Место встречи – детство

Владимир Леонов

Еще в детстве, мальчиком, проживая в крохотном селении у опушки леса, я представлял свою родину Россию как сказочную страну. В каждом доме затерянного поселка держали собак и топили печки, а вокруг собирались обитатели дома, чтобы поговорить за жизнь. В доме потрескивали поленья в печи и незримо присутствовала мудрость – на душе было нежно. И все время это безбрежное чувство родины. Мой друг из далекого детства и он же мудрый учитель – собака…

Глава 13. Сюрприз

Наше знакомство с бабушкой Любой, сторожем завода, получило свое развитие. Прощаясь с ней в тот вечер, когда мы договорились стать друзьями, я пообещал прийти с Дымком в ближайший выходной. Помочь в уборке конторы, повеселить забавами и проделками Дымка.

— Приходите непременно, — несколько таинственно проговорила старушка, — у меня будет для вас сюрприз.

Она знала, как найти подход к детскому сердцу. Сюрприз! Я только и ждал, когда же придет суббота, чтобы помчаться на завод. Видимо, мое волнение передалось и псу. Он внимательно посматривал на меня, чаще обычного чихал, и порой тянул меня за штанину в сторону завода.

— Подожди, Дымок. Время еще не пришло, — уговаривал я пса. — Вот наступит суббота, и мы направимся к доброй старушке.

Дымок не спускал с меня пытливого взгляда, словно говоря: «Что — то ты не договариваешь, мой мальчик? А ну откройся!»

Но я хранил загадочное молчание, чем приводил мою милую дворнягу в расстройство: она повизгивала, подвывала, запрокинув голову вверх. Я читал ее мысли: « Как всегда! На самом интересном — пауза!».

И вот пришло субботнее утро. Когда солнце осветило все деревья и дома, мы с Дымком направились на завод.

Бабушка Люба уже ждала нас в воротах. Широко улыбнулась, обняла меня, а затем нагнулась вниз и щедро потрепала Дымка за округлившие щеки. Пес просто светился от таких ласок.

— А вот и моя верная подруга, — промолвила бабушка Люба. — Ника, ближе к нам, еще ближе!

Дымок вздрогнул при этих словах, радостно как — то всхлипнул и плавно, с рассчитанной грацией, потянул морду в сторону Ники. Кавказская овчарка весело скалила пасть, ровные белые зубы сверкали как грани алмаза, толстый лохматый хвост приветливо мотался на ветру. Вот она, легко и красиво подпрыгивая, приблизилась к Дымку. Обе собаки сблизили морды, потерлись теплыми носами.

— Ладно, пусть они поиграют, а мы пойдем ко мне в контору, — беря меня за руку, сказала старущка, — ты обещал мне помощь в уборке. У меня как раз что — то спина заболела, если нагнусь, то разогнуть меня можно только тяжеловесным краном, — весело закончила бабушка Люба.

Мы зашли в конторку. Действительно, непорядок бросался в глаза. Чего только не было на полу: и щепки от деревьев, и пожелтевший песок, и шелуха от семечек. А еще — пыль. Кругом пыль. Висела как паутина. Я даже несколько раз чихнул.

— Ты прости, что такой беспорядок, — начала оправдываться старушка, — я приболела, несколько дней не убирала.

— Да все это пустяки. Эко невидаль — грязь, — с уверенностью бывалого человека отрезал я. — Засучим рука, раз — два, и порядок.

Я открыл окна, свежий ветерок приятно пробежал по комнате, запахло свежестью. Бабушка Люба подала мне веник, стоявший около дверей, и я приступил к уборке. Подметал, скреб, отмывал мокрой тяпкой. Напевал какую — то веселую песенку, старушка любовалась мной, приговаривала:

— Ай, какой же ты удалец — молодец. Все спорится в твоих руках. Вот бы мама твоя видела, очень гордилась бы таким славным работящим сыном.

— Бабушка, а что делают Ника и Дымок? — поинтересовался я, смывая очередную паутину пыли.

Старушка просеменила к окну.

— Ника лежит на траве, животом вверх, а твой пес присел рядом и смотрит на овчарку, наверное, любуется. Так хорошо им, вот бы люди так жили всегда в дружбе, — со вздохом закончила бабушка Люба.

Меня все подмывало спросить про сюрприз, ну просто распирало от неуемного желания. Это не ускользнуло от мудрых глаз сторожихи

— Не волнуйся! Сюрприз приготовила! Он здесь! — добродушно сказала она. Вот закончи уборку, осталось немного тебе, пригласим Дымка, и вы увидите.

Наконец порядок пришел в конторку. Все было отмыто, подметено. Пол чистый, без пятен, стены блестели, полки приобрели прежний вид. Стекла в окнах я натер так. что они стали прозрачнее кристалликов воды. Розовые тряпичные занавески на них, после того, как я несколько раз прошелся по ним мокрой тряпкой, выглядели как из прачечной.

— Вот и славно ты потрудился, — буквально пропела трогательно — ласково бабушка Люба. — Зови теперь своего пса, будете смотреть сюрприз.

Я выскочил на улицу. Стоявший в это время в одиночестве Дымок осклабился, улыбнулся, громко чихнул и отчаянно завилял хвостом, говоря: «Ну где же ты пропал, мой мальчик? Мне так одиноко!» Как я сообразил, Ника покинула своего ухажера, так сказать, отбыла к месту своей постоянной дислокации, к воротам — видимо, кто — то пытался ненароком пробраться на завод.

— Ну что, мой милая дворняга, — обратился я как можно вежливее к собаке, — извольте проследовать за мной. Нас ждет бабушкин сюрприз.

Я открыл дверь конторки, как и полагается по чину, вошел первым, за мной перенес свое тело на пол Дымок. Посредине комнаты стояла клетка, а в ней, уцепившись маленькими крепкими коготками в прутья, повисло на стенках очаровательно упитанное существо с хитрой мордашкой. Хомяк! Настоящий хомячок! Я все ожидал увидеть, но только не это милое создание, вызывающее невольно улыбку и желание прикоснуться к нему, провести пальцами по мягким лоснящимся бокам.

Дымок остановился, настороженно всматриваясь в ранее неизвестное ему земное создание. Потянул носом, словно проверял, как оно пахнет, это маленькое толстенькое тельце. Остался довольным, запах не вонючий и не резкий. Значит, не бездомный. Это уже хорошо. Это значит, свой, домашний. Надо присмотреться, а вдруг подружимся!

Пока я любовался издали хомяком, а Дымок размышлял в нерешительности, бабушка Люба открыла дверцу клетки. О боже! Хомяк отпрянул от прутьев, быстро — быстро выскочил наружу, просеменил коротенькими лапками по полу прямо к Дымку. И, нисколько не пугаясь, взобрался по его шерсти наверх, уселся на голове и радостно так закрутился, попискивая от восторга. Дымок стоял неподвижно. Не шелохнувшись. Не вилял хвостом. Не улыбался. Не чихал. И даже пасть не открыл. Прямо — таки остолбенел от неслыханной наглости. От такой вопиющей бесцеремонности. Напоминал собой скульптуру из базальта.

А хомяк устроился поудобней, лег на свое желтенькое мягкое брюшко и начал лапками сучить шерсть Дымка, перебирая быстрыми движениями каждую шерстинку. Дымок ощутил, как тепло волнами прокатилось по его телу, приятно заныло под лопатками. Я увидел, как удовольствие отразилась на морде пса. Этот маленький безобидный хомячок нашел слабое место у собаки, ее темечко. Расчесывая в этом месте своими коготками шерсть, он доставлял Дымку полное наслаждение. Дымок осторожно опустился на пол, вытянул голову вдоль передних лап. А хомячок продолжал перебирать и перебирать и на его голове каждую шерстинку, не обращая внимание на меня.

— Мой хомяк мастак заводить друзей, — тихо проговорила хозяйка, — зовут его Толстячок. Никто не может отказать ему в дружбе. Если бы его не было у меня, не знаю, как бы жила, ведь давно я одна.

Дымок лежал и улыбался во всю пасть. Хомячок так осторожно перебирал лапками шерсть собаки, что, посмотрев на него сверху, я и сам заулыбался во все свое лицо.

Спустя некоторое время бабушка Люба приблизилась к собаке, сняла своего Толстячка с ее головы и закрыла обратно в клетке. Хомяк плюхнулся на подстилку, как подрубленный. И здесь же тихонько засопел.

— Устал мой работничек, — с умилением произнесла хозяйка. — Теперь всю ночь спать будет.

Дымок, пошатываясь от перенесенных удовольствий, поднялся на ноги, морда была такая заспанная, добрая. Пес мотнул несколько раз головой, приходя в себя, подошел к бабушке Любе, доверчиво ткнулся в ее старенькие галоши. Выразил свою признательность.

— Какой же ты воспитанный пес! — в очередной раз не могла не удивиться она. — Вижу, вижу, понравился тебе мой Толстячок. Приходи почаще в гости, будем дружить!

Поблагодарив бабушку Любу за приятный сюрприз, мы с Дымком вышли из конторки и направились к воротам. Там стояла верная охранница Ница. Она приветливо помахала нам хвостом, Дымок улыбнулся в ответ.

Выйдя из ворот, мы здесь же натолкнулись на Настюшко — брюшко. Она стояла посреди дороги, держала во рту булочку, в ее широко распахнутых глазах был виден страх.

— Почему ты испугана? — спросил я.

— Ника… я хотела войти… а она как зарычи… — сбивчиво, не выпуская булки изо рта, объяснила Настюшко — брошко.

Волосы Настюшко — брюшко были туго стянуты на затылке розовой лентой. Поэтому рыжий цвет волоса и розовый — ленты как — то непроизвольно вызывал добрую улыбку.

— Я видела твою собачку, — теперь девочка вытащила булку изо рта, — несколько раз ты проходил по улице с ней. Еще потом старушки около магазина любовались ею. Это мне моя бабушка говорила, она как раз все видела. Я тоже хочу такую собаку, но мама не разрешает. Она говорит, что если я буду хорошо вести себя, то может быт, купить мне хомячка, но только не собаку. И мне от этого грустно. Не понимают родители сердце ребенка! А можно мне погладить твою собачку?

— Погладь! Дымку будет приятно.

Настюшко — брюшко гладила пса так долго и ласково, что он даже прикрыл глаза, пустил слюну от удовольствия и едва ли не стал опускаться на землю. Здесь я вовремя ткнул его ногой.

— В августе, в конце, мне буде шесть лет, — сказала Настюшко — брюшко, — придут ко мне гости. Приходи и ты ко мне, вместе со своей собакой.

— Обязательно придем, — заверил я девочку.

— Только не забудь взять Дымка, ладно. Я хочу с ним подружиться — сказала обрадованная Настюшко — брюшко.

И мне стало так приятно — приятно на душе… У меня есть верный пес. Меня ждут на заводе. А там два друга — бабушка Люба и хомячок Толстячок. А сейчас еще меня позвали в гости, на праздник — впервые за мою жизнь в Боровом. Ну и что, пусть это будет пятилетняя девочка, и не важно, что надо ждать еще два месяца. Ведь главное, что теперь я не одинок!