Место встречи – детство

Владимир Леонов

Еще в детстве, мальчиком, проживая в крохотном селении у опушки леса, я представлял свою родину Россию как сказочную страну. В каждом доме затерянного поселка держали собак и топили печки, а вокруг собирались обитатели дома, чтобы поговорить за жизнь. В доме потрескивали поленья в печи и незримо присутствовала мудрость – на душе было нежно. И все время это безбрежное чувство родины. Мой друг из далекого детства и он же мудрый учитель – собака…

Глава 3. Мама

Стоял жаркий июль. Солнце заливало землю, словно огнем. Деревня казалась вымершей: ни людей, ни собак. Все попрятались от духоты и жары.

Только мы с Дымком, две единственные фигуры в дневном свете, не спеша шли по улице.

— Дымок! Рядом со мной! — отдавая команды псу, я внутренне переживал, а поймет ли он. Но это был умный пес. Чуть прибавив шагу, он поравнялся со мной и топал своими лапами в такт моим шагам. Лицо его выражало гордость: еще бы, он не бездомная шелудивая собака, он не ничейный пес, у него есть хозяин, а, значит, и дом.

По дороге я посматривал на дома, а вдруг кто — то из мальчуганов увидит меня с таким радостным псом, да еще прилежно выполняющим мои команды, и тогда ему станет плохо от зависти. Ох как мне сладко стало от такой мысли — закончилось мое одиночество, и вся моя печаль позади.

Гладя с умилением на пса, я рассказал ему, почему нашу деревню называют Боровое, как долго здесь я живу с родителями. Думая, что ему будет интересно знать поподробнее обо мне, поведал ему о своей кручине: о кличке «Вовка — морковка…», о мальчиках, насмехающихся над моим прозвищем, и о девочке с дальнего двора, с которой мы незаметно от других убегали в лес и играли там.

Еще я рассказал ему, какие хорошие люди живут в деревне, они с утра до вечера работают: пилят деревья, везут на наш маленький завод, делают различную мебель. А по выходным собираются вместе под зеленой листвой дубов на окраине деревушки, поют песни, танцуют, жгут костры. Нам, детворе, так весело проводить время с ними.

— Но ты не бойся, я тебя никогда не оставляю, будешь всегда со мной на этих веселых праздниках, — так я утешал собаку. — Ты же теперь мой настоящий друг!

Говорил я псу о моей детской радости, о том, как я люблю вечерами гонять лошадей вместе с конюхом, дядей Григорием, в «ночное». Это когда я верхом на лошади ехал вперед, к зеленым лугам, а дядя Григорий подгонял коней сзади. А потом мы стреножили коней, пускали их к травам, а сами разжигали костер, и я до утра слушал занимательные истории доброго старенького конюха.

— И тебя я буду брать с собой в «ночное», — наклонялся я пониже, чтобы пес слышал лучше, — станешь стеречь лошадей, чтобы они не разбегались.

Дымок, размеренно шагая рядом, кивал головой — или от движения или от согласия — но я считал, что он все понимает и ему радостно, что я делюсь с ним своими мыслями.

Потом я объяснил псу, какой замечательный у меня папа, какую радость доставил мне, когда понял мою мальчишескую печаль о настоящем друге, и подарил тебя, Дымок.

— Ты, конечно, еще маленькая собака, но это для меня к лучшему, — сказал я Дымку. — За тобой надо ухаживать, воспитывать, обучать. Значит, я буду много занят, у меня не останется времени грустит. А это так здорово!

Дымок понимающе взглянул на меня и весело завилял хвостом. Пес покачивался на своих коротких лапах, смешно переставляя их. Местами потертая кожа так блестела на солнце, что у меня рябило в глаза. Короткий, облезлый хвост крутился как пропеллер. В общем, и некрасивый, и урод уродом, но мне он казался самым лучшим псом, я полюбил его всем детским сердцем.

Вот так, беседуя с псом по душам, мы незаметно приблизились к заводику, на котором наши папы таскали деревья к большой электрической пиле, забирали после распила доски, складывали их в штабеля. А наши мамы сидели в конторе, писали бумаги, подсчитывали и контролировали, как их мужья выполняют план. Вот такое распределение труда видел я. И полагал, что это правильно и хорошо. Мужчины должны делать тяжелую работу, чтобы их жены были счастливы.

Заводик по всему периметру был огорожен штакетником. Мы остановились около ворот. Я предупредил Дымка, чтобы он вел себя тихо, не лаял и не бегал. Словом, был скромным. Потому что здесь взрослые занимаются серьезным делом, отвлекать их нельзя. И еще потому, что на деревне у меня был свой авторитет: все считали меня работящим и исключительно покладистым, дисциплинированным мальчиком.

Я попросил Дымка взять с меня пример, во всем слушаться меня, как я слушаюсь взрослых. Я говорил ему, что на заводе постоянно промышляют кошки, поэтому вести надо себя воспитанно, не ввязываться с ними в драку; а еще надо держаться подальше от собаки Ника, большой, с густой шерстью, кавказской овчарки, которая охраняет территорию заводика. Пока я раздавал практические советы Дымку, он все время смотрел мне в глаза, даже хвостом перестал вилять и, прошу вас верить мне на слово, он понял все от начала до конца. И в этом я могу поклясться!

— Не двигаться, — отрывисто скомандовал я, берясь за ручку ворот, ведущих во внутрь заводика. — Сидеть, пока я не вернусь или не позову тебя.

Это надо было видеть мне: пес тут же сел на задние лапы и застыл в повиновении.

На заводике я хотел увидеть маму и рассказать ей о нежданно — негаданном подарке папы — хотя я и подозревал, что без согласия мамы папа бы не решился на такой поступок — и как я безмерно рад псу, которого назвал ласково Дымок.

Мама работала в конторе за столом, писала какие — то бумаги. Сидела ко мне спиной, и не слышала, как я вошел.

— Мама! — радостно воскликнул я.

Она вмиг обернулась, красивая нежная улыбка осветила ее лицо. Она раскинула руки, я подбежал и обнял ее.

— Как я соскучилась по тебе, сын! — целуя мои щеки, произнесла она мягким грудным голосом. — Как раз думала о тебе!

— И я тоже рад видеть тебя, мама! — произнес дрожащим от волнения голосом я. — Вот хочу поделиться с тобой радостью.

— Что за радость? А ну — ка говори быстрей! — поторопила меня мама.

— Папа подарил мне собаку! — воскликнул я радостно — возбуждено. — Она такая умная и красивая, ну прямо вылитая ты!

Мама встала со стула. Сейчас она напоминала мне молодую яблоньку, такая же высокая и стройная.

— И ты действительно счастлив? — спросила с улыбкой она. — И если это так, то мы с папой очень — очень рады за тебя. Береги собаку! И как ты назвал ее?

— А ты не будешь смеяться надо мной? Скажешь, сын ты уже большой, а имя даешь какое — то детское. Неужели нельзя выбрать посолиднее?

— Нет, нет, Вова, это твоя собака и ты волен сам выбирать ей имя, — успокоила мама. — Ну же, говори!

— Я назвал собаку Дымок!

— А ты знаешь, очень красиво звучит! Такое ласковое, оно словно греет, от такого имени исходит тепло.

— Мамуля, ты у меня самая лучшая в мире! — восторженно выпалил я. Крепко обнял маму и поцеловал ее руки.

— Сынок, я знаю, как тебе нужна эта собака, но и ты нужен Дымку. Помни об этом. И где же твой пес?

— А вот смотри, как он слушает мою команду! — Я подошел к двери конторы, вышел на крыльцо и позвал: — Дымок! Ко мне!

Сидевший неподвижно и наблюдавший в открытые ворота внутреннюю жизнь заводика, пес взметнул уши торчком, кивнул головой снизу вверх в знак понимания, нетерпеливо чихнул и побежал, смешно перебирая лапами, к конторе.

Подбежал ко мне, ткнулся в ноги, словно говоря: «Мальчик, я с тобой»; вслед за мной вошел в здание и, уловив движение моей головы в сторону мамы, положил морду и лапы ей на колени, доверчиво и весело глядя в глаза.

Мама не ожидала такой прыти от Дымка, рассмеялась этой забавной проказе пса и ласково потрепала его щеки.

— Ну что ж, вот и познакомились! — сказала она. — Знаю, что назвали тебя Дымком, мне нравится такое имя. Надеюсь, будем с тобой дружить!

Пес смотрел на маму. Растянул в радостной улыбке пасть, замахал приветливо коротким куцым хвостом. Пес понимал, что он произвел нужное впечатление. И мама поняла, что он умный пес.

— И вправду, ты пес — умница! — с удивлением проговорила мама. — Теперь твоя бездомная жизнь закончилась. Жизнь бродячая, лишенная спокойствия и сытости. В этом можешь не сомневаться. У тебя есть дом, есть хороший добрый хозяин, вот этот мальчуган, мой сын!

Дымок завилял хвостом — все — все он понимал.

— Добро пожаловать, Дымок, в наш дом! — закончила мама. — Живи сам радостно и приноси радость нам!