I
Я беседовал с новым человеком, от которого в Малом театре зависит «все».
— Почему нет чествования 75-летия Малого театра?[2]
— 75-летия чего? 75-летия кирпичей?!
В тоне слышалось много «пренебрежительности».
К счастью, не все так посмотрели на дело, — и новорожденный «московский литературно-художественный кружок»[3] устроил чествование славной годовщины.
На подписной ужин 14-го октября собралось человек 100 — «интересного» народу. И бросалось при этом в глаза одно: все, что в Москве «значительно» — старо, все, что молодо — удивительно незначительно.
— На убыль как будто идет Москва, на убыль-с.
Речей, московским обычаем, за ужином было произнесено достаточно. Наибольший успех имели речи двух «старых москвичей»: В.А. Гольцева и М.П. Садовского.
Позвольте вас познакомить с этими двумя характерными, типичными московскими фигурами, которых, когда пишешь летопись московской жизни, никак не обойдешь.
Странное лицо у почтенного Виктора Александровича, — и, по-моему, лицо историческое. Выраженье такое, — словно он во времена еще «юных ногтей» нечаянно вместо молока уксуса хватил. Думал, будет пить молоко, — а оказалось уксус, да еще какой! Так с тех пор, с прискорбием изумленное лицо на всю жизнь человек и сохранил:
— Позвольте-с! Что ж это делается!
Для людей теперешнего поколения, по-моему, выражение лица надлежащее. Популярностью В.А. Гольцев пользуется в Москве величайшей, — и речи его — московское «событие». В его речах слышится человек старой закваски. Звучит скорбная нотка, но и слышится вера в светлое будущее. Последней интонации в речах «новейших» ораторов, как известно, не замечается. Это интонация уже «историческая». Г-н Гольцев приветствовал Малый театр от имени «Русской мысли» и московского «Курьера».
Москва всегда гордилась своим старейшим университетом и своим Малым театром, который давно уже признан великим.
Конец ознакомительного фрагмента.
