За гранью времени

Владимир Синельщиков

Фантастический роман, посвященный захватывающим и драматическим приключениям, связанным с перемещениями главного героя во времени. Действие происходит в начале ХХ века в Англии. Опыты одного из героев, создавшего новый аппарат, фактически ставший прототипом своеобразной «машины времени», заставляют задуматься о важных нравственных аспектах научного поиска. Книга будет интересна не только любителям фантастики, но и широкому кругу читателей.

Глава 2

Прошло всего каких-то 15 минут, и за ворота дома вышел и остановился, оглядываясь по сторонам, гладко выбритый, но с небольшим порезом правой щеки, рослый и крепкий молодой человек, с осанкой, присущей разве что лорду. Чистые, но не до конца еще высохшие темные волосы развевались на ветру, карие глаза блестели, а по выражению лица можно было понять, что он явно доволен собой и тем, как выглядит. Причем этому весьма способствовали почти новый дядюшкин цилиндр, который человек держал в левой руке, и зонтик-трость, также одолженный у родственника, — в правой. Да, мне хватило 15 минут, чтобы из заспанного алкоголика превратиться в джентльмена.

«Ха, главное — вернуться до 12 часов, пока карета не стала тыквой, а я алкашом!» — подумал я и улыбнулся, радуясь и удивляясь своему остроумию и самокритичности. А что, может, это и есть тот самый шанс, который выпадает раз в жизни?!

Неподалеку стоял кэб, запряжённый гнедой кобылой. Кучер, видимо, только что высадил пассажиров и еще не успел уехать с Аддисон-роуд. Я сделал было шаг ему навстречу, но тут из-за поворота показался черный автомобиль «Юник» с таксометром, и я выбежал перед ним на дорогу, чем заставил машину резко затормозить.

— Прошу прощения, сэр, — начал я вежливо и с достоинством, чем несколько охладил пыл водителя, собравшегося изрядно отругать меня за попытку покончить жизнь под его колесами. — Дело не терпит отлагательства, речь идет о жизни и смерти, я заплачу вам, скажем, пять шиллингов, если вы доставите меня на Барретт-стрит строго до семи часов 50 минут!

И не дожидаясь ответа, я открыл дверь и уселся позади водителя.

— Трогай! — громко сказал я, будто кучеру, и смущенно покраснел. Водитель обернулся, посмотрел на меня оценивающе, усмехнулся и ответил:

— Есть, сэр, поехали!

Если честно, то это была моя первая самостоятельная поездка на такси, обычно я пользовался выходившими из моды и не способными конкурировать с автомобилями старыми кэбами, запряжёнными лошадьми. Я даже не понимал, а достаточную ли сумму я назвал водителю за такую поездку, а может, наоборот, это слишком много. Ну да ладно, сейчас главное — не опоздать к назначенному часу! Всю дорогу я находился словно в забытьи, меня не волновали утренние пейзажи затуманенного города, мне неинтересны были люди, спешащие на работу, мне даже было всё равно, когда мы проезжали мимо накрытого тканью пешехода, которого только что сбила машина, и полицейский, оцепив край проезжей части, искал свидетелей аварии. Все мои мысли были заняты тем, что произошло сегодня утром, тем, как может измениться моя жизнь. Я вновь и вновь перечитывал письмо, вспоминая старика, с которым нас свела судьба, встречу с которым подарил мне его величество случай. Машина замедлила ход, я будто очнулся и стал оглядываться по сторонам. Мы выехали на узенькую улочку, двух — и трехэтажные домики, почти слипшиеся друг с другом, плотной стеной стояли с обеих сторон.

— Барретт-стрит, сэр, — отчетливо сказал водитель, повернувшись ко мне. — Где вам будет угодно выйти?

Мы продолжили медленное движение по улице, а я, вспоминая рассказ Денни, как проще найти дом доктора, вглядывался в фасады домов.

— Вот здесь, пожалуйста.

Я увидел две большие белые клумбы с цветами, а напротив, как и говорил Денни, двухэтажный дом из очень темного, будто обожжённого кирпича, он-то мне и нужен. И тут я вспомнил про время! А часов у меня не было, так как свои наручные разбил в драке с пьяными докерами еще полтора года назад, когда работал в порту грузчиком, а карманные часы на цепочке мне принципиально не давал дядя Джек.

— Простите, вы не скажете, который час? — максимально учтиво спросил я у водителя.

— Семь часов 48 минут! — улыбаясь и обнажая свои желтые от курения зубы, ответил он. — Я надеюсь, что достопочтенный сэр помнит про уговор насчет пяти шиллингов?

И тут я заметил, что таксометр не был включён на всём протяжении поездки. Ну что ж, каждый зарабатывает, как может. Уговор есть уговор. Я протянул водителю обещанные монеты и, поблагодарив за быструю доставку моего тела по адресу, вышел из машины. Черный «Юник», урча и дымя выхлопными газами, сорвался с места и, проехав около ста пятидесяти ярдов, скрылся за поворотом. Я обратил внимание на какую-то странную тишину: только где-то очень далеко, на соседних улицах раздавались клаксоны автомобилей, напоминая, что я все-таки нахожусь в одном из самых больших и развитых городов Европы. Я огляделся, на улице никого не было: насколько хватало глаз — ни одной души. Несмотря на то, что солнце давно встало, на этой улочке было мрачно и темно. Я посмотрел наверх, и мне показалось, что огромная темная туча, нависшая над крышами домов, неслучайно выбрала это, я бы сказал, зловещее место. И в то же мгновение, как я об этом подумал, начался дождь, похожий на тропический ливень. Я успел изрядно промокнуть за какие-то 10 секунд, пока перебегал через дорогу и поднимался по ступеням на крыльцо дома, где меня ждала неизвестность, способная, возможно, изменить мою серую и никчёмную жизнь. И только когда я очутился под жестяным навесом перед входной дверью, я с ужасом вспомнил, что в такси оставил дядюшкин зонтик-трость, за который он обещал мне оторвать руки, если я его поломаю.

— О Господи! — во всё горло прокричал я, сжимая в руках цилиндр.

В ту же секунду дверь отворилась, и пожилая женщина довольно громким и строгим голосам сказала:

— Добрый день, вы могли бы не кричать, а воспользоваться звонком на двери. Я так понимаю, что вы сэр Брайн Уилсон? Доктор Энтони Смит вас ожидает. — И добавила еле слышно: — Этот старый черт сказал, что к нему придут, и просил открыть дверь ровно в 7:58 до полудня.

Я поздоровался, наклонив голову, и перед тем, как войти в дом, обернулся, чтобы посмотреть, не вернулся ли водитель такси, нашедший довольно дорогую вещь на заднем сиденье своего автомобиля. Но на улице никого не было, а дождь прекратился так же резко, как и начался. Я вошел в дом, закрыв за собой дверь, тщательно вытер ноги о коврик возле неё под грозным взглядом женщины, встретившей меня.

— Меня зовут миссис Сара. Я хозяйка этого дома, свой мокрый пиджак и цилиндр можете оставить вон там, на вешалке, я провожу вас к доктору, — голосом, не терпящим возражений, сказала она.

Я молча повиновался, снял пиджак и последовал за хозяйкой дома. Мы поднялись на второй этаж и остановились перед закрытой дверью. Миссис Сара оглянулась еще раз, как бы оценивая, оглядела меня, постучала в дверь и громко и четко произнесла:

— Доктор Энтони Смит, к вам посетитель, сэр Брайн Уилсон, которого вы ожидаете.

Дверь тотчас отворилась.

— Через минуту будет ровно 8:00. Вы успели, дорогой друг! — протягивая руку, сказал доктор.

— Здравствуйте, сэр, — сказал я чуть смущенно, но со стороны могло показаться, что это встреча двух давно знающих друг друга людей.

— Дорогая миссис Сара, не приготовите ли вы мне и моему гостю две чашечки черного чая без сахара, ну вы знаете, как я люблю, — обратился доктор к хозяйке, глядя мне за спину.

— Или вам с сахаром? — громко спросил доктор, взглянув мне в глаза. — А может, вы желаете виски или бренди? Две чашки чая без сахара! — твердо сказал доктор, не дожидаясь моего ответа. — Проходите, присаживайтесь у камина, я его только что растопил.

Я посмотрел на миссис Сару, которая проворчала что-то невнятное и пошла вниз по ступеням, и, гордо подняв голову вверх, чтобы как-то скрыть волнение, проследовал к камину, у которого стояли два кресла-качалки.

— Пожалуйста, дорогой друг, присаживайтесь в любое из них, — прозвучало позади меня.

— Спасибо.

Я уселся и посмотрел на моего нового знакомого. Это был седовласый мужчина среднего роста с аккуратно уложенными назад волосами и явными залысинами, отчего лоб казался довольно большим. Двух — или даже трехдневная щетина придавала худому лицу брутальности, редкие морщины указывали, что возраст моего собеседника как минимум за пятьдесят пять лет. Серые глаза неотрывно смотрели на меня, доставляя мне некий дискомфорт.

— Итак, как вы уже знаете, меня зовут сэр Энтони Смит, но вы можете меня звать просто док! Это хорошо, что вы прибыли ко мне до 8:00, как я и просил в письме. Знаете, пунктуальность и вообще время — это же ведь очень важно!

Я сидел и думал, что это невежливо с моей стороны — оставаться в кресле, когда напротив меня стоит пожилой мужчина, и тем более неучтиво так вести диалог, но не успел я об этом подумать, как док продолжил:

— Сидите, сидите, сейчас я возьму чай и присяду рядом с вами, чтобы исключить все неловкости.

Он сделал шаг к двери, и я увидел, что миссис Сара уже принесла чайник на серебряном подносе с двумя белыми чашками на блюдцах, как будто всё уже было заготовлено заранее к моему приходу.

— Спасибо, милая, — сказал Энтони Смит, учтиво склонив голову. — Что бы я без вас делал? — Он взял поднос и аккуратно поставил на маленький круглый деревянный столик на колесиках. — Еще раз спасибо, — сказал док вслед удаляющейся женщине и запер дверь на ключ.

Энтони Смит повернулся ко мне и молча подкатил столик ближе к креслам, потом подкинул три полена в камин и уселся в свободное кресло рядом со мной. Затем он налил в чашки чай и, улыбнувшись, произнес:

— Угощайтесь, это полезнее, чем виски! Пейте на здоровье!

— Сэр, со всем уважением, но я не какой-то алкоголик и попрошу впредь не применять ко мне эти язвительные шуточки про горячительные напитки! — гордо выпалил я, но в то же время подумал, что вполне заслуживаю и не таких шуток за мое пристрастие к алкоголю.

— Дорогой Брайн, я не хотел вас оскорбить, полно вам, не обращайте внимания на нелепые шутки и, пожалуйста, будьте снисходительны к старику с плохим воспитанием. Так пейте же чай, прошу вас.

Признаюсь, мне было приятно поставить доктора на место, но также я отметил, что он, произнеся эту речь, не соизволил извиниться. Ну да ладно, главное, что я показал свой характер, а это важно при первом знакомстве с предполагаемым работодателем. Я взял ближайшую ко мне чашку и пригубил чая. Он оказался крепким, хорошо настоявшимся и совсем негорячим, из чего я сделал вывод, что заварили его минут за 10‒‒15 до моего прихода.

— Я считаю, что чай не следует пить очень горячим, так как это совсем неполезно. Более того, вы не сможете оценить весь букет аромата, подаренного нам самой природой, и велю миссис Саре заваривать его не крутым кипятком, а водой температурой 158—160 градусов по Фаренгейту, что соответствует приблизительно 70 градусам по Цельсию, — как будто читая мои мысли, произнес Энтони Смит и взял чашку чая.

— Итак, дорогой друг, вы позволите мне вас так называть? — спросил доктор, посмотрев мне в глаза и опять не дожидаясь ответа, продолжил: — Я смею предположить, что вас распирает от любопытства, почему я вас выбрал, за что я готов вам платить, если вы согласитесь работать на меня, почему я буду платить вам больше, чем вы зарабатывали где-либо, и какую, собственно говоря, вам предстоит выполнять работу. Верно?

На этот раз я был готов и успел ответить:

— Да, верно.

Но также я прекрасно понимал, что доктор и не ожидал услышать ничего другого, и потому он спокойно продолжал:

— Ну, дорогой друг, давайте по порядку: я уже неделю, как ищу помощника в моих делах, именно на вашей кандидатуре я решил остановиться после вашего краткого изложения истории жизни в баре, помните? Вы показались мне человеком честным и надежным, умеющим ценить хорошее отношение к себе и в то же время способным дать отпор обидчику. Мне понравилось ваше стремление отстаивать, как вам кажется, правоту в споре, но и прислушиваться к контраргументам. Помните наш почти спор о том, что очень многое в жизни относительно? Но после того как я понял, что вы не слышали про фундаментальные законы, озвученные Эйнштейном, и его «Теорию относительности», представленную ученому совету в 1915 году, я перевел разговор в другое русло. Я предлагаю вам стать моим помощником по созданию некоего устройства, которое, возможно, приоткроет завесу тайн возможностей мозга человека. Мне жаль, что ваши родители погибли в страшной аварии и вы остались практически один, если не считать пожилого дядю, у вас нет ни жены, ни детей. Но именно эти факты, как ни прискорбно, позволяют мне рассчитывать на то, что вы сможете всецело отдаться работе и ничего вас не будет отвлекать от дел. Общаясь в баре с вами, я отметил, что, даже будучи пьяны, вы не поддерживаете беседу, касающуюся кого-либо другого, а не лично вас, хотя я провоцировал вас, уж простите меня, обсудить бармена и хозяина заведения, из чего я делаю вывод о вашей порядочности и сдержанности. В работе, которую вам предстоит выполнять, нет ничего предосудительного, но я прошу, нет, я требую, чтобы всё, происходящее в этом доме, оставалось за этими стенами. Ну и, конечно, вас волнует вопрос о заработке. Скажем, я готов платить вам для начала 120 шиллингов в месяц, притом что работать вы будете каждый день. Но это ненормированный рабочий день, и если не будет никаких поручений и дел, вы будете совершенно свободны и вольны делать всё, что вам заблагорассудится, кроме как принимать, уж простите, алкоголь. Да-да. Категорически не пить спиртного и не рассказывать ни о чем, что вы здесь увидите или узнаете! Словом, не так уж много я прошу. Ах да, совсем забыл, питание: во время работы миссис Сара вас будет кормить обедом и, если понадобится, ужином за мой счет и, конечно, угощать прекрасным чаем.

Он хотел еще что-то сказать, но за дверью послышался шум быстро приближающихся шагов и какие-то причитания. Дернулась ручка двери, затем раздался громкий стук и жалкие крики Сары:

— Мистер Энтони, откройте, откройте дверь, пожалуйста!

Доктор вскочил, небрежно поставив чашку с недопитым чаем на стол, и в два прыжка, как молодой и сильный мужчина, очутился у двери. Щёлкнул замок, дверь распахнулась, и на руки к Энтони упала рыдающая Сара:

— Боже, Энтони, горе-то какое, горе! Малыш Денни, малыш Денни…

— Что случилось, говорите же, наконец, Сара!

— Денни, Денни, наш мальчик, он погиб! Только что его мама попросила сообщить вам… — и Сара зарыдала, обхватив шею доктора.

— Воды, Брайн, подайте воды, — закричал док, указывая на графин и стакан, стоящие на краю рабочего стола у окна.

Я повиновался, вскочил с кресла и только тут меня осенило: Денни, про которого они говорят, это же тот славный парень, который доставил мне сегодня письмо. Ноги подкосились, мозг отказывался верить в происходящее, но я взял себя в руки, подбежал к столу, наполнил бокал водой и подал Саре. Она сделала глоток, выронила бокал и заревела еще сильнее.

— Брайн, пожалуйста, усадите ее в кресло, я принесу лекарство, — твердым голосом сказал доктор и прямо-таки сунул мне в руки обессиленное тело миссис Сары.

Далее всё происходило как в тумане. Я усадил плачущую женщину в кресло, в котором еще две минуты назад сидел сам, встал перед ней на колено, держа ее за руку. Достал не совсем свежий платок из кармана и протянул ей со словами:

— Пожалуйста, успокойтесь, пожалуйста, я прошу вас.

Подошел Энтони, что-то накапал в рюмочку с водой и протянул Саре, громко сказав:

— Выпейте, сейчас станет легче.

Мы переглянулись с Энтони, но никто из нас не промолвил ни слова. Все молчали минуты две, и только Сара изредка всхлипывала, вытирая слезы моим платком.

— А теперь, дорогая моя, позвольте узнать, что случилось с Денни? — твердым голосом спросил док.

Сара всхлипнула еще раз, посмотрела на нас и прошептала:

— Денни попал под машину, больше нет малыша Денни. Только что мальчишки с улицы, знавшие Денни, сообщили его матери, а она прислала его друга к нам. Это всё, что я знаю, сэр.

Сара закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Слезы продолжали стекать по щекам.

— Брайн, пожалуйста, не могли бы вы побыть с Сарой, я должен сходить домой к Денни, к его матери, это ненадолго, они снимают комнату здесь рядом, через дорогу?

— Да, конечно, я дождусь вашего возвращения, не волнуйтесь, сэр.

Энтони быстрыми шагами вышел из комнаты и побежал по лестнице вниз. Я предложил Саре воды и, дождавшись положительного ответа, поднялся с пола и наполнил стакан.

— Сара, простите, а где произошла авария? — мне не давала покоя мысль, что я видел сбитого человека на дороге, покрытого тканью. Неужели это был тот самый посыльный, неужели?..

— Я не знаю, я ничего не знаю.

Сара попила воды и, уже почти успокоившись, спросила:

— Что привело вас сюда, и почему сэр Энтони знал, что вы придете и просил открыть дверь к определенному времени?

— О, в этом нет ничего необычного, у меня была назначена встреча к восьми часам до полудня. Миссис Сара, вы могли бы мне рассказать о докторе Энтони Смите, я совсем его не знаю, чем он занимается, чем зарабатывает на хлеб, кто вообще этот доктор?

Сара взяла стакан с водой, поднесла ко рту, но пить не стала, зевнула и продолжила тихим и спокойным голосом:

— Что мне дал принять этот старый хрен? У меня кружится голова. Спасибо, что остались побыть со мной, спасибо. Вы хотите знать, что за человек этот Смит? Хорошо, я расскажу вам.

С Энтони мы знакомы уже более двадцати лет, он был преподавателем в Оксфордском университете. И когда я с ним познакомилась, все уважительно называли его «профессор». У него с детства была склонность к углублённому изучению естествознания. А вы же, наверное, знаете, что естествознание — это наука о явлениях и законах природы, в том числе природы человека. Естествознание включает в себя множество наук: физику, химию, биологию, астрономию и много чего еще. В свое время Энтони окончил Кембридж, медицинский факультет, поэтому его все и зовут «доктором», но далее он увлекся физикой и получил второе образование в Оксфорде, где мы с ним и познакомились. А когда он стал профессором, то начал преподавать физику, но не забросил свое увлечение другими науками. Помню, как Энтони с восторгом принял теорию относительности, предложенную Эйнштейном, а особенно его увлекла тема фотоэффекта, за что Альберт и получил Нобелевскую премию в 1921 году, доказав, что свет состоит из фотонов. Скажу вам честно, по мне, эта теория относительности — всего лишь предположение, догадка. А я, кстати — в прошлом тоже преподаватель математики в Оксфорде, больше привыкла доверять строгим цифрам и уравнениям. Вы спросили, чем зарабатывает на жизнь Энтони? Так вот, я скажу вам, родом он из очень богатой семьи, чем и объясняется такое превосходное образование дока. После смерти родителей ему досталось огромное поместье с замком в Шотландии, которое он продал и вложил часть денег в морские перевозки, часть в мануфактуры, а часть инвестировал в разработку возможности использования переменного тока — своему старому знакомому Тесле. С ним они мечтали о передаче электрической энергии без проводов по всему земному шару. Доктору не приходится думать о том, что он будет есть и пить завтра и во что одеваться, так как семьи и детей у него нет, а ему самому денег хватит на три жизни. Вообще, семья — это болезненная для него тема, и он не любит ее касаться. Энтони был женат, и они ждали ребенка, но он родился мертвым. Энтони очень переживал и начал пить, его чуть не выгнали с работы, но он взял себя в руки и с головой погрузился в науку, продолжая преподавать. А несколько лет назад сэр Энтони Смит представил ученому совету теорию о продолжении функционирования мозга после физической смерти человека. Доказательства не были собраны, ему нужны были исследования, но его никто не поддержал, а, наоборот, стали насмехаться, причем не только ученые мужи, но и студенты. Энтони оставил работу и вот уже несколько лет занимается развитием своей теории. Жена ушла от него сразу после исключения его из Оксфорда, причем он как истинный джентльмен забрал вещи и оставил дом своей бывшей супруге. С тех пор он и живет у меня в доме, я предложила ему весь второй этаж и обещала, что не буду совать нос в его дела, чем бы он ни занимался. Вот я вам и рассказала вкратце историю этого удивительного и непонятого ученого, поставившего на кон всё ради науки. А теперь, с вашего позволения, я бы немного поспала, глаза так и закрываются, предполагаю, что этот сумасшедший ученый доктор дал мне лошадиную дозу успокоительного.

Сара закрыла глаза и выпустила из ладоней мою руку, которую держала на протяжении всего рассказа, будто боясь остаться одна.

— Отдыхайте, миссис Сара, — сказал я шёпотом. — Я посижу с вами, пока не вернется сэр Энтони Смит.

Но Сара уже ничего не ответила и засопела, как младенец, уснувший после кормления.

Минут через 30 вернулся доктор. Он увидел спящую миссис Сару, подошел, аккуратно взял за руку, пощупал пульс, замер, отсчитывая удары, и произнес:

— Всё в порядке, спасибо, что не оставили ее. Мое предложение в силе, и я не тороплю вас с ответом, но если вы примите решение работать у меня, нет — работать со мной, то я жду вас завтра к восьми часам до полудня. И не опаздывайте, ведь время — это очень важно! Более не смею вас задерживать, простите, но провожать не пойду, думаю, дорогу до двери найдете сами. Да, и не забудьте свои пиджак и цилиндр на вешалке при входе. Удачи вам.

Он протянул мне руку, небрежно пожав ее. Было видно, что голова его занята чем-то не связанным со мной и мысли его витают где-то очень далеко.

Я вышел на улицу, темная туча продолжала висеть над кварталом, но дождя не было. Я вспомнил про потерянный зонтик и расстроился, представляя, как будет ругаться дядя Джек. Но тут же подумал: что такое моя потеря зонтика-трости по сравнению с сегодняшней потерей бедной матерью своего сына? А ведь действительно — всё в мире относительно!