Заря цвета пепла

Владимир Свержин, 2012

Кровавые события Великой французской революции разворошили европейский муравейник. Столкновения интересов сторонников и противников новой Франции достигли небывалой остроты. Все ключевые игроки на политической шахматной доске спят и видят, как бы сделать непобедимого Наполеона Бонапарта послушным орудием в своих руках. Ведь молодой генерал – горящая свеча на бочке с порохом. Если рванет, так аукнется, что и в соседних мирах отзовется. Опытные сотрудники Института Экспериментальной Истории Вальдар Камдил и Сергей Лисиченко по прозвищу Лис отправляются в Париж – разобраться в хитросплетениях интриг и аккуратно направить ситуацию в безопасное русло. Короновать принца? Сделаем! Спасти Наполеона? Нет проблем! Перехитрить Талейрана? Можно попытаться… Более того, оказывается, именно в этом мире наши герои уже побывали пару сот лет назад…

Глава 5

Кнопка на стуле не столь опасна, но куда более ощутима, чем кнопка ядерного чемоданчика.

Джон Крепкий Орешек Маклейн

Молоденький лейтенантик, приведший «Графа Эгмонта» в порт Брай, заблуждался — места в офицерском бараке закончились еще до моего прибытия, и поэтому я был удостоен «высокой чести» поселиться в одном из помещений главной замковой башни, господствующей над гаванью. Вид из-за зарешеченного окна-бойницы на море был бы красив и романтичен, когда бы не опасение, что он может стать последним в моей жизни.

Конечно, я надеялся на лучшее, однако человек предполагает и лишь Господь располагает. В камере стояли четыре деревянных топчана, и три из них еще ждали хозяев. Когда полусонный капрал гарнизонного батальона, стерегущий камеры в башне, захлопнул за мной окованную металлическими полосками дверь, в сырой келье располагался всего один старожил — совсем юный морской офицер республиканского флота, лет восемнадцати — девятнадцати, вряд ли старше. Он принял меня слегка настороженно, соображая, откуда здесь взялся кавалерийский лейтенант. Но, похоже, долгая задумчивость юноше была не свойственна. Рассмеявшись незамысловатой шутке, он сразу потеплел и протянул руку для приветствия:

— Мичман Жан Леблан, гражданин.

— Чрезвычайно рад познакомиться. Жаль, что при таких обстоятельствах. Виктор Арно, лейтенант восьмого конно-егерского полка.

— Разрешите вопрос? Что делает здесь сухопутный офицер? Вот уж где не ожидал встретить конного егеря!

Я скривился и махнул рукой:

— Я — адъютант генерала Журдана. Начальнику штаба взбрело в голову, что двигаться морем быстрее, нежели верхом, да и опасностей меньше.

При этом замечании мой собеседник залился по-детски звонким смехом, словно после хорошего анекдота.

— Да уж, поменьше! — хлопая себя по ляжкам, недвусмысленно прокомментировал он.

— Я вот тут думаю, — медленно заговорил я, дождавшись, пока мичман отсмеется, — быть может, кому-то там, наверху, было нужно, чтобы пакет угодил в лапы англичан?

— Полагаете, измена? — посуровел юноша.

— А вы бы что подумали на моем месте? — хмыкнул я, отвечая вопросом на вопрос.

— Мне и на моем невесело, — резко погрустнел собеседник. — Посмотрите, там, у пирса, третий слева.

Я посмотрел. Среди прочих суденышек, оставленных экипажами, точно борзая, привязанная к столбу, подпрыгивал на волнах легкий одномачтовый кораблик.

— Это мой «Стриж», — прокомментировал сокамерник. — Прекрасный, доложу я вам, куттер^[22]. Три недели тому назад я вышел из Бреста в Кале, но, как сами видите, мой Кале теперь здесь, и бог весть, смогу ли когда-нибудь еще выйти в море.

Я вновь поглядел на куттер. Стремительные линии его обводов свидетельствовали о том, что при малых размерах суденышко развивает отличную скорость и ему не нужен большой экипаж. А значит, дело за малым — всей нашей компанией попасть на борт, обзавестись по дороге экипажем, хорошим лоцманом и выйти в море, не вызывая у англичан острого желания встретить нас залпом береговых батарей или орудий фрегата, охраняющего вход в бухту. Как сказал бы Лис… Я включил закрытую связь.

— Капитан, то-то мне не нравится быть англичанином. Почему меня, известного канадского бизнесмена, держат в четырех стенах этого замка, как будто я какой-нибудь там гурман лягушачий?!

— И все же, Сережа, твои четыре стены сильно отличаются от моих.

— Вот только не надо мне тут рассказывать о социальной справедливости и вопрошать, кому на Руси жить хорошо. Тоже мне, Герцен! Как по мне, отсюда пора уже выбираться!

— Я помню, ты говорил.

— Ай, молодец, купи медаль в галантерее! Я не слышу конструктивных предложений.

— Это потому, что ты не даешь вставить слово.

— Это потому, что слово не воробей, вставишь — не выставишь.

— О господи, побудь хоть немного серьезным!

— Ты Господу или мне?

— Тебе!

— Шо я с этого буду иметь?

— Ночную прогулку и ветер свободы в парусах.

— О, слышу голос прежнего Капитана.

— Ты обещал быть серьезным.

— Вальдар, ты же знаешь, когда я становлюсь серьезным, я представляю серьезную угрозу для общества.

— Именно этого я от тебя и добиваюсь.

— Излагай давай, откель грозить мы будем шведу.

— При чем тут швед?

— При Медном всаднике. Не отвлекайся.

— Так, для начала, насколько вы свободны в передвижении?

— В тюремный сектор мы не заходим, однако шастать по замку можем беспрепятственно. Как сказал летеха, лорд Габерлин уже прибыл на Гернси и к ночи будет здесь. Стало быть, завтра днем примется отделять козлищ от овнищ.

— Хорошая новость. Надеюсь, никто не помешает лорду до поры до времени действовать по его плану.

— Давай-давай, поведай остолбеневшей публике, что ты уже надумал.

— Скажи, ты сможешь раздобыть мундир английского офицера?

— Судя по тому, как давешний летеха глядит на нашу прелесть, при известном повороте событий я могу позаимствовать мундир, а также нижнее белье, при этом не потревожив тела.

— Лис, ты обещал!

— Шо тебе теперь не нравится при моей серьезности? Я справедлив, шо тот плакат «Куда ты заныкал остаток зарплаты?!» или там еще спрашивали: «Ты записался доброволком?!»

— Лис!

— Ну, хорошо, хорошо. Если Софи ответит мне взаимностью в целях великого дела, то мы вытряхнем лейтенанта из порток и портупеи, не дав ему возможности куртуазно их скинуть. Шо дальше?

— Дальше нужно проникнуть к лорду и сообщить ему, что франиузский офицер, захваченный на голландском корабле, на самом деле английский дворянин, посланный в Россию со специальным заданием.

— Блин, это такая голая правда, что даже обидно! Я так растрачу таланты в тупом и банальном изложении фактов. Негде ж развернуться!

— Погоди, разворачиваться будем в гавани.

— Ладно, уговорил. Суть я понял, но ответь мне на пару вопросов: кто и с каких бодунов пустит какого-то лейтенанта к уставшему от трудов праведных лорду, да еще среди ночи?

— Лис, во-первых, это как раз твоя задача придумать, как и почему. Во-вторых, ночью как раз легче, чем днем. Меньше помех.

— Ага, типа, спят усталые игрушки… Ну, спасибо, удружил! Пойду думу думать и склонять мисс Рид к противозачаточным действиям.

— Ты опять за свое?

— За какое еще свое? Это я, по-твоему, должен с лейтенантом флиртовать?! И не надейся, я на такое не подписывался!

Я тяжело вздохнул, и Лис вновь заговорил серьезно, вернее, настолько серьезно, насколько он вообще был способен:

— Ладно, хорошо. Нанесли мы неофициальный вражественный визит, и шо дальше? Я так понимаю, Софу здесь бросать ты не собираешься?

— Сергей…

— Можешь не отвечать, это был грязно риторический вопрос. Я просто стараюсь покрасивше себе представить увлекательную ночную прогулку: ты, да я, да мы с тобой. Плюс отрада глаз твоих, плюс лорд… да, кстати, брата госпожи Рид берем или оставляем здесь?

— Что?!

— В грамматике русского языка вопрос, относящийся к одушевленному скоплению атомов, должен звучать не «что?», а «кто?».

— Погоди, но он же остался в Риге… мы же с тобой видели…

— Да ну? Ты, похоже, слушал тоже этим, как его? Сердцем. А надо, скажу тебе по секрету, ушами. Софа четко сказала: «Вон его шляпа и плащ», где в этом наборе предметов достопочтенный мистер Рид?

— Нигде, — сознался я.

— Правильно. Садись, пять! Впрочем, ты уже сидишь. В тот момент, как ты утешал мисс Рид и отпаивал ее казенной валерьянкой, наш уважаемый судостроитель решил удалиться от терний мирской жизни.

— Ты хочешь сказать, что все это время он скрывался под сутаной доминиканца? То-то он все сидел в каюте.

— Ну почему так сразу — скрывался? Может, ему после нашей пьянки явление было, такая себе разновидность белой горячки. У него вообще сейчас тяжелый период в жизни. Сначала он бросил писать портреты, потом строить корабли…

— Погоди, погоди, Лис! Ты что же, хочешь сказать, что Якоб ван Хеллен и Роберт Рид — одно и то же лицо?

— Я б даже утверждал, что все остальные части тела тоже одни и те же. Как ты помнишь, ван Хеллена я не видел, однако краем глаза заприметил того самого мальчишку, который приносил ему пиво и сосиски.

— Да, я помню, который бесследно исчез.

— Ага, потому что его никогда и не было. Капитан, еще раз, оставь сердцу его прямую функцию — перекачивать кровь, а попутно напряги серое вещество. Мальчика не было, потому что была девочка! Столь приятная твоим глазам, рукам и бог весть еще чему Софи Рид. Они с братом, конечно, умеют здорово гримироваться и быстро менять костюмы, но есть маленькое «но» — манера двигаться у них остается та же. Не пощастило ребятам изучать систему Станиславского.

— Проклятье!

— Я хотел тебе сказать раньше, еще там, на борту, но, с другой стороны, это хорошая новость. Если бы мисс Рид оказалась мальчиком, тебя бы ждало глубочайшее разочарование в жизни.

Я лишь вздохнул, признавая правоту старого друга.

— Тогда выходит, они тащат нас в ловушку. Все эти басни про верфь в Риге и высокопоставленного дядю в Париже лишь для того, чтобы заманить нас во Францию, прямо в руки тамошней контрразведки.

— Может, и так, — согласился напарник. — Но я думаю, история с золотом на берегах Сакраменто их настолько подцепила, что банально сдавать нас на ужин мадам Гильйотен они вряд ли станут.

— Пожалуй. Скорее всего, действительно затеялась какая-то подковерная борьба. Хорошо бы выяснить, кто на самом деле эти двое и чего хотят. Естественно, кроме золота.

— А может, ничего, кроме него, душевного, и не хотят?

— Ив этом тоже неплохо бы убедиться. Но ответь мне, если ты уже давно понял, что мисс Рид и ее брат не те, за кого себя выдают, почему загодя не предупредил меня? Почему не остановил?

— Капитан, вот ты странный! Ты ж помнишь, что ван Хеллен слышал о твоей миссии, так сказать, в прямом эфире. Был это мистер Рид или его тайный агент — глубоко по барабану. В Париже уже, вероятно, готовят ковровые дорожки к твоему приезду, а заодно — почетный караул трех сортов войск. В принципе, эта семейка могла пустить дело на самотек. Ван Хеллен явился бы к принцу через пару дней после нашего отъезда, напел песен, как его похитили разбойники, надеясь получить выкуп, а намедни, скажем, упились, как свиньи, и вот он здесь, в цветах и в шляпе. Но они так не сделали. Стало быть, у них имеется явный тайный интерес. Так пусть до поры до времени думают, что все идет по их хитроумному плану. Я ж знаю, ты придумаешь, как выкрутиться.

— Спасибо, удружил.

— Да всегда пожалуйста, чуть шо, обращайся. Но, Капитан, я уже притомился с ответами и еще не закончил с вопросами.

— Давай задавай.

— В мои многочисленные таланты входит пилотирование легкомоторных самолетов, но в смысле кораблей я могу разве что с барышней, на веслах. Кстати, ты уже озаботился, где мы берем корабль?

— Конечно. Не только где, но и какой. Сейчас только обсудим с его капитаном детали, и можно будет стартовать.

— Я в тебя верил! Тогда я пойду окучивать ридное семейство.

— Только, пожалуйста, не переусердствуй.

— Ой, не делай мне смешно, я ж обещался быть серьезным.

Связь отключилась. До начала активных действий оставалось еще несколько часов, и следовало утрясти некоторые насущные вопросы.

— Красивый. — Я еще раз поглядел на куттер. — Действительно, стриж. Должно быть, быстроходный?

— Летит, как птица. Но, увы, по артиллерии с фрегатом ему не тягаться. А эти сволочи дежурят неподалеку от портов и перехватывают все, что выходит в море с нашей стороны.

— Да, — согласился я, — незадача. Жак, а что ты скажешь, если у тебя вдруг появится возможность вырваться отсюда?

— Приятель, если ты волшебник и превратишь меня самого в стрижа, я и на это соглашусь.

— Нет, колдовать я не умею.

— А сбежать отсюда невозможно. Стены тридцать футов, башня — все пятьдесят, да еще прибавь сюда высоту скалы, на которой она стоит.

— Господь с тобой, Жак! Я не умею не только колдовать, но также летать и проходить через стены. Я намерен уйти отсюда, и уйти через ворота, если ты со мной…

Молодой офицер поглядел на меня долгим, испытывающим взглядом.

— Гражданин Арно, если ты не шутишь, если ты и впрямь сделаешь это, то отныне и навек…

— Вот и отлично. Тогда ответь, экипаж «Стрижа» в крепости?

— Да, в матросских бараках.

— Ты можешь передать им, чтобы сегодня вечером они были готовы выполнить любой твой приказ, не задавая лишних вопросов и ничему не удивляясь?

— Попробую, Виктор. Матросов заставляют выносить баки с нечистотами из офицерских камер…

— Передай, это очень важно. И да сопутствует нам удача. — Я выставил вперед кулак, будто держа в нем стакан грога, и мой собрат по несчастью, уловив смысл жеста, ответил на него тем же.

* * *

Щеголеватый лейтенант постучал в дверь комнаты мисс Рид и, дождавшись ответа, толкнул ее.

— Софи, я так рад, что вы ответили на зов моей души! Я так ждал этой встречи. Вы самая прелестная девушка, которую я когда-либо видел. Софи, поверьте, я не какой-нибудь там вертопрах, я честный и благородный человек, я сквайр. Если вы скажете мне «да»… — Он страстно вцепился в плечи хрупкой девушки.

— Да! — раздался за дверью голос Лиса. — Софа! Я шо-то не понял, где мои чистые носки? — Лис распахнул дверь и замер на пороге, дико вращая глазами. — Я опять как-то не понял, шо делает этот грязный хмырь в покоях моей любимой маленькой сестрички?!

— Сэр, я все объясню!

— Святому Петру ты все объяснишь, если он тебе предварительно челюсть обратно приделает!

— Но, сэр!

Левый кулак Лиса врезался в печень лейтенанта, точно штурмовой таран в крепостные ворота, и офицер уселся мимо стула, хватая воздух ртом и глядя на мир бессмысленным взглядом.

— Поговори у меня тут! Софи, девочка моя, прошу тебя, сходи-ка покайся достопочтенному аббату в своих грехах. И мне очередь займи, я сейчас разберусь с этим коварным насильником, позорящим высокое звание лейтенанта военно-морских сил, и тоже приду каяться.

Софи Рид слегка присела в поклоне и, потупив взгляд, покинула комнату.

— Как говорится, — подытожил Лис, доставая из кармана тонкий, сплетенный из конского волоса шнур, — жизнь полна импровизаций. — Он привычным жестом свил петлю, накинул ее на шею офицера, затем рывком поднял его за шиворот и бросил на постель. — Ты ж сюда хотел? Ни в чем себе не отказывай, только одежку скинь, а то неудобно как-то — в койке и в сапогах. И давай без глупостей, а то следственная комиссия будет долго выяснять, почему молодой, подававший надежды сквайр решил вдруг повеситься в покоях одной милой девушки.

Проделав требуемое, лейтенант попробовал было рвануться в сторону, но получил от Сергея тяжелую затрещину и дальше старался не дергаться. Тем более, что попытки разорвать горлом волосяной шнур не доставляли ему приятности. Спустя пару минут все было закончено. Лейтенант лежал на боку с закрытыми глазами и дышал через раз, поза его была не слишком естественна, и попытки шевельнуть ногами все туже затягивали петлю. Но Лис и не требовал у противника шевелить ногами, он стоял над ним и вещал тоном заправского оратора:

— Военная стезя, она такая: бывают победы, а бывает и «ну его на фиг!». И вот этот «на фиг» надо встречать с достоинством. И запомни, эсквайр, если ты будешь дергаться, останешься без достоинства. Все, почтеннейший, не буду мешать. Подумай о вышнем, о пользе целибата, а я пойду каяться, ибо шо-то я загрузил душу грехами по самое не балуйся. А сколько мне их сегодня еще предстоит совершить! Прощавай, дружаня.

* * *

Путь от комнаты мисс Рид в часовню, возле которой находилось жилье, выделенное местным капелланом заезжему аббату, был недолог. Замок Брай никто бы не назвал полноценной военно-морской базой, но, когда он строился, никто и подумать не мог, что здесь станут содержать сотни военнопленных и в придачу — какой-никакой гарнизон!

Обнаруженных на кораблях соотечественников англичане помещали в комнатах замковой прислуги. Апартаменты коменданта на третьем этаже господского дома были, по сути, единственным приличным помещением. Сегодня, по случаю приезда лорда Габерлина, комендант покинул замок и отправился гостить к одному из городских олдерменов^[23], уступив свои покои высокому гостю.

Все это Лис выяснил, пока развлекал беседой увязываемого лейтенанта, прежде чем заткнуть ему кляпом рот. Теперь Сергей стучался в дверь небольшого флигеля, спеша придать лицу своему вид столь благостный, что даже чудотворная икона могла бы перестать рыдать кровавыми слезами и улыбнуться от умиления.

— Падре, я вас не потревожу?

— Входите, сын мой, — раздался приглушенный ответ. Сергей не заставил себя уговаривать.

Мисс Рид сидела за столом, святой отец стоял у распятия, повернувшись спиной к двери, и, перебирая четки, шептал под нос молитвы.

— Падре, я бешено извиняюсь, шо отвлекаю от беседы со Всевышним. Поболтать с ним вы всегда успеете, а у меня дела, не терпящие отлагательств.

— Стыдитесь! — раздалось из-под капюшона.

— Да, как-нибудь, при случае, обязательно! Я ж только хотел узнать, ваше преподобие, вас не одолевает внезапное желание в очередной раз сменить амплуа?

— Да как только язык у вас повернулся!..

— Меньше пафоса! Язык у всех поворачивается силой надлежащих мышц и должных сигналов мозга. Вернемся к вашей особе. За столь краткое знакомство я уже знаю о трех ролях: художник ван Хеллен, кораблестроитель Рид, вот теперь — аббат. Поверьте, я готов рукоплескать, но у меня нет времени, и у вас, замечу, тоже.

Капюшон откинулся, Роберт Рид выплюнул пару кусков ваты, раздувавших его щеки и менявших голос, стянул парик с тонзурой и бросил его на стол. Все это время Лис молча следил за действиями знакомца.

— И давно вы меня раскусили? — после недолгой паузы спросил Рид.

— Заподозрил еще на берегу, практически в момент знакомства, а потом, когда любящий брат опоздал к отплытию, все стало очевидно.

— Видишь, Софи, — Роберт повернулся к сестре, — а ты говорила, отлично придумано.

— Да вы так не расстраивайтесь, — утешил их Сергей, — соврите мне, что хотели проверить чувства моего друга, но розыгрыш не удался, а я сделаю вид, что поверил, мне не жалко.

— Чего вы хотите? — вздохнул Роберт.

— Во, деловое начало! Трубу, саблю и щенка бульдога. Впрочем, нет, сабля у меня уже есть. А пока, Роберт, или Якоб, или как вас там, давайте внесем ясность здесь, так сказать, на берегу. Если вы желаете заманить нас с другом в западню, то вам это не удастся. Но при этом «не удастся» пострадают люди. И, шо печально, этими людьми будете вы. Простите, мисс, не хотел огорчать, но такова правда. Если вы хотите выбраться из здешнего клоповника, то мы с Вальтаре готовы помочь.

— Он же заперт в камере!

— Ну да, человек решил отдохнуть перед ночным побегом. Озаботился, чтобы зря не беспокоили. А шо, по-вашему, он должен носиться по двору, как в попу раненый джейран, разыскивая место для подкопа? Конец восемнадцатого века на дворе — эпоха Просвещения, кто сейчас так делает?!

— Я слушаю вас, Рейнар.

— Честно сказать, я бы сначала хотел услышать пару слов от вас. Что вы делали в Митаве, зачем шпионили за Конде, для кого шпионили и еще, лично от меня: шо это за стремительный подрыв с места? Только, пожалуйста, у нас не так много времени, поэтому, как в суде: правду, только правду и ничего, кроме правды. А то ведь мы с Вальтаре можем уйти и без вас, а вот когда освободят хозяина этих вещей, — Лис указал на связанный в узел лейтенантский мундир, — у крошки Софи могут начаться грандиозные неприятности.

— Хорошо, — недавний аббат мрачно сдвинул брови. — Меня зовут Арман де Морней, мы с сестрой уроженцы Луизианы.

— Ну да, это я знаю, — кивнул Лис. — Ты спьяну как-то проболтался барону, что по красоте Софи нет равных в Новом Орлеане.

— Черт! — выругался кораблестроитель в сутане.

— Да ты так не богохульствуй! Я ж все равно в совпадения не верю. После исчезновения художника и случайного знакомства с вами, мисс Рид, отмотав воспоминания о нашем столкновении на крыльце, я четко увидел, так сказать, внутренним взором, что, выскочив на улицу, действительно не обнаружил мальчика, как того ожидал. Зато буквально через мгновение из ворот собора вышла девочка с корзинкой. Неслабая идея — использовать храмовые исповедальни вместо кабинок для переодевания! И то сказать, спрятал юбку под рубахой — получился бутуз, вытащил юбку — хрупкая девушка. Так что прокол досадный, но, к счастью, не единственный.

— Вы очень наблюдательны, — тихо проговорила Софи. — Честно говоря, мы вас недооценили.

— Это бывает. Но, как говорил адвокат Пьер Патлен, «вернемся к нашим баранам». На кого вы работаете? И для чего шпионили за Конде?

— Я не могу назвать вам имя, но это очень влиятельный человек, и он ставит перед собой высокую и священную цель — возвращение на французский трон истинного короля. Не графа Прованского, не графа Артуа, а сына несчастного короля Людовика.

— О как интересно! — хмыкнул Лис. — Так его же вроде того… отправили к батюшке с матушкой.

— Он жив, — покачала головой мисс Рид. — Поверьте, мы сейчас связаны определенными обязательствами, но желали бы непременно представить вас ему. Ибо, насколько брат понял из задания, полученного вашим другом, во многом наши цели совпадают. Так что можете не опасаться, мы не агенты Директории. Более того, человек, о котором мы говорим, обеспечит вам покровительство и надежную защиту.

— Ты слышал, Капитан?

— Естественно, слышал.

— А теперь, месье, — усаживаясь рядом с Софи, вновь заговорил Арман де Морней, — скажите: на берегах Сакраменто действительно есть золото или это была только уловка?

— Я честный человек! — возмутился Лис. — И если я шо-то говорю, значит, шо-то при этом думаю. А теперь за дело. Вот вам костюм, и щас мы тут набросаем на белый лист пару слов для новой роли.

Примечания

22

К у т т е р — одномачтовый парусный корабль XVII–XIX вв. Использовался для посыльной и разведывательной службы, а также в таможне и береговой охране.

23

О л д е р м е н — член городского правления.