Гураны. Исчезающее племя

Владимир Рукосуев

По моей классификации принадлежность к племени гуранов можно присваивать только носителям определенной субкультуры.На первый взгляд это может показаться абсурдным и спорным. Я считаю, что гураном можно стать не только по рождению, но вследствие воспитания в среде с малолетства, если попадаешь в нее, как Маугли в стаю. А еще гураном можно перестать быть. Маугли пожил с людьми, перенял их привычки и перестал быть волком. Как паста. Выдавить из тюбика можно, а вернуть уже нельзя.

ГЛАВА 14. БДИТЕЛЬНОСТЬ

Как трудно бы не приходилось в детстве, но в нем всегда найдется место для загадок, приключений и шалостей.

Жизнь после пятого класса была до отвращения скучной. В самом деле, уже неделя летних каникул и ни одного мало-мальски значительного события!

Сакман закончился, до сенокоса еще целый месяц, а повседневные обязанности по уходу за скотиной и присмотру за младшими детьми надоели до чертиков. Нам с Генкой Фартусовым, сыном местного конюха уже хотелось сбежать из дому. Только не могли придумать куда. Сидели и рассуждали вслух за стенкой сарая, вспоминая приключения всех книжных героев. Конечно, сравнивать было трудно. Тем повезло родиться в интересных странах и краях, где море, горы или пустыни. Или в интересные времена с пиратами, партизанами и первопроходцами. Не захочешь да совершишь подвиг. А ты в нашей дыре соверши. Все открыто, завоевано, изучай в школе, как другие твое счастье обеспечили, и жди неизбежного коммунизма. Тогда еще тоскливее будет. Ничего делать не надо, все за тебя машины сделают. Захотел пить или есть, нажал кнопку, машина сама определит, что ты хочешь и сколько тебе положено. Ты только совершенствуйся духовно и физически. А для чего совершенствоваться, если все равно не потребуется? Я предложил не ждать с моря погоды, а пока еще коммунизм не наступил, использовать свой шанс. Надо что-то срочно делать, например, бежать. А жизнь покажет, и приключения сами найдутся.

В сарае сидел отец Генки, дядя Елизар, плел уздечку и беззвучно хохотал, чтобы не спугнуть мальчишек. Чем их отвлечь? Все, что можно показать в деревне, они уже видели. Увлечь чем-то новым сложно, все, что положено в их возрасте, умеют. Сейчас полезут от безделья и любопытства, куда не следует к лошадям или машинам и смотри потом, чтоб не свернули себе шеи. Вон уже бежать снарядились. Пора вмешиваться.

В конце рабочего дня на конюшню пришел новый учетчик сдавать на ночь в табун лошадь. Елизар уважал приезжего. Из коротких разговоров знал, что тот работал в городе следователем. По состоянию здоровья дочери переехал в село, чтобы обеспечить ей свежий воздух и парное молоко. Пожаловался ему на безнадзорность детей. Семен Григорьевич заинтересовался и предложил свой план.

Вечером после ужина отец, разговаривая с матерью, вполголоса, чтоб не услышал Генка, озабоченно сетовал:

— Вот убрали у нас отделение милиции за ненадобностью, оставили участкового. А он один на десяток сел. За год ни разу здесь не был.

— Зачем он тебе. Все спокойно, вот его и нет. Мы сами здесь за порядком следим. У нас, кроме пьяниц, никаких преступников нет. А с ними управляющий неплохо разбирается. Недаром такого здорового поставили. После того как Юрка Кузнецов в холодном амбаре пару раз до утра протрезвился, никто уже не дебоширит.

— Да меня не хулиганы беспокоят. Живем возле границы, мало ли что может случиться.

— Да что ты несешь? Граница с Китаем, они нам друзья.

— Они-то друзья, слов нет. А ты видела эту границу? Это же сплошная дыра, а не граница. Вон в Старом Цурухайтуе ребятишки на ту сторону Аргуни переплывают. А ну как японцы воспользуются? Мы же здесь их от китайцев не отличим. Такого натворят. Или завербуют кого. Ты уверена, что все люди надежные? У нас вот учетчик появился Семен Григорьевич. Откуда приехал не говорит, больше двух слов кряду от него не услышишь. Полгода живет как тень. Что у него на уме никто не знает. Я конюх, не мое дело за ним смотреть. Тут специалист нужен, с подготовкой.

— Да брось ты, кому надо присмотрят. В деревне глаза везде, мигом сообщат куда следует.

Генка, не подавая виду, все это прослушал, суча ногами от нетерпения. Через десять минут он уже вызвал меня условным сигналом и увлек за сарай, в котором сидел, довязывая уздечку, его отец.

— Ты представляешь, Вовка, что делается? А ты сбегать, времена не те, место скучное, родились не так! Куда уж интереснее, на границе живем. Батя же сказал, неважно, чья граница, использовать ее любой враг за милую душу может.

— Да что здесь можно выведать? Сколько баранов в совхозе или тракторов?

— Сам ты баран! Ты читал, что в войну немецкие карты нашей местности ценили за то, что они подробнее наших? Тоже ротозеи местные думали, что нечего разведывать. А они просто местность изучают, по которой технику гнать будут. Не хочешь, не надо, помощники найдутся. Да, если хочешь знать, то по сокращению поголовья баран тоже можно определить, как армия снабжается, и в какой зоне воевать будет, холодной или теплой.

Я возражал от того, что не мне пришла в голову идея, а согласен был с версией друга на сто процентов. Перспектива быть отстраненным враз остудила во мне дух противоречия.

— Давай, разболтай всему селу! Завтра же этого учетчика здесь не будет. Я ведь не отрицаю, я сомневаюсь. Все сыщики и разведчики считают первым делом рассмотреть все версии. Давай так. Никому не говорим. Изучаем его поведение, образ жизни, контакты. Он мог завербовать местных. С них тоже глаз не спускать.

Елизар уже веселился вовсю, боясь захохотать и выдать себя. Теперь вся деревня будет под контролем.

Генка рассуждал:

— Первое что нужно сделать — это войти в доверие к Вальке, его дочери. Если осторожно себя вести, от нее много чего узнать можно.

— Вот ты ею и займись. Терпеть их не могу. Начнет задаваться, схлопочет по шее, и все дело провалим.

— Ладно, если у тебя нет выдержки, беру ее на себя. Ты за отца отвечаешь. Я уже понимаю, почему он учетчиком устроился. Самая работа для составления карт. Он поля и пашни меряет, когда наряды выдает, и работу принимает. Пойми, что там, в тетради за таблицы. Зашифровать все запросто можно. Ты при случае и в тетрадь загляни. Эх, жаль, фотика нет! Ладно, времени нет. Завтра в это же время на этом месте подведем итоги.

С этого дня жизнь стала интересной и захватывающей не только у сыщиков, но и в их семьях и семьях подозреваемых. А круг последних расширялся. Я не спускал глаз с главного шпиона, а Генка едва успевал за контактерами. Елизар в условленное время выслушивал отчеты, планы действий и делился этим с Семеном Григорьевичем.

Уже на следующий день друзья убедились в справедливости подозрений.

— Ты представляешь, не успел я Вальке похвастаться, чтобы войти в доверие своим пистолетом, как она себя выдала. Спросила, какая система, раскритиковала ствол. Стала мне объяснять, чем отличается «ТТ» от «Макарова» и рассказала про типы патронов и калибры. Когда спросил, откуда она про это знает, заткнулась. Я не стал спрашивать, чтоб не спугнуть. Видно всей семьей орудуют. Это верняк. Вот ты сильно в этом разбираешься? А она девчонка. А у тебя как?

— У меня яснее ясного. Ты думаешь, сколько лет этому учетчику?

— Ну, лет тридцать пять как моему бате.

— Точно, старик уже. А твой батя сколько раз на турнике подтянется? Ты его попроси, пусть покажет. А этот лось на турнике подъем переворотом свободно делает и одной рукой подтягивается. А канаву, которую он перепрыгнул, я потом замерил. Два, двадцать — не хочешь?!

— Да, крепкий орешек. Может быть, заявить на него?

— Ты что спугнуть хочешь? А если ошибаемся, нас потом вся деревня засмеет. Даже если не ошибаемся, пока у нас никаких заслуг нет. Ну, похвалят. Тебе этого хватит? Нет, надо его на деле застукать, а там видно будет.