Игра в долг

Владимир Пепельный

Оказавшись на самом дне жизни из-за ложных обвинений, Синт становится тем, кем его и посчитала полиция – наркоторговцем. Но жизнь, начав разгон по наклонной, уже не останавливается. Синтом заинтересовался Роттердамский картель, он задолжал крупную сумму денег подпольному доктору, и теперь химику будет ещё сложнее сохранить свободу и наладить свою жизнь. К тому же упорная лейтенант полиции не успокоится, пока не упечёт его за решётку, а доктор не отпустит, пока не получит обратно свои деньги.

VI

Утром Синт проснулся от приступа тошноты. Вцепившись в края раковины, он пытался дышать как можно глубже, борясь с рвотными позывами. Однако очередная волна оказалась сильнее, и Синт, проклиная себя, склонился ниже над раковиной и вернул то немногое, что болталось у него в желудке в виде смеси желчи и алкоголя с неперевареными кусками неясного происхождения. Когда ему, наконец, стало легче, он привел себя в порядок и выбрался из ванной.

В комнате было также людно, но тихо. Гости спали прямо на полу, словно сон застал их там, где они только что танцевали. Ирлена нигде не было видно, как и Морга. Стараясь ни на кого не наступить, Синт прошёл через комнату и покинул логово хакера. Он направлялся в лабораторию, которая всё ещё оставалась его убежищем.

Тем временем Морг уже плелся от ближайшей площадки с рикшами в сторону закусочной Али-Ахмеда. Прошедший вечер у хакера не подарил ему ничего, кроме головной боли и разнывшейся от неудобного сна спины. Он так никого и не подцепил, алкоголь помехами искажал восприятие реальности, но удалось хотя бы немного поспать за эти двое безумных суток. Выпил доктор не так уж и много, так что чувствовал он себя неплохо, о чём свидетельствовал и разыгравшийся аппетит. Неожиданно — все еще на вибровызове — зазвонил телефон.

— Как настроение, Гуннар? Полагаю, аванс немного взбодрил вас? Надеюсь, вы помните, где мы встречаемся? Постарайтесь, чтобы он ни о чём не догадался. Остальную сумму получите сразу после передачи. Мы на вас рассчитываем.

— Благодарю, — буркнул Морг, — Вы проделали тяжелую работу, чтобы выяснить, кто я. Особенно учитывая, что я никогда не скрывался, потому как ни в какие криминальные дела не вовлечен. А ваш аванс я, пожалуй, приму как деньги на ремонт моего кабинета, который ваши люди разгромили. Парень ваш тоже рассчитался, так что на мой вкус все мои проблемы решены. Надеюсь, что у нас с вами больше не будет недоразумений.

— Доктор, наша организация не прощает такую наглость.

— А я не прощаю, когда кто-то разрушает мою собственность, — от всего этого разговора у доктора голова разболелась еще сильнее, — В следующий раз советую брать с собой штурмовую группу, если захотите со мной расправиться.

— Вы совершаете большую ошибку, доктор. Наша организация дала вам второй шанс. Не следовало им пренебрегать.

— Предлагаю вам решить все мирно. Парень заплатил мне свой долг, мне незачем его сдавать. Вы заплатили за испорченное имущество. Давайте на этом и закончим, иначе вы потеряете еще бойцов, а я потрачу слишком много денег на боеприпасы. Всего хорошего.

Настроение испортилось. Следовало вернуть деньги, тогда бандиты точно отстали бы от него, но слишком долго Морг позволял повелителям мира сего, как недавно выразился торговец счастьем, пользоваться своей жизнью в своих целях. Старик что-то сказал про план — значит, сам того не зная, Морг оказался частью чьей-то игры. Это ему совсем не нравилось, но отступать он тоже не собирался: он уже отступил однажды, вышел из игры, и опустился на это дно.

Наконец Морг оказался у Али-Ахмеда: араб как всегда радушно, в своем рыночном образе принял доктора.

— Дорогой гость порадовал мое сердце с самого утра своим присутствием, — продавец и повар в одном лице широко улыбнулся, — Что желаете, любезный доктор?

— Дай шаурмы и избавь меня от своих речей, — доктор махнул рукой.

— Доктор сделает утро еще более прекрасным, если скажет мне, что он решил с Ханом.

Будто других проблем сейчас не было. Впрочем, Морг уже мысленно согласился с тем, что азиату стоит поставить новый стимулятор. Ему совсем не хотелось разрушать такую странную дружбу двух торговцев — такое редкое явление на улицах.

— У вас необычные взаимоотношения.

— Эти улицы слишком злые, по мнению простого сирийского повара, — Аль-Ахмед не оторвал взгляд от блюда, которое готовил, — Но я верю и вижу, что под толстым слоем грязи и гнили на улицах все еще есть что-то хорошее.

— В этом мире ничего такого не осталось, поверь мне.

— Каждый видит то, что хочет видеть, — Али-Ахмед протянул шаурму доктору, — Но доктор уже и сам согласился помочь бедному лапшичнику, что противоречит речам гостя.

— Как скажешь, — доктор провел платежной картой по терминалу, взял свой завтрак, и направился в сторону лапшичной Хана.

Азиат явно обрадовался тем вестям, которые доктор принес. Настолько обрадовался, что даже сделал ему с собой лапши по скидке. Морг назначил Хану на вечер, и пообещал, что к утру тот уже будет на ногах. А сейчас доктору хотелось только спать — все-таки пить было опрометчивым решением с его стороны. По пути Морг вспоминал лекции в университете, которые казались теперь чем-то, что произошло с кем-то другим. С простым шведским парнем, который выбрал профессию доктора. Морг вспоминал, как рассказывали про медицину двадцатого века, и сейчас ему опять пришло в голову, что половина его пациентов за последние месяцы до сих пор валялась бы в койках, лечись они сто лет назад. А другая половина осталась бы инвалидами, потому как многие травмы и болезни, которые Морг лечит в своей подпольной клинике, тогда не были под силу даже академикам. Прогресс позволил одному мусору лечить другой мусор в кустарных условиях, и в каком-то смысле Морг все-таки осуществил мечту шведского парня. Хотя и в очень извращенном виде.

Клиника доктора, затерянная среди хлама, осталась нетронутой, как он и предполагал. Пробравшись внутрь своего кабинета, Морг тяжело вздохнул: он успел забыть, насколько все было плохо. Что же, во всяком случае, его койка и холодильник были целы. Лапшу он бросил в холодильник, оставив на ужин, а на свет извлек бутылку воды и в несколько больших глотков почти осушил ее. После доктор, не раздеваясь, завалился на койку и крепко заснул.

Разбудил его дверной звонок. Доктор знал, что это Хан, но на всякий случай достал револьвер. Убедившись, что это его будущий пациент, Морг впустил его внутрь. Хан прокомментировал состояние кабинета доктора, на что тот только махнул рукой и провел его в операционную. Кардиостимулятор, который азиат принес с собой, действительно был очень хорош для тех, которые можно достать на улице. После крепкого сна операция прошла намного лучше, и глубокой ночью Хан уже ковылял к себе, довольно кивая на все указания доктора касательно того, чтобы торговец лапшой первое время сильно не нервничал и не надрывался.

Морг хотел проспать остаток ночи, но новый звонок в дверь повторно оторвал его от кровати. Это был нежданный посетитель, а в его текущем положении нежданные гости могут означать только новые проблемы. Настойчивые звонки в дверь давали понять, что визитер не собирался уходить добровольно, так что следовало прогнать его. Доктор встал, выругался и побрел к двери, крепко сжав «Фалангу» в протезированной руке.

— Мастерская закрыта, приходите с утра, — сразу сказал доктор, приоткрыв двери.

— Увы, доктор, мы не отложим нашу встречу, — голос принадлежал женщине, рука, протянувшая полицейский значок, тоже, — лейтенант Манчини, отдел по борьбе с наркотиками.

— Вы не по адресу, лейтенант, — Морг как можно более непринужденно принялся прятать «Фалангу» за пояс, — Это не по моей части, и ближайших притонов я не знаю.

Морг открыл дверь чуть шире и увидел нарушителя своего спокойствия: высокая стройная женщина в штатском. Это все, что доктор сумел рассмотреть в блеклом свете уцелевших фонарей.

— Доктор, вы так невоспитанны, — вздохнула женщина, — Вы позволяете даме замерзать темной и холодной ночью в глухом переулке в трущобах.

— У меня здесь не убрано, и я не заинтересую полицию, — настаивал Морг.

— Ох доктор, я надеялась, что это будет дружеский визит, — лейтенант повернулась и нарочито медленно направилась прочь, — Но, раз вы так упрямы, вас завтра посетят мои коллеги, с ордером на обыск.

— А если я все-таки соглашусь на дружескую беседу? — угрюмо спросил Морг.

— Тогда это будет всего лишь дружеская беседа, — интонация лейтенанта вновь стала веселой, — Я могу войти?

Нехотя доктор впустил лейтенанта в свой разгромленный кабинет. Хорошо, что он позаботился еще вчера — или позавчера? — о следах перестрелки, даже крови не осталось. Разве что дыра в стене от крупнокалиберной пули могла его выдать, но доктор надеялся, что плохое освещение спрячет этот изъян.

— Доктор, что же у вас стряслось? — охнула лейтенант, — Никак драка?

— У меня робот сошел с ума, — угрюмо врал доктор, вертясь перед лейтенантом так, чтобы его непригодное для скрытого ношения оружие не попало в поле ее зрения, — Пришлось его отключить и сдать на металлолом.

— Какая беда. Я присяду?

Лейтенант прошла вглубь кабинета и села на стол. Теперь-то доктор мог ее рассмотреть лучше: она была почти на голову выше его, с практически идеальной фигурой. Все ее движения были отмерены и грациозны, а интонации нарочито театральные. На ней была темно-фиолетовая куртка с белым узором, светлые джинсы и высокие сапоги — по-женски изящные, но без каблуков. Морг подумал, что это ее выдает: она старалась казаться глуповатой, простой, но обувь выбрала такую, в которой без проблем можно устроить погоню за нарушителем. Оружие в кобуре под курткой было почти незаметно. Цвет кожи, пропорции лица и угольно-черные волосы выдавали ее южноевропейское происхождение, но яркие голубые глаза сбивали с толку. Выражение ее лица было типично для поп-звезды: надменное и слегка глуповатое, но все те же яркие глаза выдавали ум, причем коварный.

— Доктор, вы слышали о перестрелке неподалеку вчера днем? — лейтенант повернула голову в сторону операционной, которую больше не скрывала дверь.

— Не помню, — буркнул доктор, присаживаясь, — У меня не очень хорошая память после контузии.

— О, вы служили?

— Служил.

— Тогда вы поймете и меня, и мой интерес к этому делу. Хотя ваш нынешний вид, — лейтенант окинула доктора снисходительным взглядом, — совершенно не выдает в вас человека военного.

— Потому что я человек гражданский. Что вы, собственно, хотели узнать? Департамент по борьбе с наркотиками не занимается стрельбой в трущобах.

— Меня интересует не стрельба, а ее причина.

— И в чем же причина?

— В этом милом молодом человеке, — легким движением лейтенант достала из кармана джинс телефон и протянула доктору, — Вам знакомо это лицо?

Доктор взял телефон: на экране был Синт, его сфотографировали в полицейском участке. Изображение удивительно четкое для снимка из камеры предварительного заключения.

— Впервые вижу, — доктор соврал лишь отчасти: он видел химика уже избитым и мало похожим на свою фотографию.

— Доктор, — лейтенант сделала огорченное выражение лица, — Вы покрываете наркоторговца. Давайте я вам расскажу, как все было: позавчера в один из полицейских участков привезли мусор этого города: бомжей, алкоголиков и наркоманов. Туда попал и этот молодой человек. По странному совпадению в этом же участке оказался один из его бывших клиентов. Клиент узнал его и напал. Потом за нашим героем пришел человек, представившийся как дядя. Бдительный сотрудник полиции записал номер транспорта, на которой нашего героя забрали, а с сокамерником провёл допрос с пристрастием. Тот довольно быстро заложил своего поставщика — из мести, я полагаю. Здесь-то и пригодилась бдительность моего коллеги: что может племянник человека, живущего в Центре, делать в такой глуши? Мы вычислили, кому принадлежит машина и ее путь. Дальше мне пришлось немного преступить закон…

— А вы можете? — не удержался от вопроса доктор.

— Я много чего могу, — загадочно протянула лейтенант, — Вы себе даже не представляете что, но представите, если не перестанете перебивать.

Лейтенант закинула ногу на ногу и продолжила:

— Молодой человек покинул здание поздним вечером, не самостоятельно, скорее всего, затем он попал в руки одному лапшичнику, который сегодня быстро опознал его фотографию и указал, где находится добрый доктор.

— Понятия не имею, о чем вы, — в душе Морг проклинал Хана последними словами. Он верил в жителей этого района, и даже сделал Хану скидку.

— Доктор, не злитесь на лапшичника, — лейтенант снова сделала огорченное лицо, — Он не знал, что я из полиции. Он поверил, что я сестра этого молодого человека, тем более что мы почти одного роста, у нас одинаковый цвет глаз и цвет волос. Сердце торговца гораздо более доброе, чем у доктора, — лейтенант сделала настолько огорченный и подавленный вид, в который Морг почти поверил.

Мысленно Морг взял свои слова в отношении Хана обратно: лейтенант действительно умела хорошо играть. Ей бы впору быть актрисой, подумал доктор, глядя, как она из убитой горем сестры пропавшего химика вновь стала надменным лейтенантом.

— Доктор, доктор, вы спасаете жизни, и в то же время скрываете человека, который погубил не один десяток невинных людей, — вздохнула лейтенант, — У вас нет принципов?

— На этих улицах каждый зарабатывает, как умеет, — ответил Морг, — Я чиню протезы, кто-то продает лапшу.

— А кто-то наркотики. И вы так спокойно об этом говорите. Будто вы не видели, во что превращается наркоман в конце своего пути.

— Видел.

— Так почему бы вам не поспособствовать правосудию? Подумайте, сколько жизней вы спасете одними своими показаниями.

— Это ведь не родные ваши глаза? — спросил доктор, который понял, что именно его заинтересовало во взгляде своей незваной гостьи.

— Нет, — улыбнулась лейтенант, и ее глаза вмиг из голубых стали янтарно-карими, — И не только глаза. Вас что-то удивляет? Или вы думаете сбить меня с толку?

— Профессиональный интерес. Я видел достаточно паршивеньких протезов, и скажу что эти просто отличные. Баваришен Оптик? Или классический Дойче Кристалль?

— Вениче Диаманте. К чему ваши вопросы, доктор?

— К тому, что как вы только что поменяли цвет своих глаз, так и этого химика, или кто он там, быстро заменит кто-то другой.

— Нет, доктор, второго такого химика не будет еще очень долго. В городе наркотики делают по однотипным рецептам с незначительными вариациями в пропорциях. Но этот химик пошёл по другому пути. Обучаясь в Роттердамском университете имени Эразма, этот юноша использовал тамошнюю лабораторию для проведения своих экспериментов. Не совсем легальных, полагаю. Бдительные работники доложили в полицию, после чего его взяли с поличным, но в лаборатории нашли не совсем наркотики, всего лишь нейростимулятор, хотя и довольно сильный. Юношу пришлось отпустить, но руководство университета на всякий случай отчислило испортившего им репутацию студента. Кстати, когда его отчислили, кто-то аккуратно внедрился в информационную сеть университета и стёр все данные о нём. Мы даже не знаем его настоящего имени. А теперь нам стало известно, что химик продвинулся далеко вперёд в своих умениях. Вы вообще понимаете, насколько он опасен?

— Я ничего о нем не знаю, — соврал доктор.

— Но вы его оперировали и провели с ним какое-то время. Вы же вчера весь день отсутствовали.

— Я никого не оперирую, и отсутствовал я вчера по личным причинам.

— Хорошо, — лейтенант встала со стола и прошлась по кабинету.

Морг понимал, что в ее искусственных глазах могут быть какие угодно улучшения, и теперь даже полумрак не спасет его от того, что она заметит следы от пуль. Доктор проклинал себя за легкомыслие, но эта полицейская могла караулить его очень долго. А аварийного выхода Морг не предусмотрел — он не верил, что такая вещь ему когда-либо понадобится.

— Доктор, я очень хотела, чтобы мы остались друзьями, — лейтенант стала возле выхода, — Но мне придется вас задержать.

— На основании чего? — поинтересовался доктор, как бы невзначай поворачиваясь и протягивая протез к рукояти револьвера.

— По подозрению в нелегальной врачебной деятельности, вооруженном нападении и сокрытии особо опасного преступника, — с каждым пунктом лейтенант загибала пальцы на руке.

— Вы можете попробовать меня задержать, — протез крепко сжал револьвер, но как теперь быстро и незаметно его вытащить? Какой-то лейтенант из отдела по борьбе с наркотиками вряд ли станет серьезной проблемой, — Но вам все равно придется меня отпустить. У вас нет доказательств.

— Мы уж постараемся найти. А может, ночь в КПЗ освежит вашу память, и вы расскажете про своего пациента.

— Я не собираюсь сидеть в камере, — сначала осторожно, затем очень быстро доктор выхватил револьвер, но он был слишком габаритный.

Несмотря на хорошую реакцию и богатый опыт, Морг опоздал, хотя и опоздал всего на доли секунды. Револьвер смотрел почти на лейтенанта, когда у нее в руках уже был автоматический пистолет. Калибром он никак не мог сравниться с «Фалангой», но и такого было достаточно, чтобы прекратить жалкую жизнь Морга метким выстрелом.

— Теперь к списку добавилось незаконное хранение оружия и нападение на офицера, — голос лейтенанта был теперь совсем другой, он звенел холодной сталью, которую только подчеркивали похолодевшие серые глаза, — Оружие на землю, и руки держать на виду.

Морг не так хотел закончить этот день и не так хотел закончить встречу с лейтенантом. Реакция уже была не та, но пока лейтенант стягивала его руки пластиковым ремешком, Морг спросил себя: смог бы он в нее выстрелить или нет?