Воробьиная ночь. Карловка-3

Влад Костромин

Преследуемые сворой жителей Карловки Андрей Иванович и смертельно раненый Виталий скрываются от погони в заповеднике. Кажется, что это конец, но на самом деле все только начинается… Продолжение мистических триллеров «Змеиный узел» и «Кукушкины слезки», а также логичное продолжение романов «Шпулечник» и «Каникулы в Простоквашино» (Шпулечник-2).

II

— И как же ты очутился здесь?

— Заблудился, — скромно признался я. — Там до деревни было всего ничего, а как-то очутился в глухом лесу. Сам не знаю, как. Шел, шел и набрел на вас.

— Что скажешь, Виталий? — Андрей Иванович задумчиво почесал щеку.

— Я же говорю, лепет складно, заслушаться можно.

— Видимо, взрыв вблизи аномалии искривил пространство-время, как мы с тобой обсуждали.

— Взрыва газового баллона хватило?

— Там болотный газ сдетонировал. Бухнуло, будто авиабомба.

— Ладно лепет, надо сказать, — Виталий вышел на поляну, оказавшись крепким парнем в кроссовках, джинсах и какой-то тряпке с дырой, напяленной на манер пончо, и подошел к костру, — но я половину не понял.

— Я тоже, — кивнул Андрей Иванович. — Что, к примеру?

— Вот ты говорил, — Виталий посмотрел на меня, — что там телефоны не берут, — начал перечислять. — Что за телефоны такие?

— Вот, — я достал из кармана старенькую Nokia N96, — вроде такого.

— Это телефон? — Андрей Иванович с сомнением взял мобильник.

— Да.

— Как рация, — сказал Виталий.

— Это не рация, это мобильный телефон. Он по другому принципу работает: ловит сигнал от вышек мобильной связи.

— Ты понял? — Андрей Иванович посмотрел на напарника.

— Непонятно ни хрена, — Виталий забрал у него телефон, покрутил в руке. — На «Ну, погоди» похож, игру. Позвонить, говоришь, с него можно?

— Нет, тут связи нет. Видимо, вышки далеко, а ту, ближайшую, так и не отремонтировали.

— Хорошо, вопрос связи пока отложим, — решил Андрей Иванович.

— Ты говорил, что музыку по нему слушал? — уточнил Виталий. — Это как?

— Дай, покажу, — я забрал трубку, зашел в проигрыватель, включил первую попавшуюся.

— Границы ключ переломлен пополам,

А наш батюшка Ленин совсем усоп,

Он разложился на плесень и на липовый мёд,

А перестройка все идёт и идёт по плану,

А вся грязь превратилась в голый лёд.

И всё идёт по плану. — Поплыла над поляной «Гражданская оборона».

— Я знаю эту песню, — дослушав, сказал Виталий.

— Хорошая песня, — кивнул я, — жалко, что Егор умер.

— Какой Егор?

— Летов, который ее поет. Пел.

— Не знаю никакого Егора. У нас в психушке ее Коля пел. А другие песни есть?

— Полно, тут тридцать два гига диск.

— В смысле?

— Тридцать два гигабайта встроенной памяти в телефоне.

— Что такое гигабайт? — спросил Андрей Иванович.

— Гигабайт — единица измерения информации, равен миллиарду байтов. Ребят, откуда вы выбрались? — видя полное непонимание, спросил я. — Мобильников не видели, гигабайтов не слышали. Из какой вы глуши? Хотя, сейчас даже в глухих деревнях у людей интернет в смартфонах. Вы что, старообрядцы? Из скита?

— Нет, — Виталий покачал головой, — не старообрядцы, но ни про какой интернет в наших местах никто не знает. Только про интернаты.

— Странно…

— А вот еще. Кто такой трансвестит?

— Виталий, погоди. Этот полковник, он из какой организации? — спросил Андрей Иванович.

— Скажу честно, — я пожал плечами, — я сам не знаю. Скорее всего, ФСБ, благо и возили меня к нему в УФСБ, но не уверен до конца.

— Вот, про ФСБ я тоже хотел спросить. Что это такое?

— Федеральная Служба Безопасности, преемница КГБ. Знаете такой?

— Знаем, даже слишком хорошо. Значит, опять комитет переименовали? И когда только успели?

— Так с девяносто пятого года еще, из ФСК переименовали.

— Какого-какого года? — спокойно спросил Андрей Иванович, раздавая прутья с жареным мясом.

— С тысяча девятьсот девяносто пятого.

— А сейчас, получается, какой?

— Две тысячи девятнадцатый. А что?.. — вопрос повис в воздухе.

Андрей Иванович и Виталий молча переглядывались, потом стали жевать.

— А что такое? — повторил я.

— Ничего, — Андрей Иванович подвинул ветки в костре, устраивая поудобнее, — кроме того, что сейчас тысяча девятьсот девяносто третий год…

— Вы так шутите?

— Нет.

— Но как? — голова пошла кругом. Я почему-то сразу поверил этой странной парочке.

— Вот это я тебе не скажу. Не знаю я.

— А у полковника этого что-то было на тебя, я так понял? — спросил Виталий.

— Догадливый…

— Я с детства был смышленым. Рассказывай.

— История давняя, оно вам надо?

— Надо, — кивнул Андрей Иванович, — нам все надо.

***

Бег по спящему городу хорошая штука, чтобы выбросить из головы лишние мысли. Побежал в сторону поймы. Там я обычно вешал на дерево, обвязанную сейчас под старой олимпийкой на поясе, макивару и отрабатывал удары. На этот раз не получилось. Возле «моих» деревьев стоял и смотрел на смутно отсвечивающую воду пожилой человек в темном старом плаще. Я остановился рядом и тоже стал смотреть на реку.

— Ну, здравствуй, что ли, — первым подал голос он.

— Здравствуйте, Николай Васильевич. Что привело вас сюда в такой час?

— Вот, решил посмотреть, как ты.

— Угу, я так и поверил. Давайте пропустим ритуальную болтовню о погоде и перейдем к делу.

— Нам нужна твоя помощь.

— Угу. Всем нужна помощь, вам, мне, стране…

— Не юродствуй.

— А что мне еще остается?

— Тебе дают возможность сделать что-то полезное, а ты начинаешь дурака валять.

— Полезное кому?

— Стране.

— Какой именно?

— Своей!

— Ну-ну…

— Есть одно место…

— В котором мы все рано или поздно окажемся…

— Не перебивай. Надо туда попасть и посмотреть, что там к чему.

— И все?

— И все.

— Почему не можете кого-то из своих послать?

— Там хорошая СБ и они плотно пробивают клиентов. А тебя никто не свяжет с нами. Понятно?

— Что за место такое?

— Загородная база отдыха.

— И такие меры предосторожности?

— Владелец — брат губернатора.

— И как же я со свиным рылом попаду в калашный ряд, точнее такое элитное заведение.

— Все предусмотрено. Начальница твоей жены предложит отметить там новогодний корпоратив…

— А вот это напрасно! — круто повернулся к нему, с трудом перебарывая желание сгрести за воротник и натянуть на удар головой. — Жене там делать совершенно нечего!

— А как ты собираешься туда попасть по-другому?

— Как угодно, но без жены. Рисковать ею ради ваших шпионских игр я не намерен!

— По-другому ты туда не попадешь. Начальница уже подала заявку и получила одобрение. Жена уже скинулась за тебя, а тебе говорить не стала?

— Первый раз про это слышу…

— Значит, сюрприз тебе хочет сделать.

— Она туда не поедет. Что хотите делайте, но ее туда не пущу!

— Хорошо, — подумав, согласился он. — Сделаем ей внезапный грипп. А ты поедешь, чтобы заплаченные деньги не пропали. Так пойдет?

— Терпимо. Если туда так трудно попасть, как же наша заявка пробилась?

— У нее сестра двоюродная там работает. Поспособствовала.

— Понятно, кругом кумовщина. И что я должен там сделать?

— Ничего. Пей, веселись, а если что-то покажется подозрительным…

— Что? Что может быть подозрительного на базе отдыха? Тайная гей-оргия?

— Там пропало несколько человек…

— Пропажей людей должна полиция заниматься. Вы тут при чем?

— Среди пропавших было пару очень не простых….

— Мало ли?

— Вот тебе и мало ли.

— А если я пропаду? Не боитесь?

— Нет, нам бояться нечего, а вот ты постарайся не пропасть.

— И что я должен делать при попытке похищения или иной заварухи?

— Вот тут самое интересное. Должен подать сигнал. Группа быстрого реагирования будет в лесу неподалеку расположена. Но учти, мобильные там не работают.

— Почему?

— На сайте написано, что из-за местной аномалии, но на самом деле, наши аналитики думают, что работает глушилка. Но есть проводная линия.

— Забавно. Оружие дадите?

— Какое оружие? Хочешь статью схлопотать?

— Нормально. С голой задницей в зимний лес. Вот спасибо вам!

— И еще учти. Охрана там серьезная и шуток не понимает. Особенно таких дурацких, как у тебя.

— Час от часу не легче. Приободрили, спасибо. А есть какие-то хорошие новости? Подсластить, так сказать пилюлю.

— Как?

— Героя России дадите?

— Если только посмертно? — пожал плечами.

— А денег?

— А совесть?

— Если у вас нет совести, то почему я должен ею себя обременять? Давайте тогда триста тридцать.

— Чего? — не понял он.

— Тысяч. И можно даже не каждому.

— У нас такие расходы не предусмотрены в бюджете. Можем компенсировать твои расходы на этот «праздник жизни» и все!

— Мою долю и долю жены?

— Слушай, ты точно еврей!

— Я этого никогда и не стыдился. Это да или нет?

— А как же священный долг Родине?

— Плевать мне на долг, я больше люблю деньги.

— Хорошо, — с осуждением покачал головой. — Твою долю и долю жены.

— И расходы на такси.

— Еще что?

— Еще на лечение жены расходы придется оплатить. Чеки на лекарства я предоставлю.

— Я вот думаю, может передать тебя полиции с подозрением на педофилию или федералам местным как террориста?

— Если бы у вас были другие варианты, то вы бы ко мне не пришли, так? Поэтому соглашайтесь или просто расходимся.

— Хорошо, — достал из кармана тонкий белый конверт. — Тут ваши затраты на вечер и немного сверху. Как раз хватит на такси и лечение. На конверте индекс — это номер телефона. В случае чего, наберешь.

— Не сомневался в вашем благоразумии, — спрятал конверт в карман. — Надеюсь, там не обыскивают?

— До сих пор не обыскивали.

— А если все будет тихо и спокойно?

— Если все будет тихо и спокойно, то через сутки после возвращения встретимся тут же. Принесешь отчет, расскажешь на словах и все.

***

Наша «мельница» была расположена удачно. Недалеко от входных ворот и между двух длинных двухэтажных зданий. Первые этажи — застекленные стены ресторанов. Я прошел по утоптанной тропинке. Домик представлял собой сруб из толстых оцилиндрованных бревен. От входной металлической двери вдоль стенки тянулся узкий коридор. По ширине он больше чем на половину был занят диваном. Еще одна металлическая дверь вела в комнату с длинным столом, диваном и стульями. Одно окно и дверь под лестницей.

— Всем привет! — поздоровался, мысленно пересчитывая участников предстоящего банкета.

Четыре молодых парня и шесть девчонок. Дима, Степа, Тарас, Костя. Две Кати, Аня, Лена, Таня и Жанна. Я, получается, одиннадцатый. С женой была бы как раз дюжина.

— Привет! — дружно откликнулись они.

Деревянная лестница с резными балясинами вела на второй этаж. Поднялся посмотреть, что там. Маленькая комната с окном и парой стоящих буквой Г диванов. Маленький столик со стеклянной столешницей. Торшер. И все. Не густо. Над головой подвешенная на цепях люстра и высокий колодец над центром. Видимо, комнатка задумана как кальянная. Знать бы еще, как туда, выше попадают. Еще интересно, тут только «жучки» понатыканы или есть и камеры? В наличии микрофонов сомнений у меня не было. Даже если тут все чисто и мирно. То знать когда подгулявшие постояльцы начнут крушить мебель и ломать сантехнику вовсе не вредно.

— Давайте садиться! — предложила Лена. — Выпьем немного, а потом пойдем шашлыки жарить.

— Вы что пить будете? — поинтересовался сидящий напротив меня Тарас.

— А что есть?

— Есть коньяк и вино. Но коньяк из гаражей. Будете?

— Плесни попробовать.

— А мы на вас вино взяли, — с другого конца стола сказала Лена.

— Ничего страшного, все выпьем, — утешил я.

Коньяк оказался сильно паленым. Сладкий запах ароматизаторов шибал в нос уже за полметра. В ваше время такого скорее всего не было. Хотя, у вас же спирт «Ройяль» был. Впрочем, все это лирика, слушайте дальше.

— Больше такой не берите. Однажды можно и травануться, — поделился с подрастающим поколением.

— Сильно паленый? — занервничал Тарас.

— В меру, но лучше не рисковать.

Выпили под какой-то ничего не значащий тост по второй, дружно накинулись на салаты. За окном быстро темнело. Отправились жарить шашлыки. Мангал был расположен возле замерзшего пруда, который вяло чистили от снега двое из обслуги. Вместе с ними по льду забавно скользила собачонка.

— Давайте на коньках кататься! — весело предложила Аня.

Странные люди: ехать черт знает куда, чтобы кататься на коньках, но ее предложение было дружно поддержано. Мы со Степаном остались жарить шашлыки, а остальные отправились в здание дирекции, брать напрокат коньки.

— Стоило ради этого сюда ехать?

— И не говори! — согласился Степан. — Пускай катаются. Я коньяк захватил. Погреемся.

Он вынул из кармана куртки пластиковые стаканчики и коньяк. Плеснул. Выпили. Разговорились. Черное небо неудержимо сыпалось колючим белым снегом, но конькобежцев было не остановить. В соседнем домике выступала какая-то поп-группа, кого-то с чем-то поздравляя. Было тихо и мирно. Я посмотрел в небо, ловя крупные хлопья снега. Казалось, что в таком месте не может произойти совершенно ничего плохого. Сыпавшиеся хлопья оглушили мир, стало тихо, покойно, сосны в белых шубах, выглядывающие из-за ограды, настраивали на домашний лад.

— Тепло сегодня, — подал голос Степан. — Еще выпьем?

— А наливай, — махнул я рукой.

Лучший способ выглядеть пьяным — пить на самом деле. Ни один наблюдатель тебе тогда ни в чем не заподозрит. Что наблюдатель есть, я даже не сомневался. С тех пор как мы вышли на улицу я ощущал чей-то заинтересованный взгляд. Казалось, кто-то большой и страшный смотрит и размышляет, наступить на муравейник или пойти дальше. И чем больше я смотрел на снег, потягивая дрянной коньяк, тем больше понимал, что не пройдет дальше — что-то случится сегодня.

— А ты здоровый, — обратился я к собутыльнику. — Спортом занимался?

— Да, стрельбой, — не стал скромничать. — КМС сделал. А вы?

— Не, я не спортивный, — отмазался я.

Не обязательно парню знать, что я подтягиваюсь и отжимаюсь на одной руке и выжимаю два с половиной пуда.

— А по фигуре не скажешь.

— Ем просто мало. Пост сейчас.

— А как же мясо будете есть?

— А никак. Селедкой обойдусь.

— А коньяк?

— А что коньяк?

— В пост разве можно?

— Нельзя, но так и на такие сборища в пост нельзя. Ничего, небольшое послабление мне Бог простит. Надеюсь…

Бутылка опустела, шашлыки были готовы.

— Неси в дом, а я всех позову, — распорядился я.

Собрать всех оказалось не так уж легко. Пока отнесли коньки, пока веселой гурьбой ввалились в домик.

— Димы с Катей нет, — сказал кто-то.

— Да ладно, потом штрафную нальем! — зашумели все. — Давайте уже под мясо.

Выпили под мясо. Пока все с упоением, видать, проголодались от коньков, поедали шашлыки, я встал.

— Шампура забыл. Пойду, заберу. Заодно Диму с Катей поищу.

— Да ладно ты, поешь, — сказал Степан. — Никто шампура не заберет. Да и эти гулены сами найдутся. Может специально ушли.

— Я быстро, — надевая куртку и выходя, сказал я.

Поиски пропавших собутыльников — отличный повод пошататься по территории. Шампура лежали на скамеечке, никто не позарился. Сгреб их. Слегка покачиваясь, начал неторопливый обход. Снег заметно подутих. В правом доме все еще шумели, нестройным хором выводя какую-то попсовую песню, во дворе запускали фейерверки. Отдыхают, менеджеры среднего звена или еще какая паразитическая прослойка. Погуляв так и поткавшись туда-сюда, наконец-то нашел пропавших. Они лежали возле стены, и снег не таял в широко распахнутых глазах, удивленно смотревших в темное небо. Я тоже посмотрел туда. Ничего хорошего там не было. А снежок-то хорошо присыпал так. След по «белотропу» предательский… Отворив тяжелую дверь, спустился в подвал, залитый светом люминесцентных ламп. Столы и стеллажи, заставленные реактивами, компьютеры.

— Ну что там? — человек в белом халате, склонившийся над столом.

— Нормально все, — ответил, подходя.

— Точно? — разогнулся, повернулся ко мне.

Худощавое выбритое лицо, очочки поблескивают задорно, как у молодого Берии. Едва уловимое сходство с Иваном Охлобыстиным.

— Точнее некуда, — закивал я.

— А вы кто?

— Я? — я оглянулся, вроде как тут еще кто-то был. — Я? Я уборщик тутошний, — скривил рожу поглупее. — Убираюсь тута, значится.

— Уборщик? — правая рука скользнула куда-то за спину, явно что-то на столе ищет.

— Ну да, гы, — улыбнулся, — это самое. А чой-то вы тут делаете? Герыч бодяжите?

— Это самое, гы, — кивнул, — герыч.

— Я так и подумал, — смотрел ему в глаза, как можно искренне.

— Хочешь, отсыплю? — ласково, как умственно отсталому ребенку, улыбнулся.

— Не-а, я не по этой части. Я того, — щелкнул себя правой по кадыку и сразу бросил ее вниз, ударом сбивая руку «доктора».

Хорошо попал — скальпель звякнул по кафелю пола. Обратным движением хлестанул тыльной стороной ладони в кадык эскулапу. Он схватился за горло, захрипел, сгибаясь. Сделав шаг вперед, врезал локтем сверху в почку, разгибая его. Ухватил за горло, завалил на стол.

— Ты чем здесь занимаешься, паскуда?

— Я не хотел, — хрипел он, не надо.

— Надо, Федя, надо. Вся наша жизнь — олимпиада, — слегка врезал левой в висок. — Я тебя сейчас твоим же скальпелем на куски резать буду! Говори!

— Вы не понимаете, это же уникальное открытие, это такие перспективы…

— Не хочешь по-хорошему? — врезал ребром ладони, вбивая зубы в рот. — Будем по-плохому, — придушил, давя рвущийся крик.

Следующим ударом сломал нос.

— Не созрел еще, партизан?

Он смотрел дикими глазами.

— Хорошо, — прижал большой палец к его правому глазу. — Как говорит моя тетя: Два глаза роскошь, один не к чему, — надавил.

Доктор рванулся, словно Царевна-лебедь. Отпустив горло, ухватил освободившейся правой за лоб и впечатал его затылком в металл стола. Стол загудел, врач обмяк. Аккуратно опустил тело на пол. Поднял скальпель, положил на стол. На столе стояла стеклянная полусфера, где-то с метр в диаметре. Накрывала она большое золотое блюдо с… Сначала не поверил глазам. Масса, очень напоминающая человеческий мозг, пронизанный деловито снующими длинными тонкими белыми червями. В одном месте на поверхности полусферы были позолоченные контакты, от которых тянулся кабель к системному блоку. С другой стороны был присоединен шланг от аппарата искусственного дыхания.

— Это что такое? — почувствовав, что он зашевелился, спросил я.

— Ты не понимаешь! Это же мирового масштаба открытие. Ой! — я топнул ногой, ломая болтуну запястье.

— Что? Это? Такое? — повторил, медленно и раздельно.

— Это разумные черви, суперчерви, как я их называю. Они…

— Это человеческий мозг? — перебил я.

— Да, он является питательной средой и…

— Зачем? — присев, сгреб его за ворот халата, притягивая.

— Вы не понимаете, они дадут возможность жить вечно.

— Вечно?

— Пока не совсем вечно, мы только начали эксперименты, но при подсадке червя в организм…

— В мозг?

— Мозг идеальная среда: постоянная температура и влажность, питательные вещества, защита от окружающей среды. Продолжительность жизни должна вырасти минимум вдвое!

— Откуда такая информация? — устало спросил я.

— Они мне сказали, — посмотрел на стол.

— Черви?

— Да…

— Они еще и говорят?

— Излучают электромагнитные волны, а компьютер преобразует их в текст по принципу азбуки Морзе. Они разумны!!!

— Откуда они взялись? — отпустив халат, встал, глядя сквозь стекло.

Почудилось, что черви рассматривают меня черными иголочками глаз.

— Я не знаю…

— Понятно. Давно с ними возишься?

— Почти год.

— И как часто им мозг надо менять?.. — посмотрел на него.

— Вы не понимаете, это для науки, это…

— Тут все такие психи?

— Я не псих!!! — завизжал, став похожим на крысу, которую я в детстве проткнул вилами.

Скальпель будто сам прыгнул в руку. Бить им не удобно, скользит в руке, но вот резать… Присел, взмахнул рукой. Острая штука и сталь хорошая. Доморощенный Менгеле пытался кричать, но с перерезанной трахеей и рассеченными артериями не накричишься. Встал, походил меж стеллажей, нашел большую бутыль со спиртом. Хорошо, когда все подписано. Вымыл скальпель и руки. Вернулся к столу. Отдавать тварей резона нет. Мало ли как распорядятся спецслужбы неожиданным даром? Или они все-таки что-то знали? Вопрос…

Постучал по стеклу:

— Сейчас я создам вам условия.

Стекло толстое, но столкновения с бутылью не выдержало. Черви заметались как ошпаренные под дождем из осколков и спирта.

— Супер, значится, — чиркнул зажигалкой Степана, которую автоматически положил в карман у мангала.

Синее пламя пробежало по разумной каше, запахло жаренным мозгами. Только зеленого горошка не хватало. Подкрутил кран в аппарате, подавая струю кислорода. Интересно, как скоро станет жарко и в прямом и переносном смысле. В любом случае, пора выбираться и вызывать подмогу.

Выбрался из подвала, прикрыл дверь. Не спеша развернулся и, насвистывая, направился обратно. Прошел справа от «Мельницы» и подошел к воротам. Двое охранников, сжимая ружья, вышли навстречу из сторожки.

— Привет! — радостно, как внезапно встреченным после долгой разлуки друзьям, которые должны мне денег, сказал я.

— Привет, — мрачно буркнул правый.

Второй и вовсе промолчал. М-да, с культурой у здешних секьюрити не очень. А ладно, я не гордый.

— Скажите, а можно за ворота выйти?

— Нет.

— А почему?

— Потому, что только группой выход. Группой пришли — все вместе и ушли. Не хватало еще каждому открывать.

— А как же: «Желание отдыхающих закон»?

— Правила читайте. На стене в каждом домике висят.

Пучок шампуров я держал в правом кулаке, остриями вниз. Шампура у меня не простые. Мне их на заводе по моим чертежам сделали. Широкие и плоские, и сталь легированная. Конверсия в массы.

— Вали отсюда! — внезапно обрел голос левый.

— А можно покультурнее? Я же все-таки заплатил за отдых…

— Ты чо, не понял? — правый сильно толкнул меня в плечо. — Топай в свой домик и не отсвечивай тут.

— Да иду, иду, — поворачиваясь через левое плечо, я вскинул правый кулак, разворачивая его вверх.

Почувствовал, как шампура легко скользнули под челюсть охранника. Отпуская шампура и продолжая вращение, кулаком врезался в затылок левого. Шапка смягчила удар, но он все равно «поплыл». Захватив воротник, рванул оглушенного секьюрити себе навстречу и лбом врезался в переносицу. Он мешком рухнул мне под ноги. Я успел подхватить помпу левой рукой. Крутанул в руках, прихватывая как надо, развернулся. Первый лицом вниз неподвижно валялся на залитом кровью снегу. Развернулся ко второму. Рисковать не стал, топчущим движением ударив по лицу. Даже если и живой, то в себя придет не скоро. Пинком перевернул первого, вынул шампура, вытер об его одежду. Неизвестно, как дело повернется, и оставлять против себя такую улику нельзя. Поднял второй дробовик и закинул за спину. Забрал коробку рации — на всякий случай, не зря же «Твердый орешек» смотрел. Обшарил карманы, но ничего ценного не нашел. Что обидно, в них не было патронов. Со столь скудным боезапасом долго не продержусь. Тут одних охранников десятка два будет, а может и поболее. Настороженно оглядываясь, вернулся в домик.

— Ты где бродишь? Мясо стынет! — встретили меня радостные голоса.

Потом увидели стволы в руках и замолкли.

— У нас небольшая проблема, — с ходу начал обрисовывать ситуацию. — Такая совсем маленькая. Проблемочка, можно сказать.

— Ты чего? Того? — спросил кто-то.

Даже не знаю кто, целиком я к столу не поворачивался, пытаясь одновременно контролировать окно и коридорчик.

— Нас хотят убить, поэтому, наша задача продержаться какое-то время, до подхода помощи. Лови, — бросил ружье Степану. — Покажешь, как стрелять умеешь.

— Я по людям стрелять не буду!

— Надо, Федя, надо! Если не сможешь выстрелить по ним, то тебя закопают, — я положил шампура на полочку под зеркалом. — Бухло осталось?

— Да, — отозвался Тарас. — Еще две бутылки коньяка и вино есть.

— Отлично! Найдите тряпку и сделайте фитили. Можете полотенце взять, я разрешаю. Будем знакомить аборигенов с коктейлем Молотова.

— Там еще жидкость для розжига есть, — пришел в себя Степан.

— Молодец! — похвалил я, щелкая выключателем освещения. — Костя, бери мешок с углями. Высыпи угли в кастрюли из-под мяса и начинай в душевой кабине пропитывать их жидкостью. Девушки, вы все наверх и сидите там тихо. Значит так, стены достаточно толстые, чтобы ружей не бояться. Диван из коридора несите сюда и поставьте стоймя, прикройте им лестницу. Запритесь и никого не впускайте кроме меня. Дверь какое-то время выдержит. Степан, контролируй окно. Если что, то вали нахрен. Запомни, они вас не пощадят!

— А ты куда?

— Попробую к телефону пробиться. Все, я пошел, — выскользнул за дверь.

Пока было тихо и стоило этим воспользоваться. Прошел по дорожке, вспоминая схему базы. Телефон наверняка был в административном здании, но там же и толпа народа могла быть. Попробую в сторожке охранников. Телефон в сторожке был, а вот дверь и ворота были заперты на замок. С надеждой покинуть территорию по-английски пришлось распрощаться. На всякий случай проверил мобильник, может тут ловит. Нет. Печально. Поднял трубку телефона. Гудки. Начал набирать номер. На третьей цифре пошли короткие. Хреново, значит выход в город не прямой, а в лучшем случае через коммутатор. Попробовал набирать через восьмерку. Вроде пошли гудки.

— Алло, — услышал голос на том конце линии.

— Начинайте.

— Что начинать?

— Операцию.

— Какую операцию? Молодой человек, вы куда звоните?

— Да мать же твою вместе с твоей конспирацией! Группу сюда давай, а то нам всем кранты!!!

В трубке внезапно раздались короткие гудки. Меня прошиб холодный пот. Неужели ошибся? Вновь начал набирать номер, но трубка замолчала. «Вот он какой, пушистый северный зверь», — понял я. — «Жаль подмога не пришла, подкрепленья не прислали. Что ж, обычные дела, нас с тобою нае…», — всплыла в мозгу песня. Оставалась последняя надежда — попытаться вышибить выстрелом замок двери и свалить за пределы территории. Навел ствол на замок и… не смог нажать на курок. Уйти, бросив на верную смерть людей, как-то не получалось. Утешать себя лживыми надеждами, что они продержатся, не имело смысла. Надо было возвращаться и забирать всех. Так была хоть какая-то надежда. Надежда испарилась после ружейного выстрела и загоревшихся на столбах фонарей, заливших периметр ярким светом.

«Приплыли», — подумал, бросаясь назад к домику. Звон разбитого стекла и глухие шлепки приглушенной глушителем очереди придавали сил. Я подлетел к двери как на крыльях, успев краем глаза выхватить метнувшуюся навстречу из-за угла дома фигуру. Тело среагировало само. Отдача толкнула в ладонь. Фигура упала. По углу прошелестела еще одна очередь. Отлетевшая от бревна щепка больно воткнулась в щеку. Хорошо, что не в глаз. Изо всех сил заколотил в металл двери.

— Кто?

— Да я это! — прокричал, внутренне костеря себя за то, что не договорился о пароле. Всего не предусмотришь. На счастье мой голос узнали и дверь приоткрылась. Я нырнул в узкую щель.

— Закрывай! — послышалась звонкая капель свинца по металлу.

Тарас повернул ключ.

— Ключ оставь в замке, чтобы снаружи не открыли, — прошел в комнату. — Что тут?

— Катю убили! — возле лестницы лежало чье-то тело. — Прямо через стекло.

— Говорил же, наверх! — подошел к столу, в тусклом свете из окна осматривая две коньячных бутылки с торчащими из них полосками вафельного полотенца. — Выхода отсюда нет. Надо как-то попытаться привлечь внимание людей со стороны, чтобы вызвать помощь.

— А ты не вызвал?

— Телефон через коммутатор. Выхода нет в город, — не говорить же правду, что походу всех нас тут принесли в жертву высших интересов. — Надо попытаться поджечь соседний домик. В деревне увидят пожар и вызовут пожарных.

— А выстрелы?

— А что выстрелы? Тут, небось, каждые выходные столько фейерверков пускают, что уже давно никто не обращает внимания.

Из коридорчика сквозь открытую дверь вновь послышался звон. Все вздрогнули.

— Не боитесь, пока стреляют с глушителем, дверь не возьмут, — ободрил я.

Внутри же такой уверенности вовсе не ощущал. Наличие пистолетов-пулеметов у охраны вообще оптимизма не внушало. И вовсе даже не факт, что стреляет охрана.

— Эй, вы, — раздался крик со стороны разбитого окна. — Бросайте оружие и выходите!

— С ху… ли это вдруг? — подойдя к оконному проему сбоку, громко поинтересовался я. — Ты приди и возьми! — Рукой показал Степану:

— Вали на второй этаж к окну. Может, кого-нибудь снимешь.

— Выхода у вас нет другого. Все равно достанем. Лучше уж так, не мучаясь.

— Нет уж, я лучше как-нибудь помучаюсь, — вспомнив товарища Сухова, отозвался я.

Сверху хлопнул выстрел, а следом еще один. Со стороны пруда раздался вскрик боли. Щепя края проема в окно влетела пригоршня пуль. «Хорошо хоть что от бревен рикошетов нет», — подумал я, пригнувшись и слушая, как глухо шлепают стены.

— Сколько вы там продержитесь? — продолжал голос. — Сами подумайте. Хуже же будет.

— Нам бы только ночь простоять, да день продержаться! К утру нас начнут искать…

— И что? Позвонят сюда, им скажут, что вы уехали еще ночью. Думаешь, кто-то поедет проверять?

— Рано или поздно пойдут в полицию с заявлениями о пропаже.

— На третьи сутки. Думаешь продержаться столько?

— Как Бог даст.

Ответом были новые щепки и треск дерева. Я метнулся к лестнице. Диван хорошо стоял. Обшивку порвало, но пока что сквозных пробоин не было. Спрятавшись за диваном, прошептал:

— Костя, давай аккуратно наверх.

Воспользовавшись затишьем, мимо меня метнулась фигура Кости. Я поднялся следом. Женщины сбились на диванах. Возле окна караулил Степан.

— Достал кого-то? — поинтересовался я.

— Двоих даже.

— Молодец, — я положил ружье на стекло столика. — Патроны экономь. Если что, то бери мой ствол. Зажигалка у тебя с собой?

Не оборачиваясь от окна, протянул зажигалку.

— Костя, ты из нас самый легкий. Я подсажу, а ты должен забраться по цепи на ту балку.

— Зачем?

— Хороший вопрос. Затем, что тебе надо будет грохнуть витражи, которые наверху, и с помощью нашего «коктейля» поджечь соседние здания. Они деревянные — бросай в окна второго этажа. Если повезет, то полыхнут шторы. Пожар в деревне по любому заметят.

— А если не заметят? — спросила кто-то из девушек.

— Даже если не заметят, то у наших противников добавится одной проблемой больше. Пока они будут тушить пожар, у нас может появиться шанс. Понятно?

— Да.

— Засунь бутылки в карманы джинсов. Зажигалку в рубашку. Готов?

— Да.

Я, пригнувшись, подхватил его за бедра и, разгибаясь, с силой подбросил вверх. Цепь выдержала. Во всяком случае, пока. Еще одни выстрел Степана.

— Б…, мимо, — выругался он.

— Не спеши. Патронов больше не будет, дед Мороз в отпуске. Бери мое, — протянул ружье. — А я пойду вниз.

Осторожно двинулся вниз. Тарас сидел на лестнице за диваном.

— Что тут?

— По двери стреляют. Думаю, долго не протянет.

— Ничего, прорвемся. Подвинься, я вниз спущусь, — протиснулся мимо него.

Скатился вниз, стараясь не наступить на тело Кати. Начал искать в темноте свою сумку. Ага, вот она. Вот и сюрприз. Рассовал гранаты по карманам куртки. Кстати, вот чего жарко-то так, понял я. Куртку же не снял. Что за дурацкие мысли лезут в голову? Осторожно подобрался к двери. Дела наши не важны. В стене рядом с дверью уже светились дыры. Так они коробку к черту разнесут, и дверь сама выпадет. Ничего, подождем, спешить теперь некуда. Уселся на пол и привалился спиной к стене. По комнате опять прошуршал свинцовый ливень. Интересно, откуда гад стреляет? Не через пруд же? А с этого берега его бы уже Степан снял. Сверху раздался звон битого текла. Процесс пошел. Еще звон стекла. Во внезапно наступившей тишине раздался звонкий хлопок и гул пламени. Еще звон стекла и треск очереди. Глухой удар в потолок. Женский визг наверху. По ходу у нас еще одним участником банкета стало меньше. Земля пухом и большое спасибо.

Достал левой рукой РГД. Вырвал кольцо. Рванулся вперед, на одном движении подскочив к двери. Поворот ключа правой рукой, рывок ручки вниз, толчок в дверь — все слилось воедино. Прыгнул спиной назад, снизу, как шар в боулинге, бросая в открывающуюся дверь гранату. Завалился влево, с трудом вписавшись в дверной проем и приложившись об косяк плечом. Разрыв гранаты. Перекатился по полу. Выскочил в коридор. Распахнутая дверь бросала вовнутрь отблески огня. Справа пожар удался на славу. «Как учил великий Ленин, из искры возгорелось пламя», — подумал на бегу. Выскочил на забрызганный красным и гарью снег. Несколько тел лежало, кто-то стонал. Разбираться времени не было. Подхватил попавшийся на глаза пистолет-пулемет и как рак отшельник нырнул обратно в коридор. Дверь, видимо уже не закроется. Да оно и не надо мне. Положил трофей на пол.

— Тарас, ты как там?

Ответом была тишина. Сверху спустился Степан.

— Все, я отстрелялся. А Тараса убили. На лестнице лежит.

–…, — выругался я. — Ладно, бери пистолет-пулемет, прикроешь.

Бросился в ванную, принес три емкости с углем.

— Я выскочу и брошу в огонь. Будем надеяться, что добавит жару.

— А ты не боишься, что мы тут сгорим?

— Нет, не боюсь. Задохнемся раньше. Ну все, пошли!

Я кинулся к выходу, он следом. Выскочили, я, сильно размахнувшись, разворачиваясь, метнул двумя руками. Хорошо получилось — врезалась в стеклянную стенку, верхним краем зацепив огонь из окон. Как огненный цветок на стене вырос. В левое плечо сильно толкнуло, развернув обратно. Остальные пули очереди шлепнули в стену.

— Валим!

Мы заскочили в коридорчик.

— Контролируй дверь и за окном посматривай.

— Тебя ранили, — он расширившимися глазами смотрел на черную кровь.

— Это мелочи, сейчас перевяжу, — пройдя в комнату, и срывая, чудом уцелевшую, шторку с окошка ответил я.

Пригнувшись, проскочил под окном. Звякнула пружина дивана. По ходу, там снайпер пристрелялся. Ладно, хуже уже не будет. Снял куртку и свитер. Нашел в полумраке бумажные полотенца на столе. Залил рану вином, смывая кровь. Приложил полотенца, замотал шторкой. Степан выстрелил в кого-то. Патронов все меньше и меньше. Глотнул вина. Рывком подняв стол на попа, завалил его к окну. В столешнице немедленно образовалось два круглых отверстия. Точно снайпер. Сел на диван, пережидая накативший приступ тошноты.

— Когда патроны кончатся, что делать будем? — поинтересовался Степан.

— В штыковую пойдем. С шампурами наперевес. Пуля дура, штык молодец.

— А если серьезно? — нырнув в комнату, спросил он.

От торцевой стены коридорчика отлетали щепки. Высунувшись в коридор, выстрелил.

— Они через огонь теперь стреляют. Мне их не видно.

— Все. Из коридора теперь не выбраться. В окно тоже. Ждать тут смысла особого нет, — подытожил я. — Кранты нам пришли. Если умеешь, то можешь начинать молиться.

Вновь глотнул вина.

— И где вы только покупали такую гадость? — вставая, спросил я.

— Не знаю. Вино Лена покупала.

Достал Ф-1, аккуратно примотал порванным свитером подмышку. Попробовал, удобно. Шнурок в колечко.

— Останетесь живы, больше такого не берите, — подходя к проему, посоветовал я. — На, держи, на крайний случай, — протянул ему последнюю РГД-шку. — Делаем так. Я сейчас выхожу и отвлекаю их. А вы с девчонками прорываетесь к воротам. Тут близко и успеете. Взрывай ворота к черту и ноги в руки. Понял? Понял, я спрашиваю?

— Понял, — пряча глаза, ответил он.

— Эй, ты как там тебя? Я выйду, не стреляйте, — прокричал я.

— Зачем ты нам теперь? — поинтересовался знакомый голос.

— Тебе же интересно, кто я и что тут делаю?

— Какая нам теперь разница?

— Помучить сможете…

— Выходи, только руки за головой держи.

— Угу. Может тебе еще ноги на ширину плеч?

— Ты выходишь или нет?

— Выхожу, — не спеша вышел, давая глазам возможность привыкнуть к свету пожара.

Прошел пару метров от стены, руки заложил за голову, аккуратно встал на колени возле березы.

— Ну что, сука, допрыгался? — двинулись ко мне темные фигуры, с отблесками пожара на стволах.

— Не подфартило, — признал я. — В другой раз может фортанет.

— Другой раз? — фигура со знакомым голосом нацелила ствол мне в лоб. — Ты кто вообще такой?

— Да какая теперь разница? — разводя руки в стороны, спросил я.

— Руки!!!

— Закрыть уши, открыть рот, сомкнуть ноги, — рассмеялся я.

Они смотрели на болтающееся на конце шнурка кольцо.