Война ротмистра Тоота

Владимир Свержин, 2010

У ротмистра Атра Тоота было все: овеянное славой прошлое, стабильное настоящее и вполне радужное, по меркам Саракша, будущее. Даже свой собственный, ручной упырь. Не было только отпуска и девушки. Давно. Впрочем, для офицера Боевого Легиона и кавалера Пламенеющего Креста это – пустяки и дело поправимое. Вот только в родной для Тоота Харрак одновременно с ним прибывает не кто-нибудь, а сам шеф контрразведки Метрополии, таинственный Странник. Да и то сказать: совершено нападение неизвестных на стратегический объект, похищена секретная документация, а хонтийские и пандейские диверсанты, говорят, растут прямо на деревьях. Так что, не успев оглянуться, ротмистр оказывается втянут в странную войну, в которой враги неизвестны, союзники так и норовят ударить в спину, а доверять нельзя никому. Массаракш! Что ж, на войне – как на войне…

Глава 5

Странник потрогал указательным пальцем рваный край пробоины. Бронированная дверь, закрывавшая вход в лабораторию, ещё вчера, верно, представлялась надёжной защитой. Пятнадцать сантиметров отличной танковой брони, мудрёный кодовый замок, массивные стержни, запирающие вход, — по три вперёд, вверх и вниз. Мощные петли… Сейчас дверь напоминала огромную закопчённую почтовую марку с неровной перфорацией на месте выдранных с корнем засовов.

«Тот, кто ставил заряды, несомненно, знал, что делает. Вес каждого взрывного устройства рассчитан идеально: ни тебе перекоса, ни вырванной двери. И расположение блокирующих механизмов вычислено точно, можно держать пари, отрепетировано загодя. Ювелирная работа».

Он кивнул стоящему рядом с дверью легионеру, и тот с натугой потянул искорёженную броневую плиту на себя. В помещении лаборатории уже хлопотали дознаватели прокуратуры.

«Привет от Умника, — скривился шеф контрразведки. — Интересно, кому по этому делу Дворец Юстиции намерен предъявлять обвинения?»

— Все материалы передадите мне, — проходя мимо дознавателей, через плечо бросил Странник.

— Но… — попробовал возразить один из сотрудников прокуратуры.

— Отставить «но». Дело проходит под грифом «совершенно секретно». Передаёте мне все, что накопали, и убираетесь в туманную даль, по дороге забывая, где были и что видели. Вопросы?

— Никак нет.

Он повернулся к стоявшему поодаль офицеру Легиона, олицетворявшему собой неусыпный контроль вкупе с безопасностью.

— Лейтенант, проследите, чтобы посторонние немедленно покинули секретный объект.

Молодой офицер, увидев документы шефа контрразведки, звонче обычного щёлкнул каблуками и принялся алчно поедать глазами начальственную лысину.

— Юноша, оставьте любование мной, займитесь этими пронырами. Если вдруг кто-либо из них прихватит с собой хоть малюсенькую улику, самый крошечный вещдок, вы маршевым шагом отправитесь командовать взводом «носителей молний» на Голубую Змею.

— Слушаюсь! — рявкнул офицер, ясно представивший картину службы нос к носу с кровожадными мутантами.

— Где начальник лаборатории?

— Он там, — махнул лейтенант, — в кабинете. Пьет успокоительное. Все никак не может прийти в себя.

Дверь кабинета была нараспашку, хотя кодовый замок вовсе не казался повреждённым. Странник хмыкнул, поглядев на столь безответственное нарушение распорядка внутренней безопасности, и спрятал в карман свой универсальный ключ — открывать здесь было нечего.

За массивным столом, не обращая на вошедшего никакого внимания, покачиваясь из стороны в сторону, сидел грузный мужчина средних лет.

— Вы — начальник лаборатории? — произнес Странник. Ему пришлось дважды повторить этот вопрос, прежде чем из-под нависших бровей, словно только обнаружив незваного гостя, на него глянули выцветшие серые глаза.

— А? Что?

— Я спросил: вы — начальник лаборатории?

— Был. Был начальник, — патетически выдохнул толстяк и уронил голову на грудь. — Теперь конец: ни лаборатории, ни начальника. Всё произошло так внезапно. Впрочем, я уже рассказывал вашим коллегам.

— То, как всё происходило, мы обсудим позже. Сейчас меня больше интересует другое: для чего была проведена эта операция?

— Чтобы нанести удар по обороноспособности нашей державы, — заученно ответил его собеседник.

— Предположим, — скривился контрразведчик. — Но какой удар? Ответьте мне чётко и без обиняков: чем занималась лаборатория?

— Я не имею права об этом рассказывать.

— Милейший, вы соображаете, с кем разговариваете?! Как это не имеете?

— Вы из прокуратуры?

— Ни в малейшей степени. — Странник протянул бедолаге удостоверение.

— О, простите! Но я всё равно должен позвонить и сообщить о нашем разговоре. — Начальник лаборатории ткнул пальцем в потолок.

— Считайте, что вы уже сообщили. В любом случае эта информация придёт именно ко мне.

— Простите ещё раз.

— Итак, я жду.

— Лаборатория занималась исследованиями и практическими разработками по теме «Горящие стрелы».

Странник молча глядел на своего визави, ожидая продолжения.

— Это излучатели на шасси танков прорыва «Дракон». Фазированные излучатели. Как бы это объяснить… Вот вы представляете себе лампочку, обычную лампочку?

— Конечно.

— Она излучает свет и тепло вокруг себя. В нашем случае, если мы блокируем излучение по большей части поверхности, то имеем возможность значительно повысить коэффициент полезного действия и сфокусировать поток энергии в сравнительно узком секторе. Таким образом, дальность поражения вырастает почти в десять раз. Мы в силах достать, скажем, штаб вражеского корпуса далеко за линией фронта, если, конечно, будем знать его координаты. Вернее. — Толстяк вновь глубоко вздохнул и печально опустил глаза. — Теперь всё, что было наработано за много лет упорнейших самоотверженных трудов, — бах, и коту под хвост!

— Вы сказали «блокировать излучения»? — переспросил Странник. — Но ведь это невозможно.

Начальник лаборатории снисходительно сверху вниз посмотрел на тощую долговязую фигуру собеседника.

— Для науки, почтеннейший, не существует невозможного. Есть маловероятное и труднодостижимое. Защита от излучения была одной из основных тем ещё перед войной, в то время как гениальный Каун Сатар только начал говорить о практическом использовании своих открытий в области влияния альфа-лучей на психосоматические реакции. Да, сейчас защита на фазированных секторных излучателях ещё далека от совершенства. Мы смогли только ослабить проницаемость защитных панелей на тридцать — тридцать пять процентов. Но даже это позволяло говорить нам о появлении настоящего чудо-оружия. Увы, если бы в начале войны Сатар не пропал без вести, нас бы ждал величайший прорыв в этой области науки и технологии. Но я, его верный ученик и продолжатель, даже здесь, среди этого… — ученый муж обвёл помещение рукой, — хаоса, не оставлю работы, начатой моим гениальным предшественником. Мы начнем все сначала! Хотя нет, не сначала — ведь голова-то…

— Да, с головой всё в порядке, — перебил Странник. — Вот напрягите её и ответьте, каким образом неизвестным нам пока диверсантам удалось разузнать о сути проекта «Горящие стрелы»? Каким образом им стали известны детали охраны совершенно секретного объекта? И каким образом плоды ваших исследований могут использовать наши враги как в Хонти, так и в Пандее, учитывая то, что у этих гнусных агрессоров вообще нет излучателей противобаллистической защиты?

— Я не знаю. — В выцветших глазах начальника лаборатории обозначился страх. — Если вы намекаете… Если вы думаете о ком-то из наших сотрудников, то они проверены много раз. Это честные верноподданные, ни одного выродка. Они свято чтут Неизвестных Отцов и…

— И всё же информация проникла туда, куда не должна была проникнуть, — холодно глядя на собеседника, жестко отчеканил Странник. — Надеюсь, личные дела сотрудников лаборатории хранились не здесь?

— Нет.

— Вот и прекрасно. Распорядитесь доставить их в мой кабинет в башне заводоуправления.

— Да, да. Конечно, — засуетился толстяк. — Как скажете.

— Вот оно, значит, как, — пробормотал себе под нос Странник, выходя из лаборатории. — Под шумок учёные мужи занимаются вопросами защиты от излучения и при этом рядом никакого выродка. Занятная история. И ещё эти шлемы…

Взгляд его остановился на замершем лейтенанте.

— Ступай-ка, парень, сообщи, что заместитель директора по безопасности уволен без выходного пособия. Дальше им займется Дворец Юстиции. Пусть в башне заводоуправления оборудуют кабинет для меня.

Он поглядел своими круглыми зелёными глазами в спину удаляющегося офицера и пробормотал себе под нос: «Интересно, люди Умника знали, что именно здесь ищут?»

Медик в светло-голубом мундире военврача второго ранга, опустив на переносицу очки-велосипед, вперил глаза в длинную бумажную ленту, выползающую из прибора.

— Что можно сказать? Определённые изменения есть, но не патологические. — Он подошёл к столу, глянул в раскрытую медицинскую карту Тоота. — Да, не патологические. Нам следует оценить процесс в динамике. Скажите, вы давно отдыхали?

— Был в отпуске в позапрошлом году, — чётко отрапортовал ротмистр. — Но добровольно вызвался провести его в тренировочном лагере «Заата» курсовым офицером для новобранцев Легиона.

— Похвально, — продолжая сверять кривые на обеих лентах, кивнул врач. — И всё же отдыхать следует. Даже таким несгибаемым парням, как наши бравые легионеры. — Он посмотрел на первую страницу медицинской карты. — Вы родом из Харрака?

— Так точно.

— Я там бывал когда-то, ещё до войны. Замечательный город, много зелени, красивые дома. Не то что наша дыра. В прежние времена я бы вам посоветовал отправляться на побережье: отдохнуть, повеселиться. Но сейчас там уже и не отдохнёшь. Езжайте в Харрак. Если с самочувствием всё будет нормально, раз в неделю отмечайтесь у гарнизонного врача. Я напишу вам сопроводительную записку. Ну а ежели вдруг что, сразу ко мне. Отравление, братец, штука серьезная. Шутить с этим нельзя.

Тоот щёлкнул каблуками.

— Разрешите идти?

— Идите, голубчик. Через полчаса получите направление и проездные документы. Как там было у Шерана? — Военврач поднял глаза к потолку. — И Харрак мой в зелёном покрывале, как дева у реки, — невинна и нежна…Признаться, завидую вам. Страсть как хочется уехать из столицы в какой-нибудь очаровательный лесистый уголок.

Тоот слушал речь военврача, и перед глазами его снова вставала картина глубокой воронки на месте родового особняка.

— Всё, идите-идите. Не смею вас задерживать.

Две колонны, похожие на обглоданные куриные лапы, уныло торчали у въезда в город. Поперек трассы плескал по ветру транспарант с выцветшей надписью: «Харрак, город Серебристой реки, приветствует вас!» Тоот невольно улыбнулся. Ему вдруг отчётливо вспомнилось, как проводил он в гимназии уроки любви к Отечеству. По утверждению местных учёных, именно здесь появилось и широко использовалось первое колесо. От берегов Серебристой реки, так и переводилось название города с языка давно исчезнувшего, но великого народа инаиров, и началось триумфальное шествие запряженных турами боевых повозок будущей Империи.

Тоот до мельчайших подробностей помнил, как, стоя у доски, с воодушевлением рассказывал замершему классу легенду о прекрасной Нее-Тее, дочери князя инаиров. Когда из Великой Бездны пришёл сюда Ужасный Смертоносный зверь и стал требовать себе жертву, грозя уничтожить всех жителей, НееТее, надев свои великолепные зелёные одежды — знак высокородности, вышла на берег Серебристой реки и гордо стала перед ним у самого обрыва. И когда Ужасный Смертоносный зверь прыгнул, княжеская дочь бросилась в воду с кручи, увлекая за собой чудовище. Но Лучезарный Творец, приходящий всякое утро из глубин Сущего, не принял кровавую жертву и обратил девушку в зелёное дерево. В какое именно, за давностью лет забылось. Но с тех пор рубка любого из них была связана с целым обрядом, чтобы вдруг не ранить спасительницу города или её потомков.

Мощная «Куница» с рёвом неслась по полупустой трассе. В прежние времена здесь проходил основной путь от столицы к берегу теплого моря, к многочисленным роскошным курортам и морским базам славного имперского флота. Тогда у Империи ещё был славный флот и ещё были трассы. Тоот глянул на сосредоточенное лицо вахмистра Граса. Чтобы ехать без приключений по этому слабому подобию дорог, нужно было иметь большой опыт, крепкие нервы и ещё более крепкие подвески.

— Постой! — скомандовал ротмистр. — Что это там такое? — Он указал на экран.

— Деревья рубят, — отозвался Вал Грас.

— Я вижу. Здесь нельзя рубить деревья, это парк Нее-Тее. Священное место. Останови.

Бронеход затормозил у просеки, и Тоот вылез из машины.

— Что здесь происходит? — поставленным командирским голосом рявкнул он.

Люди с пилами дёрнулись, как будто их обожгло бичом, и повернули к офицеру бессмысленные пустые глаза.

— Шпионы Хонти… Дорога… приказ… — бессвязно лепетали они, глядя на легионера недобро, но опасливо.

— А ну, чего стали? Работать! — послышался из леса злобный окрик. Лесорубы снова дернулись и вернулись к прерванному занятию. — Что вы тут делаете, энц ротмистр? — Из-за деревьев на просеку вышел человек в чёрном, почти легионерском комбинезоне, но без знаков различия и вообще каких-либо знаков.

— Массаракш! Дерьмо крысиное, как стоишь перед легионером?! — расстегивая кобуру, процедил Тоот.

— Виноват. Тут специальный объект! Пускать никого не велено.

— Куда не велено пускать? Это парк Нее-Тее, священная земля!

— Не могу знать. Господин мэр велел рубить деревья, там родятся шпионы.

— Что за бред?!

— Это не бред! — возмутился надсмотрщик. — Это веление свыше! «Мэр Керр Несс — очистит город от всего! Долой хонтийскую нечисть и пандейскую мразь! Здесь проляжет дорога в светлое будущее!»

— Бред! Какой бред!

Тоот развернулся и пошёл к бронеходу.

— Прикажете ехать дальше, господин ротмистр?

— Да. Найдем гостиницу получше. Не понимаю, что происходит с городом. Какой-то выживший из ума мэр городит нелепость на нелепости, и ему это сходит с рук. Даже не просто сходит с рук — есть недоумки, которые ему верят.

— Это не называется верят, — не отрываясь от трассы, кинул Вал Грас. — А выжить из ума может лишь тот, кто в нём когда-то был. Впрочем, чем безумнее звучит приказ, тем более всякого рода дурням кажется, что он мудр и полон тайного смысла.

— Что это вы городите? — одёрнул его Тоот. — Приказы всегда исполнены мудрости и здравого смысла!

— Простите, господин ротмистр, к слову пришлось.

— Вот и попридержи язык, чтоб не приходилось, — огрызнулся легионер.

Какое-то время они ехали молча. Тоот вдруг вспомнил, как дивизионный генерал Кули решил захватить город силами танкового полка. На одной из тихих улиц колонна броневых чудовищ попала в огненную западню: первая и последняя машины запылали, как факелы, в один момент. После чего хонтийские гранатомётчики, не церемонясь, расстреливали зажатые в теснине боевые машины на выбор, как в тире. От этого воспоминания настроение его окончательно испортилось. Приносить извинения воспитуемому мешала офицерская гордость, а твердить о мудрости приказов — боевой опыт.

— Не узнаю города, — чтобы как-то разрядить обстановку, начал Тоот. — Столько всего разрушено, а что не разрушено, того и гляди развалится. Хотя вот, это новые здания. — Он указал на причудливые коробки с окнами во всю стену. — Как думаете, Грас, кому нужны такие большие окна?

— Что тут непонятного? Чтобы муниципальным стражам с улицы было видно, не замышляется ли какой заговор.

Бронеход миновал улицу Дивизий Прорыва. Здесь на стеле с изображением рвущихся в атаку армейцев и легионеров значился номер его славной 6-й бригады. Когда-то отсюда было рукой подать до особняка Тоотов.

— Кажется, тут где-то дом ваш стоял? — словно прочитав мысли командира, бросил Грас. — Красивый дом был.

— Был, — мрачно согласился ротмистр, глядя в другую сторону. — А ну, постой! Остановись-ка вон у того здания.

Тоот чуть заметно одними губами усмехнулся, не веря глазам. Среди всеобщего запустения и разрухи не слишком радостно, но вполне благопристойно, чисто отмытыми окнами смотрела на улицу его гимназия.

— Надо же, уцелела! — пробормотал он. Бронеход въехал во двор и замер у крыльца.

— Погодите, Грас. Я недолго. Погляжу, что как, и сразу вернусь.

— Конечно, конечно, господин ротмистр. Я понимаю, не беспокойтесь.

Тоот медленно поднялся по ступеням, точно ожидая, что справа на первом этаже откроется окно и бессменный директор гимназии Кеф Рич прикрикнет насмешливо: «Ученик Тоот, проснись, ты уже пришел!» Окно не открылось. Охранник у двери, увидев вошедшего офицера, застыл по стойке «смирно» и поспешил осведомиться, кого следует вызывать.

— Никого, — мотнул головой Тоот. — Да вы успокойтесь. Я тут сам учился, а потом, ещё до войны, преподавал. Пройдусь, гляну и уйду.

Он шёл по коридорам, когда-то представлявшимся ему почти бесконечными, и поражался, насколько они видятся ему теперь маленькими и тесными.

— А вот здесь был мой кабинет, — прошептал он и, сам толком не осознавая, что делает, потянул дверь на себя.

–…И лишь тогда, когда Эран IV короновался венцом государя Пандеи, страна получила статус Империи и сам Эран уже начал именоваться Всемилостивейшим императором Эраном I Объединителем…

Молодая преподавательница, втолковывающая дремлющему классу историю былых времен, услышав скрип открываемой двери, рассерженно повернулась, чтобы призвать к ответу опоздавшего, но вдруг глаза её, и без того большие, распахнулись, она ойкнула и громко объявила:

— Посмотрите, дети, кто у нас сегодня в гостях! Это же герой войны! Офицер шестой бригады, второй дивизии прорыва, ротмистр Боевого Легиона, кавалер Пламенеющего Креста… И бывший учитель нашей гимназии, — она сделала паузу, — Аттайр Тоот! Дети, если мы с вами попросим, энц ротмистр наверняка расскажет вам о своих подвигах. Заходите же, прошу вас!