Мужчина, которого предала женщина

Владимир Колычев, 2010

Нелегкое это дело – из нерешительного, робкого обывателя превратиться в крутого парня. У Валентина Полунина получилось. Но для этого ему пришлось пройти через лагерные унижения, а потом бежать из зоны, примкнув к группе без вины осужденных спецназовцев… А вот бизнесмен Тихоплесов, из-за которого Валентин прошел все эти круги ада, благоденствует. Мало того, к нему ушла Дарьяна, жена Полунина. Что же сделает крутой парень, каким стал Валентин? Будет мстить: за поруганную честь, за разбитую любовь. И помогут ему новые друзья-спецназовцы. Тем более что у них свой счет к человеку, продававшему оружие чеченским боевикам…

Глава 7

Удивительное дело, бомж Семыч не обманул: коридоры Лефортовской тюрьмы действительно были застелены ковровыми дорожками. Правда, лежали они здесь не столько для комфорта, сколько для бесшумного передвижения, чтобы в камерах не слышно было, что по коридору кого-то ведут. Да и надзиратель, наверное, мог тихонько подкрасться к дверному глазку, чтобы наблюдать за арестантами.

Валентину не приходилось бывать в Бутырке, и он не знал, где условия содержания лучше. Да и в Лефортове он только собирался побывать. Его вели по длинному, выкрашенному блеклой голубоватой краской коридору. Звенели кастаньеты, как назывались ключи, которыми надзиратели открывали двери решетчатых перегородок между блоками. А еще Валентин услышал металлический треск, донесшийся до него из глубины извилистого коридора. Его тогда сразу же засунули в специальный «стакан» — углубление в стене, откуда он не мог видеть, кого под конвоем провели мимо него. Он уже слышал, что внутренняя изоляция в Лефортове серьезная — из арестантов здесь можно было увидеть только своих сокамерников.

Но вот он миновал длинный извилистый путь и оказался перед железной дверью своей камеры. Если там такая же переполненность, как и в Бутырской тюрьме, то… Валентин усмехнулся с легким пренебрежением к себе. Никак ему не наказать Семыча за обман, слишком уж у него коротки руки. Да и духу не хватит. К тому же винить во всем он должен самого себя…

На следующий же день после разговора с соседом по КПЗ Валентин сообщил следователю, что стал жертвой преступника, поставляющего оружие чеченским боевикам. Он тщательно продумал каждое свое слово, поэтому его речь произвела впечатление. Он дал подробные показания, после чего, как и предполагалось, его этапом отправили в Лефортовскую тюрьму. Здесь в ближайшее время с ним встретится следователь ФСБ, и он должен будет подтвердить свою историю. Арестуют Тихоплесова или нет, но дело уже сделано, и Валентин добился своего. Он прокукарекал, а там хоть и не рассветай… Лишь бы только овчинка стоила выделки.

Надзиратель открыл камеру, солдат-конвоир отвел Валентина от стены, после чего легонько подтолкнул его в спину.

Здесь действительно обращались к заключенным на «вы», но скорее это было проявлением строго официальной небрежности, чем изыском вежливости.

Затаив дыхание, Валентин вошел в камеру. Глаза не закрыл, хотя хотелось. Он просто опустил их долу. Сейчас поднимет их и увидит мерзкие морды прожженных неволей уголовников. И молча, про себя проклянет Семыча…

Первое, что выяснил Валентин, — в камере не воняло — ни туалетом, ни грязными телами, ни табачным дымом. А подняв глаза, он увидел двух арестантов. В спортивных костюмах они сидели за столом и мирно играли в шахматы. Валентин своим появлением оторвал их от дела, но не похоже было, что это их расстроило.

Одного заключенного Валентин узнал сразу. Это был сухощавый, крепко скроенный мужчина средних лет, которого обвиняли в убийстве мирных чеченских жителей. Его недавно показывали по телевизору, и еще тогда Валентин подумал, что этот человек относится к своей незавидной участи с философским спокойствием. Спокойная полуулыбка, проницательно-ироничный взгляд… Именно так он смотрел на Валентина и сейчас. Круглое лицо, слегка выпуклый лоб, низкие горизонтальные брови, нос крупный и настолько рыхлый, что казалось, будто крылья носа так же легко отделить от его спинки, как одну мандариновую дольку от другой. Но, глядя на этого мужчину, вряд ли бы кто решился произвести такой эксперимент. Хоть он и производил впечатление человека добродушного, но вместе с тем в нем чувствовалась недюжинная сила духа, которая делала его опасным противником для возмутителя спокойствия.

Второго арестанта Валентин никогда не видел. Массивная шарообразная голова, крупные блестящие залысины, насмешливый с наглецой, но совсем не агрессивный взгляд маленьких, глубоко посаженных глаз, полные щеки, двойной подбородок, плечи широкие, но подернутые лишним жирком, заметный живот. На вид ему было лет тридцать пять.

— Ну, вот и третий объявился! — поднимаясь со своего места, приветливо улыбнулся он.

Руку Валентину он подавать не стал, но показал на койку, куда он мог положить матрас и завернутое в нем белье. В камере было всего три кровати, и трудно было ошибиться в том, какая из них свободная, но этикет должен быть соблюден.

Валентин ярко улыбнулся, радуясь, что арестанты не пытаются качать права и давить на новичка. И сама камера впечатляла. Пусть и не очень большая, зато трехместная, с бочкообразным потолком, у каждого арестанта своя койка. Палас на полу, ковры на стенах, репродукция Веласкеса «Венера с зеркалом», двухкамерный холодильник с телевизором на нем. Не жарко здесь и не холодно, дышится легко, хотя и не свободно. Расстелить бы сейчас матрас, расправить постель и спать, спать…

— Можно и на троих сообразить, — улыбнулся военный. — Только нет ничего. И нельзя.

— Да я и не буду, — в тон ему ответил Валентин.

— Что, зашился? — весело спросил мужчина с шарообразной головой.

— Что-то вроде того. Я, когда выпью, буйным становлюсь.

— За это не сажают… Кстати, меня Тимофей зовут.

— Алексей, — представился военный.

Никто из них не подал Валентину руки, но все равно обстановка располагала к теплому общению.

— А я вас знаю… То есть по телевизору видел, — обратился к сухощавому сокамернику Полунин.

— Леша, да ты у нас знаменитость! — засмеялся Тимофей, но военный осадил его спокойным движением руки.

И пристально глядя на Валентина, спросил:

— И поверил тому, что по ящику говорили?

— Э-э, нет…

— Значит, поверил, — сделал свой вывод Алексей.

А ведь он был прав. Валентин действительно поверил в убийство мирных жителей. Дарьяна, кажется, разубеждала его в этом…

— Да нет, нет! — мотнул головой он.

— Ты с Лешей не спорь, — посоветовал ему Тимофей. — Он у нас людей насквозь видит. Только бояться его не надо. Он не следователь, вину из тебя вытаскивать не будет.

— А чего ее вытаскивать? — присев на краешек скамейки, обескураженно пожал плечами Валентин. — Вся моя вина на виду. Я человека убил. По пьяной лавочке.

— Наверное, этот человек был полковником ФСБ? Или майором?

— Нет, просто курьером.

— Курьер ФСБ, дипломатическая почта? — потешался Тимофей.

— Нет, курьер из интернет-магазина.

— Он что, шпионскую технику распространял?

— Нет, водку.

— Водку? А разве это не шпионская техника? Водка, друг мой, самая что ни на есть шпионская техника… А если серьезно, это не аргумент, чтобы к нам попасть.

— Ну, я на фирме работал, мой босс оружием занимается, так я видел, как он гранатометы чеченским боевикам продавал! — выпалил Валентин. — Ну, на видео кто-то снял…

Это был один из тех нередких, увы, для него случаев, когда человек сначала говорит, а потом вспоминает про мозги.

— Это правда? — спросил Алексей, невозмутимо, но внимательно посмотрев на Валентина.

— Да, правда…

Под его взглядом Валентин вдруг почувствовал себя нашкодившим школьником перед строгим, но справедливым директором. Возникла ничем, казалось бы, не обоснованная потребность оправдаться перед ним.

— А может, не совсем?

— Ну, его самого в кадре не было, но я видел там человека, который на него работает.

— Кого его?

— Ну, моего бывшего босса…

— Так продавал он оружие чеченам или нет?

— Да я точно не скажу. Может, и не было ничего… Но мне кажется, что было. Он же оружием занимается, ну, охотничьи ружья там, все такое…

— Снайперские винтовки?

— Ну, для охоты. «Тигр», например.

— Почему только «Тигр»? Я еще про «Сайгу» знаю.

— Ну, «Сайга» тоже. Просто вы про снайперские винтовки сказали, а я про «СВД» вспомнил. «Тигр» — это фактически и есть снайперская винтовка Драгунова. «Сайга» тоже на базе «калашникова», но не совсем то. Хотя, конечно, «Сайга» — это вещь…

— Я вижу, ты разбираешься в оружии, — одобрительно кивнул Алексей.

— Да так, немного. Я же компьютерщиком на фирме работал, заявки там, рекламации — все через меня…

— И то, что твой босс оружие в Чечню поставлял, тоже через тебя?

— Да нет. На видео было. Только его самого там не было…

— А может, не было ничего? — засмеялся Тимофей. — Может, нарочно эту басню придумал, чтобы в Лефортово попасть.

— Да нет, правда было! — не желал сдаваться Валентин. — Только он сказал, что это компромат на кого-то был. И он этот компромат на компьютере у себя держал…

— А на кого компромат? — строго спросил Алексей.

— Ну, на человека, который на него работает. Дескать, чтобы им легче управлять было. Но я не поверил. Я знаю, он правда оружие в Чечню поставлял. Он такой!..

— Какой такой? Он что, лично перед тобой оправдывался? — с едкой насмешкой спросил Тимофей.

— Нет, перед моей женой. Она у него главным бухгалтером работает. — Валентин чувствовал, что язык его метет как электровеник, но шнур из розетки выдернуть не получалось. — Я ей рассказал, а она у него спросила. Он ей сказал, что к этой сделке он не причастен.

— Дура… Э-э, не совсем умная у тебя жена. Я бы своего главбуха за такие вопросы враз бы уволил… А твой босс как поступил?

— Бывший босс.

— Значит, обоих уволил.

— Да нет, только меня… Жену он приблизил. Я бы даже сказал, чересчур…

Валентин решил остановиться, но занозистый Тимофей подстегнул его:

— Что, заехал к ней в гости… Э-э, в смысле соблазнил?

— Да, она замуж за него выходит.

— Фью!.. Ловко ты, парень, сообразил. И в Лефортово попал, и боссу своему бывшему подгадил…

— Да нет, там правда гранатометы на видео были, и боевики бородатые…

— А убил ты кого?

— Я думал, мой босс киллера нанял, думал, что киллер ко мне пришел, а это просто курьер был. А я пьяный был, ничего не соображал. Даже не помню ничего. Очнулся в обезьяннике, весь в крови…

— Лихой ты пацан, я посмотрю. Чуть что, сразу за нож! — засмеялся Тимофей. — Ты знаешь, я однажды тоже чуть на одного с ножом не набросился. Пьяный был; правда, все помню. И убить хотел. Ну, не то чтобы по-настоящему хотел, но мог бы и зарезать. Если бы вовремя не остановился… Беда у меня, брат. На армянке я женился. Я таких красивых армянок никогда не видел. Да что там армянок — славянки не такие красивые. Карина в Москве родилась, выросла здесь, армянским только со словарем владеет. Думал, нормально все будет. Ан нет, браток, такое ля началось!.. Сначала дядя Ашот с тетей Арминой и весь их выводок, затем брат Роберт, затем сестра брата теткиной племянницы… Одни приезжают, другие уезжают, третьи не успевают уезжать, короче, не дом, а перевалочный пункт какой-то. Я за голову хватаюсь, Карина смотрит на меня, сама уже не рада, что родни так много. Да и какая там родня, седьмая вода на киселе, она никого и в глаза не видела. А они все едут-едут… Когда появился брат осла соседского мальчика, я не выдержал. Этот баран еле ноги унес. И что? А ничего!.. Я сейчас здесь, а в доме у меня хаос. Я здесь, можно сказать, на отдыхе, да, Леша?

— Ну, спокойно здесь, — кивнул военный. — Только скучно.

— Я слышал, там вас пятеро было, ну, в группе, — заискивающе посмотрел на него Валентин.

— Пятеро. И что?

— Капитаны, лейтенанты, прапорщики.

— Капитан один был. Старший лейтенант, лейтенант, и нас двое прапорщиков, я и Ваня Казымов. А что?

— Значит, вы прапорщик?

— Бывший. А чего на «вы»? Прапорщиков боишься? — усмехнулся Алексей.

— Да нет.

— В армии служил?

— Нет. Военную кафедру окончил, лейтенант запаса.

— Лейтенант запаса — это сила, — беззлобно, но с иронией сказал Алексей.

— А портянки нюхал? — спросил Тимофей.

— Ну, сборы были… Только мы в носках ходили, так удобней.

— В носках удобней?! Сразу видно, что не служил. А я два года у дяди Васи отбарабанил. Леша у нас прапорщик, а я до старшины дослужился, тоже ничего, да, Леша?

— Ты, Тимоха, молодец, с тобой в разведку можно, — поощрительно улыбнулся прапорщик.

И с сомнением посмотрел на Валентина. Ты, дескать, хоть и лейтенант, но вряд ли на тебя можно положиться.

— А у дяди Васи — это где?

— Ну ты точно пиджак. Войска дяди Васи — это ВДВ, воздушный десант, понял? Кто не прыгал с парашютом, тот не знает запаха страха… Леша, сколько у тебя прыжков?

— Много. А толку? Отсюда с парашютом не спрыгнешь.

— А надо?

— Говорю же, скучно здесь… Только ты не думай, сбегать я не собираюсь. Узнаю, какой срок навесят, тогда и будем думать.

— Может, оправдают?

— Нет, — уверенно мотнул головой Алексей. — Это политический заказ. Нас на заклание бросили.

— Ну да, сначала в пекло, потом на заклание. Вот такая у нас страна! — горько протянул Тимофей.

— Страна здесь ни при чем. Просто карта так легла.

— Ты же не хочешь, чтобы вас всех картой придавило?

— Нет… Ты давай конем ходи.

Благодушно подмигнув Валентину, Алексей повернулся к шахматной доске.

— Почему именно конем?

— Потому что я этого хочу.

— Ну, нет! — засмеялся Тимофей. — Я офицера против тебя двину!

— А зря. Не всякий офицер выше меня. И твой офицер меня не пугает… Шах тебе, Тимоха. И мат!

— Ну и хитер ты, Леша! Купил меня своим конем!

Все это Валентин слушал вполуха. Никто не обращал на него внимания, и он спокойно раскатал матрас, заправил постель, лег поверх одеяла. Спортивный костюм у него теплый, хорошо в нем, комфортно. И тело после бани чистое, не зудит, не чешется. Есть, правда, хочется, но скоро ужин; говорят, в Лефортове неплохо кормят, да и в сумке лежит кусок сала и пачка печенья. Надо будет с сокамерниками по-братски все разделить. Но это потом, потом…

Валентину очень хотелось спать. Он засыпал, наслаждаясь покоем тесного, но, как ему казалось, уютного помещения. Чисто здесь, не воняет; ни в душу никто не пытается лезть, ни в тело… Спасибо Семычу, что подсказал, как попасть в Лефортово…