Презрел и трон, и плаху. А. С. Пушкин

Владимир Леонов

Размышления и впечатления современника о А. С. Пушкине: «Пора и мне.. пируйте, о друзья! Предчувствую отрадное свидание; Запомните же поэта предсказанье: Промчится год, и с нами снова я, Исполнится завет моих мечтаний; Промчится год, и я явлюся к нам».

© Владимир Леонов, 2019

ISBN 978-5-4496-1837-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Данная книга — это эссе, обостренный взгляд современника на родональника русской словесности, для воплощения которого приходится глубоко изучать и пропускать через призму своего жизненного опыта множество фактов из биографии Пушкина. Это кропотливая и осмысленная работа, прочтение которой заставляет мыслящего человека задуматься о серьезных вещах — «В глухонемом веществе заострять запредельную зоркость»:.

Пора и мне..пируйте, о друзья!

Предчувствую отрадное свидание;

Запомните же поэта предсказанье:

Промчится год, и с нами снова я,

Исполнится завет моих мечтаний;

Промчится год, и я явлюся к нам»…»

Единая линия судьбы великих землян России, «литературных гигантов» на ладони истории русской словесности (Пушкин. Лермонтов. Гоголь).

Литературность. Красота. Бессмертие. Божественность. Литературное бессмертие противостоит земной кончине…

Поэзия, неопределимая до конца, как сама Жизнь…

Трагическое переплетение личных судеб, русской государственности и империи, сожительство поневоле, трон Величин, венчанный знаками Истории. Некая общность, которая по странности бытия проявилась в жизни великих мастеров слова и росссийской империи: «Когда я вскоре умирать буду, то никто не придет ко мне, кроме Черного гостя…»

В России писатели были всегда сродни духовникам — они исповедовали и принимали на себя грехи всей нации:»

Любовь и тайная свобода

Внушали сердцу гимн простой,

И неподкупный голос мой

Был эхо русского народа».

Великий мирянин России, ее поэтический пророк, вечно присутствующий в нашей жизни: « Святая Русь мне становится не в терпеж… что до славы, то ею в России мудрено довольствоваться… но клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков такой, какой Бог ее дал» — Пушкин.

Нет России без ее великих патриотов. Нет России без ее великих властителей дум. То и другое вместе — явление русского духа. Имя которого — Пушкин. Сродни духовному началу — Национальной идее: «Мое имя принадлежит России».

«Благославляя колеи

И рвы Отеческой земли»

Язык Пушкина поражает читателя счастливой смелостью. Он — адвокат внутреннего мира, находящегося в глубине человека. Он — против Золотого тельца, которого признают за бога. Категорически настаивающий, что Россия есть самостоятельный и жизнестойкий организм. Разрывающий пелену гнусно — извращенных порождений о исторической немощи России. Истинный защитник России.

Властитель ее дум и духа. Милость к падшим призывавший — В каждом разбойнике чтил распятого в безднах Бога. Верил в человека. Не верь князю тьмы. Толпу не уважал.

Суровый обличитель лжи и несправедливости.

В кантовском моральном императиве — вся сущность Пушкина, все содержание и вся форма: « Звездное небо над головой и моральный закон внутри нас».

Его всегда волновали Русская Земля и Русский Человек. «Страшные загадки русской души…» И воспринимал и вмещал в своем сознании далекую древность и современность России, все поведение и умонастроение Великого народа: « Ведь он русский: стало быть, ему все под силу, все возможно!». Впоследствии А. Ахматова словно обратится к А. С. Пушкину — «Иди один и исцеляй слепых…»

Тосканский литератор маркиз Чезаре Боччела (современник Пушкина) писал: «…Пушкин был общепризнанным гением, одним из немногих поэтов, которые оказывали столь мощное воздействие на массу своих современников, что они могли еще при жизни получить в награду их самое восторженное восхищение; его смерть была оплакана как подлинно национальное бедствие и оставила невосполнимую пустоту в русской литературе».

Другой европеец через 150 лет после гибели Пушкина дал блистательный свод Величия русского поэта: « С ним русская литература вошла в мир, как сама Россия вошла с императрицей Екатериной Второй в число великих держав. То европейское сияние, которое, как и русское, исходит от Пушкина, было спроецировано, как лазером. в Европу, от Гоголя до Достоевского, и перед этим новым источником света Европа не могла устоять».

А через 200 лет после рождения Пушкина официальный орган Ватикана газета «Оссерватер Романо» поместила обстоятельная статью с броским заголовком: «Лирический поэт русской души».

Он воспринимал жизнь как невольное сожительство Веры и Знания, дуалистическим сбором всеядных Иерусалима и Афин, а потому наполнял емкость жизни страстью, драмой и трагедией:

Я тайности свои и небеса отверзу,

Свидения Ума Священного открою.

Я дело стану петь, несведомое прежним!

Ходить превыше звезд влечет меня охота

И облаком нестись, презрев земную низкость.

Он переносил на свои страницы куски этого ристалища, как их преподносила жизнь, ничего не смазывая, не причесывая и не сглаживая. Не стесняясь, тут же на страницах, плакал и восхищался, бичевал и весело хохотал, любил и негодовал, клялся и отрекался:

…я еще

Был молод — но уже судьба и страсти

Меня борьбой неравной истомили…

И бурные кипели в сердце чувства

И ненависть и грезы мести бледной.

То поляна, вся в цветах и солнце, и вдруг лунный свет сгустился и вместо росы упал на траву и листья… и «тень лесов Тригорских»:

…Вздыхать о милой старине

И сельской музе в тишине

Душой беспечной предаваться…

…Я буду мыслию всегдашней

Бродить Тригорского кругом,

В лугах, у речки, под холомом,

В саду, под сенью лип домашней.

И выражал это в произведениях — потрясениях, книгах — пробуждениях, книгах пророческих: «талантом, знаньем и умом» давал примеры обществу, «служил его пользе», побеждая душевные скорби и муки, побеждая раздираемые его сомнения:

На лире скромной, благородной

Земных богов я не хвалил

И силе в гордости свободной

Кадилом лести не кадил.

И трепетал, и осуждал и обличал, но пером водило главное — желание трезво взглянуть на народ и Россию, бесстрашно разобраться в запутанности народной жизни, в невероятной сложности характеров и мировосприятия миллионов.

«Вращается весь мир вкруг человека»

И одновременно нес светлую стихию веры в нетленную мощь русского уклада и русского характера, связывал свой диагноз исцеления страны с надеждой на ее гальванический прорыв, чтобы не допустить высыхания мозгов до размеров в горошину, а примитивное, пресное и безразличное не залило темным чернилом душу. Делом всей его жизни стала битва на душевном поле русского человека, где языческое чистое начало покрывалость роковыми трещинами и язвами нового века, помутненного аспидными разрушительными парами клятвоотступничества, оборотничества, алчности.

«…На святой Руси не было, нет и не будет ренегатов, то есть этаких выходцев, бродяг, пройдох, этих расстриг и патриотических предателей…»

В. Белинский

Эссе призвано производить впечатление… Автор исходного материала не скрывает, что она старалась и сама почувствовать Колумба русской литературы, «неприглаженного и непримазанного» Пушкина, переболеть глубиной его мысли, литературной дерзостью, роскошью поэтических образов, полнотой жизни, бьющей из него увлекательным фонтаном; и также вызвать у читателя искреннее желание снова коснуться красивых и глубоких текстов русской классики.

«До капли наслажденье пей, / Живи беспечен, равнодушен! / Мгновенью жизни будь послушен, / Будь молод в юности твоей!»

Пушкин нужен нам и дорог, как и Россия, где бы русский человек ни жил — в России или за ее пределами. Никто не знает своей судьбы, как и не знал великий поэт. Главное — надо знать и помнить, что мы — православные, что Россия — великая страна, коль бог ей посылает таких поэтов: «Восстань, Пророк, и виждь, и внемли, / Исполнись волею Моей, / И обходя моря и земли, / Глаголом жги сердца людей!».

Пушкин и потому классик, что он во все времена современен и актуален.

Русская стихия мощно зарокотала в слове Пушкина. И великая тайна его творчества приоткрывается, лишь тогда, когда понимаешь, что творчество это было соприкосновением с Солнцем, Небом, Творцом.

Если бы сегодня мы говорили языком Пушкина, это была бы другая страна, без оболванивания иноземной интервенцией: «таргетирований», «аутсорсинга», «рекрутинга», «банкинга», «дайвинга», «яхтинга», «шопинга», «лифтинга»…

На каждом новом историческом этапе подтверждаются слова, сказанные И. А. Гончаровым: «…Пушкин — отец, родоначальник русского искусства, как Ломоносов — отец науки в России. В Пушкине кроются все семена и зачатки, из которых развились потом все роды и виды искусства во всех наших художниках».

Пушкинская широта в познании и изображении действительности, идейно-философская глубина, историзм и вместе с тем острое чувство современности, живой интерес к народным движениям, проникновенное внимание к «простым людям» — всё это оказало могучее воздействие на писателей и художников разных поколений: Н. В. Гоголь и М. Ю. Лермонтов, Н. А. Некрасов и М. Е. Салтыков-Щедрин, Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой, А. П. Чехов и М. Горький…

Переводя сюжеты и мотивы Пушкина на язык музыки, создавали свои произведения М. И. Глинка, П. И. Чайковский, А. С. Даргомыжский, М. П. Мусоргский, Н. А. Римский-Корсаков, А. К. Глазунов, С. В. Рахманинов, С, С. Прокофьев, Р. М. Глиэр, Б. В. Асафьев, Д. Д. Шостакович. С именем Пушкина связали своё творчество художники О. А. Кипренский, В. А. Тропинин, К. П. Брюллов, И. Е. Репин, В. А. Серов, М. В. Нестеров, В. Г. Перов, В. И. Суриков, А. Н. Бенуа, В. А. Фаворский. Пушкинская драматургия способствовала совершенствованию реалистического мастерства актёров и развитию сценического искусства.

История общественно-литературной борьбы, связанной с именем Пушкина, критическая интерпретация и исследование его творчества, охватывающие почти 150 лет, породили целую отрасль литературной науки. Советские текстологи-пушкиноведы освободили тексты Пушкина от цензурных и редакторских искажений, ввели в научный оборот многие неизвестные ранее тексты. Эта работа получила выражение в 17-томном академическом издании сочинений Пушкина и в многочисленных позднейших изданиях

Популяризации пушкинского наследия способствуют Всесоюзный Пушкинский музей в Ленинграде, Музей А. С. Пушкина в Москве, Пушкинские музеи и Михайловском, Болдине, Кишинёве и др.

Книги рассчитана на широкую читательскую аудиторию, истинных ценителей живого русского языка, русской литературы:

Блажен, кто Знает

Сладострастье

Высоких мыслей и стихов.

На взгляд автора, Пушкин подсознательно адресовал нам, соверменникам, следующее послание:

«Живите всегда влюбленными в возвышенное, страстное и недоступное вам. И чтобы этот приворот оказался стойким, откажитесь воспевать сладость трясин, дебрей и болотц, прельщаться этой гламурной славой; обращайтесь к разуму, а не свахам — чтобы довести бриллиант до алмаза, усилий надо больше, чем таланта и наследственности.

Не смейте умалять своих заслуг! Не превращайте себя в гражданина Геенны, отбывающего пожизненное наказание, а жизнь не называйте печкой — местом вечных мук.

Носите в себе ум первого, а не последнего разбора; не кряхтите под тяжестью жизненных полениц и не обременяйте богов стенаниями и бабскими всхлипами. Лучше быть подстрелянной птицей, которая хочет подняться, но не может, чем мечтателем на костылях Уныния — так называемое явление плода ума лукавого.

С костылем времени уйдешь дальше, чем с окованной палицей Геркулеса. Сам Бог карает не дубиной, а кручиной».