Поголовье

Владимир Сергеевич Иксанов, 2023

Новая война захлестнула мир. Но это не привычная в нашем понимании война, это не танковые баталии или штурмы вражеских укрепрайонов, а нечто новое. И страшное. Это применение оружия, полностью переформатирующее человека, да так, что даже после смерти, заставляет его подниматься и бродить по земле этакой бездушной оболочкой, и питаться от живых…

Глава 2

Лесной массив недалеко от в/ч 20604, Республика Башкортостан, Российская Федерация

7 мая. 13 часов 20 минут

Майский денёк сегодня выдался на славу. Прохладно, но светит солнце. На небе ни облачка. Чудо, а не погода! Весенний лес только-только начал проявлять зелёные краски. Он, лопая набухшими почками и выбрасывая в воздух кружащие голову ароматы, постанывал на ветру стволами деревьев, будто никак не мог надышаться весенней свежестью. О боже, а как приятно пахнет лесной сыростью и первыми грибами… м-м-м… Солнечные лучи играют в ветвях деревьев. Трудяга — паучок растянул паутину между стволом берёзы и голым, ещё не успевшим обзавестись листвой, кустом, и теперь, сидит себе в сторонке, будто любуется, как результат его труда переливается серебром и покачивается на ветру. Лес рад мне, а я рад лесу.

С утра до полудня мне удалось набрать целую корзину сморчков. Люблю я это дело, побродить по лесу, чувствуя бесконечное единение с природой, отдыхая от «благ» цивилизации. Эти леса знаю как свои пять пальцев — вырос здесь. Ещё в раннем детстве облазил все окрестности военного городка Яркий-6, — моей малой родины. Здесь, на окраине леса находится войсковая часть, к которой я и направлялся по окончанию своей «тихой охоты». Хотел посетить старого товарища — Николая Митрохина, который там служит зампотехом.

Давно это было, уйдя со службы из рядов вооружённых сил, я наëмничал в одной частной военной компании. Число этих самых ЧВК в то время росло в геометрической прогрессии. Оно и не мудрено: дали, так сказать, добро на законодательном уровне. И платили хорошо и особо напрягаться не всегда приходилось. Что ещё нужно отставному вояке? Но не всё коту масленица…

Воспоминания ярко всплыли в памяти… Командировка в Сирийскую Арабскую Республику, одна из фаз операции по освобождению пленных Российских военных.

Наполовину разрушенное двухэтажное здание. За окном населённый пункт Тадмор, вернее то, что от него осталось. Провинция Хомс, Сирийская Арабская Республика. 2016 год, апрель, вроде-бы… Сплошные руины. Кругом пустынный, серо-жёлтый пейзаж. Всё запорошено песком. Песок в каждой складке одежды, в волосах, в обуви, на зубах… Здесь где-то, в этом самом населённом пункте — рассаднике террористов, до последнего патрона, бился молодой лейтенант из Оренбуржья. Насмерть стоял, а когда совсем прижали, вызвал огонь на себя… Ничего брат, эту нечисть мы на ноль помножим, неотомщëнным не останешься! Спи спокойно!

— Пш-ш-ш-ш, Маркер…вый, прием. Пш-ш-ш-ш,…веть Непт…, — прерываясь шипением заговорила рация, — пш-ш-ш-ш, как слы…?

— Маркер один на связи, — ответил я, — слушаю тебя, Нептун.

— Пш-ш-ш-ш…ркер один, есть данные пш-ш-ш-ш…… разведки. Пш-ш-ш-ш…очно обозначься, по пш-ш-ш-ш…координатам пш-ш-ш-ш…..ем Маркер второй. К вам подкреп….пш-ш идёт, мужики. Как соединитесь со вторы…пш-ш-ш Маркером, пш-ш-ш… на запасной канал и доложи…пш-ш. Как приня… пш-ш-ш.

— Вас понял Нептун. Даём засветку. Ждём Маркер два. Переходим на шифр. Докладываем.

— Пш-ш-ш…онец связи, пш-ш-ш.

Я выругался и передал переговорное устройство связисту. Опять помехи в радиоэфире. Чертовы американцы, их оборудование тут везде. Вот откуда у местных басмачей средства радиоэлектронной борьбы? Опять заокеанские друзья помогли? Козлы блин, борются они тут с терроризмом!

— Горец, подойди, — позвал я одного из своих бойцов.

— Слушаю, командир.

— Засветку давай, Маркеры два идут на соединение с нами.

— Есть, — ответил Горец и поспешил исполнять приказ.

Себя обозначили, встретились со второй группой, связались с командованием по закрытому каналу, доложились, получили боевую задачу. Нужно было захватить живым полевого командира, который следовал к месту содержания пленных. Для чего это всё я не знаю, у меня есть задача которую необходимо выполнить, а остальное неинтересно.

Вражеская колонна двигалась по дороге, вившейся между поросшими серым кустарником холмами. Грузовик и микроавтобус, обвешанные дополнительной защитой, в виде металлических листов, находились в середине колонны. Их сопровождало десять пикапов, с крупнокалиберными пулемётами на крышах. В кузовах машин сопровождения находились «духи», вооружённые автоматами и гранатомётами. Дорога уходила от холмов в сторону населённого пункта, но в определённой точке цепляла только его окраину и вела дальше. Минут через пять конвой должен был въехать в пригород, прямо к нам в гости.

Я постучал пальцем по микрофону портативной радиостанции, привлекая внимание отряда.

— Внимание всем группам, противник на месте, огонь по готовности! В «маршрутке» объект, аккуратнее.

Как только колонна полностью втянулась в черту посёлка, сработал фугас, частично разрушая дорогу и подрывая идущую впереди машину. Тут же, две управляемые ракеты, с шипением сорвались с крыш соседних домов. Их инверсионные следы молниеносно перечеркнули пространство между нашими позициями и хвостом автоколонны. Прогремело два взрыва и составные части двух пикапов разлетелись в стороны. Вражеский конвой был заперт на небольшом участке дороги, а его хвостовая и головная части объяты пламенем. Из грузовика и нескольких пикапов высыпали люди, остальные машины стянулись ближе к микроавтобусу, как бы прикрывая его собой. Спешившиеся боевики рассредоточились вдоль обочины, укрываясь за техникой и складками местности. По нашим позициям открыли огонь из крупнокалиберных пулемётов и автоматов. Несколько раз сработали гранатомёты, но взрывы затерялись где-то среди построек и не причинили вреда. Террористы стреляли туда, откуда были выпущены ракеты. Но расчёты «Корнетов» сменили позиции. Пусть теперь гадают откуда к ним новые ПТУРы прилетят. С наших огневых точек застрекотали пулемёты, и часто захлопали снайперские винтовки. Бойцы вражеского подразделения падали один за другим. Три автомобиля противника разогнавшись, перемахнули канаву у дороги и, поднимая тучи пыли и песка, устремились к нам. Из них велся беглый пулемётный огонь. Но стреляли скорее для очистки совести, чем для результата: машины скакали на ухабах, их бросало из стороны в сторону. Попасть в цель при такой езде почти невозможно. Опять сработали «Корнеты», подрывая два «джихадмобиля», а третий, резко завернул вправо и наехав на бархан перевернулся. Из него выползли двое, которые тут же были сняты снайперским огнём.

Противник, вскоре сообразил, что наша цель это захват пассажиров микроавтобуса и из его окон, с противоположной от нас стороны, наружу выбрались люди. Человек семь. Они, под прикрытием нескольких автоматчиков, пытались покинуть место боя, спустились с дороги, и сейчас поднимались на холм, всё дальше уходя от погибающей колонны.

— Восход два, к вам гости, принимайте, — сказал я в гарнитуру рации.

— Видим, сделаем!

По отходящему противнику открыли шквальный огонь. Это работали бойцы подгруппы «Восход два», они располагались в районе холмов, как раз на подобный случай. Несколько боевиков упало замертво, остальным пришлось залечь. Огрызаясь огнём, они отползали обратно к машинам, а «Восход два» продолжал поливать их пулями, постепенно беря в кольцо. Вдруг от скопления машин на дороге, отделился пикап, он на огромной скорости ворвался в пространство между отступающими «духами» и «Восходом два». Пулемётчик в кузове стрелял не прекращая, прижимая «восходовцев» к земле. Под прикрытием пикапа, отступающие террористы сгруппировались, и уже увереннее стали отступать обратно к автобусу. Автомобиль начал сдавать назад, прикрывая их собой и беспокоя огнём «Восход два». Но сработал снайпер, и голова стрелка разлетелась в стороны кровавыми ошмётками. Обезглавленное тело тряпичной куклой перевалилось через борт кузова и упало в песок. Тут же машина была закидана гранатами из подствольных гранатомётов, и осталась стоять, изрешеченная осколками, и испуская клубы дыма.

Теперь бой больше походил на избиение. Пулемёты прижимали к земле остатки вражеского отряда, а снайперы по одному выщёлкивали наиболее ретивых. Оружие врага, конечно, не молчало, они лупили наугад, выставляя из-за укрытий стволы автоматов, но не высовываясь сами, такой огонь был крайне не эффективен и не мог воспрепятствовать нам закончить выполнение задач.

— Внимание, «Паук один, два и три», преступаем к зачистке, — распорядился я, убрал бинокль и передёрнул затвор автомата…

Не всегда правительство желает замарать свои руки, какие-то политические процессы не позволяют им сделать это. Гибридные войны уже давно пришли на смену обычным в нашем понимании войнам. Кому-то нужно выполнять грязную работу, поэтому и легализовали частные военные компании. «Подобная операция это не дело служащих ЧВК», — подумают многие. Возможно они будут правы, но из-за каких-то недоступных для наших умов обстоятельств, им приходится браться и за подобное. В конечном итоге всей операции, была уничтожена верхушка одной террористической организации. Большую часть пленных вернули к семьям, живыми и относительно здоровыми. Среди освобождённых оказался и майор Митрохин Николай Александрович, заместитель командира сводной инженерно — сапёрной группы. А потом, как выяснилось, мы ещё и земляки. Ну и подружились, в общем.

Когда нужно развеется, я оставляю семью дома, в соседнем районе, и еду на свою малую родину, в гости к Николаю, по лесам побродить, коньячка попить, да шашлычка погрызть. Жена моя всё понимает и не противится этому. Хорошая она у меня, живём счастливо, свой дом. Двое сыновей: старший школьник, ему тринадцать; младший детсадовец, ему четыре. В плане денег проблем не испытываем, есть у меня свой небольшой магазин автозапчастей, который приносит неплохой доход. Так сказать, на хлеб с маслом, колбасой и красной икрой хватает, ещё и остаётся. Да и сбережения со службы в ЧВК имеются — лежат себе в банке, а проценты в кармане, на карте. В этой связи, супруге работать не приходится, домохозяйка она у меня.

В общем и целом, загуляем с Николаем знатно, дня на два — три, финансы-то позволяют. И чтоб всё как положено, баня там, берёзовый веничек… Ох, а баня у Митрохина м-м-м, не банька — мечта! А может, и поохотимся, ружьишко моё, старенькая ижевская вертикалка дожидается меня в родительской квартире.

Иду по лесу и улыбаюсь, представляю, какое выражение лица будет у Николая, когда ему сообщат о моем визите. На КПП он непременно явится сам, по-отечески раздаст «лещей» дежурному с дневальными, а потом, вставляя матюги вместо запятых, обнимет меня и пожурит за то, что не сообщил о приезде. Потом мы пойдём в штаб, где забуримся в его кабинет, и он обстреляет меня градом вопросов, на тему: «Как сам?», «Как жена?», «Как дети?». Потом побежит к командиру части отпрашиваться на пару дней, на ходу придумывая какую-нибудь нелепицу типа рожающей двоюродной сестры.

Иду себе, мечтаю, как вдруг резкая боль пронзила тело. Она медленно прокатилась по позвоночнику от основания черепа до копчика. В глазах потемнело, подкосились ноги, я упал на четвереньки, выронил корзину и рассыпал грибы. Крючило меня сильно и вскоре, от такой нестерпимой боли, сознание отключилось. Приходил в себя долго, было очень дурно, будто с тяжелейшего похмелья. В отключке, видимо, я пролежал значительное время, потому что уже смеркалось. Попытался встать, но в конечности будто набили ваты, предварительно достав из них кости. Картинка перед глазами была мутная и рябила, сфокусировать взгляд получилось не сразу. Кое-как усевшись и прислонившись к дереву, я стал массировать виски и тереть глаза, тем самым разгоняя остатки дискомфорта. Минут через пять меня отпустило но к горлу подкатил такой ком тошноты, что сдержаться не получилось и я украсил молодую траву рвотными массами. После этого стало значительно лучше, а чуть погодя получилось подняться на ноги. Закурил, начал собирать рассыпанные грибы, раздумывая над причиной приступа боли и обморока. Очень интересно, ведь раньше такого не было. Наверное, нужно пройти медицинское обследование. Может старые раны дают о себе знать? Ранений и контузий-то у меня целый букет. Затушив окурок и не забыв прихватить корзину, я пошёл дальше, прислушиваясь к своему организму.

Порядочно стемнело, здоровье больше сюрпризов не подкидывало. До КПП, по моим прикидкам осталось каких-нибудь метров четыреста, не больше. Вдруг, со стороны войсковой части раздалась нечастая стрельба, которая вскоре переросла в массивную канонаду. Отчётливо слышалось «тявканье» натовских штурмовых винтовок, и сухая трескотня автоматов Калашникова. Сквозь звуки автоматической стрельбы были слышны хлёсткие выстрелы снайперских винтовок. Я присел, прижался к комлю дерева и прислушался. Минуты через три стрельба стихла, но иногда всё же раздавались короткие очереди и одиночные выстрелы. Может учения какие-то, антитеррор там или отражение условного нападения? У вояк это в порядке вещей. Переждав ещё немного, я с опаской и осторожностью продолжил движение.

Не доходя до КПП метров сто, достал сотовый телефон и решил позвонить Николаю. Вдруг действительно идут учения, а тут я нарисовался — хрен сотрёшь. Из динамика смартфона монотонный женский голос известил меня об отсутствии мобильной сети. С чего бы вдруг? Связь здесь всегда была отличная. Я потыкал пальцем по сенсору смартфона, перезагрузил его. Хм, та же фигня — отсутствует покрытие сетью…. Что-то тут явно не так. Хотя возможно я слишком мнителен или у меня профессиональная деформация. Да какая к чертям деформация, паранойя это, чистой воды паранойя. Прям как в том анекдоте: «Если вы не страдаете паранойей, это ещё не значит, что они за вами не следят». Паранойя паранойей конечно, но лучше перебздеть, чем недобздеть. Старшина мой так говорил, давно, по срочной службе ещё.

Оставив корзинку с грибами под кустом и на всякий случай проверив охотничий нож на ремне (да, я хожу за грибами с охотничьим ножом ибо всякие там «ножечки» за ножи не считаю), я переместился ближе к КПП. Освещение на территории войсковой части отсутствовало. Из-за сгущающихся сумерек, рассмотреть что-либо дальше пятидесяти метров становилось проблематично, но пока ещё удавалось. Прячась за кустами, я потихоньку двигался по широкой дуге и приближался к зданию КПП. Не доходя метров десять — пятнадцать, в глаза бросилось лежащее на крыльце тело. Подошёл ближе. Черт, это военный! Китель весь в крови, кажется, признаков жизни не подаёт! Здесь явно происходит что-то нехорошее, а вот этот труп в военной форме, тому явное подтверждение. Нет, это точно не профессиональная деформация, и не паранойя… И не учения… Я хотел было приблизиться к телу и проверить, вдруг жив ещё, но из здания пропускного пункта показался ещё один военный. Странный, надо сказать, военный. Он передвигался по звериному на четвереньках, низко припадая к земле. Больной какой-то, ей богу больной. Он приблизился к телу, обнюхал, а потом, как ни в чём-то не бывало…. НАЧАЛ ЕГО ЖРАТЬ. Этот безумец отрывал зубами лоскуты кожи с лица сослуживца и смачно чавкая жевал, урча при этом от удовольствия!!! Ах, ты ж мать твою, гвардейскую дивизию!!! Я выхватил нож и был намерен вмешаться в процесс поедания трупа, однако на территории части, где-то совсем рядом, длинной очередью застрочил пулемёт, потом ухнул взрыв и очередь оборвалась. Людоед оторвался от своей омерзительной трапезы, повернул голову на звуки, утробно рыкнул и вернулся к своему занятию. Сказать, что я был поражён происходящим, значит ничего не сказать. Я находился в глубочайшем шоке. Неведомый враг, вооружённый (судя по характерным звукам выстрелов) западными образцами оружия, проник на территорию войсковой части и теперь там идёт бой. Отсутствие освещения и сотовой связи, только подтверждает мою гипотезу. Скорее всего диверсанты захватили ключевые объекты, повредили линии электропередач, аварийные генераторы и глушат связь. Что–что, а азы диверсионного дела мне знакомы.

Так как никакой опасности кроме каннибала рядом не наблюдалось, я вышел из лесополосы и быстрым шагом направился к КПП. Нужно во что бы то ни стало оторвать этого сумасшедшего от его чудовищной трапезы. Лучше всего это сделать спровоцировав драку. Сейчас вот пойду и дам пинка этому психу. Драться я люблю и умею, поэтому можно не сомневаться в исходе драки. И не таким, как говорится, «свет гасили». Подойдя, ближе удалось разглядеть значки на груди обоих, и по ним понять, что дежурный по КПП лейтенант поедает дневального по КПП рядового. Офицер увидел меня, перемахнул через покойника и, как бы готовясь защищать свою добычу, оскалился и угрожающе зарычал. Его нечеловеческий, лишенный всякого смысла взгляд абсолютно чёрных глаз ужасал. Заставлял сердце съёживаться и трепыхаться от нахлынувшей волны панического, первобытного ужаса. Сомневаться в сильном умственном расстройстве дежурного лейтенанта оснований не было и я, удобнее перехватив нож, ринулся на него. А он на меня.

Рассчитывать на лёгкую и скоротечную схватку не пришлось. Подвижности, ловкости и прыгучести моего врага мог позавидовать любой продвинутый паркурмен. Кстати, противник уступал мне в габаритах, однако, силушки в нём было хоть отбавляй. Казалось, он атаковал меня одновременно отовсюду: сверху, снизу, слева, справа. В прыжках и с места наносил мощнейшие удары руками, ногами, головой, резко менял направления движений, пытался схватить меня зубами. Все атаки он проводил с четверенек, как животное какое-то. Множество ударов я блокировал, от некоторых уклонялся, но и пропустил тоже достаточно. Дрался бы он привычно, как все нормальные люди — я бы ему накостылял, но тут иной случай, не стандартный… Противнику удалось разбить мне губы и лоб, «отсушить» руки и бедра, сбить дыхание. Но и он не мог похвастать, что мои атаки и контратаки его миновали: я несколько раз достал его ножом по корпусу и рукам; однако, несмотря на это, прыти у него не поубавилось. А вот меня он измотал конкретно, я держался только на морально — волевых качествах. В какой-то момент я заметил, что моего «спарринг партнёра» плохо слушается правая рука, всё-таки нож медленно, но верно делал своё дело. Наверное были повреждены сухожилия и очень скоро военный перестал использовать раненую конечность. Я решил воспользоваться этим и, подпустив его как можно ближе, в момент атаки ушёл влево с нырком под правую руку и всадил нож в область сердца. Однако, противник тоже сумел достать меня. Сильный удар коленом пришёлся по подбородку, и я «поплыл», выпустил нож и опрокинулся на спину. Моё оружие осталось торчать в груди сумасшедшего, он упал на колени и принялся рвать нож из груди. Что бы ни упустить удобного момента, я, превозмогая последствия нокаута, шатаясь и спотыкаясь, вскочил, схватил валявшийся рядом булыжник и с придыхом опустил его на голову врага. Мерзкий хруст известил меня о проломленном черепе и голова оппонента утратила былую правильность «оформления». Изнеможённый схваткой я опустился на землю рядом с поверженным противником.

Отдышавшись, я вытащил нож из груди военного, обыскал его и стал счастливым обладателем пистолета Макарова и двух магазинов к нему. Старичок «Макар» с шестнадцатью патронами уже что-то, всё не с ножом бегать в нынешних-то условиях. Потом я подошёл к трупу дневального, и осмотрел на предмет, так сказать, установления причины смерти. Ага, убит выстрелом в голову. Вот оно, входное отверстие, маленькое такое, над левой бровью. А на выходе разворочен затылок. В здании КПП у стола дежурного, обнаружился ещё один труп военного, этот был в каске и бронежилете. На нём красовались две пулевые отметены: одна по центру лба, другая в области сердца. Профессионал работал, мать его… Рядом со столом валялся старый-добрый АК-74М. Подобрав оружие и забрав у покойника два магазина, зарядил автомат и осторожно направился ко входу в войсковую часть.

На территории части лежало много не подававших признаков жизни тел. Удалось насчитать около двух десятков, но их могло быть больше. В сгущавшихся сумерках кое-как удавалось определить, что они одеты в форму вооружённых сил России. Так, а где же враг? Не поверю, что диверсанты не понесли потерь. Если только они не в форме наших военнослужащих. Но тогда как же вражеские бойцы различали своих от чужих во время боя? На трупах нет ни повязок, ни иных знаков различия. Нет, скорее всего это тела наших ребят.

Саму часть я знаю хорошо, не раз приходилось тут бывать, поэтому убедившись в отсутствии опасности, я осторожно вышел с КПП и… тут же кинулся на землю, — по мне заработал пулемёт. Ну надо же, будто ждали! Несколько пуль ударили в стену над головой, обдав меня бетонным крошевом. Я перекатился вправо, уходя с лини огня, и отполз за бетонный блок дорожного заградителя. К обстреливающему меня пулемёту присоединилась штурмовая винтовка. Пули оглушительно клацали по моему укрытию, выбивая облака пыли, разбрызгивая бетонные осколки; при попадании в грунт взметали фонтанчики земли, рикошетили от асфальта и уходили в сторону бетонного забора и стены КПП. Судя по звукам выстрелов, стрелки засели в здании столовой, что в 100 метрах от меня. Из-за плотности огня я не мог покинуть укрытия. Да что там покинуть, не мог даже высунуться, чтобы оценить обстановку и определить точное местонахождение стреляющих. Пришлось свернуться калачиком и лежать в обнимку с автоматом, принимая на себя брызги земли, асфальта и бетона, покорно ожидая, когда у стрелков закончится БК. Внезапно, со стороны казармы послышался хлопок и через короткий промежуток времени, раздался взрыв. «РПГ» — на автомате определил я. Огонь по мне стих. Я осторожно выглянул из-за блока и увидел облако дыма и пыли на втором этаже столовой. Если там находился пулемётный расчёт, то ему точно конец. Сорвался с места и, побежал к штабу, скрываясь от противника за ровным рядом ёлок, растущих вдоль забора. Ёлки, конечно, не защита от стрелкового оружия, но пристреляться по цели, то есть по мне, очень будут мешать. Около зданий казармы и столовой, судя по начавшейся плотной стрельбе, снова разгорелся нешуточный бой, но стреляли не в мою сторону, и я продолжил бежать. Вдруг перед лицом что-то вжикнуло и с громким стуком ударилось в железобетон забора, выбив из него мелкую крошку, которая больно впилась мне в правую щеку и лоб. Снайпер!!! Я упал на землю и перекатился за бордюр ближе к ёлкам. Дальше передвигаться пришлось ползком. Ещё две пули срезали несколько веток. А одна ударила в бордюр и дико завизжав, ушла в сторону. Черт побери, снайпер работает с крыши столовой, такими темпами до штаба не доберусь, завалят. Метрах в двадцати, справа, находилось одноэтажное здание. Там мне бывать не приходилось, но две кирпичные трубы, тянущиеся в небо подсказывали, что это котельная. Вот там-то меня точно не достанет этот, начинающий надоедать стрелок. Я полз, активно работая локтями и коленями, прижимая тело как можно плотнее к земле и положив автомат на предплечье. Снайпер меня пока не беспокоил, видимо потерял меня из виду, либо у него появились дела поважнее чем моя тушка, упорно ползущая к котельной. Бой у казармы разгорелся с новой силой и снайперский огонь теперь вёлся в другом направлении. Когда до котельной оставалось метров десять, я заметил, что тело, лежавшие чуть левее и в стороне, приняло сидячее положение, повернуло голову и уставилось на меня чёрными как мрак глазами. Ну и взгляд, прямо как у того лейтенанта с КПП. Я замер, переводя переводчик огня из крайнего верхнего положения на автоматический огонь. Да что здесь, черт побери, твориться!? Какое-то восстание мертвецов, ей богу! А с другой стороны, с чего я взял, что это труп? Может он жив, просто валялся в глубоком обмороке, как я недавно в лесу… Но эти глаза… бр-р-р. Внезапно, верхняя часть головы очнувшегося лопнула как переспелый арбуз, раскидав в радиусе полуметра своё содержимое. Его тело неуклюже опрокинулось набок. Вражеский снайпер, сам того не ведая, сейчас сыграл мне на руку и возможно спас жизнь.

Остаток пути до котельной преодолел без происшествий. Облокотившись о стену здания, я рукавом вытер лицо от крови, перемешанной с бетонной пылью, и решил немного перевести дух. Вдруг из открытой двери, припадая к земле и как бы обнюхивая её, выполз солдат. Он храпел и крутил головой из стороны в сторону, смешно хрюкал и судорожно постукивал зубами. Манера двигаться и звуки, которые он издавал, говорили сами за себя — это ещё один умалишённый, как тот офицер с КПП и боец, которому снайпер снёс голову! Я вскинул автомат и короткой очередью прострелил ему башку. Желание переводить дух сразу иссякло, ну его к лешему, выскочит ещё одна такая же тварь — могу не отбиться, всë-таки серьёзные они бойцы. Поэтому, с оружием наперевес, для безопасности пригибаясь ниже уровня окон, я осторожно проследовал ко входу. Срочно нужно было найти укрытие, привести себя в порядок и обдумать план дальнейших действий. А укрытие где? Правильно, вот оно, в стенах этого здания.

Аккуратно, на чуть согнутых ногах, шагая от двери вглубь котельной и высоко поднимая при этом носки, чтобы не запнуться обо что-либо, я водил стволом АК из стороны в сторону. Темно, но различить очертание окружающих предметов пока ещё удаётся. Из окон и дверного проёма слабо, но всё же проникает естественное освещение — темнеет в мае поздно. Нутром чую чьё-то присутствие. Вот только где?.. Вот оно! Есть! Движение в дальнем углу, короткий рык и тень метнулась вправо, опрокинув что-то на пол, судя по звуку — металлическое ведро. Длинная очередь перечеркнула комнату вслед за чёрным силуэтом. Вспышки выстрелов осветили интерьер помещения. Пахнуло пороховыми газами и кирпичной пылью. Ну точно, ещё один сумасшедший: так же двигается, те же повадки. Перемещаюсь ближе к окну. Опасаясь удара сзади, иду прижавшись спиной к стене. Окошко выходит на забор, снайпера можно не опасаться — он не видит меня. Ага, вот оно, от дальней стены медленно крадётся ко мне, готовится к прыжку. Даю пару коротких очередей, в два — три патрона и ныряю влево. Похоже попал. Тварь зарычала и скрылась из виду. Я медленно отступаю вглубь комнаты, мониторю окружающее пространство, прижимая к плечу приклад автомата. Лёгкая тень метнулась на середину комнаты, потом на стену, оттолкнулась от неё, и бросилась на меня. Я нажал спуск, и тварь, поймав на лету очередь, тяжело плюхнулась на пол, заскулила и заскребла конечностями. Есть попадание! Враг был ранен но не сломлен, он, скребя и шаркая по полу, продолжал упорно ползти в мою сторону. Оставшиеся в магазине патроны выпускаю в существо и пули сносят ему голову. Ну надо же, третьего сумасшедшего завалил!

Я присел на пол. Устал. Слишком стремительно для меня сегодня развиваются события. Что это за создания такие? Вроде люди, а вроде и не люди совсем. Всё же, я больше склонялся ко второму варианту ответа. Человеческая в них только оболочка, а во всем остальном ничего человеческого нет. А эти глаза… бр-р-р. Хотя, при первой встрече с подобным существом, там у КПП, я думал, что это просто тронутый умом военный, и был неправ. Интересно, что должно случиться, чтобы человек превратился вот в это? Я посмотрел на убитую тварь, её распластанный труп, в полумраке был похож на неуклюжую чёрную кляксу. Какой же поразительной скоростью, живучестью и силой обладает этот… бывший человек. Идеальная машина для убийства, мать его… Может вирус? Да ну, бред, околонаучная фантастика! На ум лезли различные кадры перевоплощения людей в мутантов из разных фантастических фильмов и книг. Я отогнал эти мысли и попытался найти логическую связь между моим обмороком в лесу и появлением этих чудовищ. Какая-то связь существовала, а вот какая именно, я пока не мог понять. В лесу я потерял сознание, эти вон тоже в отключке лежали. Но я очнулся таким, каким был прежде, а они нет. Почему так? Может у меня иммунитет? Тогда у этих диверсантов получается тоже иммунитет? А может у них вакцина есть какая-нибудь? Да черт его знает! Вопросов куча, а ответов ни одного.

Ход моих мыслей прервал взрыв в штабе. Задребезжали стёкла, по стенам и полу пробежала мелкая вибрация. Эхо взрыва ещё не успело стихнуть, как завязалась плотная стрельба. Я подкрался к окну и увидел, что бой идёт на первом этаже, в правом крыле здания. Чёрные провалы окон то там, то тут, то и дело освещались вспышками выстрелов. Сквозь шум боя слышался лязг бьющегося стекла и какие-то крики. Вдруг из одного из окон размашистым веером разошлась очередь трассирующих пуль. Несколько трассеров зацепили котельную. Одна из пуль, похоже, угодила в оконную раму соседнего помещения, потому что послышался треск, звон битого стекла и… вскрик. Вполне себе такой человеческий, испуганный вскрик. А потом до меня донеслось шабуршание и лёгкий топот передвигающегося быстро, но старающегося не шуметь человека. У меня глаза на лоб полезли: получается, что всё время, которое я находился тут, в соседней комнате кто-то тихонько сидел, кто-то с непонятными планами в отношении меня. Ох, Олег, растерял ты навыки, ох растерял… Ну да ладно, лучше поздно, но проверить соседнее помещение стоит.

Аккуратно, чтобы ни запнуться обо что-нибудь в темноте, вскинув автомат к плечу, я прошёл в коридор. Заглянул внутрь, прислушался. Тихо, посередине помещения что-то лежит. Или кто-то. Держа автомат одной рукой, я полез в карман, достал телефон и включил подсветку экрана. Слабое свечение разлилось вокруг, ни какой опасности в помещении не было. Да, действительно, на полу посередине комнаты лежит труп, справа металлическая дверь, ведущая в комнату, из которой я слышал звуки, а под дверью ещё один труп. Этот лежит в очень неестественной позе. Движением ноги я оттолкнул валяющуюся рядом штурмовую винтовку (хорошая привычка кстати, потому что бывали случаи когда те, кого приняли за мёртвого, внезапно «воскрешались» и стреляли в спину) и перевернул первый труп. Вот она, травма несовместимая с жизнью: выдран кадык, а на месте лица — обглоданное, кровавое месиво. В чехле на плечевой лямке разгрузки висит фонарь, которым я незамедлительно и воспользовался. Осмотр тела у двери показал, что этому сломали шею, да не просто сломали, а вывернули её на сто восемьдесят градусов так, что бедолага, лёжа на животе, глазел мёртвыми глазами в потолок.

Я встал к стене слева от двери, на случай если сосед по котельной всё-таки больше враг, чем друг. Шмальнёт ещё через дверь.

— Эй, дружище, свои, войти можно? — как можно дружелюбнее спросил я. Но мне, никто не ответил.

— Я знаю, что ты там, говорю же — свои. Я слышал тебя, — продолжил я уговоры, однако мой сосед продолжал безмолвствовать.

— Ты хоть пукни, что ли, что бы я понял, что ты жив, — такой «односторонний» разговор напрягал меня, стою тут уговариваю, как барышню, ей богу. Но за дверью послышалась какая-то возня, — ну вот, уже лучше.

— Ну что, я зайду?

Ответа опять не последовало. Да кто же там прячется? Неужели ждёт момента, когда я начну открывать дверь, чтобы угостить меня пулей? Я как можно ниже присел на корточки (если откроет огонь, то наверняка стрелять будет на уровне груди и живота), левой рукой дотянулся до двери и толкнул. Бесполезно, дверь чем-то подпёрли изнутри.

— Слушай друг, вдвоём ведь безопаснее, пусти меня, а, — попросил я.

— Вы там один? — послышалось из глубины комнаты.

— Один, — подтвердил я, — остальные трупы.

— Сергей с Максом тоже? — спросила меня запертая дверь.

— Не знаю таких. Двое напали на меня, пришлось пристрелить. Тут ещё два трупа какие-то, но их не я, до меня кто-то.

— Те, что на вас напали и есть Макс с Серым. И тех двоих тоже они убили. А вы сами кем будите?

— Я Олег, а ты?

— Рядовой Галиянов.

— А у тебя имя есть, рядовой Галиянов?

— Вадим меня зовут, — сказал голос, а потом спросил, — скажите пожалуйста вашу должность и звание, я не узнаю вас по голосу.

— И не узнаешь, я не служу в вашей части. Я капитан запаса Буйнов Олег Владимирович, отставной начальник разведки гаубичного самоходного артиллерийского дивизиона, войсковой части 98723, Центральный военный округ, — выдал я.

— Сейчас я вам открою товарищ капитан, но без фокусов, а то стреляю, — пообещал солдат.

— Открывай уже, понял я…

За дверью послышалась какая-то возня, шаркающие шаги и металлический стук. Дверь скрипнула и открылась. Передо мной стоял худощавый, невысокий солдат, одетый в измазанную грязью военную форму и держащий в правой руке штыковую лопату. На вид ему от силы лет девятнадцать, совсем мальчишка ещё. Я опустил автомат и прошёл в комнату, обшаривая её лучом фонаря. Не обнаружив опасности, я повернулся к Вадиму и указал на лопату:

— Ты из этого собрался стрелять в меня, идиот?

Боец положил лопату, присел на корточки и заревел, обхватив голову руками. Похоже, что у парня шок, оно и понятно — натерпелся, тут такое твориться.

Чтобы как-то успокоить парня, я присел рядом и потрепал его по плечу:

— Слушай сюда военный, нюни распускать некогда, соберись и рассказывай всë, что видел и знаешь, у меня нет времени нянчится с тобой. Нужно понять ситуацию, чтобы решить, как нам выбираться из всего этого дерьма. Ты сейчас успокоишься и расскажешь мне весь сегодняшний день от подъёма до настоящего момента. Понял меня?

Однако рядовой Галиянов похоже меня не понял, его трясло, он продолжал рыдать, подвывая и шмыгая носом. Нет, бляха-муха, так дело не пойдёт! Сейчас я тебе устрою кузькину мать! Я влепил ему подзатыльник и рявкнул строгим командирским тоном:

— Встать рядовой! Смирно!

Иного способа привести в чувство расклеившегося военного я не ведал, а на уговоры не было времени. Звездюлина и командирский тон возымели положительный эффект: боец вскочил и принял строевую стойку, но всё же продолжал шмыгать и всхлипывать.

— Есть успокоиться, товарищ капитан. Всë расскажу! — выпалил рядовой Галиянов.

— Вот и молодец, рассказывай. Вольно.

— Разрешите закурить товарищ капитан? — насупился Вадим.

— Курите, солдат.

Рядовой Галиянов поведал мне свою историю, слушая которую я невольно улыбался, потому что рассказчик из него был ещё тот. Современный молодёжный сленг, вперемешку с армейским жаргоном и манерой общения ярых пользователей социальных сетей. Термины «типа», «короче» и «ну это как там», так и сыпали из него. Оно и понятно, что ещё можно было ожидать от девятнадцатилетнего солдата срочной службы, только-только окончившего школу и которого год назад оторвали от мамкиной груди?

Из рассказа следовало следующее: вчера в восемнадцать часов он заступил в наряд дневальным по КПП номер три (кстати — то КПП, через которое я проник на территорию части). Вместе с ним заступил сержант — контрактник Мухаметов и рядовой — срочник Васильев. Причём Мухаметова заставили облачиться в каску и бронежилет, а ещё получить автомат и патроны. Дежурным по КПП заступил командир взвода лейтенант Голованов. На памяти Галиянова такое было впервой, раньше в наряд по КПП оружие не выдавали и офицеров дежурными не ставили, обходились сержантами контрактниками, ну максимум прапорщиками или старшинами. Вадим предполагал, что причиной всех этих усилений стал какой-нибудь приказ с округа, но на вечернем разводе, ни чего такого не доводили. С момента заступления в наряд и до трех часов ночи, ни чего экстраординарного не происходило. Вообще наряд по КПП номер три считался у солдат курортом: тихо, мирно, начальство не шастает, окраина части, лес и малоиспользуемая грунтовая дорога, — рай для срочника. В три часа ночи на КПП пришел ответственный по части подполковник Митрохин, принял доклад дежурного, расписался в журнале, вышел с территории части и ушёл в сторону леса. Сначала бойцы подумали, что это как-то странно, чего это заместитель командира среди ночи в лес пошёл, отлить что ли? Но не было зампотеха часа два с половиной, значит нет, не отлить. Вернулся он на КПП с тремя какими-то мужиками, которые несли каждый по две огромные, и судя по всему тяжёлые сумки. Подполковник что-то сказал дежурному, и прошёл со своими спутниками в часть. Взяться этим мужикам с сумками было неоткуда, только из леса, машины к КПП не подъезжали. Больше подозрительного не случилось, мужики с сумками не выходили, да и без сумок тоже. Правда, взводный потом ходил хмурый какой-то, без настроения. Даже Васильева матом обложил за то, что тот полы плохо вымыл. Потом Вадим слышал, как Голованов докладывал кому-то по телефону о ночном визите ответственного и о трёх его спутниках. Перед завтраком началась какая-то суматоха, офицеры бегали туда-сюда, да и наряд усилили тремя контрактниками с автоматами. На других КПП наблюдалась такая же картина, так сослуживцы говорили. После завтрака, ближе к полудню, приданные силы в лице автоматчиков вызвали на усиление штаб. Они переживали ещё, что без обеда останутся. А часа через полтора накрыло. Просто взяло и накрыло ни с того, ни с сего. Лейтенант как раз дрых в комнате отдыха наряда, а рядовой Галиянов вышел с КПП и подался в сторону леса малую нужду справить перед обедом, потому что сержант Мухаметов запретил в туалет ходить, и отправлял их с Васильевым гадить в лес, дабы меньше убираться перед сдачей наряда. Так в этих кустах боец и упал. Сколько времени пролежал не знает — в отключке был. Когда очнулся — всë болело, рвало ещё сильно. Хотел было встать и пойти на КПП, проверить как там его сослуживцы, как вдруг из леса показался подполковник Митрохин и направился к КПП. Когда он успел выйти из расположения части, Галиянов не знал, наверное, пока в кустах лежал. Кстати, подполковник не видел рядового по причине всë тех же кустов, а вот рядовой подполковника видел. Ещё рядовой видел, как на крыльцо КПП, навстречу зампотеху вышел Васильев. Помятый весь такой, вид болезненный, идёт еле ноги переставляет, наверное, тоже накрыло. Он попытался что-то сказать офицеру, но тот выхватил из-за пазухи пистолет с глушителем и выстрелил Васильеву в лоб. Галиянов настолько офигел от увиденного, что лежал в кустах и не дышал, боялся выдать себя шорохом. Митрохин зашёл в КПП, и оттуда послышались ещё два глухих хлопка. Потом он вышел на крыльцо и что-то сказал в радиостанцию. Минут через пять из лесополосы вышли человек пятнадцать вооружённых людей в полувоенной одежде и тактической экипировке. Они несли с собой снайперские и штурмовые винтовки, пулемёты и ещё какое-то снаряжение, всё западного образца. Эти люди вместе с Митрохиным прошли в часть. Галиянов полежал ещё немного, боясь что-либо предпринять, но потом набрался храбрости, да и побежал в КПП. Там он увидел, что зампотех застрелил ещё и сержанта Мухаметова. А в комнате для отдыха наткнулся на командира взвода, который уже был не совсем человеком. Лейтенант напал на Вадима и попытался вцепиться в того зубами, но тому удалось вывернуться и сбежать, подперев дверь стулом и тем самым заперев сошедшего с ума командира. А взводный долбил в дверь так, что она рано или поздно разлетелась бы. И солдат побежал в котельную, где несли наряд двое его земляков — рядовые Максим Естихин и Сергей Болотов. Пока солдат бежал к котельной, его обстрелял снайпер, что придало бегущему ещё большего ускорения. А ещё он заметил, что в части, на земле лежало много тел его сослуживцев. Вадим так и не смог понять, живые они или нет, но лежавших было очень много. В котельной рядовой обнаружил своих товарищей в состоянии, подобном состоянию дежурного по КПП. Они тоже пытались закусить им. Тогда бедолага, как-то отбившись от своих перевоплотившихся товарищей закрылся в бойлерной, подперев дверь лопатой. Максим с Сережей немного поскребли в дверь, порычали и затихарились где-то в помещениях котельной. Тогда испуганный насмерть срочник достал мобильник и набрал номер командира роты, не положено конечно, но он не боялся, что ему влетит за использование телефона без разрешения, куда уж, тут такое твориться. Связь не работала. Тут на территории части бой начался, что напугало бедолагу ещё больше. Так и сидел рядовой Галиянов, забившись в углу бойлерной. Где-то за полчаса до моего появления, в котельную пришли те двое, что сейчас трупы. Что-то говорили на английском языке и попытались открыть дверь в убежище Вадима, но вмешались Максим с Сережей и «по старой дружбе» уработали англоязычных гостей. Но жрать их, почему, то не стали, наверное, не голодные были. К тому времени на всей территории части, вовсю шёл бой. А Галиянов тихонько сидел и наблюдал в окно. Обзор конечно был так себе, но задний фасад штаба, часть бетонного забора справа и частично пространство по направлению к КПП, проглядывалось хорошо. Вскоре, к левому крылу штаба подобрались человек десять — пятнадцать, все при оружии. Через окна первого этажа они забрались внутрь, и разгорелся скоротечный бой. Скорее всего в правое крыло тоже проникли вражеские бойцы, так как стрельба слышалась оттуда тоже. Минут через десять всë стихло. В окнах второго этажа военный видел людей с оружием, вроде наших, значит, второй этаж держат свои, а эти диверсанты выгнали их с первого этажа, загнали на второй и теперь не могут оттуда выбить. Когда началась перестрелка, Вадиму даже послышалось как на втором этаже кто-то кроет великим и могучим, мотом то-есть. А потом прибыл я, и вот…

Галиянов Вадим закончил свой рассказ, затушил окурок о пол, и выжидающе уставился на меня. Стрельба в штабе потихоньку стихала, но со стороны автопарка и складов раскатисто застучал пулемёт, ему в ответ заработало несколько автоматов и разгорелся нешуточный бой. Стрельба в автопарке стала такая плотная, что звуки выстрелов накладывались друг на друга. Решение о том, что делать дальше я принял сразу. Будем пробиваться к нашим в штаб, а за одно потреплем тылы и фланги противника на первом этаже. Поэтому я вручил Галиянову фонарь и отправил закрыть дверь в котельную, а также собрать с трупов всë оружие, боеприпасы, снаряжение и средства связи. Сам же уселся по удобнее и стал наблюдать.

Штабное здание представляло собой П-образное, двухэтажное строение, длиной около девяносто метров. Оно располагалось к нам задним фасадом, а передним выходило на плац. Мне удалось разглядеть какое-то движение и редкое мелькание фонариков на первом этаже. Окна второго этажа, располагающиеся ближе к правому крылу были забаррикадированы мебелью, через щели пробивался жидкий, желтоватый свет. Бой внутри стих, но иногда, в правом крыле всë же постреливали, то одиночными, то короткими очередями. Из этого следовало, что наши военные держат второй этаж и не собираются сдавать свои позиции, а те, с первого этажа, не оставляют попытки их оттуда выбить. Интересно сколько и тех, и других засело в здании на обоих этажах? Так, а это что за два типа? Медленно и неуверенно, еле переставляя ноги, в полный рост, двое шли к левому крылу штаба. По ломаным и дёрганым движениям этих людей, можно было принять их за больных церебральным параличом, да простят меня за такое сравнение все страдающие этим недугом, но изначально только эта мысль посетила меня. Вдруг голова одного из них дёрнулась вправо и он упал на колени, а потом повалился ничком. Работал всë тот же снайпер, который и мне успел крови попить. Самое интересное, что спутник этого убиенного, никак не отреагировал на выстрел и смерть товарища, а продолжал идти себе дальше. Но вскоре и его настигла пуля. Я ни черта не понимал, что произошло с людьми. До этого я сталкивался только с теми резвыми и кровожадными, а эти двое, будто контуженные. Ну, прямо зомби какие-то, ей богу.

Галиянов закончил сбор трофеев, присел рядом и положил на пол всю снятую с трупов добычу.

— Вот, товарищ капитан, всë взял, — сказал он и вернул мне фонарь, — дверь в котельную закрыл и лопатой подпёр.

Я похвалил солдата, осветил принесённые им вещи и хотел было приступить к более детальному осмотру трофеев, как вдруг ощутил чье-то присутствие и боковым зрением уловил движение справа у двери. Я повернулся, и луч света выхватил из темноты окровавленное, обглоданное лицо и шею с выдранным куском мяса. Это был труп, который до этого лежал в соседней комнате! Он протянул к нам руки, издал какой-то булькающие-хрипящий звук и шагнул в нашу сторону. Нет, я не испугался, испугом это назвать нельзя — меня охватил ужас, панический ужас, до тошноты и дрожи в конечностях, и вроде бы хотелось уносить ноги, но, похоже, у ног на этот счёт имелось своё мнение. Впрочем, как и у рук, они плетьми висели вдоль туловища и бездействовали. Но, поборов в себе шок и ступор, я крикнул Вадиму: «Ложись!», вскинул автомат и вжал спусковой крючок. Оружие задёргалось в руках, вспышки выстрелов осветили помещение, зазвенели стреляные гильзы. Пули рвали тело мертвеца, попадая в корпус, пробивая его насквозь и уходя дальше, в стены, в пол, в потолок. Завизжали рикошеты. В нос ударила пороховая гарь. Несколько пуль, пробив тело, ушли в соседнюю комнату и выбили оконное стекло. Но мертвец не падал, он продолжал приближаться к нам. Тогда я навёл оружие выше и несколько пуль разворотили ему и без того обезображенное лицо. Щелчок ударно — спускового механизма известил о полном опорожнении магазина. Чудовище упало на спину и лежало, не подавая признаков жизни. Я положил автомат на пол, достал пистолет, подошёл к твари и выстрелил в уже и так изрядно прострелянную голову. Потом я обошёл остальные трупы и тоже выпустил им по пуле в голову. Контроль, так сказать, дело необходимое. Да и спокойнее так. Расстрелянное тело, мы выволокли из здания и оставили у входа. Дверь бойлерной заблокировали лопатой. Нас обоих трясло от пережитого ужаса и, немного переведя дух и придя в себя, мы стали готовиться к прорыву в штаб.

Крови на месте расстрела почти не обнаружилось, странно это всё. Похоже, подтверждались мои предположения по поводу того, что это был труп. Ведь если бы я выпустил целый магазин в живого человека, то кровищи было бы море. Получается стрелял я в существо у которого отсутствовует кровообращение. Да и изначальные повреждения, причинённые ему Максимом и Сергеем, были не совместимы с жизнью. Ну дела! С ожившими мертвяками мне воевать ещё не приходилось.

Добыча с трупов оказалась приличной. Мы разжились автоматическим карабином М4А1 с глушителем и подствольным гранатомётом М206, пятью полными магазинами к нему и пятьюстами патронами калибра пять пятьдесят шесть миллиметров ещё в упаковке. К подствольнику прилагался патронташ с пятнадцатью гранатами разного назначения, от осколочных до фугасных. Кроме того, нам досталось: тактический разгрузочный жилет, пистолет Walter P-22 с четырьмя магазинами и тремя упаковками патронов 9х19 мм; пистолет Соlt 1911 с тремя магазинами и двумя пачками патронов к нему. Ещё Галиянов снял с трупа пулемёт М60 новейшей модификации, с оптическим прицелом, в котором имелась опция ночного видения. К пулемёту прилагалось четыре короба по сто патронов. Наверное, это было оружие того мужика, который лежал у двери со сломанной шеей. В разгрузочном жилете обнаружились две светозвуковые и две осколочные гранаты, бинокль и две радиостанции. К сожалению рации не функционировали — не передавали и не принимали сигналы, скорее всего по той же причине, что и телефонная связь. Своё оружие я решил оставить, потому что патронов к автомату уже нет, а к ПМ осталось всего полтора магазина, а это очень мало для проведения задуманной операции.

Натянул на себя разгрузочный жилет, распределил ручные гранаты и магазины к карабину и пистолету по карманам. Проверил исправность оружия и зарядил его, пистолет поместил в кобуру разгрузки, а патронташ с гранатами для подствольника прицепил на поясной ремень. Так, теперь вооружим Вадима. Я вручил ему пистолет, который он засунул за ремень, магазины к нему разложил по нагрудным карманам. Потом объяснил товарищу боевую задачу и показал как пользоваться американским пулемётом, и прибором ночного видения.

План был прост. До штаба метров шестьдесят — семьдесят. Благо, что на этом участке местности имеются холмики и ухабы. В общем укрыться в случае чего есть где. Кроме того, тут растут несколько елей, не считая кустарниковых насаждений. Основные силы противника располагаются на первом этаже в правом крыле, поэтому я не придумал ничего лучше, чем зайти через левое крыло. То есть, им в тыл. Галиянов же должен оставаться в котельной и прикрывать меня из пулемёта, поддерживать огнём, подавлять огневые точки и прижимать противника к полу. Потом я подаю ему сигнал, куском перевязочного материала и он бежит ко мне. Я же из штаба, прикрываю его передвижение. Рядовой конечно понял и даже несколько раз пересказал мне, что и как он должен делать, однако, меня всё же точил червь сомнения — а получится ли? Я опасался, что мой союзник не справиться, запаникует или струсит, совсем ведь ещё мальчишка и не знает, как себя вести в бою. Но тем не менее, деваться мне некуда, какая ни какая, а всё же поддержка. Даже с таким прикрытием шанс есть, маленький но есть. Ну да ладно, оставим переживания и приступим к осуществлению задуманного.

Около половины пути я проделал без происшествий. Потом по мне открыли огонь. Стреляли сразу с трёх позиций на первом этаже. Две огневые точки находились в правом крыле, а одна в левом. Я вжался в землю, укрываясь в складках и неровностях местности. Всё вокруг засвистело и зажужжало, пули рыли землю рядом со мной, закидывая меня грунтом, с треском впивались в стволы деревьев, срезали сучья и кусты. Где же ты Вадим, ёшкин корень! Уснул что ли! Меня сейчас завалят! И тут, будто услышав мои матюги, заработал М60. Галиянов бил длинными очередями по огневой точке, располагавшейся в правом крыле. Скорее всего, вражеский стрелок не ожидал, что у меня имеется огневая поддержка, ещё и из здания котельной — оттуда, где должны находятся его соратники. О том, что рядовой попал во врага, меня известил громкий стон, переросший в гортанный хрип. Воспользовавшись тем, что бойцы с двух других вражеских огневых точек теперь стреляли не в меня, а по позиции Галиянова, я прицелился и выпустил гранату из подствольника в окно. Прогремел взрыв, наружу вырвались клубы дыма и пыли. Вадим, поняв, что к этой точке подкрался пушистый зверёк — песец, перенёс огонь в левое крыло здания. Противник укрылся. Я воспользовался этим и выпустил по ним одну за одной три гранаты, одна из которых попала в стену над окном, а две взорвались внутри помещения. Раздался душераздирающий вопль, но через мгновение он оборвался. Вадим перестал стрелять. «Черт не подстрелили бы пацана…» — подумалось мне, но в опровержение моих мыслей, военный выпустил несколько очередей в сторону. Что он делает, куда стреляет? А-а-а, ясно. Он расстреливал троих, медленных, похожих на зомби людей, которые ломаными движениями шли к месту боя.

Огонь противника пока не беспокоил.

До штаба добежал быстро, благо теперь мне ни кто не мешал. Вадим к этому времени уже закончил расстрел зомбированных и прекратил огонь. Внутрь я забрался через окно комнаты, где располагалась уничтоженная стрелковая позиция. В помещении лежат два тела, оба мертвы. У одного разворочена грудь, а у второго нет верхней части головы и правой руки по локоть. Я подошёл к дверному проёму, прислушался. Из другого конца коридора доносился топот и голоса нескольких человек, слов не разобрать. Судя по звукам, бегут в мою сторону. Дошло небось, что их позиции уничтожены. Из котельной опять заработал пулемёт, правда, не разбрать куда именно стрелял Галиянов. Топот сбился, слышались какие-то возгласы. Скорее всего враг занимал позиции у окон. Сейчас попытаются подавить мою огневую поддержку. Похоже рядовой тоже понял это и молотил не переставая, не давая противнику поднять голову. А он молодец, соображает! Если б не этот пацан, меня бы на полпути прикончили. Живы будем — отблагодарю. Но противник оказался тоже не лыком шит, и несколько стволов молотили по котельной.

Неожиданно пулемёт замолчал. Что такое? Может его заклинило? Ведь не только за внешний вид М60 получил прозвище — «Свинья», но и за скверную привычку ломаться в самый неподходящий момент. Думать о том, что что-то случилось с самим пулемётчиком, ой как не хотелось. Жалко мальчишку если так. Враги какое-то время перекидывались фразами на английском языке, а потом я увидел в окно, как двое из них идут к котельной. Осторожно так идут, держат на прицеле позицию Вадима, соблюдают дистанцию между собой, пригибаются и прикрывают друг друга. Длинная очередь М60 подсказала, что с пулемётом и его оператором всё в порядке. Один из тех двоих бросился на землю и перекатился за земляной холмик, а второй выронил оружие, схватился руками за живот и упал лицом в низ. С вражеской позиции, по огневой точке Галиянова открыли кинжальный огонь сразу три автоматические винтовки. Я прицелился в того мужика, что прятался за неровностью почвы и расстрелял его парой очередей. Вадиму его видно не было, а передо мной он был как на ладони.

Скорее всего, в стане врага заподозрили что-то не ладное, потому что в паре-тройке метров от комнаты где находился я, послышалось какое-то движение и щелчок переводчика режима огня. Я положил свой карабин на стол, приготовил нож и притаился у двери — этого я уберу тихо, незачем шуметь лишний раз. Диверсант остановился напротив моей комнаты, постоял в дверях несколько секунд, наверное размышляя стоит заходить внутрь или нет, и двинул дальше. Убедившись, что он один, я выскочил следом, левой рукой схватил его сзади за разгрузку и потянул на себя, а правой ногой сделал подсечку. Боец выронил автомат, пытаясь удержаться в вертикальном положении, но я рукой ускорил падение вражеского солдата и, когда тот упал, взгромоздился сверху, прижимая его коленом к полу, и всадил нож под левое ухо. Противник конвульсивно дёрнулся и обмяк. Всё, этот готов, даже пикнуть не успел, собака!

В дальнем конце здания грохнула пара взрывов и завязалась перестрелка. Я взял оружие и аккуратно, чтоб не выдать себя звуком, двинул к позиции врага. Огонь по котельной не прекращался. К стрельбе штурмовых винтовок присоединился ещё и подствольный гранатомёт. Ох не сладко там парню, ох не сладко. Ну ни чего, сейчас всё исправим.

Группа диверсантов из пяти человек, заняла позиции у окон кабинета пять на три метра. Все пятеро вели огонь по укрытию Вадима. В пылу боя враг не заметил, что я подкрался к их помещению и заглянул внутрь, не до того им было. А может они понадеялись на своего разведчика, которого я только что прирезал. Но как бы то не было, вот он я, а вот они, и я их вижу, а они меня нет. Я разогнул усики, вытащил кольцо и накатом по полу, отправил ручную гранату в середину комнаты. Захлопнул дверь, отбежал на несколько метров назад, приготовился к взрыву. Ухнуло знатно. Дверь сорвало с петель и выкинуло в коридор, поднялась пыль. Душераздирающе вопил раненый. Я пригнулся (не хватало попасть под «дружественный огонь» — Галиянов бил из пулемёта по окнам) и заскочил в комнату. В живых остался только один, он корчился на полу, а оторванные по колено ноги валялись рядом. Одиночный выстрел в голову прервал его мучения.

Бой в дальнем конце штаба стих. Галиянов, видимо поняв, что эта точка тоже зачищена, прекратил молотить из М60. Я намотал на ствол М4А1 бинт, сделав некое подобие белого флага и начал размахивать им в окно. Вадим не стрелял. Тогда я высунулся сам и жестами объяснил ему, что бы он следовал ко мне, и то что я его прикрою в случае чего. Ответом мне послужило помахивание белой материей из котельной. Я отвязал бинт от оружия, выщелкнул опустевший на половину магазин и вставил полный. Потом выглянул в коридор и прислушался. Убедившись, что опасности нет, занял позицию так, чтобы контролировать пространство и за окном, и подступы к кабинету изнутри здания.

Из окна котельной на землю скользнула тень. Рядовой Галиянов присел на одно колено, водя стволом пулемёта по сторонам. Оглядевшись, Вадим вскочил и пробежав метров пятнадцать, спрятался за стволом дерева. Молодец, хорошо передвигается, на девятнадцатилетнего солдата срочной службы ну никак не похоже. Вот он перекатился влево, поднялся и пригибаясь побежал зигзагами дальше, а метров через двадцать скрылся за бугром. Потом появился снова и рванул что есть мочи к моей позиции. Солдат сунул в окно свой М60, я затащил оружие в комнату и поставил к стене. Руки вояки вцепились в подоконник, он подтянулся и залез в комнату. Передо мной оказался коренастый, невысокий мужик, возрастом чуть старше пятидесяти. На плечах погоны старшего прапорщика, за спиной гранатомёт РПГ-32, на груди АК-15. Разгрузочный жилет отечественного образца набит автоматными магазинами и гранатами. Смотрелся этот военный очень грозно, прямо воплощение гнева Российской Федерации за всё то, что здесь твориться. Я опешил… Это что получается, пока рядовой Галиянов поддерживал меня огнём, а потом бежал сюда, он постарел лет на тридцать с звостиком и дослужился до старшего прапорщика? Что за бред!? Я уже было открыл рот, чтобы спросить моего визитёра о том, кто он такой и где Вадим, но прапор опередил меня и зашипел громким шёпотом:

— Чего мля, глаза округлил, на?

— А где Галиянов? — неуверенно выдавил я из себя, а потом добавил, — Вы кто?

— Конь в пальто… Старший прапорщик Башенков на, старшина роты материального обеспечения на, — ответил он, высовываясь из комнаты и вглядываясь в темноту коридора, а потом повернулся ко мне и сказал, — рядовой мёртв, в котельной лежит, с дыркой во лбу. Пиндосы мля, завалили пацана, с-с-суки. Отличный малый был. Ну ни чего, неплохо мы тут их покромсали. Кстати, из пулемёта я тебя прикрывал. А Галиянова сразу завалили, как только он стрелять начал.

Я выматерился. Да, действительно, жалко Вадима. Но как Башенков попал в бойлерную, дверь-то была заблокирована. Тем временем старший прапорщик взял пулемёт и выжидающе посмотрел на меня.

— Ты как в бойлерную попал? — спросил я.

— Как, как, дверь подпирать тоже уметь надо, салаги мля. Ногой хорошенько наподдал, она и открылась, на. Да ты не подумай парень, я не враг, просто, когда всё началось, не сразу понял где свои, а где не свои, на. Я как раз в кустах лежал, там за котельной, наблюдал за обстановкой мля. Тебя видел, как ты от КПП бежал. А ты кстати неплохо повеселился, и этих убогих пострелял, молодец на. Потом я сбегал в одно место… Ну-у-у-у, нычка у меня была короче, как раз на такой случай на, там вот и прибарахлился. Я знал, что рано или поздно, что-то такое начнётся, но мне никто не верил, с-с-сука, за дебила считали. А тут, вуаля, ёпт, началось, и подготовленным оказался только я, на… ну и ты, наверное… Короче, когда ты побежал из котельной в сторону штаба, я как раз вернулся из нычки своей, и хотел помочь вам огнём. Но пулемёт молчал, и я занял место пулеметчика ёпт. В бойлерную вошёл, смотрю, пулемёт стоит, а на полу солдатик лежит, на. У этих пиндосов оптика что надо, засекли парня и сняли. Вот, короче. А пацана правда жалко, это мой боец был, с моей роты, мля. А ты кто сам то? Дерёшься как профессионал, но не в форме, в части я тебя тоже раньше не видел, бегаешь тут по расположению в охотничьем камуфляже.

Ну теперь всё встало на свои места. Вот почему была задержка в стрельбе — Галиянова убили. А прапорщик красавец, не растерялся, сразу понял, что к чему и поддержал огнём.

— Меня зовут Олег, капитан запаса Буйнов Олег Владимирович, отставной начальник разведки артдивизиона войсковой части 98723, — представился я, — в гости шёл, к своему боевому товарищу, Николаю Митрохину, а тут накрыло и потом эта хрень началась. Не мог я не вмешаться когда наших прессуют. В штаб решил пробиваться к своим, они на втором этаже засели. Пиндосов держат пока. Но численное превосходство явно не на нашей стороне. Кстати спасибо тебе старший прапорщик.

Башенков сплюнул на пол и посмотрел мне в глаза:

— Паша, меня зовут Паша, — сказал военный и протянул мне руку.

Я ответил на рукопожатие, глубоко вдохнул — выдохнул, улыбнулся и произнёс:

— Ну что Павел, повоюем?

— Давай Олег, натянем им глаз на жопу, ёпт!

Мы осторожно двигались по коридору, прикрывая друг друга. В небе взошла полная луна и теперь, ночная темень немного отступила. Лунный свет проникал сквозь окна, освещая наш путь. Ближе к правому крылу здания на полу лежало пять трупов, судя по обмундированию здесь были и свои и чужие. Я сделал Паше знак, чтобы он прикрывал, а сам подошёл к трупу диверсанта: нужно было осмотреть его. Так, лицо изуродовано попаданием пули, экипировка и оружие западного образца, документов никаких нет. Оно и понятно, когда это диверсанты носили с собой документы. На шее слева какая-то татуировка, но основная её часть скрыта под курткой. Тату, в пятидесяти процентов случаев, может многое рассказать о её владельце, начиная от имени и заканчивая родом деятельности. В некоторых случаях, по татуировке можно определить социальный статус её носителя. Поэтому я, жестами объяснил Павлу, что собираюсь сделать и, проверил ближайшую комнату, не обнаружив опасности, затащил в неё труп. Мой напарник остался на прикрытии в коридоре. Я был намерен воспользоваться фонарём, а делать это в коридоре опасался, полагая, что луч света может заметить враг. Уже внутри я вспорол ножом одежду, оголяя наколку, и щёлкнул кнопкой фонаря. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять с кем мы имеем дело. На левом плече красовался орёл, держащий в когтях земной шар. В клюве стилизованной птицы стяг с надписью: «Semper fidelis». Всё это наколото на фоне англосакского узора, который расположился на левой стороне груди, частично захватывал шею и руку, примерно до локтя. За свою боевую жизнь я не раз сталкивался с обладателями подобных татуировок. «Semper fidelis» в переводе с латыни означает — «Всегда верен», это девиз Корпуса морской пехоты США!

— Олег мля, Олег, — зашипел мой товарищ из коридора, — трупы шевелятся!

— Ну так пристрели их! — посоветовал я, не отрываясь от изучения мёртвого морского пехотинца.

— Бегом давай ёптэ, двое встают уже, — перешёл на громкий шёпот прапорщик, — если я их расчехлять начну тут, то все пиндосы сбегутся!

Ё-моё, а он прав, оружие с ПБСом ведь только у меня. Конечно глушитель не даёт стопроцентной бесшумной стрельбы, выстрелы с ним остаются не то, чтобы громкими, но не тихими точно. Тем более в помещении. Но с учётом расстояния до противника, а также всей кутерьмы, что здесь творится, можно было не переживать, что на мои выстрелы среагируют. Услышать-то может и услышат, но вот будут ли на них отвлекаться? Вряд ли, ведь по идее, у них тут несколько позиций есть, можно свободно предположить, что это онистреляли. Им-то откуда знать, что мы обнулили их огневые точки. Но, в любом случае лучше не шуметь, так спокойнее.

Опасаться того, что оживёт осматриваемый мною мёртвый морпех, оснований не было — как показывает практика, с прострелянной башкой они не оживают. Я оставил труп и выскочил в коридор, там с одним из восставших мертвецов уже бился Башенков. Он оставил пулемёт на полу, схватил мертвеца за отворот куртки и наносил ему удары ножом в голову, грудь и шею. Ещё два мёртвых тела приближались сзади.

— В сторону! — скомандовал я.

Прапорщик оттолкнул противника и прижался к стене. Я вскинул винтовку и поочерёдно прострелил всем троим головы. Когда с зомби было покончено, мы шмыгнули в комнату и притаились. На выстрелы, как я и предполагал, никто не отреагировал.

— Живой? — спросил я Башенкова.

— Ага, — ответил тот, кивая на труп и вытирая нож о голенище берца, — Что там?

— Татуировку морских пехотинцев США видел когда-нибудь?

— Конечно ёпт, — ответил старший прапорщик, — в Сирии на трупе пиндосского инструктора видел, до этого в Южной Осетии. Там орёл земной шарик держит. А чё?

— У этого жмура такая же, — я кивнул головой в сторону мёртвого морпеха.

Паша присвистнул и выдал сложное матерное предложение, в котором помянул недобрым словом всех родственников американцев, а также их принадлежность к нетрадиционным сексуальным меньшинствам.

— Это же война, Олежек, ты понимаешь?

— Да, Паша, понимаю…

И в самом деле, что происходит!? Война со штатами!? Это что же получается, что мы ведём бой с регулярными подразделениями вооружённых сил США? Хотя, может быть, обладатель татуировки просто наёмник, выполняющий какую-то задачу в тылу противника. Ну служил когда-то зелёным беретом и что? Но в любом случае это иностранец, враждебный иностранец и он действует на территории России, не в интересах этой самой России. Офигеть, да? Диверсионная операция вооружённого подразделения, в состав которого входят военные США! Кто бы мог подумать? Что будет, когда российское правительство начнёт разбирательство по поводу этой диверсии, догадаться не сложно. Будет полномасштабная война двух ядерных держав. Ужас просто. Я себе отчётливо представил, как СМИ всего мира освещают ситуацию из России: «Диверсионная группа, в состав которой входили морские пехотинцы США, атаковала войсковую часть вооружённых сил Российской Федерации на Урале». Или вот ещё: «Осмотром места происшествия, проводимым на территории войсковой части, где ранее была обезврежена диверсионная группа, установлена её принадлежность к морской пехоте соединённых штатов. Такие заключения удалось сделать благодаря татуировкам, обнаруженным на телах диверсантов, личному оружию и экипировке. В настоящее время проводится дальнейшая проверка». Потом Россия продемонстрирует всему миру доказательства причастности американцев и, не оставит эту враждебную акцию без ответа. Ну, а дальше война двух ядерных держав.

Коридор, по которому мы передвигались к правому крылу штаба закончился большим вестибюлем. Он освещался мягким, зеленоватым свечением. В дверной проём было видно, что свечение исходило от лежащих на полу прозрачных цилиндров. Это были так называемые ХИСы, то есть «химические источники света». У входа в вестибюль, мы с Пашей остановились и прислушались. Отчётливо слышалась английская речь. В английском я конечно не очень силён, но общий смысл сказанного всёже улавливаю, и перевести могу, но на это необходимо время, чтоб значение слов вспомнить. Говорили о засевших на втором этаже русских военных и строили планы о том, как же их оттуда выбить. Потом, на ломаном русском кто-то начал агитировать: «Виходим всем, ми вас оставить жизнь!» В ответ на это, со второго этажа послышался многоголосый смех и кто-то в грубой и матерщиной форме, предложил переговорщику проваливать на родину и больше не возвращаться. На это вражеская сторона ответила следующим: «Ми всё понемаэт, у вас шок, визванаэ тяжелой боем, положитье оружье и виходьим с подъятьим рукамс, ви должьен жит, ви доблиесний солдэрс, ми вам не тронуэт, ми даю гарантий, што ви вернетиэс дамой живьим».

Я выглянул из дверного проёма, фойе здания имело прямоугольную форму, примерными размерами семь на девять метров. С левой стороны располагалась вход в здание, а с середины помещения, наверх поднималась широкая мраморная лестница, с мощными перилами из того же материала. В фойе, насколько я смог разглядеть, находилось около пятнадцати вражеских бойцов, все изготовлены к бою. Некоторые сидели у стены, напротив нас с Павлом. Несколько прятались за перевёрнутой мебелью, ближе к центру помещения и располагались к нам спиной. Трое, видимо раненых, лежали под лестницей и ещё двое оказывали им них медицинскую помощь.

Я повернулся к прапорщику, на пальцах и жестами объяснил ему численность врага и их месторасположение. Башенков утвердительно кивнул в ответ, поставил пулемёт, вытащил из карманов разгрузки две Ф1 и ожидающе посмотрел на меня, подняв левую бровь. Я подмигнул в знак согласия и на пальцах показал жест, который обозначал — «На счёт три». Потом я выудил из своей разгрузки трофейную гранату М67 и вытащил кольцо. Старший прапорщик тоже вынул кольца из гранат и приготовился к метанию, зажимая спусковые рычаги пальцами. Я поднял вверх три оттопыренных пальца и поочерёдно сгибая их, отсчитывал время до гранатной атаки. Как только третий палец был согнут, Павел метнул первую «феньку» к противоположной стене, туда, где сидели в ряд диверсанты, вторую он отправил под лестницу. Я же, отправил «эмку» в середину фойе, там, где враг прятался за мебелью. Послышались панические крики: «Грэнейт, гайс, грэнейт!», топот и бряцание снаряжением. Мы нырнули в комнату с лева и приготовились к взрыву. Жахнуло знатно, три взрыва прогремели один за другим, с потолка и стен посыпалась побелка вперемешку со штукатуркой. Из фойе донёсся жалобный многоголосый вой. Кто-то причитал: «Оу май гат, май легс, гат, май гат, легс, легс, легс!» Не теряя времени, мы со старшим прапорщиком ворвались в фойе. Дым и пыль стояли плотной завесой, но было видно, что наша «карманная артиллерия» нанесла противнику страшный урон. Нескольких бойцов буквально порвало взрывами, кого-то посекло осколками, многих прилично приложило взрывной волной. Всего осталось шестеро живых, но все они были ранены. Враги, кто лежа, а кто сидя на полу, таращились в разные стороны ничего непонимающими, мутными глазами. Двое изувеченных бойцов катались по полу, один с оторванными ногами, которые волочились за телом удерживаемые лишь штанинами, а второй без правой руки и с болтающимися, окровавленными лохмотьями вместо нижней челюсти. Мы добили раненых и быстро отошли восвояси, что бы нас ненароком свои же не пристрелили.

— Э, лишенцы ёптэ! Живые есть? — заорал старший прапорщик, — выходите давайте мля, мы завалили пиндосов на!

Меня просто распирало от манеры Павла вести разговор, еле сдерживался чтобы не заржать, обидится ещё. Хотя возможно у него это нервное, у меня вон левый глаз дёргается, когда лишка адреналину хапну. Ах ты чёрт, я только сейчас заметил, что у меня действительно дёргается глаз.

— Кто такой, обзовись? — послышалось сверху.

— Старшина роты материального обеспечения, мля, старший прапорщик Башенков, на, — представился Паша.

На втором этаже пошептались с полминуты, а потом кто-то пробасил:

— А-а-а, Павел Алексеевич! Спасибо тебе, дорогой ты наш! Вот удружил, а то эти козлы совсем зажали. Сейчас спустимся.

Прапорщик многозначительно поднял указательный палец и прошептал: «Самого командира спасли, ёпт». Я понимающе кивнул и присел на корточки, облокотившись спиной о стену.

Болело лицо, посеченное бетонной крошкой.