину для Обсерватории, а это, скажу я тебе, дело непростое и небыстрое. После этого мы вернёмся и займёмся подключением заклятия перемещения, а это вообще дело долгое. Вся эта подготовительная работа, как раз и займет пять лет. Так что ты года три можешь спокойно заниматься собственной семьёй, мы без тебя справимся. Постарайся хорошо подготовить Ниннэль. Она девушка бойкая, а боевая драконица очень может пригодиться, но главное, родите себе наследника или наследницу.

Я был удивлён, тем, что Странник откуда-то узнал, что моя возлюбленная драконица. Увидев моё удивление, Учитель мне задорно подмигнул.

— Что, удивлён тем, что я разгадал твою страшную тайну? — спросил он меня со смехом. — Уж, если шила в мешке не утаишь, то драконицу и подавно.

Он заразительно засмеялся, а я всё никак не мог взять в толк, причём здесь какое-то шило, какой-то мешок и уж совсем непонятно, причём здесь моя Ниннэль. Видя моё недоумение, Учитель, закончив смеяться и вытерев выступившие на глаза слёзы, объяснил мне, что это поговорка из его мира, смысл которой заключается в том, что невозможно скрыть очевидное. Я лишний раз убедился, что скрыть что-либо от людей, которые мне близки, просто невозможно.