Нестраховой случай кота Моисея. Сборник рассказов

Владимир Фиалковский (2024)

Курьезные, трагические, романтические, ужасающие, непохожие друг на друга истории спрятались под крылом сборника от автора из Санкт-Петербурга. Повествования о любви и ревности, о человеке на войне, о глупости и жадности заставляют читателя смотреть и видеть, плакать и смеяться, воображать и думать.

ПРИПЛЫЛО

Диспансеризация направлена на

выявление хронических

неинфекционных заболеваний,

являющихся основной причиной

преждевременной смертности.

Из положения о диспансеризации.

В пять утра Вениамина Егоровича разбудили настойчивые характерные позывы. Сшибая спросонья углы прихожей и дверные проемы, доковылял он до туалета. Привычно завис над унитазом, намереваясь исполнить задуманное. Внезапно, замутненный сонливой негой, взгляд сфокусировался на чем-то крайне неожиданном в столь ранний час. Он ахнул и остолбенел: в водном ареале фаянсового друга мерно покачивался фекальный ковчег.

Мозг мгновенно пробудился и заработал со ураганной скоростью. Еще час назад ничто не нарушало экосистему чуда сантехнической мысли. Жена трудилась в ночную смену в круглосуточном магазине и должна вернуться только через пару часов. Сын давно съехал и приезжал раз в месяц, да и то, если нужны были деньги. Может, кот? Вениамин Егорович выскочил в коридор, вытащил из мягкой лежанки упитанного и возмущенного вторжением в личное пространство Ваську персидского розлива. Оперативно произвел дознание, которое закончилось предупредительным шипением и легким прикусом левой руки следователя.

«Откуда ж оно взялось?» — недоумевал Вениамин Егорович, с пристрастием всматриваясь в объект исследования и, окончательно проснувшись, понял, что мурлыка не мог произвести субстанцию, размером с кошачью голову.

— Аварийная. Надежда. Слушаю вас, — подавляя зевок ответили в управляющей компании.

— Доброе утро, у меня в унитазе почему-то плавают отходы человеческой жизнедеятельности!

— Выливается наружу? Засор? Вас топит? Верно?

— Нет, нет. Тут плавает чужое. Это не наше! — затараторил Вениамин Егорович. — Не знаю, как это попало в мой унитаз. В квартире никого нет, и это странно.

— Так вас заливает или нет? — голос дежурной посуровел.

— Послушайте, мне неприятно, что в мой дом заходят посторонние люди. Как такое возможно? — гнул свою линию Вениамин Егорович. — Одно дело — по малой нужде, а вот по большой, — это, извините, свинство! Прошу разобраться и впредь не допускать подобное неуважение.

— Может, это ваше, но вы забыли? Утро же раннее. Заработались, замотались, всякое бывает.

— Повторяю еще раз: я спал. Хожу ночью только по-маленькому, а тут кто-то внаглую, прямо на моих глазах, совершает подобное! Как это прикажете понимать?!

— Хорошо, — голос приобрел примиряющие нотки. — Предлагаю лучшее решение.

— Какое решение?

— Смойте и ложитесь спать.

Вениамин Егорович закипел:

— Как это смыть? Вы в своем уме? В унитазе — вещественные доказательства, улики! Необходимо произвести расследование, выяснить, почему всплыла эта наглая подводная лодка и по какому праву? Я не потерплю в собственном доме инородные тела! За что я плачу вам деньги?

Вениамин Егорович, как полуночный призрак в предрассветном мраке (будучи бережливым хозяином, он экономил электричество), бродил по узкому коридору взад и вперед, прижимая к уху трубку и выкладывая аргументы для пресечения в дальнейшем грубейшего вторжения. До него не сразу дошло, что бесценные рекомендации он дарит тишине: трубку на том конце давно бросили.

В ярости он набрал номер снова:

— Что это за манеры? Я на вас жалобу накатаю! — с ходу заорал он. Телефон в руках хрустом пластикового корпуса подтвердил серьезность намерений огнедышащего дракона предпенсионного возраста.

— Какая жалоба? Вы на часы смотрели? — по рассерженному басу Вениамин Егорович понял, что ошибся, разбудив в полшестого утра непричастного к унитазной истории человека.

Вениамин Егорович обмяк от досады, даже рыжие волосы на тощих ногах сникли как увядшие подснежники. Он в нерешительности завис над телефоном, борясь с искушением отдаться предложению дежурного дьявола из управляющей компании. Тяга к справедливости оказалась сильнее капитуляции. Раз за разом набирал он номер, но неизменно натыкался на неприступный частокол коротких гудков. Занято. Но стремление к эскалации любого вопроса («Уважаемый министр пищевой промышленности! Сегодня я обнаружил волос в котлете. Срочно прошу разобраться и наказать виновных!») уверенно проявляется сорок седьмой хромосомой в русском человеке, и Вениамин Егорович, как истинный мутант-правдоискатель, рванул выше.

— Диспетчер аварийной службы водоканала, слушаю вас, — раздался в трубке интеллигентный, с легкой картавинкой, голос.

Как на духу, ничего не скрывая, исповедался Вениамин Егорович новому собеседнику.

— Плохо, голубчик, плохо! Беречь себя надо! — подытожил рассказ голос.

— Так я про это и говорю, — обрадовался внезапному пониманию Вениамин Егорович. — Кому ж понравится, когда в пять утра в его доме всплывает непрошенный аквалангист? Вы ведь сможете помочь, да?

— Конечно, голубчик: немедля записывайтесь к урологу, бегите прямо сегодня. А уж про ежегодные осмотры в нашем возрасте я и не говорю, — картавил голос вороном назидания. — По десять раз за ночь посещать уборную, голубчик, — это весьма тревожный симптом.

Когда супруга Вениамина Егоровича вошла в квартиру, в нос ей ударил приторно-сладкий запах паники. Вид мечущегося по комнатам мужа в трусах еще больше озадачил ее.

— Записываюсь ко врачам, — гаркнул он, пробегая мимо жены с какими-то документами в руках.

— А что у нас в унитазе плавает? — с недоумением воскликнула она из туалета, по-мужски крепко выругавшись.

— Да, смой ты к чертовой матери! — раздраженно отреагировал Вениамин Егорович, набирая номер поликлиники.