III
— Внушает, — Андрей Иванович потер щеку. — И как ты уцелел?
— Не знаю. Эксперты меня нашли под березой. Что интересно, на березе листья распустились. Я полгода в ведомственном санатории ФСБ пролежал, потом приехал полковник и меня выписали. И… — перед глазами встал санаторий и полковник в старом плаще.
— На работе все улажено. Отдашь больничный и все. Вопросов не будет.
— Это все?
— А чего ты хотел? Героя России? Так ты же живой.
— Герой подождет. Имена и адреса…
— Зачем тебе это? Тебе выпал немыслимый шанс, радуйся. Живи спокойно и все забудь.
— Пять человек просто так погибли? Да? Ради ваших дурацких подковерных игр? Да? И всего лишь отставка губернатора?
— А ты думаешь только ты один борец за правду?
— Отставка за пять трупов?
— Знаешь, я так и думал, что ты это спросишь, — человек в плаще вынул листок. — На, тут все что надо. Только либо не лезь туда, либо сделай чисто. Хорошо?
— Хорошо. А что они там вообще делали?
— На органы людей резали.
— Сомнительно как-то…
— Почему?
— Кровь и то просто так от первого попавшегося не перельешь. А для пересадки органа от человека человеку надо совпадение по тридцати шести аллелям, и то никогда полностью не совпадает, приходится иммунитет реципиента давить. А тут чуть ли не случайных людей валили. Не срастается…
— А ты, смотрю, изучал вопрос?
— Да вот, пришлось… У меня в этом вопросе личный интерес.
— Я догадываюсь. Не задавай таких вопросов больше и аккуратнее будь.
— Спасибо. Вам тоже не болеть. И не звоните мне больше.
— Как скажешь.
— И?
— «Бывший губернатор и компания его близких друзей погибли на даче в результате взрыва бытового газа. Следственным комитетом заведено уголовное дело по статье…», — по памяти процитировал я.
— Ясно, значит крючок у полковника на тебя был не маленький, не сорвешься.
— Так и есть.
— Виталий, а ты чего молчишь? — Андрей Иванович посмотрел на безучастно глядевшего на догорающие угли парня. — Заснул?
— Да нет, вспомнил кое-что…
— А я тоже вспомнил… Сон один, в Карловке… Снилось, что лечу над ночным зимним сосновым бором. Изгиб асфальтовой ленты, высокий бетонный забор, двухэтажные домики из оцилиндрованных бревен, заснеженные беседки. Один дом горел, по другому, сделанному в виде мельницы, стреляли. Черные фигуры призраками скользили в отбрасываемых на снег отблесках пожара, подбираясь к мельнице. Мельница огрызалась редким ружейным огнем из разбитых окон, выходящих на замерзший пруд, блестевший чищеным льдом. В глаза бросился стеклянный купол на крыше мельницы. Сквозь разбитые стекла виднелось мертво повисшее на балках человеческое тело. Пожар делал все призрачным и зыбким, но я рассмотрел еще два одетых в черную форму и тяжелые ботинки тела, лежащих на дорожке, ведущей к запертым воротам в заборе.
Гудя, словно компания солидных шмелей, пролетела очередь, выбив из краев оконного проема первого этажа сочный ворох щепок. Интересно, из чего стреляют? — подумал я. — Само-то оружие бесшумное.
Завис над дырой в куполе. В небольшой комнате на втором этаже, пригнувшись, сгрудились за перевернутым кожаным диваном несколько девушек, высокий парень с ружьем неизвестной системы притаился у окна. Вот он быстро показался в окне, прицелился. Ствол выбросил сноп пламени. Возле беседки за прудом на снег медленно заваливалась черная фигура. По ушам стегнул хлопок выстрела. Парень присел за подоконник, а в оконный проем вонзилось несколько очередей. Из бревен противоположной стены брызнули щепки.
Рядом проплыла какая-то тень. Я повернул голову вправо и встретился взглядом с огромной совой. Она показалась мне нисколько не меньше человека.
— Странный сон, — глядя на сову, сказал я.
— Угу, — ответила сова, моргнув желто-зелеными глазами. — Просыпайся, следак, — глаза ее засияли нестерпимо ярким зеленым светом и я проснулся.
— Либо у вас очень богатое воображение, — медленно сказал я, — либо… либо вы действительно все это видели…
— Воображение мне положено по работе богатое иметь. Как-никак, следователь.
— А что вы тогда тут делаете?
— Эта история началась в далеком для тебя девяносто первом году. В деревне Карловка зверски убили подростка, друга Виталия. Я тогда был сотрудником КГБ и под прикрытием, как следователь прокуратуры, приехал в Карловку расследовать убийство.
— А при чем тут КГБ? Разве комитет занимался обычной уголовщиной?
— Там вовсе не обычная, как ты выразился, уголовщина. Послушай, поймешь… Виталий сумел написать кровью на лобовом стекле, чтобы я вез его в заповедник.
***
Петляя по извилистой дороге, будто возникающей меж деревьев сразу под колесами, «девятка» углублялась в заповедник. Виталий не подавал признаков жизни. Разматывающаяся волшебным клубком дорога вдруг закончилась и машина выскочила на большую поляну. Мотор заглох. Андрей Иванович замер, глядя вперед. На поляне возвышалась пирамида, младшая копия Великой пирамиды, как ее знал следователь.
«Странно, как такую громадину не увидели со спутника?» — мелькнула мысль. — «Да и судя по размеру, она должна быть со всей округи видна, но ее не видно».
Отбросив решение загадки на более подходящее время, Андрей Иванович сосредоточился, вспоминая все, что ему было известно об окруженной тайнами Великой пирамиде в Гизе, которая по разным версиям была то ли межзвездным передатчиком прилетавших на Землю в древности пришельцев; то ли оружием массового поражения небывалой разрушительной силы, построенным существовавшей на Земле працивилизацией, погибшей в катаклизме либо войне, а то даже и во Всемирном потопе; то ли энергостанцией непонятного назначения. А вспоминалось многое: и что трупы там не портятся, и что время там идет по другому, а то и вовсе застывает…
«Неси меня в пирамиду» — медленно проступали на лобовом стекле неровные кровавые буквы.
Андрей Иванович выскочил из машины, обежал ее, распахнул пассажирскую дверцу и подхватив тяжелое, кажущееся безжизненным, тело, потащил его к пирамиде. Вблизи громада пирамиды закрывала небо, вновь вызвав вопрос, почему при таких размерах она не видна. Да хотя бы даже с Карловского карьера, возвышающегося над местностью. Вход в пирамиду нашелся будто сам собой. Андрей Иванович в очередной раз подумал, что его ведет какая-то внешняя сила. Дальше наклонный коридор, ведущий вверх.
А потом следователь оказался в обширной камере, площадью около тридцати квадратных метров, освещенной тремя пятнами света, падающими из узких штолен, выходивших куда-то на поверхность пирамиды. Света вполне хватало, чтобы рассмотреть странное сооружение, похожее на большой колокол, висящий посреди помещения в метре над полом. К нему от, стоящего в углу, дизель-генератора тянулись толстые черные кабели в резиновой изоляции. Андрей Иванович действовал по наитию: положил Виталия под колокол, запустил необычно легко заработавший дизель-генератор. Послышался звук, немного жутковатый, глубокий и мощный, похожий на гудение гигантского улья, и колокол начал вращаться, приподнявшись над полом еще примерно на полметра. Верхняя часть вращалась в одну сторону, юбка — в другую. Вспыхнули развешанные по стенам лампы. Андрей Иванович с интересом осмотрелся: стены помещения были покрыты чем-то похожим на толстые черные резиновые плитки. Что удивительно, нигде не было пыли. Возле стены стоял деревянный стол с парой стульев. На столе громоздился прибор с экраном, напоминающим экран локатора. Радиальная стрелка обегала экран, показывая две зеленые точки. Одна в центре, другая ближе к краю. Андрей Иванович перешел к другой стене и точка на экране сместилась. Перешел в другое место — точка послушно повторила маршрут.
Под ногами что-то захрустело. Андрей Иванович поднял и внимательно рассмотрел: на ладони лежал небольшой сиреневый ромбододекаэдр — ромбовидный двенадцатигранник, почему-то напомнивший следователю кристалл турмалина1. Кучка таких же кристаллов хрустела под подошвами мужчины. Хмыкнув, Андрей Иванович опустил непонятный кристалл в карман.
Следователь подошел к столу, сел на стул. На втором стуле лежал пистолет-пулемет МР 38/402 с магазином на пятьдесят патронов и немецкая каска. Андрей Иванович взял пистолет-пулемет, вытащил магазин. Передернул затвор, нажал на спусковой крючок. Сухо щелкнул ударник. Оружие исправно. Посмотрел на пульт с тумблерами, мигающими разноцветными лампочками, регуляторами, реостатами и латунными табличками со странными, похожими на иероглифы, символами, и надписями на немецком языке. Возле стола вплотную к стене стоял тонкий термос примерно метровой высоты, упакованный в толстую свинцовую оболочку с выдавленными буквами IG FARBEN3. На пульте стояли четыре тонких и длинных стеклянных трубки с разноцветными жидкостями: красной, оранжевой, зеленой и синей. Жидкости наполняли трубки примерно до половины. В нижнем правом углу пульта на позолоченной табличке красовались буквы AEG4.
Засверкали фиолетовые и лиловые молнии, устремляясь к колоколу. Волосы Андрея Ивановича встали дыбом, во рту появился непонятный металлический привкус. Жидкости в трубках начали завораживающе плавно пульсировать. Вспыхнула лиловая вспышка, ослепив следователя. Гудение колокола стихло, он прекратил вращаться и плавно вернулся в исходное положение, опустившись. Генератор заглох, но лампы на стенах продолжали гореть, приобретя какое-то бледно-голубое свечение. Под потолком помещения сгустилось странное затемнение. Андрей Иванович потер глаза. Виталий сел, слепо глядя перед собой. Потом в глазах его появилось осмысленное выражение.
— Это что за пещера Алладина? — выбрался из-под колокола, встал и подошел к столу.
— Не знаю.
— А как я тут очутился?
— Я тебя принес.
— Значит, увидели мою надпись? Сработало?
— Увидел. Ты можешь объяснить, что произошло?
–… вот после того, как Феогнид Карлович мне все это рассказал, я и придумал написать своей кровью на стекле про заповедник. Но ни про какую пещеру он не говорил. Как вы ее нашли?
— Это не пещера, это пирамида.
— Как в Египте?
— Вроде того, но поменьше.
— Ничего себе! Никто сроду не говорил, что в заповеднике есть пирамида!
— Для меня более удивительно, что ты, полежав под этой штукой, ожил. Ты был самый настоящий мертвец.
— Не более удивительно, чем разговаривать с мертвым Феогнидом Карловичем. Вот эта штука, получается, и есть тот самый «Котел ведьм», про который он рассказывал?
— Получается, что так. Что будем дальше делать? Феогнид Карлович ничего не подсказал?
— Кроме того, что в заповеднике можно получить шанс выжить, ничего. Предлагаю вернуться в Карловку и поспрашивать директора.
— Там сейчас наверняка полно милиции. Стрелять в милиционера у меня особого желания нет.
— У меня тоже. Но что тогда делать? Переночевать в заповеднике, а под утро нагрянуть в деревню. Милиционеры же не будут там ночью торчать? — Виталий взял МР 40, повертел в руках.
— Идея здравая, — следователь встал со стула. — Пошли наружу, что-то тут обстановка какая-то…
— Есть такое, — Виталий напялил каску. — Мы в детстве такие с Андрюхой и Витьком находили…
Андрей Иванович покосился на него.
— Кстати, — остановился, — одежду задери.
— Зачем?
— Хочу посмотреть, что с ранами.
— Верно, — Виталий повернулся спиной и, сбросив на пол лохмотья куртки, задрал футболку. — Что там?
— Шрамы от пулевых… — Андрей Иванович провел рукой по спине парня, — и как будто лет пять им…
— Нехило! Значит, заросло все? А где пули?
— Не знаю…
— А это что? — Виталий поднял с пола две бронзовые тарелочки, связанные между собой плетеным кожаным шнурком. Повертел, всматриваясь в едва различимые стертые непонятные буквы на тарелочке.
— Это тингша, они же караталы. Их в Тибете используют буддисты для медитации. Считается, что их звук помогает преодолевать границы реальности и вступать в контакт с миром духов.
— Какое отношение к Карловке имеет Тибет?
— Не знаю. Пошли.
Выбрались из пирамиды. Виталий оглянулся и присвистнул:
— Ничего себе громадина! Почему же ее из деревни не видно?
— Не знаю, — Андрей Иванович задумчиво смотрел в вечереющее небо, — не знаю…
— Что вы там увидели? — Виталий тоже посмотрел на небо и замер. — Это же не наши созвездия?
— Нет…
— Южное полушарие? Тут где-то Южный крест?
— Даже не Южное. Это вообще не земные созвездия…
— Ничего себе! Где же мы оказались?
— Не знаю. Пошли, надо костер разжечь, пока окончательно не стемнело.
— А это что? — Виталий показал на капот «девятки».
На капоте белой глиной было написано «Джеди».
— Не знаю, — Андрей Иванович оглянулся. — Сдается мне, что мы тут не одни.
— Думаете? — Виталий щелкнул предохранителем прихваченного из пирамиды МР 40.
— Я это не писал, ты был все время со мной. Что получается? Что написал кто-то третий.
— Что-то у меня желание костер разжигать пропало… — Виталий настороженно смотрел на темную стену леса.
— Твои предложения?
— Сесть в машину и уехать отсюда.
— Уже темно, по лесу ехать опасно.
— Не опаснее, чем оставаться. Вдруг, тут бродит еще один дезертир с «калашом»? А мы стали как два тополя на Плющихе: не спеша целься и стреляй, как в глупых домашних уток на пруду.
— Я думаю, если бы он или они хотели стрелять, то уже бы стреляли.
— Мало ли? — Виталий пожал плечами. — Не знали, сколько нас, ждали, пока все выйдут, чтобы наверняка.
— Может и так. В любом случае, выхода у нас нет. Придется ночевать здесь.
Над поляной бесшумно пронеслись три изломанные уродливые тени.
— Андрей Иванович, вы видели? — Виталий вскинул ствол, целясь в летунов.
— Вижу.
— Что это?
— Наверное, летучие мыши.
— Такие здоровые? — в голосе парня звучало сомнение. — Да в них по метру длины.
— Значит, тут такие вырастают. Знать бы только, где это тут. Еще… бытовало раньше в народе поверье, что души детей умерших некрещенными или мертворожденных, так называемых потерчат, вселяются в филинов.
— Но это явно не филины были.
— Не знаю… Залезай в машину, будем в ней спать.
— Как скажете.
***
Ночь прошла на удивление спокойно. Утром проснувшийся следователь с удивлением наблюдал за оленем, не спеша идущим по поляне вдоль пирамиды. От обычного оленя его отличали более крупные размеры и вторая пара рогов, росших пониже первых, таких же ветвистых. Рога переплетались между собой, но оленя это нисколько не смущало. Андрей Иванович толкнул Виталия.
— Что там? — прошептал мгновенно проснувшийся Виталий, вскидывая МР 40.
— Смотри вперед.
— Что это?
— Олень здешний…
— С четырьмя рогами?
— Как видишь.
— Странное место. Да и здоровый он какой-то…
— Согласен.
— Может, подстрелим сохатого? — в Виталии проснулся охотничий азарт.
— Зачем?
— Мяса сколько пропадает.
— Ты уверен, что его мясо можно есть?
— Ну… не знаю…
— То-то и оно. И вообще, зачем тебе столько мяса? Ты же собрался в Карловку нагрянуть.
— Ваша правда, Андрей Иванович, хотя при виде таких рогов любой охотник умер бы от зависти.
— А любой муж — нет.
— Хорошая шутка. Предлагаю сходить в туалет и выдвигаться.
— Предложение принято.
Помочившись и умывшись обильной росой с травы, сели в машину. «Девятка» завелась легко, будто и не глохла накануне. Следователь развернул ее и… уперся в стену леса.
— Странно, тут вчера была дорога.
— Вы уверены? Ощущение, что тут сроду никакой дороги не было.
— Я же вчера сумел сюда приехать?
— Вы могли с другой стороны приехать.
— Нет, машина, как заглохла, так тут и стояла.
— Пока мы были внутри той шутки, — Виталий показал большим пальцем себе за спину на пирамиду, — тот, кто написал на капоте, мог перегнать машину на другое место.
— Звучит бредово, но все может быть, — машина поехала по периметру поляны, объезжая пирамиду против часовой стрелки.
Конец ознакомительного фрагмента.
