Любовь с приправами. Кулинарный детектив

Владислав Писанов

Эта книга для тех, кто любит. Кто любит приключения и… готовить оригинальные блюда. Крутой детектив полон старинных рецептов, разжигающих страсть.Узнаем, почему Кутузов отпустил Наполеона, и куда исчезли 400 возов из разграбленного Кремля.Узнаем тайны древней Италии, Византии и Московии; тайны масонов и сицилийской мафии.А дамам – секрет петербургских красавиц: как ухаживать за плечами и линией декольте, чтобы носить открытые платья до самых серебряных лет.Ну, и, конечно, мы узнаем убийцу!

© Владислав Писанов, 2022

ISBN 978-5-0056-8926-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мечты для двоих

— Мне бы хотелось знать, что ты думаешь о нашем будущем? — спросила она так, что под одеялом, кажется, образовалась 63-килограммовая льдышка.

Я поёжился.

— О будущем…. Знаешь, я думаю, оно будет прекрасным. Вот сейчас у тебя на кухне стоит холодильник, в нём лежат разные продукты, из которых ты с той или иной степенью успешности готовишь нам разные блюда. А скоро там будет стоять примерно такой же агрегат, на панели которого ты просто наберёшь, например, «картофельное пюре с сосиской». Агрегат пожужжит-пожужжит и выдаст тебе порцию великолепной картошки с сосиской. Причём, в твоей сосиске будет сыр, а на моей — гребешок из горчицы. Ты даже не поймёшь, что всё это сгенерировано из одних и тех же атомов, — вдохновенно начал я отвечать на её вопрос. — А тут где-нибудь будет стоять шкаф, куда мы войдём, он погудит-погудит, разложит нас на атомы и….

–…И сделает из нас сосиски!

— Нет, перенесёт нас, например, на средиземноморский пляж или, если захочешь, в арктические льды, к пингвинам….

— Пингвины живут в Антарктиде. И, если будешь делать вид, что не понимаешь мой вопрос, то останешься даже без своих любимых лепёшек.

Она соскочила с кровати и, вильнув румяной попой, накинула домашний халат. Халат был таким мягким и уютным, что, казалось, она даже не покидала постель. «В таком халате можно спать даже на арктическом… или антарктическом… снегу», — зачем-то подумал я. Но вместо этого крикнул в уходящую спину:

— Это ты не поняла мой каверзный ответ!

Ответом было громыхание посуды, удар струи воды о дно чайника, хлопанье дверцы холодильника.

Тогда я пошёл в душ. А, что было делать, если её молчание — это и есть посыл на три буквы, средняя из которых — У. Звук У всё сужает, потому из душа струятся упругие струи, умывая усталые туловища и души.

— Ты — чудо! — заявил я, побритый и причёсанный заходя на кухню.

Здесь просто обалденно пахло лепёшками, какие умела печь только моя бабушка! И вот теперь — только Она, моя Туличка. Для своего Дюлички.

Много я едал лепёшек, но такие…. Это что-то невероятное: пышные, душистые, с хрустящей солнечной корочкой, но внутри — перина для гурмана.

— И, как же ты их так готовишь?! — задал я риторический вопрос, чтобы как-то скрасить утреннюю перепалку недопонимания.

Но её голос был железным, как сковорода:

— Сперва делаем опару. Берём сухие дрожжи, лучше всего — французские, одну чайную ложку, потом — одну столовую ложку сахару, две столовых ложки муки и грамм сто тёплой воды. Всё это надо перемешать, накрыть плёнкой и — в тёплое место на 15—20 минут. Опара должна подняться сантиметров на пять.

Я, молча, сел к столу. Его поверхность была девственно чиста. Где кофе? Или чай? А ещё я люблю лепёшки (вон они лежат горочкой возле плиты) с молоком. Только, чтобы оно не было холодным! Иногда в горячее молоко добавляю растворимый кофе. А ещё хорошо её, пышущую жаром, разорвать и внутрь положить кусочек сливочного масла, пусть тает….

— Далее замешиваем тесто, — разорвал мои мечты железный голос. — Одно яйцо, три столовых ложки сахара, одна чайная соли, подсолнечного масла — две столовых ложки, сливочного масла, грамм 50. Только надо, чтобы масло было растаявшее, тёплое. Кефир или молоко, можно — кислое, грамм 100—200 туда вливаем и перемешиваем. Туда же выливаем готовую опару. Снова тщательно мешаем. Добавляем воды: 100—150 миллилитров. И вот уже в эту жидкость просеиваем через сито муку. Сначала — грамм пятьсот. Не всыпаем, а именно просеиваем, чтобы мука набрала воздуху, стала воздушной.

— Это как вино, разлив по бокалам, ему надо дать постоять, «продышаться», — вставил я для поддержания разговора.

Но тут зашипела сковородка и она, похоже, не услышала моей реплики, а, расположив очередной кусок раскатанного теста на раскалённой поверхности, продолжала:

— В горку муки добавляем разрыхлитель. Аккуратно смешиваем на самой поверхности, не опускаясь в жидкость. А вот теперь уже начинаем вымешивать всё вместе, мешаем, мешаем ложкой до загустения всей массы, добавляем ещё грамм сто муки. И уже не мешаем, а месим тесто руками. Если надо — добавляем воды, если надо — муки. Это в зависимости от предыдущих ингредиентов, например, яйцо было большое, значит, муки понадобиться больше. Итак, всё вымешиваем и кладём в полиэтиленовый мешок. Кладём в тёплое место и оставляем подниматься.

— Чтобы поднялось, это очень важно, — попытался я вставить остроту, борясь со спазмами в желудке.

— Поднявшееся тесто надо «сдуть», — с нажимом продолжила она. — Дать подняться снова и снова «сдуть», помять, чтобы опало. И только, когда поднимется в третий раз — раскатывать на лепёшки. И вот только тогда уже можно спокойно жарить! — Она победно взглянула на меня, плюхнув со сковороды в тарелку очередной ароматный пышный кружок. — Но главную тайну приготовления я тебе не скажу, пока ты этого не заслужишь.

— Ну, да-а-ай лепёшечку! — взмолился я.

— А, что ты там плёл про наше будущее?

— Так это ж не про сейчас, а лет через 50, я говорил, мы с тобой будем вместе есть котлетки с картошкой и вместе отдыхать на Сейшелах с пингвинами. Я ж говорю: вместе! — она услышала в моём голосе мольбу и начала наливать кофе в две чашки.

Я решил закрепить успех:

— Давай, ты завтра не будешь готовить ужин, а мы сходим в ресторан и там всё подробно обсудим.

— Ты что, с ума сошёл?! — она перестала размешивать сахар с молоком в моей чашке.

И тут же пояснила:

— Не завтра, а сегодня! — и тут же передо мною возникли: кружка материнского аромата и тарелка лепёшек, едва сбросивших жар.

— Угу, — только и успел кивнуть я, вцепившись зубами в удивительную хлебную мякоть. Всё же, безмерно умна была та первая пещерная женщина, которая придумала такую вкусноту….