Школьные годы чудесные

Владимир Чакин, 2023

У всех были в жизни школьные годы, и у всех они проходили по-разному. Одни вспоминают те далекие времена с придыханием, ностальгируют от души и с радостью. Для других что-то было, возможно, не так, как хотелось бы. Время всё лечит, но не всегда до конца. Школьные годы самые прекрасные в жизни. Тогда была вся жизнь впереди: надежды вьюношей и девушек питают. Безо всякой насмешки про надежды. Пусть не все из них оправдались, но они были, да и сейчас остались, пусть уже немного другие. Надежда наш компас земной, спасибо Пахмутовой и Добронравому за глубокую мысль и хорошую песню.Город Ишимбай, что в междуречье рек Белая и Тайрук на юге Башкортостана. Восьмилетняя школа №8 и средняя школа №10, уже, к сожалению, не существующие. Мы учились с 1965 по 1975 годы. Воспоминания выпускников написаны от души, без формальных слов, всё высказано честно и по справедливости. И огромная благодарность нашим любимым учителям, вложившим в нас глубокие знания и частицу своих сердец.

Противостояние во втором классе

Еще немного об учебе в начальных классах восьмой школы, понятно, что новая школа и должны быть нюансы, связанные с адаптацией в новом школьном коллективе, что является одной из любимых тем в литературе и кинематографе. Буллинг или травля в школе, как же без него, спросит современный читатель, ведь это неизбежно. Когда ребенок появляется посреди учебного года в новом коллективе, как говорится, сам бог велел над ним понасмешничать, поиздеваться. Придется огорчить ожидающих чего-то подобного на страницах этой книги. Прямого буллинга не было, однако дьявол кроется в деталях. А именно, происходило следующее.

Итак, последнюю, четвертую четверть в 1966 году в новом для меня 1 «б» классе восьмой школы помню не очень твердо. Адаптация ребенка на новом месте, да, конечно, все так, но чего-то экстраординарного в конце первого класса, видимо, не происходило. Просто мальчик перешел в другую школу и начал учиться в новом коллективе у учительницы по имени Анна Георгиевна Бочиди. Добрая, но справедливая, которую мы все безукоризненно слушались. Остались в памяти именно ее справедливые суждения, объяснения, что хорошо, а что плохо. И ощущение, как интересно её слушать, сколько нового узнаю на каждом уроке. А ведь в начальных классах только одна учительница, нет специализации по предметам. Так что и арифметику (тогда была именно она, а не математика, алгебра с геометрией ), и родную речь (которая включала по содержанию русский язык с литературой), и природоведение (биология с зоологией, общие знания о природе) — все это преподавал один человек, так что всесторонне эрудированным учитель начальных классов просто обязан быть. Именно такой и была наша любимая Анна Георгиевна.

Учиться продолжил хорошо, на пятерки, так что наверняка особых огорчений педагогу не доставлял. Отчетливо осталось в памяти начало дружбы с мальчиком по имени Володя. Что к этому подвигло, не помню, уже значительно позже узнал, его мать работает в восьмой школе учителем истории. Дом Володи на улице Транспортной, не так чтоб совсем далеко от нашего, и я часто приходил к Володе в гости. Мы играли во дворе дома, в саду, и внутри, а я заглядывался на книжный шкаф, в котором стояло множество книг, да все такие интересные — «Водители фрегатов», «Угрюм-река», «Мифы Древней Греции». Долго на них заглядывался, а потом все же решился попросить, и мне разрешили их брать по одной, читать аккуратно, оборачивать обложку газетной бумагой, чтобы не испортить книгу.

И вот я как-то попросил Володю сходить со мной в десятую школу. Сходить с дурацкой идеей, забрать мой почти не использованный альбом для рисования, который там остался. Помню был яркий солнечный апрельский день. Снег уже почти весь стаял, но вдоль дорог все еще оставались небольшие ноздреватые сугробы, черные от скопившейся грязи. Мы пришли в десятую школу, нашли класс, в котором я учился еще месяц назад. Но уже шла вторая смена, и в том помещении занимались старшеклассники. Я заглянул в класс, вышла учительница, спросила, в чем дело. Я объяснил, и она разрешила зайти и найти свой альбом во встроенном в стену шкафу. Перебрав стопку альбомов, нашел со своей фамилией на обложке, однако, с удивлением обнаружив, что он стал значительно худее, и из него попросту вырваны все чистые, неиспользованные листы. Кажется, даже спросил у учительницы, как же так. Она пожала плечами, ответив что-то нейтральное типа ты бы еще через год зашел, надо было сразу забирать. Я конечно поначалу расстроился, но точно это продолжалось совсем недолго, скоро напрочь забыл про то событие. Но вот сейчас пишу и, оказывается, не забыл. Вот вам еще пример на странную избирательность нашей памяти. Ведь лишь один этот поход с новым другом Володей в десятую школу за альбомом и запомнился из той четвертой четверти первого класса в новой для меня школы. Ну, забыл и забыл про альбом, с кем не бывает. И уже совсем необычно, что через месяц мальчик вспомнил о не использованном альбоме и захотел его забрать, чтобы продолжить рисовать в нем уже в новой школе. Но ведь вполне логично предположить, что кто-то мог уже воспользоваться чистыми альбомными листами, зная, что меня в этой школе больше не будет (не угадали, появился опять в старших классах!). На что обижаться, только лишь на собственную забывчивость.

В мгновение пролетело лето на новом месте, начался второй класс, более плотное знакомство с одноклассниками. И здесь что-то начало происходить. В классе началось некое расслоение между учениками. Я ли стал его причиной или кто-то другой, но обозначились две противоборствующие стороны, конечно, только среди мальчиков. Одна группа поменьше, это та, в которой состоял я, вторая значительно крупнее, и вот вторая позиционировала себя хозяевами, если можно так выразиться. Мы типа здесь свои, а вы пришлые. Почему пришлые? Из пришлых я один, остальные учились в классе до меня и жили неподалеку от школы. И в той группе, что покрупнее, помнится, были ученики с похуже успеваемостью и дисциплиной. В том числе, один или два бойких второгодника, они, кажется, и состояли заводилами. Одного, кажется, звали Женя, второго уже не могу вспомнить. Женька такой шустрый, смешливый, помню, еще в детском саду среди нас ходил слух про него, что-то там с голубями. Голубятни были на Новостройке, и часто сизари стаями кружили в небе над городом.

Сегодня бывшая восьмая школа буквально со всех сторон окружена богатыми частными домами. Как же, земля здесь вполне себе дефецитная и не дешевая: малое движение, спальный район на окраине Ишимбая, тупик улицы Революционной. Вот здесь напротив школы и произошла та массовая внутриклассовая стычка, завершившаяся, не начавшись

Но то пресловутое наметившееся противостояние не было так уж явно выражено, поскольку никто особо и не лез на первый план, так, натихаря, больше подзуживали друг друга. Время шло, и противостояние в классе все же нарастало, напряжение потихоньку росло. На переменах начали кучковаться по разные стороны мысленной баррикады, косые взгляды, дразнилки. Меня, в частности, из той большой группы звали лупоглазым за большие глаза чуть навыкате. Никакого особого уродства конечно там не было и в помине, но детям только дай повод за что-нибудь зацепиться, а внешность это самое очевидное из всех возможностей поддразнить. Были и другие обидные прозвища, например, одного мальчика звали между собой волдырь, другого даже по национальному признаку и так далее. Что-то в классе явно назревало.

И вот однажды на перемене то самое противостояние наконец вылилось в открытый конфликт. Слово за слово, ругались, дразнились, и вдруг все решили, что после занятий устроим схватку стенка на стенку. Наша группа против их. Назначили место начала драки, а речь шла именно о драке, шутки кончились, — метрах в тридцати от школы, по улице Школьной между рядами акации, растущей с обеих сторон аллеи. Именно по этой аллее я каждый день ходил из дома в школу, сворачивая на нее с улицы Чапаева, где на перекрестке с Горького находился мой дом.

Итак, наша группа собралась у школы, может, человек восемь-десять, стоим переминаемся, в напряженном ожидании противника. А его нет и нет. Странно очень. Так нас пугали, а сами не пришли. Чуть не расходиться мы собрались. Пересмеиваемся между собой, шутим над ними, казавшимися такими грозными еще час назад, на школьной перемене. И вдруг из-за кустов акации метрах в двадцати от нас показывается один, потом второй, третий, и как полезли отовсюду, как тараканы! У меня аш в глазах зарябило от страха или неожиданности. Не знаю, человек двадцать-тридцать, не меньше. Конечно, у страха глаза велики, может, и меньше, но все же для нас стало очевидо, что противник превосходит нас численностью в несколько раз. Откуда они столько народа набрали, до сих пор ума не приложу. Совсем незнакомые мальчишки, конечно, я не успел толком разглядеть ни одного лица в цепи наступающих каппелевцев (это из фильма «Чапаев»), но одноклассников среди них точно не было. Что тут делать, если ситуация явно вышла из-под контроля? Противник поступил не честно, набрал чужих, как тут поступать? Да к тому же, в руках у некоторых наступающих были палки! Это было совсем из ряда вон. И мы, не дожидаясь очевидного поражения и последующей расправы, мгновенно бросились врассыпную. Причем перед вынужденным отступлением успели между собой сговориться, ты бежишь сюда, я туда, чтобы те не погнались все вместе за одной компактной группой.

Что касается меня, я бросился вдоль Революционной в сторону туберкулезного диспансера, находившегося на той же стороне улицы, что и школа, но подальше, в сторону Тайрука. Большое двухэтажной побеленное здание, окруженное высоким деревянным забором, через который я с ходу перемахнул и быстро спрятался, притаился в яблоневом саду за зданием диспансера. Кажется, поначалу кто-то за мной погнался, но быстро отстали, видимо, чтобы опраздновать сообща быструю победу. А я еще долго бродил в саду среди яблонь и кушал опавшие румяные яблочки. Видимо, стоял сентябрь, поэтому плоды практически все уже опали. Но лежалых яблок еще было много и совсем не сгнивших, потому что стояла солнечная сухая погода, золотая осень. Лежат себе в высокой мягкой траве и ждут своего часа. Дождались, поел хорошо на месте и с собой набрал, сколько смог унести, так что не бывает худа без добра.

Вот так, полным нашим поражением закончилась та несостоявшаяся схватка во втором классе. С одной стороны, мы позорно ретировались с поля боя, как будто струсив, с другой, — силы были явно не равные, к тому же, противник поступил нечестно, набрав наемников со стороны. Так что я особо не переживал того отступления, что таким трусами все мы оказались. Хотя осадок, конечно, в душе остался. Все-таки сбежали, а не вступили в последний и решительный бой. Однако, самое удивительное, что после того случая противостояние в классе явно снизило градус напряжения. На другой день что-то там обсудили между собой по итогам, а дальше почти сразу все и забылось. Как будто ничего и не было. Видимо, все поняли, что та формально одержанная победа была не честной, и гордиться победителям особо нечем. Так все само-собой и спустилось на тормозах. Конечно, и дальше иногда случались стычки, но уже явно это было не противостояние двух групп, а индивидуальные случаи конфликтов учеников между собой, что в детском коллективе случается.