Телефонист

Владимир Чернявский, 2023

Люди ищут «телефониста», когда скорбь по ушедшим близким становится невыносимой. Марк – телефонист. Его дар – находить в городских лабиринтах точку пробоя и соединять жизнь со смертью.Судьба Марка кардинально меняется, когда он знакомится с Еленой и ее маленькой дочкой, а вездесущие агенты Особой службы открывают на него охоту.

Глава 5

Марк проснулся, и ему тут же почудилось, будто в лицо светит яркая лампа. Он медленно приоткрыл один глаз. В сумраке спальни напротив кровати стояла босая Мила. Ее белые ступни торчали из-под ночнушки в мелкий цветочек, руки сжимали мохнатого плюшевого медведя. Из-под растрепанных черных волос на Марка смотрели два больших голубых глаза. Мила внимательно разглядывала его, будто диковинного жука.

Не желая становиться частью энтомологической коллекции, Марк приподнялся и посмотрел на часы на прикроватной тумбочке. Стрелки показывали два ночи. В спальне все выглядело по-прежнему: бельевой шкаф, кровать, стул с одеждой на спинке, приоткрытая дверь в кабинет. Только лишний предмет в центре комнаты — девочка с плюшевым медведем. «Почему Гектор не залаял?» — промелькнуло в голове Марка. Он сел, обернув одеяло вокруг туловища.

— Привет! — Марк изобразил доброжелательную мину. — Как ты здесь оказалась?

— Это не важно, — произнесла Мила грудным, неожиданно взрослым голосом. — Правильный вопрос: «Где мы все скоро окажемся?»

— Где? — Марк потер небритую щеку, пальцы коснулись шрама на губе.

— В царстве теней, — пожала плечами девочка.

Марк растерянно осмотрел комнату. Штора вздулась от сквозняка и замерла. Секундная стрелка на часах прилипла к цифре 3. Воздух уплотнился, стало трудно дышать.

— Откуда ты знаешь о тенях? — Марк до боли сжал кулаки, пытаясь избавиться от наваждения.

— Это неважно, — нахмурилась Мила. — Правда в том, что этому городу скоро конец. Твои действия, телефонист?

— Пока возможно, я буду делать свою работу, — помрачнел Марк.

— Твоя работа — обеспечивать связь. — Мила топнула босой ногой. — Курц блокирует каналы переходов, это разрушает Коммутатор.

— Что я могу сделать?! — Ощущение собственного бессилия подогревало в Марке злость.

— Ты, телефонист, — сощурилась девочка, — плохо знаешь свой Катехизис.

Марк зажмурился, тряхнул головой и резко открыл глаза. Он лежал на спине, укрытый одеялом. Мила Эдгард исчезла.

За окном затарахтел мотор, сквозь шторы пробился луч прожектора, по потолку и стене поползла тень от крестовины окна — по реке плыл патрульный катер. Марк помедлил минуту, собираясь с мыслями, встал и начал одеваться: все равно скоро на вызов.

* * *

«Когда рождается телефонист, появляется и его диспетчер», — наставляет Катехизис. Но не сказано, что диспетчер достает своего телефониста в любом месте, в любое время дня и ночи. Марк улыбнулся, вспомнив растерянное лицо Кристы, когда в ее засекреченной квартире раздался звонок и вежливый женский голос попросил передать Марку трубку. В ее утешение — телефонисты и сами знают о диспетчерах не так уж много. Диспетчер связывается с телефонистом после его инициации, и дальше как по накатанной: звонок, сообщение о месте и времени встречи, приметы клиента и тариф. И никаких лишних разговоров.

Марк вышел из дома еще затемно. Не включая света, пробрался к входной двери, но Гектор все равно проснулся, начал ластиться и заскулил, прося взять его с собой.

— Сторожи дом! — приказал ему Марк.

Пес понуро вернулся на подстилку в углу гостиной. В первые дни их знакомства он все норовил лечь на кровати вместе с Марком. Пришлось отвадить собаку от спальни. В остальном они сошлись характерами. Когда выдавался день без вызовов, Марк выгуливал Гектора вдоль портового причала. Кидал в реку палку, и пес бесстрашно сигал в воду, а потом мокрый гонялся за хозяином. У Марка появилась традиция ходить в гастроном и покупать потроха и кости. Кроме мяса Гектор ел еще кашу и хлеб. Марк садился обедать, и собака в своем углу тоже чем-нибудь хрустела. Впервые за много лет в доме появилось еще одно живое существо, и Марк неожиданно для себя обрадовался этому изменению в жизни.

Закрыв за собой дверь, Марк перебрался через ров и пошел вдоль погруженного в темноту пирса. В предрассветной тишине мерно стрекотали сверчки. Воды видно не было. За бетонной кромкой, сколько хватало глаз, чернел бездонный провал. Лишь на другой стороне реки тусклыми точками поблескивали огни редких фонарей.

У складов Марк свернул к новым районам и вышел на окружную дорогу. Ежась от ночного холода, он побрел по разбитым бетонным плитам к горящему на столбе фонарю. Прошло минут двадцать, когда, наконец, послышался хриплый рев мотора. Из-за поворота показался длинный луч света, выхватил из темени придорожные кусты, сжался и тут же распался на два слепящих круга. Марк поднял руку. Машина быстро приближалась, и через минуту рядом с Марком, скрипя колодками, затормозил старенький грузовик.

В кабине воняло крепким дешевым табаком, по краю треснувшего лобового стекла тянулся ряд почерневших монеток, в углу приборной доски примостился пустой флакон ароматизатора. Марк прикрыл глаза, слушая нескончаемый монолог водилы. Крепкий мужик в кожаной куртке и кепке вцепился в обод руля. Он гнал машину на пределе скорости, чудом умудряясь объезжать дорожные выбоины. Лучи фар метались по дороге. Марка подбрасывало и болтало из стороны в сторону.

Водила перегонял машину из северного района, именуемого в народе «Птичкой» — из-за торчащей высотки, похожей на расправившего крылья сокола. До тех мест война не добралась, и жители разрушенных центральных и прибрежных районов недолюбливали северян за их благополучие и гонор. Те платили той же монетой.

— Не понимаю я вас, центральщиков! — тряс головой водила. — Семь лет с войны прошло, а до сих пор дороги нормальные сделать не можете.

— Наверное, — парировал Марк, — есть задачи поважнее.

— Знаем мы эти задачи, — оскалился водила. — Особая служба не тем занимается, чем нужно. Налоги подняли, а толку? Народ-то не стал жить лучше. Снова кормим Заречье и гоняемся за телефонистами и прочей швалью!

— А вам телефонисты что плохого сделали? — посмотрел на него Марк.

— Морочат людям голову ради денег. — Водила вывернул руль, машина вильнула, и Марк приложился затылком о заднюю стенку кабины. — Все мы когда-нибудь умрем, — не унимался водитель грузовика. — Потому нужно жить здесь и сейчас, рвать от жизни все, что можно, — он широко улыбнулся. — Любимая женщина, детишек полный дом — что еще нужно?

«Дети — это хорошо», — подумал Марк. Сам он не помнил, как это — жить семьей. Родных ему заменили Андрей Бенеш и Грегор, и обоих уже нет в живых. Марк почувствовал укол зависти к пышущему здоровьем и силой водиле.

— Смерть все отберет, — произнес он вслух.

— Да, отберет… — Водила помрачнел и замолк, но через минуту тряхнул головой и ухмыльнулся: — А не нужно мучиться пустыми вопросами. Вот что я тебе скажу.

Конец ознакомительного фрагмента.