Хранители Ока Петры. Хроники Руны

Владислав Деревяшкин

Проклятие чародея вновь гонит девять смельчаков на Край Мира к святилищу Таинаки. Что ждет главных героев второй книги – «Хранители Ока Петры»? Шаманство гоблинов выведет отряд из мрачных ренинских лесов. Острый клинок поможет в битве против чудовищ в зловонных болотах. Твердая рука и отважное сердце не дадут пасть на гладиаторских боях. А смекалка и жажда свободы – верные союзники, дающие шанс на побег из плена кровожадных гоев. Цель близка, но следует помнить, что враг не дремлет…

Глава четвертая

Питер полагал, что человек может привыкнуть ко всему, в том числе к той жуткой вони, что источало болото. Однако сейчас он уже так не думал. Молодой лорд пытался распутать непростой клубок, в котором, казалось, сплелись десятки неприятных запахов: стоячей воды, дохлых крыс, гниющей травы, грифоньего навоза, едкого гномьего пота и еще Тог знает чего. Поначалу Пит пробовал бороться с этой напастью. Он укутывал нижнюю половину лица шарфом, но болотные «ароматы» беспрепятственно проникали через ткань, из-за чего дышать становилось просто невыносимо. Впрочем, раздражала не только вонь, а еще и отсутствие нормальной почвы под ногами. Сквирби предупредил, что переход через болота дастся отряду нелегко, так как весь путь придется не идти, а скакать с кочки на кочку. Перед тем как ступить в трясину, гоблин прочитал путникам целую лекцию о правилах поведения в этом опасном месте. Оступаться ни в коем случае было нельзя, так как такая ошибка могла привести к гибели. Сквирби был прав, и все это прекрасно понимали. Сама поверхность болот очень часто бывает обманчивой, и порой кажущая прочной дернина на поверку оказывается зыбуном. За три дня пути по топи в болотные сети угодили Дуболом и Пакостник. И если бы не друзья, то для бешеных поход мог закончиться весьма трагически.

А всему виной явилось игривое настроение Весельчака, который шутки ради поспорил с приятелями, что те не смогут перепрыгнуть сразу через две кочки. Батька нахмурился, давая понять, что такая затея ему не по нраву. Однако с мнением десятника никто не стал считаться — Пакостник проигнорировал его недовольный взгляд и сиганул, да так, что, перелетел через две кочки и приземлился в зыбуне. Грузный Дуболом прыгнул вслед за ним и, немного не рассчитав свои силы, плюхнулся в жижу, завязнув по самый пояс. Проворные Драчун и Лис тут же оказались рядом и вытащили горе-скакунов. Батька разразился ругательствами и пообещал содрать с опрохвостившихся воинов шкуру, как только отряд покинет зону болот.

Расмус все это время отпускал нехарактерные для него язвительные шуточки в адрес несостоявшихся утопленников. Правда, после того, как гном сам едва не оступился, тут же прикусил язык, сконцентрировавшись на прыжках. Несмотря на коротенькие ножки, он легко скакал с кочки на кочку. Единственное, что причиняло неудобство маленькому прыгуну, так это боевой топор, висевший на поясе, то и дело стучавший по ноге.

Смоки, как всегда, удалось выйти сухим из воды. Торчавшие повсюду мертвые остовы деревьев не мешали Руби расправить крылья, поэтому грифон со своим наездником добирались по воздуху до небольших островков, стоящих на некотором расстоянии друг от друга, и поджидали остальных.

Пушистый временно поменял общество вудса и пристроился к этой необычной парочке. Драчун поначалу притворно делал обиженный вид. На самом деле вудс был абсолютно не против, что хоть кому-то еще из отряда будет комфортно пересекать болотистую местность.

Питер поймал себя на мысли, что отдал бы все, лишь бы оказаться сейчас в седле и освободить ноги как минимум от семидесяти килограммов живого веса. Без лошадей было, конечно, тяжко, но их пришлось оставить в гоблинской деревне. Шаман обещал позаботиться о животине и вернуть лошадок хозяевам на обратном пути. Часть вещей пришлось также оставить в деревне, так как тащить на себе всю эту тяжесть, да еще и прыгая по кочкам, было невозможно. А весь нехитрый скарб — одеяла и мешок с припасами — пристроили на крепкой львиной спине грифона.

Драчун заметил впереди темное пятно и дал знак отряду остановиться.

— Отбой, — сказал Расмус, разглядывая летящий объект в прицел арбалета. — Это Смоки возвращается.

— Наверняка у него плохие новости, — предположил Пакостник.

— Ты научился читать чужие мысли? — пошутил Весельчак.

— Что-то здесь не так, — согласился с Пакостником Батька. — Вряд ли гринчу стало скучно и он просто решил лишний раз погонять своего зверя туда и обратно.

Грифон завис в паре метров над отрядом. Руби остервенело хлопал крыльями, делая все возможное, чтобы не свалиться на головы путникам. Из раскрытого клюва вырывалось хриплое дыхание. Было видно, что все эти полеты над болотом его изрядно вымотали. Смоки свесился со спины Руби и прокричал:

— Еще с полмили, и все — дорога заканчивается.

— Ты что, парами обдышался, — крикнул Расмус. — Какая дорога? Кругом топь.

— Я имею в виду кочки, — поправился гринч. — Они заканчиваются у небольшого островка. Дальше одна мутная жижа без единого намека на сушу.

— Что скажешь? — спросил Питер гоблина.

— Для меня это не новость, — ответил Сквирби. — Там есть брод. Полоска хоть и узкая, но по ней можно перейти без труда. Правда, придется сделать небольшой крюк. Но ведь вам не привыкать?

— Он еще ухмыляется, — Дуболом погрозил зеленому шутнику кулаком. Сквирби показал бешеному язык и проворно сиганул на очередную кочку.

— Буду ждать вас на острове, — крикнул Смоки и, развернув свою хищную «птичку», полетел прочь.

Примерно через полмили, как и говорил гринч, перед путниками предстало водное пространство без единой кочки. Сквирби стоял на последнем видимом участке суши и опускал посох в болотную жижу. Первая попытка найти брод не увенчалась успехом — деревяшка полностью ушла под воду. Сделав полшага влево, гоблин повторил попытку отыскать заветный брод. Посох на четверть скрылся под жижей. Сквирби удовлетворенно кивнул и ступил на твердую поверхность. Питер прыгнул на то место, где только что стоял гоблин и с омерзением опустил ногу в болото.

— Долго вас ждать? — недовольно буркнул Сквирби. — Что, боитесь растаять?

— Не гунди, мелочь зеленая, — Лис ступил следом за Питом.

Полоска суши под водой действительно была узкой. На нее едва помещалась одна нога. Расмус, шедший последним в этой цепочке, отметил, что брод явно искусственного происхождения. Чтобы окончательно убедится в своей догадке, гном нагнулся, сунул руку в воду и аккуратно потрогал «тропу».

— Под ногами явно камень, но какой-то странный, — сказал Расмус.

— Чего же в нем странного? — пожал плечами шедший впереди Батька.

— От воды камень становится скользким, а тут…

Гном не успел договорить, как справа раздался громкий всплеск. Из мутной жижи показалась огромная безобразная голова и тут же скрылась. Тварь походила на жабу, а точнее, на ее пародию. На морде этого монстра «красовались» уродливые бугры, из раскрытой пасти торчал ряд острый зубов, а глубоко посаженные глаза горели кровавым огнем.

— Благой Вседержитель, — Лис осенил себя защитным знамением.

— Что это за урод? — Пакостник вытащил меч из ножен и попытался принять боевую стойку.

— Эй, Сквирби, ты когда-нибудь слышал про таких тварей?

— Нет, милорд, — гоблин покачал головой. — Но одно могу сказать, что это жабье отродье не принадлежит этому миру.

Голова болотного монстра вновь вынырнула из воды. Странный обитатель издал нехарактерный для жаб крякающий звук и прыгнул на путников. Не долетев, существо плюхнулось обратно в жижу с пробитой головой. Батька с омерзением посмотрел на шипастый шар своей палицы, с которого капала черная кровь. Тело твари, плавающее на поверхности, было еще более странным и омерзительным, чем его голова. Руки чудовища напоминали человеческие. Только пальцы оканчивались присосками, а козлиные ноги, покрытые редкой рыжеватой шерстью, венчались раздвоенными копытами. Само туловище было однородной студенистой массой, которая периодически подрагивала. Оставалось непонятным, на чем могли держаться конечности монстра. Этот вопрос, озвученный Весельчаком, так и остался без ответа.

Вскоре с телом «жабы» стала происходить трансформация. Желеобразное туловище начало таять и в считанные секунды от него не осталось и следа. Лишенные своей опоры голову, руки и ноги тут же поглотило болото. Путники так были заворожены происходящим, что прозевали нападения еще двух «жаб» со спины. Расмус дал знак об опасности, но было уже поздно. Из пасти одного из чудовищ выскочил розоватый длинный язык и в мгновение ока обвил шею Питера. Тварь дернула свою жертву, и молодой лорд упал в воду. Драчун прыгнул следом за другом и ножом перерезал язык твари. Из пасти монстра вырвался крик боли, но, несмотря на это, «жаба» не отказалась от своего намерения утащить человека под воду. Существо выкинуло вперед руки, и отвратительные присоски впились в лицо Пита. Бернс не оказывал никакого сопротивления. Он был парализован, будто через присоски под кожу ему прыснули яд. Вудс, сознавая всю трагичность ситуации, совершил нечто неимоверное — он выпрыгнул с противным чавканьем из смрадной жижи и, оказавшись рядом с «жабой», вонзил ей в голову нож. Тварь обмякла и отпустила свою добычу.

Питер тут же пришел в себя. Бернс закашлялся и поплыл вместе с Драчуном к остальным. Со второй тварью разделались мгновенно — гном пробил арбалетным болтом огромный глаз гадины, и та приказала долго жить. Друзья огляделись по сторонам — никаких всплесков на поверхности больше не было видно.

— Уматываем отсюда, пока не поздно, — взвизгнул Сквирби и засеменил маленькими ножками по каменистой тропинке.

Воины последовали за гоблином. Замыкавший колонну Расмус постоянно оглядывался, сжимая в руках арбалет. Однако больше монстры не объявились.

* * *

В то время, когда Расмус выпустил дух из последней твари, во дворце правителя Ренина раздались проклятия. Дейтмар, наблюдавший в хрустальный шар за происходящим на болоте, упал на колени и затрясся в бессильной ярости.

«Опять эти жалкие людишки оставили меня в дураках. Хотя карта судьбы должна была лечь иначе. Как такое могло произойти? Им же противостояли левы из запредельных миров, считающиеся непревзойденными убийцами. Шахир, неужели магия, дарованная тобой, не стоит и гроша?», — бушевал чародей.

Но темное божество молчало, и это молчание жутко раздражало Дейтмара.

Латар сидел на золотом стуле в тайной комнате дворцовых покоев и смотрел немигающим взглядом на беснующегося чародея, боясь пошевелиться. Он еще никогда не видел своего господина в таком состоянии. Из уголка рта тоненькой струйкой по подбородку стекала кровь — в неистовом порыве чародей сильно закусил губу. Его тонкие пальцы причудливо извивались, словно были лишены костей, а ноги судорожно дергались в такт завываниям. Внезапно Дейтмар успокоился и, встав с пола, откинул капюшон плаща. Мертвые глаза смотрели на Латара пустотой черных провалов. Теперь настала очередь правителя Ренина сотрясаться всем телом, но только не от ярости, а от страха перед могуществом своего повелителя.

— Если ты кому-нибудь расскажешь о моей невольной слабости, которую сейчас смел лицезреть, я обещаю, что превращу тебя в живого мертвеца и твоя гниющая плоть будет вонять до самого Края Мира.

— Госсс-пп-о-ддд-ин, — Латар заикаясь, обратился к чародею. — Я бббу-дду неммм, к-аккккк…

— Да умолкни ты, наконец, немая скотина, — Дейтмар влепил королю звонкую пощечину. — Выпей вина и успокойся. У меня есть для тебя важное задание.

Латар на негнущихся ногах подошел к столу, дрожащими руками налил в кубок вина, при этом умудрился расплескать добрую половину кувшина. Он одним махом влил в себя вино и с глупым выражением уставился на чародея. Дейтамар скривился от презрения, как будто перед ним стоял не правитель могущественного государства, а ободранный и провонявший уличный попрошайка.

— Я потратил часть своей драгоценной силы на вызов левов, так что теперь дело за тобой. Ты, во что бы то ни стало, обязан остановить ублюдков. Они должны умереть в этих болотах.

— Думаю, это не составит большого труда, — промямлил Латар. — Вражеский отряд будет ждать их на открытом пространстве, прямо на выходе из топи, и мои лучшие арбалетчики с легкостью перебьют врага из-за деревьев.

— Ты не думай, а делай, не то можешь плохо закончить, как наш всеми горячо любимый наместник Монервиля, — пригрозил Дейтмар. — Да не трясись ты так. Боннита был глупцом, который никогда не думал о последствиях. К тому же наместник — мелкая сошка, а ты все-таки правитель государства, да еще и заклятый враг катерийцев. Твои предки служили мне верой и правдой, так что будь добр, не опорочь их добрую память и не разочаровывай меня.