Непроданное. 2-е издание

Влад Костромин

Матерый реалист Влад Костромин предстает перед читателями с новой, для многих неожиданной стороны. Встречайте: фантастика, мистика, детективы, нуар…

Дизайнер обложки Елена Ужегова

© Влад Костромин, 2022

© Елена Ужегова, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-4496-7822-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарности

Хотелось бы поблагодарить:

— своего соавтора LeoNick;

— литературный портал ЛитКульт http://litcult.ru;

— клуб начинающих писателей «Бумажный слон» http://litclubbs.ru;

— «Квазар» https://kvazar-fant.ru

— Елену Ужегову за безвозмездно (то есть даром) сделанную обложку к сборнику;

— литературный портал «Табулатура» http://nefabula.art

Кактус

Рассказ был опубликован в журнале «Домашняя лаборатория» №04/2018

Колпино.

5 месяцев до…

«Банки памяти — главный двигатель экономики в нашем постиндустриальном мире. Прямая передача памяти от предков к потомкам создаст неразрывную связь поколений.

Монетизация памяти есть важнейший шаг России по пути к мировой финансовой гегемонии.»

Герман Оскарович Грех — прямая линия по случаю открытия главного Сбербанка памяти. 18 марта 2024 года.

Перед банком стояли три старушки с самодельными плакатами: «Руки прочь от памяти!», «Память есть частное достояние» и «Скоро вы и нашу смерть монетизируете, либералы!» Обогнув их, Алексей вошел в просторный офис банка, освещённый, будто предновогодняя витрина. Мужчина замялся перед громадным аппаратом «электронной очереди», не зная, какую кнопку нажать на экране.

— Вам помочь? — лучась зелеными глазами, спросила симпатичная девушка с бейджиком «Карина» — улыбающееся длинноногое дополнение к аппарату.

— Знаете ли… — замялся Алексей, — такое дело…

— Не стесняйтесь, — улыбка стала еще шире, — сюда все по делу приходят.

— Я бы хотел взять кредит…

— Нажмите кнопку «Кредиты».

— Дело в том, что я хочу взять кредит под память…

— Там есть кнопка «The monetization of memories», — посерьезнела Карина. — Нажмите ее.

Так Алексей получил заветный талончик с номером ММ001.

— Пройдите в VIP-зону, там вас встретит персональный менеджер, — продолжила щебетать девушка

Алексей послушно потопал в указанном направлении. Вслед неодобрительно шептались бабушки, пришедшие оплатить «коммуналку» и положить на сохранение «гробовые». Открыл прозрачную стеклянную дверь, вошел в кабинет. Навстречу бросился сотрудник в строгом костюме и белой рубашке. Облик надежного профессионала нарушал только скомканный галстук, с любопытством подглядывающий из кармана.

— Здравствуйте, очень рад, очень! — энергично потряс руку Алексея. — Александр.

— Алексей.

— Решили прикупить память?

— Нет…

— Продать?

— Нет, не продавать. Я хочу кредит взять под память.

— Отличная идея, — радостно потер руки Александр. — Великолепная просто идея! Рад, что вы по достоинству оценили столь уникальное предложение нашего банка. Может быть, немного кофе?

— Знаете, пожалуй, можно.

— Вам какой?

— Черный, без сахара.

— Сарочка, нам два черных, без сахара, — нажав на телефоне кнопку, распорядился Александр. — Так на какую сумму вы рассчитываете?

— ГАЗель хочу купить.

— Сейчас, минуточку, — Александр упал в кожаное кресло и с пулеметной скоростью застучал по клавишам ноутбука. — ГАЗель, так, так, так… Новую?

— Да. Фургон.

— Фургон? Отлично, отлично, чудесный выбор. Тысяч девятьсот?

— Восемьсот пятьдесят — мне в минимальной комплектации.

— Зачем же себя ограничивать? — оторвался от монитора и искренне, словно любящий пес, взглянул в глаза Алексея. — VIP-клиенты «Сбербанка» достойны самого лучшего! Признаюсь, я и сам не прочь погонять. Меня даже называли в определенных кругах «Тающим ветром», если вы понимаете, про что я, — хитро подмигнул.

Очередная миловидная девушка внесла поднос с двумя чашечками кофе, грациозно, будто глина в руках скульптора, изогнувшись, поставила сервиз на стол и упорхнула.

— Пейте кофе. Может быть, капельку коньяка? — снова заговорщицки подмигнул он. — Для аромата?

— Можно, — совсем засмущался Алексей, — но если только по чуть-чуть, для аромата.

— Желание клиента для нас закон! — достал из стола два пластиковых стаканчика, пузатую бутылку коньяка и распотрошенную шоколадку. Наполнил стаканчики, брезгливо отодвинув в сторону элегантный поднос:

— За ваш кредит!

Выпили.

— А как все это работает? — спросил Алексей, заметно расслабившийся после коньяка.

— Технические подробности малоинтересны непрофессионалу, — махнул рукой Александр, вновь наполняя стаканы, — все эти облачные хранилища, нейрошунты, наноскопы, МOR-хосты, объемное сканирование памяти…

— Можно как-то попроще?

— Объясню проще: ученые, копаясь в своих нанотехнологиях, совершенно случайно открыли возможность переноса воспоминаний. Что-то там связанное с квантами и прочими протонами. Банк выкупил технологию и протянул через Госдуму закон о монетизации памяти, так называемый «The monetization of memories». Теперь любой совершеннолетний гражданин может продать память, обменять, взять под залог памяти деньги и даже положить память на сохранение на депозит.

— Поразительно!

— И не говорите, — кивнул Александр. — Бум по всей стране просто необычайный. Жаль только, что в вашем замшелом Колпино никто не спешит воспользоваться этой чудесной технологией, а даже наоборот, — он неодобрительно кивнул в сторону окна. На подоконнике стоял большой кактус в шляпе, а за двойным стеклопакетом старушки уныло держали плакаты. — Вы первый человек, который решил воспользоваться данной услугой в нашем отделении.

— И вы просто так готовы дать мне девятьсот тысяч?

— Почему же просто так? Сначала вы заполните кучу анкет, пройдете тесты. Наши специалисты по своим методикам оценят потенциальную стоимость вашей памяти. На основании этого будет рассчитана стоимость ваших воспоминаний и необходимый для кредитного обеспечения портфель. Вы пройдете процедуру извлечения воспоминаний, получите деньги и все.

— И все? А если я не смогу выкупить память обратно? Что с ней станет потом?

— Печально, конечно, — развел руками Александр, — но такова жизнь. Ваши воспоминания достанутся тому, кто их купит.

— А как-же Федеральный закон РФ от 27 июля 2006 года №152-ФЗ «О персональных данных»?

— Отличный вопрос! — похлопал в ладоши. — В полном соответствии с данным законом все, что представляет собой персональные данные, из воспоминаний удаляется. А также все, что попадает под определение военная, коммерческая и государственная тайна.

— То есть, если я, например, — наморщил лоб, — знаю код от сейфа, то эти воспоминания будут удалены?

— Бесспорно!

— Но тот человек, который их будет удалять, он же их узнает?

— Ни в коем разе — процесс целиком и полностью автоматизирован и находится под контролем сверхмощного компьютера. Все алгоритмы криптографической защиты воспоминаний проверены и надежны, имеют сертификат ФСБ…

— Понятно. А что, кто-то покупает чужие воспоминания?

— Полно желающих! Очередь расписана уже на двадцать лет вперед. Ходят слухи, — он будто заговорщик понизил голос, — что даже существует «черный рынок» воспоминаний, но я в это не верю. Слишком сложный процесс — в гараже такого не сделаешь.

— А если я возьму деньги, а выкупать воспоминания не стану?

— Представьте, что в вашей жизни больше нет ни нежных рук матери, ни первой сигареты за углом школы, ни первого поцелуя с одноклассницей… Вам понравится такая жизнь?

— Я с одноклассницами не целовался…

— Да? — подмигнул.

— В смысле?

Александр скорчил скабрезную гримасу, — память наркоманов, алкоголиков, бывших заключенных и так далее ценится выше.

— Неужели, кому-то нужна такая мерзость?

— Вы даже не поверите, сколько правильные и примерные люди готовы заплатить за такие воспоминания. Обычный скучный ботаник или примерный муж, которого пилит жена и теща, никому не интересны, а вот дебошир и бабник… Кстати, что у вас такого особенного?

— Особенного? — задумался Алексей. — Я писатель…

— Писатель? — Александр скептически изогнул бровь.

— Начинающий, — покраснел. — Типа Самиздата там, Бумажного слона… В «Юный техник» рассказ посылал…

— «Юный техник»? — вновь дробь по клавишам, — это журнал такой? В каком номере была публикация?

— Не взяли…

— Бывает, но не стоит отчаиваться! А еще посылали?

— В «Науку и жизнь»…

— Взяли?

— Пока не ответили…

— Знаете, вполне может и прокатить как воспоминания будущего Акунина. Ну-с, приступим? — Александр встал, взял из открытого шкафа цветную папку, протянул Алексею. Подал дорогую ручку, — заполняйте анкету. Ручку можете оставить себе как подарок лично от меня.

Нажал кнопку на телефоне:

— Ярослав, зайди.

В дверь вошел молодой человек приятной наружности в светлом свитере.

— Это Ярослав, наш главный специалист, — отрекомендовал Александр, — он проведет предварительное тестирование на предмет оценки возможной монетизации вашей памяти, а я пока с вами прощаюсь. Удачи! Если что, то заходите даже просто так.

— Спасибо. До свидания, — Алексей шагнул к двери, но остановился и обернулся. — Скажите, а этот кактус?..

— Это мой талисман.

— Кактус?

— Нет.

— Шляпа?

— Нет, кактус в шляпе.

Алексей и Ярослав вышли. Александр нажал кнопку на телефоне:

— Сара, кто у нас есть из корреспондентов?

— Сейчас? Сейчас только Алсу.

— Это та, — почесал щеку, — которая в майке с красной пандой ходит?

— Да.

— А еще кто-нибудь?

— Посмотрю… Есть еще Августа из «Белого вестника», Саша из «Мира травы» и «сладкая парочка» Катя и Даша…

— Пускай все срочно едут сюда. У нас первый клиент на монетизацию памяти! Нужно будет взять интервью.

— Поняла. Вызову.

Александр залпом проглотил оставшийся в стакане коньяк, откинулся на спинку кресла.

— Господи! Первый клиент! А после интервью они валом повалят, косяками пойдут! Спасибо тебе, Господи!

Но голову, привычную ко всему, ни с того ни с сего окутал туман.

Колпино.

1 месяц до…

— Вот и всё, — радостно сообщил Ярослав, снимая с лежащего на кожаной кушетке подопытного мемори-трансформатор — шлем, похожий на тот, что носил злодей Магнето в комиксах. Разве только, что проводков побольше и светодиоды разноцветные мигают. Видимая часть айсберга — остальное оборудование пряталось в шкафах и тумбах. — Наконец-то наш новый клиент. Каково это, Сань, а?

— Что… что случилось? — протер остатки проводящего геля с висков. Посмотрел на неприятного типа в светлом свитере. Бейджик «Сбербанка памяти», Ярослав. Сухо, словно престарелая девственница, мозг выплюнул мысль: «Коллега». Конкурент или подчинённый? Друг, приятель, собутыльник, кидала?.. А, чёрт его знает…

— Санёк, ты совсем не аллё? — глянул с весёлым сочувствием. — Сейчас оклемаешься.

— А ты… а где Алексей? Журналисты? — опять нет эмоций. Странно.

— Говорил тебе, что нельзя так далеко забираться, — проворчал Ярослав, возясь с проводками.

— Вы о чём сейчас?

— Давай уже на «ты», — с непонятной обидой бросил Ярослав. — Я же тебя предупреждал, что какое-то время мышление будет страдать.

— Был… был же Алексей, — непонимающе качал головой Александр.

— Так, пора перестать тебя так часто пользовать, — нахмурился Ярослав, — на первое время дубляжей хватит.

Дубляжи…

Ах, да, дубляжи…

И запустился период восстановления, прокручивая перед внутренним взглядом картинки.

Поразительно, но додумался до всего именно Ярик — тихий мальчик-нейрофизиолог. Именно он продумал систему восстановления памяти. По сути, что он делал? Сканировал восприятие не полностью — выборочно, по какой-то хитрой схеме, а мозг подопытного по оставшимся «якорям» восстанавливал память заново. И можно было перезаписать ещё, а потом ещё, и ещё…

И продать. Вот для этого нужен был Александр.

Казалось бы, пара печатей, доступ к оборудованию — и клиент за клиентом идут сдавать память через добродушного трудягу-менеджера. Это если смотреть на бумаги. А на деле — один и тот же человек по нескольку раз. Но ведь ещё можно продать напрямую, там вообще никакие печати не нужны. Особенно хорошо, если желающие стесняются за таким идти в банк. А такое у Александра тоже было.

— Опять глюки? — понимающе спросил Ярик, привычно протягивая бутылку. Всё же друг.

Шумно хлебнув, Александр поморщился.

— Да, ерунда какая-то. Сделку в этот раз заключал, ничего интересного. Переработал, видимо. Что там, в какой раз «счастливое детство» записали?

— В девятнадцатый.

— Хорошо, — Александр поудобнее устроился на кушетке. Картинка потихоньку восстанавливалась, вытесняя недавний рабочий бред. — Как там остальное идёт?

Ярик сверился с записями.

— Скалолазанье не зашло народу, значит, его сдадим в банк под кредит. А вот…

— Нет, — отрезал Александр, сразу поняв, о чём речь. — Больше мы это записывать не будем. Сегодня, по крайней мере.

Помолчали.

— А я тебе говорил, у меня в детстве игрушка была, — зачем-то продолжил Александр, удивляясь себе. — Единственная… Кактус я в шляпе вырастил и таскал с собой. Даже не верю, что было такое…

— А брат? — спросил осторожно, будто на тонкий лед ступая.

— Не было у меня брата!!! — вскинулся. — Не было!!!

— Не было, так не было, — вздохнул. — До открытия ещё часа четыре, ты бы отдохнул, — серьёзно посоветовал Ярик. — А то работы много ещё. То кактусы у него, то драконы белые, — пробормотал в сторону. — Ты поспи лучше, пока восстановительный этап идёт.

«И идёт с каждым разом всё дольше и дольше», — озадаченно подумал нейрофизиолог, подгружая проводки к общему хранилищу и загружая новый memories-файл. — «Надо будет как-нибудь поглядеть, что мы там записали. Но вот это я точно сам смотреть не стану».

Колпино.

…пертурбации…

«Никакого вируса „Кактус“ не существует. Все случаи сбоев в работе финансовых memories-систем являются провокацией зарубежных спецслужб. Процессы передовой разработки находятся под строжайшим контролем, нет никаких поводов для беспокойства…»

Герман Оскарович Грех — выступление перед комитетом Госдумы, 18 июля 2024 года.

Кактус и Алексей стояли посреди серой затуманенной равнины, озаряемой частыми сиреневыми и зелеными всполохами.

— И вот это — хранилище памяти: склад осуществлённых мечт и человеческих пороков? — задумчиво поинтересовался Алексей. — Ради этого он меня угробил?

Иголки Кактуса довольно встопорщились и стали удлиняться, струнами вытягиваясь в сторону вспышек.

— Думал, будет зрелищнее. Ну-ка, посмотрим, что у нас тут…

Колпино.

…6 месяцев после

Серые городские развалины, ветер гоняет обрывки пластиковых пакетов и денежных купюр… Костер из веток засохших парковых деревьев возле разбитой витрины банка.

— Говорила ж, Михайловна, до добра весь этот прогресс не доведет, — поворачивая тушку крысы на вертеле, бывшем когда-то древком плаката, говорила старушка.

— И то верно, Владимировна, память они захотели монетизировать, — согласилась другая, плетущая из проволоки удушающую ловушку. — Буржуи проклятые!..

— Ничо, нас так просто не возьмешь, — третья сноровисто ощипывала ворону, — мы все переживем.