Леннарт Фартовый

Владимир Корн, 2022

На этот раз команде охотников за сокровищами во главе со Счастливчиком Леонардом предстоит отправиться в далекий холодный Айсейнт. Одному из охотников – Блезу Оберону – нужно помочь восстановить справедливость. А заодно посадить его на трон Гарданики, который Блез должен занимать по праву крови. Суровый край, где между кланами идет вечная война. Но они обязательно справятся, иначе для чего все затеяно?

Глава 2

— Нет нигде Головешки, — вздохнул Блез.

— Нет, — согласился с ним я.

— Возможно, они просто убили его, а утром увезут на поля. На растерзание волкам, их у нас много.

Мы с Блезом успели обойти замок несколько раз. Время шло, скоро наступит утро, и по всем нашим расчетам Головешка давно уже должен открыть ворота. Или скинуть веревку с высоченной стены. Замок был так себе. Сложенный из диких камней, он представлял собой четыре стены с шестью башнями — угловыми и парой надвратных. Но высота самих стен впечатляла.

— Здесь все замки такие, — рассказывал Блез еще на опушке леса. — И в каждом сидит какой-нибудь клан. Редко, когда у клана их два. Ну и еще деревни вокруг любого из них. Когда мужчина чувствует, что становится стар и воин из него уже так себе, в них он и поселяется.

Теперь оставалось единственное — лезть на стену. Блез — неплохой скалолаз, но я все тянул. Щелей в каменной кладке хватало, впрочем, как и набившегося туда снега, который сначала подтаял, а затем стал льдом. И потому карабкаться наверх было почти безрассудством.

— Возвращаемся к воротам, — желая хоть как-то отсрочить гиблое дело, предложил я. — Возможно, Головешке все-таки удалось их открыть.

И мы пошли, крадучись, прижимаясь к стенам, чтобы нас не смогли увидеть дозорные наверху, но у ворот нас снова ждало разочарование.

— Ну что ж, Лео, откладывать больше нельзя, — сказал Блез, сбрасывая с себя шубу из козьей шкуры и перекидывая через плечо моток веревки, которая позволит взобраться на стену и мне. — Одна только надежда, что, если поторопимся, Головешку все-таки удастся спасти.

Блез уже потер одну ладонь о другую, намереваясь ухватиться за ближайшую щель между камнями над головой, когда мое внимание привлек пробивающийся сквозь ворота лунный свет.

— Стоп, Блез! Ты только посмотри!

— Быть того не может! — пораженно прошептал он. — Это же калитка!

— Вот и я о том говорю.

— Ну и какому идиоту пришла мысль прорубить во вратах калитку?! Ее с одного удара тараном вынесут, а затем уже пустяки!

— Потом, все потом, — пришлось прервать его разглагольствования. Калитка подалась легко, едва надавил на нее ладонью. — Входим!

И мы с обнаженными клинками в руках — я с кортеласом, а Блез с палашом — вошли, ожидая, что на нас в любой момент накинутся и тогда придется отступить, уничтожив при этом столько врагов, сколько получится. Но нет, внутренности замка встретили нас тишиной, и лишь откуда-то сбоку, из копны сена, раздавался мощный храп. Богами можно было поклясться — караульного. Блез покачал головой.

— Что делаем дальше, Лео?

План сложился у меня мгновенно.

— Берем кого-нибудь в плен, потрошим, узнаем о судьбе Головешки. Дальше освобождаем Теда или уносим с собой его тело. Мы не можем позволить себе бросить здесь Теодора даже в том случае, если он уже мертв! Что мы потом о себе будем думать?!

— Согласен полностью, — кивнул мой напарник. — Тогда нам туда. — И он палашом указал на самый большой дом, где света в окнах было больше всего.

Мы крались по спящему замку, стараясь все время держаться в тени. Осторожно проникли в дом, какое-то время пробирались по темному коридору, готовые отразить внезапный удар. Проходя мимо очередных дверей, а их в коридоре хватало, мы и услышали голос пьяного Головешки:

— Ты что, тупой?! Уже в который раз тебе говорю, я — лазутчик! А это все для маскировки!

Голос у него был злым и уставшим.

— Лазутчик, говоришь? Ну и что ты тут собрался разведывать?

— О боги! Ничего не собирался. Моей задачей было открыть ворота.

— А что, их когда-нибудь закрывали? Ладно, наливай. Да по полной, так, как у нас принято! В краю, где мужчины никогда не позволят надеть на себя женскую одежду, пусть даже ценой будет их жизнь!

Послышалось бульканье, а мы с Блезом переглянулись: что бы все это значило?

— Ну и за что выпьем на этот раз? — Язык у Головешки заплетался.

— Тут сразу и не вспомнишь, за что мы еще не пили. Давай за воинское братство. Стоп! Кажись, уже было. Теодор, может быть, ты что-нибудь предложишь? Только не за красивые наряды. — И говоривший издевательски заржал.

— Да что ты обо мне знаешь?! — Из-за дверей послышался такой звук, как будто Головешка со всей силы ударил по столу кулаком. — Да мы с Лео всего в две сабли корабли на абордаж брали!

«И когда это мы успели? — скептически подумал я. — Был случай, когда мне пришлось захватить корабль в одиночку. Немалый корабль — пинас, где команда далеко за сотню. Но тогда мне помог тробор. Хотя если быть честным, это я ему помогал. Вернее, не путался под ногами».

— Надеюсь, платья у вас при этом были друг другу в тон?

И следом заливистое — ха-ха-ха!

— Блез, входим! — решительно заявил я, пряча саблю в ножны, кипя от негодования и пинком открывая дверь.

Картина, которую мы увидели, после подслушанного разговора, была вполне ожидаема — Головешка порядочно во хмелю и не менее пьяный его собутыльник. А еще заставленный бутылками, жбанами и кувшинами длиннющий стол. Посередине на блюде лежал изрядно объеденный жареный поросенок, и целой у него оставалась только голова. И никаких тебе дыб, устрашающего вида клещей для вырывания органов, ржавых цепей с кандалами и всего прочего. Оружия — да, хватало: им все стены были увешаны. Сам Теодор не выглядел так, как будто его подвергли мучительным пыткам. Все в том же платье Рейчел с крупными яркими розами по подолу и лифом в складках, но на лице ни малейших следов косметики — Тед успел ее смыть.

Собутыльник Головешки походил на родного брата Блеза. Старшего брата, поскольку на взгляд ему было около сорока. Такой же светловолосый и светлоглазый, широкоплечий, что называется — с бычьей шеей. И длинным носом с горбинкой. Но сколько мне ни приходилось встречать соплеменников Блеза, все они именно так и выглядят. Что же касается носа, виконт Эскальзер объяснил его длину и горбатость следующим образом:

— Айсейнт — высокогорье, и, как следствие, недостаток кислорода. Отсюда такая форма.

Всем ведь известно — чем выше труба, тем сильнее тяга? Ну а дуга дает возможность увеличить, так сказать, протяженность ее дымохода. Как изогнутость режущей кромки у сабли. Обычная геометрия!

— О, Лео пришел! — обрадовался моему приходу Головешка. — О нем я сейчас и говорил. Блез, привет. Знаете, как раз за вами собрался идти. А это, — указал он на собутыльника, — Олаф Твердобородый.

— Какой Олаф? — переспросил я, полагая, что ослышался.

— Твердобородый. Он здесь хозяин всего. И замка, и земель вокруг. Да вы проходите оба, присаживайтесь.

Олаф не выглядел ни настороженным, ни напряженным. Все верно, оружие мы спрятали в ножны, а здесь, в краю суровых людей, вполне вероятно, двери именно так всегда и открывают — ударом ноги.

— Присоединяйтесь, — кивнул Олаф. — Только вы уж сами себе что-нибудь налейте: ночь, слуги спят. Там брага на меду, там эль, вон в том бочонке ром, — поочередно указывал он рукой. — Там и там джин и аквавит. Пиво, правда, закончилось, но вроде завтра должно дозреть, свеженького и попьем. Или вам хотелось бы мартини? — нейтральным голосом поинтересовался он, косясь на платье Головешки. — Увы, чего нет, того нет.

Блез хмыкнул, уселся за стол и, освобождая на нем место, широким движением руки сбросил перед собой все, что под нее попалось. Он — уроженец Айсейнта, ему известны законы здешнего этикета, и потому я в точности повторил его действия. Олаф одобрительно крякнул.

— Ты, я так понимаю, чужеземец, — посмотрел на меня Твердобородый. — Ну а ты наш, — перевел он взгляд на Блеза.

— Истину говоришь. — Блез кивнул, наполняя кружки до краев элем. — Это чтобы горло промочить, перед тем как начать бражничать нормальным питьем, — пояснил Блез для Олафа, на что Твердобородый крякнул снова: мол, все правильно!

— Дай я угадаю, из каких ты мест, — сказал он. — Сдается мне — из Гарданики, уж больно выговор похож.

— Все так и есть, — кивнул Блез.

— Из какой-нибудь глухой деревни высоко в горах.

— Это еще почему?! — оскорбился тот.

Вообще-то Блез — сын главы клана, а его принимают за деревенщину.

— Ну и откуда еще? Бороды в косы лет пять уже не заплетают, хорошо хоть бусинами украшать не стал. — И Твердобородый погладил собственную, больше всего похожую на шкиперскую.

Блез говорил, что его на родине ровно столько и не было. «Многое за этот срок здесь изменилось! Бороды в косы не заплетают, в воротах калитки делают, а всех незнакомцев не пытаются убить, едва только увидят», — размышлял я, одновременно осушая кружку. Вслед за Блезом поставил ее на стол со всего размаха: здесь так принято, достаточно посмотреть на глиняные черепки на полу, все ими завалено.

— Получается, это вы лазутчика и послали?

Блез кивнул, а сам Олаф пустился в воспоминания:

— Смотрю, в замке новая девица объявилась. Шлюховатая с виду, но смазливая!.. А как она шла! Мм!.. — Твердобородый закатил глаза. — Кто такая? Почему не знаю? Дай, думаю, познакомлюсь. Ну я ее по заднице всей пятерней раз! И тут мне кулаком в морду прилетает. Да неплохо так, аж качнуло, — потрогал он припухлость на щеке.

— Его Счастливчик Леонард бить учил, — пояснил Блез, указывая на меня кружкой. — У него самого удар с правой — как лошадь лягнет копытом! Никому еще устоять не удавалось.

«Нелишнее предупреждение, — подумал я. — Если ты так с Рейчел пожелаешь познакомиться, не миновать тебе зубы по всему замку собирать!»

— Ну а дальше мы уже разговорились, — продолжил Олаф. — Ладно, давайте выпьем, а потом ваш лазутчик сагу еще раз споет, про Рейрика Дубоголового. Нет, какие же все-таки в старину саги складывали! Не чета нынешним! На что я человек не сентиментальный, но даже из меня слезу вышибло.

Я посмотрел на Головешку, который успел заснуть, упершись лбом в столешницу: на выпивку он слаб.

— Уже в третий раз засыпает, — пожаловался Олаф. — Если не в четвертый. В последний — на самом интересном месте. Когда Рейрик со своей дружиной напал на купеческий корабль, у которого все трюмы были забиты молоденькими невольницами. И вот опять. Лазутчик! — окликнул он Теодора, но Головешка лишь что-то невнятно промычал во сне.

То, что Головешке откуда-то известны слова древней саги, пусть никогда прежде он в этих краях не бывал, меня нисколько не удивило. Его вполне хватит и на то, чтобы прямо на ходу их придумывать: он тот еще лгун. Но сюда следовало привести Рейчел, Мэри и остальных — зачем им мерзнуть в лесу возле костра? К тому же тробору следует отогреться. Боги только и знают, что у него в голове. Померзнет-померзнет, и придет ему мысль нас бросить, а на тробора у меня особые надежды. Да и пожитки в таком случае придется нести на себе, ибо с деньгами у нас худо и купить вьючных лошадей не на что. Хотя трудно разобраться, где именно у тробора находится голова, ведь представляет он собой шар с тремя суставчатыми ножками. Ходилками, как называет их Казимир.

— Ладно, пойду за остальными схожу, — поднимаясь из-за стола, сказал я. — Вам тут и без меня есть о чем поговорить.

— Сходи, — согласился Олаф. — Только ты вот что, Леннарт Фартовый, калитку в воротах поплотнее за собой не забудь прикрыть. Заметет к утру, придется откапывать.

— Меня зовут Счастливчик Леонард.

— Вот и я о том же. Ну что, Блез, наливай? Чтобы, так сказать, смазать ступицу колеса нашей беседы.

— Лео! — Завидев внезапно показавшегося из темноты меня, Рейчел вместо того, чтобы вздрогнуть от неожиданности, бросилась мне на шею. — Сердце мне подсказало, что это ты! А почему один? — заглядывая за спину, спросила она. — Где Головешка?

— Под лавкой валяется. — Когда выходил из зала, Тед сполз именно туда.

— О боги! Его убили?! Но Блез еще жив?!

— Если не поторопимся, окажется там же.

Не знаю, что там у Олафа насчет твердости бороды, но на выпивку он крепок.

— Бросаем все здесь, и вперед, ему на выручку! — воскликнул виконт Антуан, заодно проверяя, насколько легко выходит из ножен шпага.

Казимир, который предпочитал всему другому оружию, сколько ему ни предлагали, мотыгу, с готовностью перекинул ее из руки в руку.

— Вещи-то зачем бросать? — пожал плечами я. — Сейчас сани к тробору прицепим, и тогда уже в замок.

— Лео, ты что?! — возмутилась Рейчел. — Вдруг Блез из последних сил держится?! А мы тут барахлом озабочены!

Согласен, вполне возможно, что в случае с Блезом дело именно так и обстоит.

— Да успокойтесь вы наконец! Все живы-здоровы, и в замке врагов нет. Более того, мы найдем в нем приют. Думаю, отдохнем какое-то время, ну а затем уже дальше в путь.

Несколько раз я успел пожалеть, что не уговорил Блеза подождать до весны, насколько тогда все было бы проще. Но кто же мог знать, что зимы здесь настолько суровы? И как хорошо было бы остаться в замке до теплых времен.

Когда добрались до замка, рассвело полностью. Народу теперь хватало, но особого ажиотажа своим появлением мы не вызвали. Наверняка по той причине, что его хозяин Олаф всех предупредил.

— Значит, так, — начал распоряжаться я. — Идите вон в тот дом, где крыша похожа на длинное седло. Обогреетесь, а заодно вас накормят. И не забудьте захватить с собой тробора, ему тепло тоже будет не лишним.

— Господин Леонард, а что делать с Барри? — спросила Мэри.

Барри — бойцовый пес древней калхнийской породы. Огромный и покрытый густой шерстью. Вот кто переносил морозы легко, главное, покормить вовремя.

— Ничего не делать, Барри сам о себе позаботится.

Наверняка он узнает, где находится кухня, куда раньше всех остальных. И сразу же направится туда с визитом. С поварами, с его-то размерами, общий язык найдет легко. А спать он может прямо на снегу.

— Пойдем, милая, познакомлю тебя с Олафом, — подхватывая Рейчел под руку, сказал я.

Ей не мешало бы отдохнуть, но вначале необходимо представить хозяину замка. Иначе придет тому в голову познакомиться с Рейчел таким же образом, как и с Головешкой, и тогда, опасаюсь, замок станет бесхозным.

Блез еще держался. Он вообще выглядел молодцом, разве что раскраснелся. Но в зале за время моего отсутствия изменилось многое — теперь за огромным столом свободным оставалось единственное место. Все остальные занимали, что нетрудно было сообразить, воины дружины Твердобородого. Но было поздно что-то уже менять.

— О, Леннарт вернулся! Так понимаю, это твоя леди? — увидел нас Олаф.

— Именно. Причем законная.

Я обвел предупреждающим взглядом заросшие бородами и покрытые шрамами хмурые лица его воинов. Куда уж законней, если мы с Рейчел прошли обряд бракосочетания целых пять раз. Четыре из них вынужденно, и пятый, не так давно, по обоюдному согласию.

Затем, держа Рейчел под локоть, подошел к свободному месту. Ухватив за воротник какого-то типа с бритой по бокам головой, где виднелись татуировки драконов, и косицей на затылке, потянул на себя и, освобождая место, швырнул куда-то за спину.

— Здесь будет сидеть моя леди!

Суровые края, и порядки в них суровые. Но мне они начинали нравится, ибо позволяли обходиться без лишних слов.

— Зря, наверное, — пожал плечами Олаф.

— Это еще почему?

— Бьерн Медвежья Лапа — берсерк, он сам привык так делать.

— Берсерк — это кто?

— Сейчас все поймешь. Лучше бы ты Сигмара Козьи Потроха, он все-таки попроще, — указал Олаф подбородком на воина, который находился по левую руку от Рейчел.

Наверное, действительно зря. Но раскаиваются в своих поступках только слабые люди, а показывать слабость в создавшейся ситуации категорически было нельзя. Меж тем Бьерн, сидя на полу, очумело покрутил головой по сторонам, соображая, что с ним произошло, заглянул в кружку, которую продолжал держать в руке и чье содержимое вылилось при падении, зачем-то понюхал ее, отбросил в сторону… После чего стал подвывать, сначала тихо, а потом все громче и громче. Глаза у него при этом наливались кровью.

— Сейчас начнется! — с тяжелым вздохом сказал кто-то.

Пришлось встать.

— Олаф, — послышался за спиной голос Блеза. — Сейчас ты увидишь то, о чем тебе и говорил, — ну как лошадь копытом!

Лошадь не лошадь, но кулаком в челюсть Бьерна я приложился знатно. Не хватало еще, чтобы в мужских разборках пострадала Рейчел.

— Гляди-ка, не солгал! Медвежью Лапу, и с одного удара! Ладно, закиньте его на лавку, — распорядился Твердобородый. — Фартовый, а тебе и впрямь подходит твое имя — Леннарт.

— Меня зовут Счастливчик Леонард.

— Вот и я о том же, если судить по твоей красавице-леди.

Рейчел покрылась румянцем и смущенно захлопала ресницами.

— Да может быть, она нам тост скажет? Из уст такой красотки любой из них покажется божественным, — все не успокаивался Твердобородый.

Я посмотрел на Рейчел: только если сама пожелаешь.

— Я буду кратка, — поднимаясь на ноги с кружкой в руках, сказала она. — Прежде чем оказаться здесь, мне довелось побывать во многих странах. Так вот, мне есть с чем сравнивать, и Айсейнт — это земля настоящих мужчин! Настоящий мужчина — это мужество, и все вы здесь — его олицетворение!

Правда, осушать кружку с элем не стала, отпив из нее лишь глоток.

— Браво, леди! — Рев за столом был таким, что потолок вздрогнул, а откуда-то издалека донесся встревоженный лай собак.

Ну а мне в очередной раз с горечью пришлось вспомнить о постигшей меня беде, когда при переправе через горную реку умудрился потерять оберег: Рейчел за время тоста успела посмотреть на всех, но особенного взгляда, как мне показалось, удостоился именно Олаф.

Появился из-под лавки Головешка в мужской одежде, которую я предусмотрительно захватил с собой и, проходя мимо, закинул ему туда.

— О, лазутчик! — обрадовался Твердобородый. — Рад видеть тебя именно в таком образе. Надеюсь, теперь надолго?

Тед поморщился то ли от боли в трещавшей по швам голове, то ли при воспоминании о том, что ему пришлось напяливать на себя женское платье, и ответил коротко.

— Навсегда!

— Неплохой повод для того, чтобы выпить, — кивнул Олаф. — Да, Леннарт, — продолжил он после того, как все выпили. — Чтобы у тебя не сложилось о нас превратное представление, делаю тебе вызов.

— Да сколько угодно! — отмахнулся я. — Выбор за тобой — кулаки, ножи, мечи, секиры, копья, молоты и что там у все еще есть.

Как мне продолжало казаться, Рейчел поглядывала на Олафа с особенным интересом. Если так пойдет и дальше, придется отобрать у Казимира мотыгу и вонзить ему в башку в качестве превентивной меры.

«Проклятый оберег! — Я едва не скрежетал зубами. — Как же не вовремя он потерялся! И как бы он мне пригодился сейчас!»

Тот представлял собой элекит — драгоценный камень размером с вишню. Но ценность его была в другом — в уникальной способности. Оберег нагревается, когда у одного из супругов возникают блудные мысли. Не сами по себе блудные, а когда мужа или жену они начинают одолевать по отношению к постороннему человеку. И даже жечь кожу, когда мысли оборачиваются в дело. Подобного у нас с Рейчел еще не случалось, но элекиты были залогом того, что и не произойдет. Элекиты имелись у нас у обоих, пока свой я не потерял. Какое-то время тщательно скрывал этот факт, но все тайное однажды становится явным. Тогда-то я и предложил супруге носить элекит по очереди.

— Еще чего! — сказал она. — За себя я уверена, а за тобой глаз да глаз нужен!

Теперь всем понятно мое состояние?

— Нет, Леннарт, мечи и секиры нам не понадобятся, — мотнул головой Олаф.

— А что тогда?

— Вот это! — Твердобородый щелкнул ногтем указательного пальца по серебряной кружке так, что она зазвенела подобно колоколу.

— На кружках биться будем? — продолжал недоумевать я.

— Можно сказать и так. Слабо тебе потягаться со мной — кто больше выпьет?

— Олаф, может, проще на секирах или мечах? Я Лео знаю, поверь мне, так будет лучше! — Блез говорил негромко, но до моего места долетало каждое его слово.

— Ха! А знаешь ли ты, почему меня прозвали Твердобородым? Да потому что никто еще не смог заставить меня согнуть ее об стол, сколько бы я ни выпил и с кем бы я не тягался. Олаф Твердобородый не какой-нибудь там лазутчик!

Головешка к тому времени, залпом выпив ковш медовой браги, снова спал под лавкой, собрав в комок платье Рейчел и удобно пристроив на нем голову.

— Да верю я тебе, Олаф, верю, тут в другом дело, — продолжал убеждать его Блез. — Лео, если выпьет много, становится подобен Бьерну Медвежья Лапа, причем надолго. А когда проспится, и сам ничего не помнит. Говорю же тебе, лучше на секирах. — И он потрогал свой немного свернутый на сторону нос.

— Лео?! — Как выяснилось, Рейчел слова Блеза слышала тоже.

Я лишь отвел глаза: сказать в свое оправдание нечего. Случилось такое единственный раз, но Блез прав полностью — ничего не помню, что со мной было. Даже почему у него оказался свернутым нос.

— Ну так что, Леннарт, принимаешь мой вызов? — отмахнувшись от Блеза, спросил Олаф Твердобородый.

Подумав немного, я кивнул. Если уж Блез не смог его убедить биться оружием, вряд ли удастся мне.

— Принимаю. Единственное… тебе нужно прийти в себя, иначе мы будем в неравных условиях.

— Благородный поступок, — сказал он. — Значит, так, сегодня-завтра я воздерживаюсь, ну а послезавтра приступим.

— Договорились. Пойдем, любимая. Ночь получилась бессонной, и не самое ли время отдохнуть?

— Козьи Потроха, покажи моим дорогим гостям их покои, — распорядился Олаф. — И не забудь, Леннарт: послезавтра здесь же и в этот час.

Покои оказались достаточно хороши — светло, тепло, просторно и мягкая постель: что еще нужно? Но меня по-прежнему продолжал мучить интерес Рейчел к Олафу. Сама Рейчел сидела у окна и расчесывала влажные после купания волосы. Я ходил из угла в угол, все не решаясь начать так интересующий меня разговор. Наконец не выдержал:

— Рейчел, а тебе не кажется, что ты на Олафа пялилась?

— И вовсе я на него не пялилась, еще чего!

— Но я же видел!

— Некоторые люди видят и эльфов с крылышками, но разве они существуют?

— Эльфы — это другое!

— А тут что?

— А тут ты на него пялилась!

— Ну посмотрела раз-другой, любопытно же! А ты сразу — пялилась.

— И чего в нем любопытного?

— Интересный мужчина, вот и все. Кстати, ты свой оберег так и не нашел? — с невинным выражением лица поинтересовалась она.

Понятно, что я вскипел.

— Сейчас я твой у тебя заберу!

— Ну и забирай. Я и сама его отдам. — И он руками Рейчел переместился с ее груди на мою. — Милый мой Леннарт Фартовый, перестань забивать себе голову тем, чего нет, и пошли спать. Известно мне, когда именно ты становишься нервным, и сейчас тебе помогу. Я и сама начинаю нервничать, ведь у нас с тобой давненько не было возможности уединиться!

— Я — Счастливчик Леонард!

— Знаю. Только Леннарт мне тоже нравится, потому что на языке народа Блеза это имя означает «отважный». А ты у меня такой и есть.