Современное банковское дело. Общий курс

Владимир Кашин

Фундаментальный учебник, в котором показано, каким образом банкам и банкирам удалось «подняться над рынком» и добиться принятия выгодных для себя особых норм и правил деятельности. В данном учебнике также рассказывается о том, что нужно сделать, чтобы вернуть банкиров в рынок и вынудить их работать на благо общества, а не только для их личной выгоды.

Банкиры, банки, банковское дело

Некоторые общие определения

Но, прежде, чем перейти в рассмотрению всех этих вопросов, необходимо разобраться с одним общим заблуждением, которое распространено настолько сильно, что оно стало даже «законом» при разработке всех остальных законов рыночной экономики.

Это — непонимание самой сути нынешней экономической среды и субъекта, определяющего ее движение. Обычно говорят: «рыночная экономика», «юридические и физические лица». И есть много регулирующих экономику и общественную жизнь законов, в которых пишут — «юридические лица» или «субъекты хозяйственной деятельности», под которыми опять же понимают «предприятия» или «юридических лиц».

Но, на самом деле, нет «просто рыночной экономики», и нет юридических лиц как самостоятельных хозяйствующих субъектов.

Начнем с рыночной экономики. Таковой является всякая хозяйственная система, в которой продукты деятельности людей обмениваются как «товары». Но товарами могут обмениваться между собой первобытные племена, соседские общины, острова, князи и бароны, государи, государства, и т. д. И все это — принципиальные разные экономические системы, в которых действуют разные экономические законы и которые развиваются разными стимулами и по разным траекториям. Между некоторыми из них иногда нет вообще ничего общего.

Поэтому мы должны понимать, что, когда мы называем нынешнюю систему хозяйствования «рыночной экономикой», это не означает ровно ничего. Это — все равно, что мы ничего не сказали. И потому с таким определением работать просто нельзя. Оно годится для всего, и оно не годится ни для чего.

Прежде было правильное научное определение — которое потом, в хаосе «перестройки», потеряли. Это — «капиталистическое товарное производство». Главное в нем — две вещи.

Первая — что производство ведется с расчетом на продажу произведенного продукта (а не на его потребление, например). И вторая — что такое производство организуется капиталистом, собственником средств производства, которые он приобретает на свой капитал, и который использует в этом производстве труд наемных работников.

И самое важное, что вытекает из этого определения, это то, что в основе такой системы хозяйствования находится фигура капиталиста. От него — всё зависит, и именно он — должен быть центром любого регулирования, стимулирования, ориентирования, планирования, и т. д.

А капиталист, собственник капитала — это человек. К. Маркс потом выявил его раздвоение: на капиталиста-собственника и капиталиста-предпринимателя (доход первого — процент или дивиденды, второго — предпринимательский доход, прибыль). Но если собственником капитала может быть и юридическое лицо, или даже государство, то предприниматель, всегда и везде — конкретное физическое лицо, конкретный живой человек.

Й. Шумпетер потом пошел еще дальше. Он прямо указал, что единственной движущей силой капиталистического метода хозяйствования является капиталист-инноватор, предприниматель-инноватор. То есть — опять конкретный живой человек. И он еще предсказал, что общество, которое потеряет такого человека — капиталиста, предпринимателя, инноватора, неизбежно скатится к системе планового хозяйствования, к социализму.

И вот, если взять пример современной России, то мы видим, что во всех действующих в РФ законах, во всех планах и программах развития — сплошь одни юридические лица. Вы не найдете там людей — предпринимателей, инноваторов. А это означает, что мы воссоздаем — как экономику юридических лиц — экономику социализма, плановую экономику.

И в СМИ у нас, когда упоминаются те или предприятия, компании, банки, то почти никогда не указываются имена их собственников, их хозяев. У них — Майкрософт Билла Гейтса, «Эппл» — Стива Джобса, «Амазон» — Джеффа Безоса, группа компаний «Вёржин» — Ричарда Бренсона, «Тесла» — Илона Маска, «Али-Баба» — Джека Ма, и т. д. У нас — всякие «торги» и «промы», «госстрахи», «горздравы» и «продмаги», неизвестно кому и на каким основании принадлежащие.

Правда, есть некоторая статистика, которая утверждает, что во многих отраслях у нас по-прежнему преобладает государственная собственность. На пример, в сырьевой сфере — «Газпром» и «Роснефть», в ВПК — «Ростехнологии», в банковской сфере — Сбербанк, и т. д.

И формально — так и есть. По оценкам некоторых экономистов, доля государства в экономике у нас — не менее 70%. А в отдельных отраслях — и более!

А зачем тогда все эти разговоры о рыночной экономике? Для прикрытия? Но «прикрытие» — это не инструмент развития, это инструмент — забалтывания развития. Ведь, действительно, если всё так и есть, то зачем кого-то и как-то стимулировать, придумывать всякие налоговые льготы и кредитные преференции, тогда всё достаточно — надо просто отдавать приказы и следить за неуклонным их исполнением.

Можно предположить, что на деле в РФ реализуется концепция некоторого симбиоза государственной экономики и рыночным методов управления ею. Государственное хозяйство — но без плана, рыночные методы стимулирования развития — но без фигуры частного предпринимателя. К сожалению, пока этот симбиоз особыми успехами похвастаться не может.

Если же говорить о мире в целом, то правильное определение современной рыночной экономики — финансовый капитализм, ФК. Финансовый капитализм — в отличие от промышленного капитализма — это система хозяйствования, в которой совершаемые финансовые операции по своим объемам абсолютно превышают объемы производства товаров и услуг производственного характера.

В настоящем учебнике «современная рыночная экономика», или, просто «рыночная экономика», означает — финансовый капитализм. При этом, когда речь идет об анализе развития банковской системы в довоенном периоде, под «рыночной экономикой» понимается промышленный капитализм (если прямо не указано иное).

Феноменом современной экономики является также преобладание корпораций — крупных компаний и объединений предприятий. Немалое число из них создано или управляется предпринимателями — известными фигурами в деловом мире, но многие из них уже давно находятся под управлением профессиональных менеджеров.

Пока баланс между теми и другими — сохраняется, но в целом бизнес становится все более инертным, более косным, менее восприимчивым к нововведениям инновациям. Китай и некоторые страны представляют в этом отношении замечательное исключение.

Итак, дадим теперь определение предпринимателя. Предприниматель — это человек (конкретное, «живое», физическое лицо), который осуществляет коммерческую деятельность самостоятельно, в кооперации (в группе, в партнерстве) с другими предпринимателями или через создаваемое им юридическое лицо (компанию, фирму, общество, банк, и т.д.).

Теперь — что такое эти «юридические лица» (мы здесь имеем в виду — частных юридических лиц; юридические лица, образованные государством — это пустышки в квадрате, это — просто условные административные образования, создаваемые под конкретные административно-бюрократические нужды), какова их сущность и в чем их значение.

На самом деле, всякое юридическое лицо без хозяина, без собственника — это пустая оболочка, скорлупка ореха без ядра, орех, который никогда не прорастет, который — нежизнеспособен.

Но для чего тогда вообще создаются юридические лица? Тому есть три основные причины. Эти причины следующие: желание распределить коммерческие и финансовые риски, обеспечение длительного существования предприятия — за пределы отдельной человеческой жизни и ограничение ответственности по возможным долгам. При этом последняя причина часто является основной и главной.

Но другая сторона этого желания предпринимателей ограничить свою финансовую ответственность — это повышенные риски для всех других участников экономической деятельности в отношениях с таким «ограниченным» предпринимателем. И если для обычных коммерческих сделок это обстоятельство не очень существенно — есть немало средств и способов уменьшить риски от вступления в отношения с данным юридическим лицом (например — применение страхования, ограничения размеры сделок, заключаемых с ним, и т.д.), то для банковской отрасли использование таких «уверток» становится очень серьезной проблемой.

Возможные пути решения этой проблемы: от самых радикальных (включая вообще запрет для банкиров использовать институт «ограниченной ответственности») до относительно мягких (личные гарантии банкиров, установление обязанности для них приобретать определенный пакет акций банка, страхование ответственности управляющих перед своим банком, и др.).

Таким образом, применение в банковской отрасли — оперирующей в основном именно чужими деньгами — института ограниченной ответственности вызывало и вызывает серьезные сомнения. Ведь банкир без ответственности, безответственный банкир — это что-то далеко за пределами здравого смысла!

И теперь — определения терминов и понятий, непосредственно, относящихся к банковской отрасли.

Банкир — это физическое лицо, которое имеет право принимать вклады и выдавать кредиты, а также подписывать финансовые документы от себя лично либо от банковского учреждения на основании соответствующих положений устава этого учреждения.

Банкирский дом — объединение двух или более банкиров, ведущих свое дело на основе полной и солидарной ответственности по своим обязательствам.

Банковское учреждение — банк или отделение банка, наделенное правом самостоятельного совершения банковских операций (оказания банковских услуг).

Банк — юридическое лицо, в уставе которого в виде основного вида деятельности указано оказание банковских услуг.

При этом следует различать универсальные и специализированные банки.

Универсальные банки — банки, которым в соответствии с выданной им лицензией разрешено выполнять все виды банковских операций и оказывать банковские услуги любым физическим и юридическим лицам.

Универсальные банки преобладают в банковских системах США и Японии.

Специализированные банки — банки, которым в соответствии с выданной им лицензией разрешено оказывать только отдельные виды банковских операций или оказывать услуги только определенному кругу клиентов.

Банковская система представляет собой совокупность банков, банковских учреждений и органов, созданных специально для регулирования банковской деятельности.

Банковские системы могут быть централизованными и децентрализованными. К примеру, банковская система США включает в себя, как части, обе эти системы. Централизованная часть — это банки, учреждаемые по федеральной лицензии и входящие в ФРС, децентрализованная часть — это банки, учреждаемые по лицензиям штатов и в ФРС не входящие.

Примером системы, которая предполагала функционирование только специализированных банков, была банковская система СССР. В этой системе присутствовали: Госбанк — банковское обслуживание предприятий и организаций, Сберкассы (сбербанк) — банковское обслуживание населения, Стройбанк — обеспечение финансирования капитальных вложений, и Внешторгбанк (Банк для внешней торговли) — осуществление операция с иностранной валютой и финансирование внешнеторговых операций.

Банковские системы основных европейских государств основаны на сочетании универсальных и специализированных банков.

Зарождение и становление профессии банкира

В Древнем мире банковским делом занимались рабы. Главным их занятием было осуществлять обмены металлических монет для торговцев, которые получали их от покупателей — разных стран, разной чеканки, разного веса и разного содержания в них чистого металла. Наиболее состоятельные из них занимались также ростовщическими операциями. Церковь последние вовсе не одобряла — отсюда известный эпизод из Библии, в котором описывается, как Иисус изгнал из храма, вместе с торговцами, так же и банкиров-менял.

Позднее такие же банкиры-менялы оказывали услуги рынку в обмене банкнот и иных денежных инструментов разных банков. И уже в наши времена, когда банкнотная эмиссия монополизирована центральных банками, современные банкиры специализируются на обменах валют разных стран.

Насколько выгодно это занятие? В 1970-х крупные американские банки до половины своих доходов получали именно от операций на валютном рынке. В Европе, перед введением евро, было проведено специальное исследование, которое показало, что если провести последовательные обмены валют, предназначенных для замены их евро, во всех странах будущей евро-зоны, то потери клиента составят почти 70% от первоначальной суммы. Современный меняла-спекулянт Дж. Сорос только на одной разовой биржевой игре против британского фунта стерлингов заработал более 2 млрд. долларов (для управляемого им фонда; личный же его доход составил 900 млн. дол.).

Позднее в формирование современной профессии банкира внесли свой вклад многие участники рыночных отношений, специализирующиеся на разных видах экономической деятельности. Среди них можно выделить менял — с их навыками определять долю чистого металла в монетах разных стран и разных властителей, ювелиров — с их возможностями плавить металлы, чеканить монеты и хранить ценности, купцов — с их навыками ведения торговых операций, предпринимателей — с их умением оценивать возможности и эффективности разных коммерческих занятий и проектов, бухгалтеры и счетоводы — с их методами учета и контроля хозяйственных операций и составления отчетов и балансов предприятий и организаций, юристы — с их знанием законов и умениями их применять в отношениях с клиентами и для защиты частных интересов банкиров.

Последняя профессия становится в наши дни все более популярной на всех постах в банках и в регулирующих банковскую отрасль организациях.

Мы не упоминаем здесь экономистов. Почему? По той же причине — что и профессиональных управленцев, менеджеров. По нашему мнению, и те, и другие представляют собой всего лишь развитие навыков счета и управления — которые нужны многим «узким» специалистам, но являются лишь дополнением к главной, основной своей специальности.

Итак, банкир — это и финансист, и предприниматель. О его обязанностях как финансиста будет сказано ниже; здесь же мы выделим требования к банкиру как предпринимателю. Вот эти главные требования: ответственность, предусмотрительность, порядочность.

Банкир — не самая древняя профессия, ее появление связано с распространением металлических денег. Первые банкиры были специалистами по определению чистоты металла в монетах разной чеканки, поэтому они одновременно были профессиональными химиками и квалифицированными весовщиками.

Как эксперты по этим вопросам, они стали неотъемлемым элементом более или менее постоянного рынка, на котором обращались монеты разной чеканки разных стран, изготовленные из различных сплавов. Определить сравнительную (истинную) ценность всех этих монет можно было только по установлению веса содержащегося в них чистого денежного металла, золота или серебра — все остальные присадки или приплавы заведомо признавались имеющими нулевую ценность.

В рамках своей деятельности они либо давали заключения о реальной обменной ценности той или иной, предлагаемой им на экспертизу монеты, либо, если речь шла о монете неизвестного происхождения или малого распространения в этом регионе, просто обменивали эти монеты на другие, стандартизированные и известные по своей установившейся обменной цене. Естественно, что такие операции они осуществляли не без выгоды для себя — и в результате у них постепенно скапливались значительные суммы денег, которые они стали сдавать под процент нуждающимся в них субъектам рынка. Так появились ростовщики — от слова «рост», занимающиеся сдачей денег «в рост».

Приобретая заметную выгоду от таких операций, богатые собственники стали переводить часть своего богатства (запасы продуктов, сырьевые материалы, скот и т.д.) в денежную форму, с тем, чтобы передавать их «в управление» (в траст) рыночным менялам и ростовщикам. Так появились первые «денежные капиталы» и первые «банкиры».

Изначально «банкирство» имело форму семейного дела: когда отец-банкир привлекал к этому занятию своего сына, а тот, в свою очередь своего. Таким образом, возникали банкирские дома, которые в юридическом смысле имели форму полных партнерств. Солидарная ответственность членов таких партнерств поддерживалась всем имуществом семьи. Но она не была для них проблемой, пока банкиры зарабатывали на комиссиях за выпуск своих денежных расписок (банкирских векселей) — достаточно было лишь следить, чтобы этих расписок не выдавалось на сумму более, чем наличие у банкира резервов наличности (золота). В современных терминах это выражается в требовании стопроцентного обеспечения денежно-банкнотной эмиссии реальными деньгами (золотом).

На этом условии семейные партнерства банкиров не создавали для них особых рисков. Но это также и ограничивало их доходы. Поэтому, чтобы преодолеть ограничения объемами собственного капитала, банкиры стали объединяться в коммерческие партнерства. Однако, кроме увеличения объема оборотного капитала, других преимуществ банкирам эти партнерства не давали.

В Англии изначально финансовыми операциями занимались купцы, приехавшие из Ломбардии примерно в 14 веке (главная банковская улица в лондонском Сити до сих пор называется Ломбард-стрит). Их основным занятием было финансирование внешней торговли — переводными векселями для денежных переводов, а векселями на предъявителя — для расчетов между купцами. Позднее из вексельного торгового оборота выросли уже чисто финансовые банковские инструменты — чеки.

И только к середине 17 века в широкий оборот вошли банкноты — как банковские оборотные векселя, удостоверяющие взнос клиента золотыми монетами в кассу банкира. Толчком к этому явлению стала деятельность Королевского казначея, который во времена Эдуарда Третьего начал заниматься разменом иностранных денег на местную монету.

Первым исключительную привилегию на фидуциарные (доверительные) операции получил Банк Англии, созданный в 1694 году лондонскими банкирами-ювелирами на основе особого королевского чартера (указа об учреждении).

По чартеру, поименованному как Joint Stock Bank — банк, собственники которого отвечали по его обязательствам ограниченно, в пределах их доли (Stock) в капитале банка¹, суждено было стать первым акционерным банком, получившим право на выпуск своих банкнот. В 1708 году был принят специальный закон, запретивший любым акционерным банкам эмитировать свои банкноты, и оставил право выпускать личные оборотные векселя только за частными банкирами и за банкирскими товариществами с числом партнеров не более шести.

В этих условиях лондонские банкиры стали развивать расчеты чеками — на базе денежных депозитов клиентов, которые получали от своих банкиров лимитированные чековые книжки. В итоге чековый оборот стал быстро расти и в 1773 году в Лондоне была создана Клиринговая палата (Clearing House), которая приняла на себя обязанность учета и инкассации чеков различных банков.

Далее, в 1826 году был принят закон, разрешающий частным банкирам, единолично или объединенных в полные партнерства с числом партнеров не более шести и осуществляющим свою деятельность на территориях не ближе, чем 65 миль от Лондона, выпускать свои банкноты. Затем такое же право было предоставлено и паевым банкам, организованным в форме Joint Stock Bank, но предусматривающих полную (неограниченную) ответственность их пайщиков по долгам этих банков — и также расположенным не ближе 65 миль от Лондона.

В связи с этим и отвечая на запросы растущего внутреннего рынка, начался бум создания местных банков. Если в 1750 году в Англии насчитывалось только двенадцать «провинциальных банков», то к 1821 году их число выросло до 781.

В 1833 году было установлено, что только банкноты Банка Англии имеют легальную силу для расчетов на всей территории страны, и одновременно был снят запрет на создание паевых банков в самом Лондоне — но без права выпуска собственных банкнот.

Наконец, в 1855 году в Англии был принят закон о создании компаний с ограниченной ответственностью — но вначале на банки он не распространялся. И только по Закону о компаниях 1862 года это ограничение было снято и впервые компании с ограниченной ответственностью получили право осуществлять банковскую деятельность. Однако при этом было установлено, что и для банков, имеющих правовую форму компании с ограниченной ответственностью, в случае выпуска ими своих банкнот, акционеры банка несут полную личную и солидарную ответственность на весь объем его банкнотной эмиссии.

Иначе говоря, если акционеры банка хотят пользоваться привилегией ограничения своей ответственности размерами своей доли в капитале банка, то они должны воздерживаться от любой эмиссии его банкнот.

Вместе с тем, по закону 1879 года акционерам компаний позволялось только частично оплачивать свои доли в акционерном капитале, но в этом случае все равно их ответственность по долгам компании должна составлять полный размер «подписанной» ими суммы их доли в капитале компании. Но потом для акционерных банков такую возможность отменили и сейчас акционеры банков должны сразу оплачивать всю сумму их доли акционерного капитала.

Все эти меры открыли дорогу для создания крупных банковских структур. Если в 1841 году в Англии было 115 банковских организаций (банкирских домов и партнерств), то к 1914 году большая часть деятельности коммерческих банков контролировалась всего шестнадцатью крупнейшими клиринговыми банками. К 1920 году их число сократилось до 11, а в послевоенном периоде 80% всех депозитов клиринговых банков принадлежали уже только «Большой пятерке» крупнейших банков. И сейчас — уже только «большой четверке».

В США банкирство вначале не было каким-то особым занятием. Торговцы, нотариусы, судьи могли заниматься отдельными банковскими операциями как побочным занятием. Законы устанавливались на уровне отдельных колоний — после ставших «штатами», и многие из них не считали необходимым создавать для банкиров особое регулирование.

Затем, когда банкирство стало профессиональным занятием, штаты начали выдавать лицензии на ведение банковских операций — с целью, главным образом, не допускать деятельности «чужих» банкиров на своей территории. Идея о предоставлении банкирам особой привилегии, в виде предоставления им права ограничивать свою ответственность перед клиентами за полученные от них денежные средства даже не рассматривалась.

И только с «импортом» из Англии законов об акционерных компаниях в США стали появляться корпорации — как особая форма компаний с ограниченной ответственностью. Но для банкиров она все же долго оставалась недоступной. Поскольку штаты рассматривали банкирство исключительно как местную профессию — когда состоятельный житель оказывает банковские услуги своим ближним и дальним соседям, сама идея освобождения его от ответственности за деньги, которые ему приносят его клиенты, представлялась им совершенно абсурдной.

Лицензии они выдавали частным банкирам или партнерствам, которые формировали эти банкиры, на право оказания банковских услуг исключительно по адресу их регистрации — город или поселок, улица, дом (без права открывать филиалы или офисы даже на соседней улице) и другой стороной этого ограничения было обязательство властей не выдавать новые банковские лицензии другим лицам на деятельность в этой местности — если не будет доказано, что услуг местных, уже лицензированных банкиров для данной территории становится недостаточно (население растет, а банкиры свои офисы не расширяют, в них создаются очереди из клиентов).

И только с появлением инициативы федеральных властей по созданию так называемых «национальных банков» (банков, получающих лицензии на ведение межштатных операций от федеральных регулирующих органов) возник вопрос о распространении на банковское дело формы акционерных компаний (корпораций).

Однако немало было и противников этой идеи. Интересно, что главное место среди них занимали именно самые крупные банкиры. Банкирство и в США продолжало оставаться в основном семейным занятием, и ведущие американские банкирские дома, специализирующиеся на финансовых операциях с правительством и для правительства, видели в корпорациях, способных из мелких вкладов формировать крупные капиталы, считали их своими прямыми конкурентами. При этом в их понимании ответственность неразрывно связана с полномочиями. А полномочий они желали самых необъятных.

Ротшильд как-то сказал: «Дайте мне право денежной эмиссии, и я завоюю весь мир». Крупные американские банкиры добились этого права, и в сравнении с этим вопрос об ограниченной ответственности для банков их совершенно не интересовал.

Позднее значительный удар по индивидуальной банковской деятельности — сильно обесценивший роль и место частных банкиров в банковской системе США, был нанесен Законом о банковской деятельности 1933 года, по которому корпорациям, т.е. — юридическим лицам, было разрешено владеть лицензируемыми банками. До этого банки получали лицензии на право осуществления своих операций строго только в одном географическом месте — в одном офисе, поэтому учредитель банка — физическое лицо мог оказывать свои услуги только в своем помещении. Выйдя из него, он уже терял право даже просто рекламировать свои услуги.

По новому закону было установлено, что корпорации, желающие владеть банками, должны были регистрироваться в Федеральной систем, предоставлять отчете о своей деятельности контролерам ФРС и принять на себя обязательство воздерживаться от любых операций с ценными бумагами.

В 1956 году был принят Закон о банковской холдинговой компании, который уточнил ее определение (как корпорации, имеющей в своем владении 25% или более акций двух и более банков) и ввел два важных ограничения на ее деятельность: а) запрет на любую «небанковскую деятельность»; б) запрет вступать во владение банками в тех штатах, в которых запрещена «межштатная банковская деятельность».

При этом многие из этих ограничительных мер не распространялись на холдинговые компании, владеющие только одним банком. Вместе с этим ФРС были даны полномочия регулировать сделки, совершаемые такими компаниями с присоединенными учреждениями. Кроме того, с 1966 года на банковские холдинговые компании были распространены многие положения антитрестовского законодательства.

Одновременно были внесены уточнения и в само определение банка. Согласно поправкам к банковскому законодательству 1970 года «банком» является учреждение, которое: «а) принимает вклады, которые вкладчик имеет законное право изъять по (первому) требованию; б) занимается предоставлением коммерческих займов» (12 USC 1841.в). (пп-31)

И сейчас две главные особенности определяли личностный, чрезвычайно персонализированный характер американских банков: территориальная разрешительная система и индивидуализированный контроль за деятельностью банков.

Первая такая особенность определяется порядком выдачи банковских лицензий (чартеров): для отдельной территории, по конкретному адресу и для конкретных личностей.

Действительно, банковский чартер выделяется на оказание банковских слуг регулирующими органами штата и он действителен только на территории этого штата.

При этом чартер определяет «место деятельности» нового банка, и это — не просто конкретный город или иное поселение, но и адрес помещения, в котором должен располагаться новый банк.

Выдавая чартер на новый банк, регулятор одновременно определяет, если в этой местности необходимость в новом банке и при этом они должен считаться с реакцией тех банковских учреждений, которые уже действуют в этой местности.

Так, известны случаи, когда местные банки выступали с исками к регуляторам в отношении выдачи последними чартера на открытие нового банка. Суда тогда должны были взвешивать все обстоятельства и решать, правильно ли регулятор определил состояние конкурентной среды на рынке банковских услуг в данной местности и обосновано ли обстоятельствами дела его решение о выдаче чартера на открытие в этой местности нового банка.

Заявление на открытие нового банка подается не менее, чем семью физическими лицами и они должны доказать свои профессиональные знания, опыт и свою состоятельность. Последняя определяется как способность финансировать все расходы по созданию банка (не менее 1 миллиона долларов), обеспечить уставный капитал банка (минимумы такого капитала различаются по штатам, принимаемый размер уставного капитала зависит от предполагаемой суммы привлекаемых вкладов и формируемых резервов банка) и поддерживать прежний уровень жизнеобеспечения без расчета на доходы, получаемые от деятельности банка.

Индивидуализированный контроль за деятельностью банка — после начала его деятельности — включает: а) требования регулятора не менять учредителей и руководителей банка в течение первых двух лет его деятельности; б) право регулятора выносить приказы о запрете тех или иных действий в отношении любых служащих банка — от главного управляющего до клерков-исполнителей; в) право регулятора отстранять от должности любых должностных лиц банка, с вынесением против санкций, включающих запрет на деятельность в банковско-финансовой сфере и возможное уголовное преследование; г) право регулятора назначать временного управляющего деятельностью банка.

Особому контролю подвергается бизнес-план деятельности нового банка, обязательный для предъявлению регулятору. Планируемые результаты деятельности банка должны быть реальными, основанными на анализе рынка, а также на связях и способностях учредителей банка. Нормальным считается, если банк планирует выйти на прибыльный режим на третий-четвертый год деятельности банка. Учредители банка должны показать, что они готовы финансировать расходы банка за весь этот период и доказать, что они не планируют получения каких-либо доходов от деятельности банка в течении всего этого срока.

Другой формой ведения банковской деятельности стали трасты. Но, если компании выросли из торгового, купеческого права, то трасты пришли в бизнес из семейного права.

«Траст» как форма управления чужим имуществом в пользу некоторого другого лица (лиц) под названием use появилась в Англии в Х1 веке. Ее необходимость была связана с тем, что в случае смерти или просто исчезновения собственника имущества (что было обычным в те годы), и оставления последним лиц, которые не могли сами непосредственно вступать в права собственности на это имущество (женщины и несовершенные отпрыски мужского пола), кто-то должен был присматривать (управлять) за этим имуществом пока мальчики не подрастут, а женщины не выйдут замуж.

В дальнейшем эта же форма стала использоваться судами для изъятия имущества из рук лиц, признанных недееспособными, или обвиненных их родственниками в «безответственной расточительности». Также эта форма пригодилась религиозным учреждениям для закрепления за ними тех видов имущества, которое они получатели от своих дарителей, но которым им было запрещено владеть по закону.

В1535 году был принят Statute of Uses, на основе которого потом была разработана концепция Trust — прямой аналогии которой не было ни в римском, ни во французском праве. Полное законодательное оформление эта концепция получила в Charitable Trust Act 1853 года — в Великобритании и в Trustее Act 1925 года — в США.

Особенностью трастов было то, что они могли создаваться на длительные сроки — 999 лет, что имело важное значение, поскольку партнерства тогда завершались со смертью первого же из партнеров, а акционерные компании создавались указами короля ограниченный на срок — обычно не более двадцати лет.

С точки зрения правоприменения этой формы трасты перешли эволюцию от элемента семейного права к инструменту управления частной благотворительной деятельности и далее, на рубеже Х1Х — ХХ веков, к организационной форме крупного промышленного и финансового бизнеса.

Вначале трастами управляли только физические лица, назначенные самим учредителем траста или судом, потом, в сфере бизнеса, стали использоваться специальные «трастовые компании».

Деятельность таких компаний особенно характерно для США. К середине Х1Х века в США насчитывалось более 50 трастовых компаний и они начинали серьезно конкурировать с банками на рынке финансовых услуг. Поэтому законами от 1906 и 1908 годов правовое положение трастовых компаний было уравнено с банками, а по закону 1913 года о создании Федеральной резервной системы трастовым компаниям было становиться членами ФРС, а банкам, соответственно, выполнять функции трастов. Всего, по некоторым данным, под этой формой управления в США находится до 40% частного национального богатства.

Во внедрении в деловую практику США института траста следует отметить особую роль новаторской деятельности Дж. Рокфеллера — который привлек для соответствующих юридических изысканий своего помощника по правовым вопросам адвоката С. Додда.

И именно С. Додд предложил Рокфеллеру использовать для консолидации его нефтяного бизнеса древний институт английского семейного права — траст. Он, работая уже в качестве главного консультанта «Стандард Ойл Компани», предложил идею «холдинговой компании» — владеющей бизнесами, но самой бизнесом не занимающейся.

А Дж. Морган позднее использовал эту идею для консолидации банковского бизнеса, в обход действующих ограничений на монополизацию банковских услуг крупными игроками фондовой биржи.

Между тем, если еще в середине Х1Х века основная доля экономической активности в США приходилась на предприятия единоличных собственников (крупнейшее из них, American Fur Company, принадлежало богатейшему человеку США Дж. Астору, оставившему после себя (1848 год) наследство в размере 20 миллионов долларов), то уже к началу Первой мировой войны лицо деловой Америки представляли крупные корпорации.

«Между 1890 и 1904 годами огромные волны консолидации оставили большую часть индустриальной базы страны в руках примерно пятнадцати организаций, обычно называемых трестами (trusts)». Среди них особенно выделялись таких гиганты, как American Tobacco, American Cotton, ATT, International Harvester, General Electric, U.S. Steel, United Fruit, National Biscuit. Из крупных единоличных промышленных предприятий в первой четверти ХХ века осталась только Ford Motors Company.

Вместе с тем, высказывались и серьезные опасения против такого развития событий. Так, некоторые прямо называли корпорацию и вообще привилегию ограничения ответственности — «опасными идеями». Американский историк Ч. Ф. Адамс писал: «Обществом создан класс искусственных существ, которые того и гляди станут хозяевами своего создателя.. Они (корпорации) уже устанавливают деспотизм, который не сможет стряхнуть никакое спазматическое усилие народа». (мв-106)

Да, противники корпораций в США были, но им не удалось сформировать единого фронта. Во-первых, финансовый сектор США был и оставался сильно индивидуализированным. Во-вторых, в отличие от Англии, создание корпораций в США, вместе с привилегией ограниченной ответственности — вследствие конкуренции между штатами — было доступно практически каждому предпринимателю.

В-третьих, важным фактором было льготное налогообложение корпораций, что стало следствием активной лоббистской деятельности их учредителей и управляющих. В Конгрессе США фактически сформировались целые фракции, которые отстаивали интересы тех или иных сфер бизнеса.

Наконец, большую роль играли благотворительные инициативы многих крупных бизнесменов: Карнеги, Пульмана, Уортона и других.

Наконец, важнейшим этапом в развитии банковской отрасли в США стал закон о создании ФРС. Закон о Федеральной резервной системе, принятый в США в 1913 году дал им всё, чего они хотели: право выпускать свои деньги (доллары ФРС), право самим определять нормы и правила для банковской деятельности, право представлять США перед всем миром в сфере финансов, право действовать как «банкир федерального правительства» и возможность определять кадровый состав финансовых органов самого этого правительства.

Создав ФРС и определив свои отношения с федеральной властью, крупные банкиры сразу потеряли интерес к традиционной банковской деятельности — в которой надо бороться за клиентов, проявлять профессионализм в выборе объектов кредитования и отвечать за деньги клиентов. Банкиры с Уолл-Стрит, как их стали называть, сконцентрировали свое внимание на абсолютно безрисковой финансовой деятельности: на финансировании правительства и на посредничестве в фондовых операциях. Поскольку в таких операциях они всегда действовали как агенты, то вопрос о личной ответственности вообще не возникал.

Впоследствии они уже сами стали создавать для себя новые рынки: международный валютный рынок, на котором самым сильным был доллар США, и рынок международных займов и государственных долгов. На последнем самые сильные позиции также занимал доллар США, данный рынок стал быстро расти именно усилиями американских банкиров, которые буквально навязывали долларовые займы (как «займы развития») всем. Но принимая займы в долларах, страны были вынуждены создавать и денежные резервы для их погашения. И опять, конечно, в долларах США.

А что такое резервы в долларах США? Это — финансовые средства, которые государства и иные заемщики долларов должны предоставить в распоряжение ФРС, американских банкиров. Таким образом, все страны — заемщики на мировых рынках начинают бесплатно кредитовать ФРС США, тех же американских банкиров, которые им предоставляют займы в долларах, но под значительно высокие проценты.

Банкиры с Уолл-Стрит в последние времена стали создавать для себя и совершенно новые рынки. Среди них — рынок субординированных («мусорных») облигаций, рынок деривативов, секьюритизация проблемных кредитов, и т. д. И на этих рынках их роль так же — агентов, чистых посредников, без какой-либо ответственности для самих банкиров и для изобретателей и «упаковщиков» таких новых финансовых продуктов.

Но все эти рынки приносят оперирующим на них банкирам невиданные ранее, многомиллионные доходы. Неудивительно, что у них пропадает всякий интерес к работе на традиционных банковских рынках — с вкладами населения и с выдачей кредитов.

В результате в США сформировалась двухсекторная банковская система: с банками для широкой публики и с банками, работающими «на себя». В первом секторе свою историю стали формировать акционерные банки и банковские холдинги, использующие корпоративные формы собственности, основанные на ограничении ответственности учредителей (акционеров) банков принадлежащими им пакетами акций.

Второй сектор — банкиры с Уолл-Стрита, которые до последнего придерживались режима деятельности по модели частных партнерств и только в 1980-х годах решился воспринять акционерную форму собственности.

Первым встал на этот путь главный управляющий инвестиционного банка Salomon Brothers Джон Гутфройнд, который в 1981 году превратил Salomon Brothers из частного товарищества в первую на Уолл-Стрите публичную (акционерную) компанию.

Он пошел против воли оставшихся не у дел партнеров Salomon Brothers. Как позднее признавался Уильям Саломон, сын одного из основателей Salomon Brothers: «Мне всегда претила его меркантильность». Он также указал, что голосовал за назначение Гутфройнда генеральным директором банка, предварительно взяв с него обещание никогда не переводить фирму в публичное (акционерное) общество.

Гутфройнд нарушил условия. Он перевел фирму в публичную корпорацию, что дало ему и его сторонникам крепко заработать на росте цены их пакетов акций. Но тому же пути пошли и другие инвестиционные банки.

С того момента любая фирма с Уолл-Стрит могла превратиться в черный ящик. Акционеры, которые финансировали принятие риска, понятия не имели, что делали те, кто принимает риск.

Было ясно лишь одно: прибыли, полученные в результате сложных финансовых инструментов, превосходили все возможные прибыли от обслуживания клиентов и предоставления капитала предприятиям реального сектора экономики. Клиенты для новых банкиров Уолл-Стрита стали просто неинтересными.

В конце 1980-х и начале 1990-х годов в Salomon Brothers всего пять трейдеров приносили доходов больше, чем годовая прибыль банка по всем остальным видам деятельности.

При таких обстоятельствах — отсутствие сдерживающих начал, некомпетентность управляющих в допуске на рынок и продаже клиентам финансовых продуктов, сущности которых они не понимали, бесконтрольность со стороны властей — финансовый крах рынка стал неизбежен.

И еще один важный итог кризиса, который всех поразил: в результате все значимые игроки на рынке, которые создавали этот новый рынок и потом оказались виновниками кризиса на нем, а также их оппоненты — все они покинули рынок богатыми.

В итоге многие крупнейшие фирмы на Уолл-Стрит либо обанкротились, либо оказались на грани банкротства. Самые влиятельные и высокооплачиваемые банкиры были полностью дискредитированы; без вмешательства правительства все они лишились бы своих должностей.

Так, десять крупнейших банков США к этому времени имели на своих балансах ссуды общей суммой в 55 млрд. дол., выданных пяти латиноамериканским странам и Филиппинам. Но только эта сумма в 1,5 раза превосходила весь акционерный капитал этих банков, а если учесть, что реальная (с учетом всех рисков) ценность этих ссуд составляла не более 80% — по оптимистическим оценкам, или даже 50% — по пессимистическим оценкам, от их балансовой стоимости, то можно было считать, что только на этом кредитовании эти банки утратили большую долю своего акционерного капитала.

Однако принятая учетная практика банков и других кредитно-финансовых учреждений, основанная на учете активов по их балансовой стоимости, позволяет сохранять иллюзию платежеспособности этих учреждений вне зависимости от результатов безответственной кредитной политики.

Считается, что противовесом накоплению сомнительных активов (в режиме loan loss deferrals) является обязанность этих учреждений создавать финансовые резервы — на случай неплатежей по таким обязательствам. Однако на деле эти резервы не всегда адекватно отражают реальную ситуацию: так, долги государствам — суверенные долги — нормативно относятся к наиболее надежным, что подтверждается и инструкциями центральных банков.

И это проблема — не только собственно банков. Кризис захватил и другие секторы финансового рынка. Так, к 1986 г. уже более 400 ссудо-сберегательных ассоциаций США продолжали функционировать, не обладая должной платежеспособностью и утратив полностью свой начальный капитал.

Банк как предприятие: юридические формы ведения банковской деятельности

В современном коммерческом праве известны четыре основные правовые формы ведения предпринимательской деятельности: индивидуальное предприятие, партнерство (товарищество), компания с ограниченной ответственностью и траст. Три из них возникли непосредственно из семейных отношений.

Так, индивидуальное предприятие — это выделенный в учетном отношении отдельный бизнес члена семьи, за который, он отвечает всем своим имуществом, включая личное имущество или имущество семьи, которое в этом бизнесе совсем не задействовано.

Партнерство, или товарищество — предприятие нескольких собственников, по долгам которого они отвечают лично и солидарно. И на практике чаще всего — это бизнес одной семьи, предприятие родственников, близких или дальних. Причина понятна: в таком предприятии любой его участник может войти в большие долги, а платить по ним должны будут его партнеры — даже если они и не принимали участия в возникновении этого долга.

Траст в семейном праве — это довольно древний институт англосаксонского права, представляющий собой доверенность на право управления имуществом семьи, выдаваемая лицу, не являющемуся членом этой семьи. Обычно такая ситуация возникала в случае потери главы семьи — мужчины, поскольку женщинам в те времена не было дано право владеть и управлять «состояниями». Под последними тогда понимались объекты недвижимого имущества.

Позднее трасты стали использоваться и как форма доверительного управления инвестициями — в виде пакетов акций, денежных фондов, объектов недвижимости и т. д.

Четвертая форма ведения предпринимательской деятельности — компания с ограниченной ответственностью, возникшая сравнительно недавно, стала откликом права на ускоряющийся процесс накопления крупных денежных капиталов. Собственники таких капиталов либо не могли «уместить» все свои накопления в одно предприятие, либо имели намерение дифференцировать свои риски путем распределения своих средств по разным предприятиям. Вначале для этих целей была изобретена конструкция «спящих» партнеров в деловом товариществе, т.е., инвесторов в этом партнерстве, которые оговаривали свое участие в нем исключительно своим денежным взносом — без своего личного участия в управлении этим партнерством, но с правом получения части его прибыли.

Такие компании получили названия «ограниченных партнерств». Позднее из этой формы выросла частная компания с ограниченной ответственностью и уже из нее — современная акционерная компания.

В Великобритания такая организация называется «публичной компанией», а во Франции — «анонимным обществом». В США нет единого федерального торгового права: в большинстве штатов предусмотрена одна форма компании с ограниченной ответственностью — корпорация, но в некоторых штатах признается и форма частной компании. А в штате Луизиана до сих пор действует французское право, основанное на Кодексе Наполеона.

Интересно, что Акт о компаниях 1862 года, который впервые ввел в Англии понятие полноценной акционерной компании — с ограничением ответственности акционеров по ее долгам номинальной стоимостью принадлежащих им акций компании (будучи раз оплаченными, эти акции уже никаких других рисков для их владельцев не несут) — как такая особая новация, вообще не упомянут в фундаментальной «Оксфордской истории Англии»

Как пишут Дж. Майкгтуэйт и А. Вулдридж в своей работе «Компания. Краткая история революционной идеи» (с.15), «Многие из самых ранних критиков акционерных компаний и «субсидий» в виде ограниченной ответственности являлись экономическими либералами, учившимися у Адама Смита.² Сам А. Смит был твердо убежден в том, что фирма, управляемая, единственным владельцем, является заведомо более эффективной формой организации экономической деятельности; акционерное общество может конкурировать с ней только благодаря «дотации» («субсидии») в виде предоставляемой ему государств в виде ограниченной ответственности.

Уже много позже Й. Шумпетер писал, что сущность капитализма определяет именно единоличный капиталист-инноватор — творящий, изобретающий и рискующий, и что именно начала «коллективизма», обобществления капиталистической собственности в любых формах, способны уничтожить этой строй как эффективную экономическую формацию.

А его последователь Фридрих фон Хайек в 1948 году даже опубликовал свое особое исследование этого вопроса, которое так и назвал: «Индивидуализм и экономический порядок». Заметим, что Хайек как-то — возможно, в шутку — сказал, что за всю свою жизнь он сделал только два изобретения. И одно из них, уже без всяких шуток — это идея о необходимости обратной «денационализации» денег, возврат их из рук государства в управление силами рынка.

Эту идею он подробно обосновал в своей работе «Денационализация денег», опубликованной в 1976 году, указав, что если общество хочет жить при правильных рыночных деньгах, то ему следует лишить государство права всякой денежной эмиссии.

К. Менгер в своей работе «Основания политической экономии» (1871, цит.1992 — 232) писал: «Деньги в своих специальных, различных п месту и времени формах проявления не представляют результата соглашения или принуждения; они являются естественным продуктом различного экономического положения разных народов в одно и то же время и одних и тех же народов в разные периоды времени».

В те же викторианские времени А. Дайси указывал на акционерные компании как на предвестник коллективизма: один промысел (или отрасль) за другим будут переходить из «частного владения в руки корпоративных органов, созданных государством». А К. Маркс прямо называл акционерные компании «социалистическими предприятиями».

Следует также отметить, что в современном мире концепция «компании» («корпорации»), первоначально изобретенная для осуществления исключительно торговой (коммерческой) деятельности, получила весьма широкое распространение. Сейчас в этих юридических формах создаются учреждения культуры, образования, здравоохранения, благотворительные фонды, коммунальные службы, государственные и муниципальные предприятия и даже международные организации (например, ООН создана и функционирует как корпорация, удовлетворяющая требованиям закона штата Нью-Йорк).

Теодор Рузвельт в своем первом Послании Конгрессу США 3 декабря 1901 года заявлял: «Огромные корпорации существуют только потому, что они были созданы при помощи наших политических институтов, и эти корпорации охраняются этими институтами; вследствие этого нашим правом и обязанностью является наблюдать за тем, чтобы эти корпорации действовали в соответствии с духом наших политических институтов».

И далее — «Наиболее важным условием определения подхода к огромным промышленным корпорациям является доступность знания фактов об этих корпорациях — публичность». Обличая «всевластие» крупных корпораций в США, Т.Рузвельт писал: «Из всех форм тирании наименее привлекательной и самой вульгарной является тирания неприкрытого богатства, тирания плутократии».

Но еще до Рузвельта К. Маркс определял акционерные компании как предприятия «общественного капитала», «социалистические» по своей сути, и на этом основании выдвигал требование о контроле над их деятельностью со стороны государства.

А в Германии до настоящего времени акционерные предприятия (наряду с банками) признаются основой «народного хозяйства» и в отношении их действует (в дополнении к контролю со стороны акционеров) система двойного общественного контроля: со стороны государства — через надзор над состоянием учета и отчетности этих предприятий, и со стороны трудящихся — через обязательное участие представителей работников этих предприятий в составе их наблюдательных советов.

Кстати, Т. Рузвельт в первоначальном тексте вышеупомянутого Послания также намеревался выдвинуть требование о введении прямого контроля государства над отчетностью корпораций, но под давлением ряда влиятельных членов Сената был вынужден снять этот тезис.

В американском праве отношения корпорации³ и действующих от ее имени уполномоченных физических лиц основаны либо на договоре «траста» — отношения акционеров корпорации и членов ее совета директоров, либо на основе трудового договора (иногда — договора представительства) — отношения корпорации и ее управляющих.

Соответственно, и любые нарушения закона корпорацией всегда выражаются в каких-то конкретных действиях конкретных физических лиц, что в принципе исключает применение к корпорациям норм уголовного или административного права (как говорят английские юристы — «никому еще не удавалось посадить корпорацию в тюрьму»).

При этом в американском праве выделены следующие четыре основные признака «корпорации»: а) ограниченная финансовая ответственность; б) отделение права собственности от функций управления и свобода обращения прав собственности (акций); в) неограниченный срок жизнедеятельности; г) разделение капитала на равные неделимые далее («атомарные») доли (акции) и соблюдение принципа «одна акция — один голос» (на собрании акционеров).

Кроме того, для «открытых корпораций» (в США), а также — «публичных (общественных) компаний» (Великобритания), «анонимных обществ» (Франция), «акционерных предприятий» (Германия), и т. д. — характерен принцип анонимности собственности. Действительно, поскольку акции корпораций свободно обращаются на фондовом рынке, то права собственности на них могут передаваться ежеминутно и, соответственно, собственником такой корпорации может быть любое лицо, собравшее в своих руках контрольный пакет ее акций (тем более, что большинство акций выпускаются «на предъявителя» и реальный владелец может держаться в тени вплоть до момента голосования на собрании акционеров. Публичные компании, анонимные общества, корпорации — сейчас это в основном формы крупного бизнеса и хотя их доля в общем числе предпринимательских структур невелика (не более нескольких процентов), они производят до половины всего ВВП ведущих стран мира.⁴

Как эти правовые форму используются в банковском деле?

Как уже отмечалось, банкирская профессия произошла от рыночных менял и ростовщиков (Древний Восток), купцов, занимающихся внешнеторговыми операциями (Венеция), ювелиров и нотариусов (Англия). Также в формировании этой процессии поучаствовали жрецы — в Древнем Египте и монастыри — тамплиеры.

В банкирстве слились такие занятия, как размен (обмен) металлической монеты, ростовщичество и ответственное хранение денег. Позже к ним добавились учет денежных обязательств (векселей), ведение чековых счетов и управление наследуемым имуществом. С развитием фондовых рынков в банкирство вошли также инвестиционные операции (торговля фондовыми инструментами), формирование портфелей ценных бумаг и секьюритизация долгов. В последнее время отдельной специализацией в банкирстве стала организация расчетных систем — национальных, региональных, этнических и международных.

Банкирство из узко-цехового занятия стало лицензируемой профессией. Сейчас в разных странах по разным режимам лицензируются банкиры, банки и/или отдельные банковские операции и услуги (прием денежных вкладов от населения, валютные операции).

С развитием информационных технологий (ИТ) банкирство становится невидимым занятием — уже появились банки, вообще не имеющие «физических» офисов, действующие исключительно в виртуальной сети. В связи с этим банкирскую профессию стали пополнять специалисты по созданию и ведению банков данных, по дистанционному управлению счетами клиентов, по применению в банковской деятельности роботов (аппаратных и программных).

Банкирство из частно-хозяйственной деятельности стало также и занятием государственных структур. В ряде стран крупные банки были национализированы, во многих странах появились центральные государственные банки, государство также присвоило себе право устанавливать своим законом, единый обязательный инструмент денежных расчетов (национальная валюта).

Государство также ввело стратификацию наличных и безналичных расчетов: для первых оно вводит количественные лимиты, для вторых определяет институты, на эксклюзивной основе допускаемые к проведению денежных расчетов (внутри страны и «с зарубежом»). В последнее время заметна тенденция в сторону вытеснения расчетов наличными, в некоторых странах (Дания, Швеция, Исландия) власти готовят законопроекты о полном запрете оборота наличных денег. Во многих странах реализуются меры по выведению из расчетов денежных купюр, особенно высоких номиналов.

Понятие ограниченной ответственности впервые появилось в Англии еще в 1662 году, но оно еще долго было особой привилегией и до середины Х1Х века такая привилегия предоставлялась редким компаниям и только по особому королевскому указу. Для банкиров предоставление такой льготы казалось немыслимым и вначале она была предоставлена королем только группе избранных банкиров, образовавших в 1694 году Банк Англии — и в обмен на обязательство финансировать потребности короны.

До этого банкирам позволялось создавать только полные партнерства, с полной и солидарной ответственностью всех партнеров по обязательствам совместного банка. По закону 1708 года таким банкам разрешалось иметь не более шести партнеров, но наличие очевидных неудобств от такой взаимной зависимости вовсе не стимулировало банкиров стремиться к использованию такой формой деятельности. Фактически большинство таких совместных банков представляло собой банкирские дома, находящиеся в собственности одной семьи (братья, отец и дети). И такие банкирские дома концентрировались в основном в Лондоне, даже в 1750 году вне Лондонского Сити действовало всего двенадцать «провинциальных банков».

Правда, и Англия тогда была невелика: кроме Лондона с населением более 650 тыс. чел. было всего порядка десяти городов с населением более 10 тыс. чел. Поэтому важнейшим был денежный рынок Лондона, а его Банк Англии стремился сохранить под своим монопольным контролем.

Первые акционерные банки — с использованием режима ограниченной ответственности, были разрешены только по закону 1826 года и при том условии, что они не могут действовать (и учреждаться) на территории ближе 65 миль (105 км) от Лондона. Это ограничение было снято через семь лет Актом о банковских привилегиях 1833 года. Но и этим законом им запрещалось выпускать свои собственные банкноты — это право было по-прежнему закреплено исключительно за Банком Англии.

В 1862 году Актом о компаниях было закреплено право банкам осуществлять свою деятельность в форме компаний с ограниченной ответственностью. С этого времени началась волна неконтролируемых слияний и поглощений, в результате которой рынок монополизировался крупными банками.

«Траст» как форма управления чужим имуществом в пользу некоторого другого лица (лиц) появилась в Англии в Х1 веке. Ее необходимость была связана с тем, что в случае смерти или просто исчезновения собственника имущества (что было обычным в те годы), и оставления последним лиц, которые не могли сами непосредственно вступать в права собственности на это имущество (женщины и несовершеннолетние дети мужского пола), необходимо было присматривать (управлять) за этим имуществом пока мальчики не подрастут, а женщины не выйдут замуж.

В дальнейшем эта форма стала использоваться судами для изъятия имущества из рук лиц, признанных недееспособными или обвиненных их родственниками в «безответственной расточительности». Также эта форма пригодилась религиозным учреждениям для закрепления за ними тех видов имущества, которое они получатели от своих дарителей, но которым им было запрещено владеть по закону.

В1535 году был принят Statute of Uses, на основе которого потом была разработана концепция Trust — прямой аналогии которой не было ни в римском, ни во французском праве. Полное законодательное оформление эта концепция получила в Charitable Trust Act 1853 года — в Великобритании и в Trustее Act 1925 года — в США. Особенностью трастов было то, что они могли создаваться на весьма длительные сроки — до 999 лет.

Итак, банк в современном понимании — это исполнитель трех видов услуг, приема денег на хранение (как вкладов или депозитов), предоставление кредитов и осуществление расчетов, и причем — одновременно.

Почему именно «одновременно»? Потому что кредитованием, выдачей ссуд может заниматься кто-угодно, для этого нужно лишь иметь достаточно денежных средств. Никаких разрешений и дозволений для этого не нужно, можно свободно давать деньги в долг как гражданам, так и предприятиям (например, через приобретение векселей) и самому государству (путем покупки государственных облигаций).

Прием денег на хранение. В отношении этой услуги также нет каких-либо особых ограничений: можно свободно передавать свои деньги на хранение другу, родственнику или, например, как во многих странах — нотариусу. При этом по мере развития расчетов в безналичной форме, наличные деньги в скором времени вообще во многом могут выйти из обращения. Тогда и надобность в этой услуге постепенно отпадет.

Осуществление расчетов. О расчетах наличными — уже сказано, поговорим о безналичных расчетах. Но сейчас в этой сфере, кроме банков, уже много других операторов, которые ни в каких разрешениях не нуждаются. К примеру, расчетами по дебетовым карточкам сетевые магазины и бензоколонки стали заниматься даже раньше банков. Давно существуют корпоративные и местные замкнутые системы расчетов: для приобретения собственной продукции работниками компании, магазинами с расчетами «под карточку» на военных базах и на отдаленных строительных площадках, карьерах, нефте и газовых платформах. Также известны и успешно функционируют этнические расчетные системы (переводов и платежей).

К настоящему времени уже созданы системы денежных переводов через Интернет, для целого ряда компьютерных игр, для электронных казино, и т. д. С появлением криптовалют на денежный рынок выходят не только системы расчетов с этими валютами, но и сами эти новые финансовые инструменты.

Для населения доступны расчеты через мобильные телефоны, ожидается появление расчетов вообще без физических инструментов, с использованием данных личной биометрии.

Разумеется, для функционирования всех этих расчетных систем нужны электронные базы данных и средства приема и обработки, но для этого достаточно размещение необходимых аппаратных средств где-нибудь в самом отдаленном районе.

Таким образом, по отдельности для каждой из этих функций уже не нужно создавать специальное банковское учреждение, с получением для него соответствующей государственной лицензии.

Так же необходимо рассмотреть данный вопрос с другой стороны — со стороны обоснования необходимости традиционного банковского учреждения.

Необходимы ли для него физические помещения? Уже сейчас во многих отделениях банков клиентов встречают консультанты, которые выясняют, что нужно клиенту и затем консультируют его, как это можно сделать в банкомате, не обращаясь к операционисту. Далее они объясняют клиенту, что то же самое они теперь могут делать не выходя из дома — надо только иметь компьютер или телефон, подключенный к электронным сетям. А во многих банках сотрудников и консультантов уже заменяют роботы

Когда помещения для размещения отделений банка будут вовсе не нужны, необходим какой-то персонал для непосредственных контактов с клиентами и для управления размещением денежных средств. Колл-центры страховые компании, службы коммунального обслуживания, а также крупные банки уже могут размещать в отдаленных развивающихся странах, где зарплата персонала — много ниже. Для обработки заявок на размещение депозитов и на предоставление небольших частных ссуд давно разработаны программы-роботы, при которых участие человека в такой работе нужно лишь на стадии подписания договора.

Для размещения крупных денежных средств многие банки уже сейчас используют долгосрочные соглашения с профессиональными участниками денежного рынка — инвестиционными компаниями, хэдж-фондами, индексными фондами и т. д.

Таким образом, нужда остается фактически только в небольшом персонале действительно управляющих работой банка лиц. А их может быть не более десятка, даже для самого крупного банка, а все остальные нужные для управления банка люди могут привлекаться на временной основе, на условиях подряда или на аутсорсинге. И такие банки или виртуальные финансовые структуры уже существуют во многих государствах.

Основной механизм банкирства — процент, запрещенный всеми основными мировыми религиями, до сих пор запрещен в странах мусульманской веры. В других странах инфляция денежных знаков вынудила реабилитацию процента, против процента как компенсатора потерь от обесценения денежных знаков был придуман метод индексации (цен и доходов).

Отдельным занятием для современных банкиров стало управление долгами граждан, коммерческих структур, государств.

В современном мире в банкирстве заметно преобладают банкиры англосаксонской традиции. Лондонский Сити по-прежнему центр международного банкирства, Нью-Йорк — крупнейший в мире финансовый центр, в Вашингтоне базируются крупнейшие международные финансовые организации — Мировой банк и Международный валютный фонд.

Банковское дело в мировом масштабе регулируется нормами английского права: в самой Великобритании, в США, в многочисленных «международных финансовых центрах», разбросанных по всем морям и океанам. Швейцария и Япония формально не входят в страны английского права, однако банкирская профессия в этих странах регулируется законами, основанными на английском праве.

Страны мусульманского мира английское право в целом не признают, в них действуют нормы шариата, однако крупнейшие финансовые институты этих стран, осуществляющие операции на международной арене — банки, фонды, инвестиционные фирмы и т.д., работают по нормам английского права.

Характерны и изменения в базовом опыте — в профессиональных навыках, необходимых для занятия банковской деятельностью. В банковское дело приходили в основном торговцы, монетные менялы, счетоводы, потом — ростовщики, ювелиры и нотариусы, затем — отставные промышленники, биржевые спекулянты и финансовые брокеры, сейчас — в основном юристы, аудиторы, физики и математики.

Современные банкиры привыкли обращаться с чужими деньгами, как со своими. И это можно было бы принять — следить за чужим имуществом как за своим, если бы при этом они и брали на себя полную ответственность за сохранность и возврат денег клиентов.

Принципиальная граница в банковском деле проходит между принятием денег клиентов на хранение (на депозит, вклад) и в управление (в траст, на доверительное управление).

В профессиональной «банкирской» деятельности банкир уже не просто хранит деньги клиентов, но пускает их в оборот — представляет из них ссуды, вкладывает их в различные коммерческие предприятия. В этой ситуации возникает новый риск — сверх арифметического несоответствия между долговыми обязательствами банкира (по его распискам) и наличием у него резервов наличных денег (золота). Это — риск несоответствия по срокам, между срочными обязательствами, определяющими даты возврата им денег клиентов, и сроками, на которые он вкладывает деньги, полученные от клиентов.

Современная практика эмиссионных институтов, когда они выпускают свои денежные обязательства, не принимая во внимание обеспеченность их реальными деньгами (золотом), в принципе невозможна, исходя из правил классической банковской деятельности. Арифметически это выражается в разнице между покупательной ценностью этих денежных обязательств на момент эмиссии (когда эмитент покупает на них нужные ему товары или услуги) и их покупательной ценностью после распространения их на рынке, когда в соответствии с законом спроса и предложения избыточное предложение этих обязательств ведет к падению их ценности.

Отсюда появляется вопрос о практической необходимости в мире и вообще значимости всей нынешней системы банковского регулирования, с ее особыми законами и «армиями» всякого рода надзирателей и наблюдателей.

Действительно, если на банковском рынке появляются массы мелких операторов-посредников, то для регулирования их деятельности достаточно обычных норм торгового права и жесткого контроля со стороны налоговых органов. Риск для общества с их стороны невелик, поскольку они могут действовать строго за свой счет и полной финансовой ответственностью перед своими клиентами. Разумеется, чтобы их клиенты им доверяли, надо чтобы они пользовались безупречной репутацией и при этом страховали свою ответственность за средства, привлеченные ими от клиентов.

Никакой необходимости заводить их в какие-то особые банки или банковские учреждения с особой лицензией в современных условиях цифровой экономики нет.

Теперь рассмотрим группу особенно крупных банкиров, оперирующих суммами в десятки и сотни миллиардов долларов. Круг таких людей очень узок и для них, конечно, нужно создавать особые нормы регулирования и контроля.

Во-первых, это — особые личные лицензии, требующие периодического подтверждения каждые, предположим, пять лет. Во-вторых, такие люди возможно должны работать в статусе полной личной финансовой ответственностью, что для таких людей, как Уоррен Баффет или Джордж Сорос, вовсе не является новостью или неожиданностью. Инструментами для обеспечения такой личной ответственности являются либо страхование (или частные поручительства), либо режим управления активами других лиц в статусе доверительных собственников (трастов).

Во многих странах мира особое управление налоговой службы контроля за крупнейшими налогоплательщиками работает уже долгие годы.

Какие меры реально нужны для нормализации контроля за деятельностью таких «средних» банкиров? Во-первых, возможно необходимо закрыть для них доступ к режиму ограниченной ответственности и оставить формы частного банкирского дома или полного товарищества, в котором не менее двух-трех управляющих должны принять на себя полную личную ответственность по его долгам перед клиентами.

Во-вторых, для каждого из таких «средних» банкиров можно рассмотреть обязательство иметь личную банковскую лицензию — которую следует подтверждать не реже одного раза в пять-десять лет.

В-третьих, условием для осуществления ими своей деятельности может быть участие в особой профессиональной банковской ассоциации, которая может формировать для своих членов комплекс особых этических и профессиональных стандартов.

Приложение. Пример идеального банка: уроки истории

Именно в США, где не было ни королей, склонных вести завоевательные войны — и потому постоянно нуждающихся в дополнительных финансовых ресурсов, ни церковных властей, порицающих грех ростовщичества, был явлен миру пример идеальной банковской системы, основанной на чистой конкуренции и не нарушающих основ рыночного предпринимательства.

Как пишет М. Ротбард, сейчас уже «мало кто помнит, что был в Америке частный банк, сумевший навести порядок в хаосе эмитируемых частными банками банкнот. Банк Саффолка ввел эмиссию в разумные границы. Он превратил штаты Новой Англии в остров денежной стабильности, тогда как остальная Америка барахталась в хаосе платежных инструментов».⁵

До этого в финансовом центре Новой Англии, Бостоне, как и в лондонском Сити, в обращении находилось множество банкнот разных банков, как местных, так и из других штатов. Для обмена этих банкнот на золотую и серебряную монету приходилось ехать иногда довольно далеко, и не в лучших погодных условиях. Поскольку банкноты провинциальных банков по этим причинам часто задерживались в обращении, эти банки не очень внимательно следили за их металлическом обеспечении, выпусками их на большие суммы, чем у них было золота и серебра, что еще более подрывало доверие к ним. Поэтому на рынке эти банкноты котировались с большими скидками, доходившими до 5%.

В ряде случаев бостонские банки вообще отказывались принимать банкноты банков других штатов — что стало причиной для создания новой профессии, брокеров денежного рынка, которые занимались скупкой и перепродажей векселей отдаленных банков. Самой прямой их заработок состоял в том, чтобы скупать банкноты провинциальных банков в Бостоне с дисконтом и ездить обналичивать их по номинальной стоимости в банках-эмитентах.

На этом, конечно, сильно, проигрывали торговцы, которые, не имея возможности инкассировать получаемые ими банкноты провинциальных банков у своих банкиров, должны были менять их у брокеров, не представляя реальной стоимости (с дисконтом) этих банкнот на денежном рынке.

Поэтому в 1818 году группа бостонских купцов объединились в Банк Саффолка специально для осуществления операций такого рода. Еще раньше, в 1814 году этим же стал заниматься Банк Новой Англии. Рынок стал более конкурентным и в итоге рыночный дисконт (учетная ставка) обращающихся на местном рынке «чужих» банкнот упала в 1820 году до о,5%. С падением нормы прибыли у «центральных» бостонских банков упал и интерес к этим операциям.

Но одновременно эти банки заметили, что их собственные банкноты стали вытесняться на местном рынке банкнотами провинциальных банков. Поэтому в 1824 году они вернулись вновь к скупке банкнот «чужих» банков — чтобы освободить рынок для своих банкнот, надежность которых они гарантировали. Соответственно, спрос на рынке банкнот вырос, чем опять воспользовались банки других штатов (особенно — из отдаленного штата Мэн). Выросли и риски для операций с такими дисконтными операциями.

Поэтому банкиры из банка Саффолка сначала предложили шести другим бостонским банкам образовать консорциум, в общим фондом в 300 тыс. дол., для осуществления таких операций, а затем и взяли на себя функции генерального агента, для всех остальных банков, по таких операциям. И уже к концу 1825 года ежемесячный оборот Банка Саффолка по операциям обналичивания банкнот других банков превышал 2 млрд. дол.

В конечном счете Банк Саффолка стал монополистом на этом рынке и создал свою систему, которая действовала следующим образом. Чтобы гарантировать оборот своих банкнот на рынке, местные банки должны были держать в Банке Саффолка «гарантийный депозит» в сумме 5 тыс. дол. Банки из других штатов должны были для этих целей держать в Банке Саффолка 2 тыс. дол. плюс сумму, покрывающую текущий приток их банкнот на местный рынок. Все эти суммы должны были вноситься монетой в драгоценных металлах, по ним не начислялось никаких процентов.

В обмен на это Банк Саффолка гарантировал прием (учет) банкнот всех банков-участников этой системы по их номинальной стоимости и зачисление в течение двух банковских дней соответствующей суммы на клиринговый счет соответствующего банка-корреспондента

В результате все банкноты всех банков этой системы стали равными между собой — поскольку все они принимались рынком по их номиналу. Денежные брокеры и все прочие спекулянты, естественно, были недовольны. Исчезли дисконты, исчезла игра на разнице банкнотных курсов. Клиринговая монополия Банка Саффолка прошла и жесткую проверку в судах. Их решениями было подтверждено право Банка Саффолка требовать погашения от «банков системы» их банкнот драгоценными металлами и отказано в разрешении провинциальным банкам создать собственный подобный клиринговый банк.

Клиринговая система Банка Саффолка работала идеально до 1858 года — более 33 лет. Мощным инструментом поддержания стабильности на рынке было право Банка Саффолка отказывать другим банкам в приеме в эту систему. Ревизоры Банка Саффолка тщательно проверяли финансовое состояние и нормы деятельности банков-кандидатов и отказывали тем из них, которые, по их мнению, проводили «недостаточно ответственную кредитную политику».

В результате банкноты недостаточно надежных банков отсекались от рынка и хотя главная цель была вытеснить банкноты провинциальных банков, на деле произошло обратное. С 1826 года по 1833 год доля банкнотной наличности провинциальных банков на бостонском рынке выросла с 51,5% до 64,2%. Вместе с тем, резко выросла общая надежность банковской системы и клиенты получили четкий опознаватель рисков использования банкнот разных банков: банкноты «банков системы» обращались без дисконта, по номиналу, а банкноты банков, не допущенных в систему, принимались с разными дисконтами или вовсе даже отвергались торговцами.

Еще один мощный инструмент, который в этой системе получил Банка Саффолка — это возможность использования средств резервного фонда. Банки — члены системы могли обращаться за оказанием помощи из этого фонда, но такая помощь оказывалась только после соответствующей проверки деятельности банка ревизора Банка Саффолка. Если в результате такой проверки устанавливалось, что кредитная политика банка-просителя помощи «недостаточно благоразумна», то ему в такой помощи отказывалось, и такой отказ был мощным сигналом рынку и самому банку, что в нем что-то неблагополучно и что ему следует внести коррективы в свои действия.

Эффективность такого регулирования была очень велика и она не сравнима с той, которой сейчас только стараются добиться центральные банки многих стран. Отметим также и полную открытость и прозрачность такого контроля за деятельность банков для всех участников рынка — чего также не продемонстрировать государственные финансовые регуляторы развитых стран.

Но любой частный банк, в первую очередь, преследует свои корыстные частные интересы? Но вот в случае с Банком Саффолка мы видим иное. Нынешние центральные банки никак не могут удержаться от желания заработать на кредитовании частных банков за счет аккумулируемых в них резервных фондов других банков, снижая контрольные требования к их деятельности и выдавая деньги банкам, проводящим даже не очень разумную кредитно-денежную политику. Банка Саффолка ни разу в таких действиях не был уличен, что и вызывало (заметим в скобках) особую ненависть к нему со стороны «акул» денежного рынка.

И эта особая надежность и основательность действий Банка Саффолка неплохо окупалась. К 1850 году его акции стоили дороже, чем акции любого другого бостонского банка, а уровень выплачиваемых им дивидендов поднялся до 10%.

Как пишет М. Ротбард, «Саффолкская система доказала, что в условиях свободного рынка частные банки могут на конкурентной основе организовать эффективную, надежную и недорогую клиринговую систему, препятствующую чрезмерной эмиссии бумажных денег».⁶

Через 50 лет Джей Нокс провел сравнения эффективности частной системы Банка Саффолка и созданной к тому времени Национальной банковской системы (НБС). В 1857 году Банка Саффолка обналичил банкнот на сумму в 400 млн. дол., а наивысший показатель для НБС (1875 год) — 138 млн. дол. И уже в 1898 году этот показатель у НБС упал до 67 млн. дол.

При этом операционные затраты у НБС составляли 1,29 дол. на 1 тыс. дол. денежного оборота, а у Банка Саффолка — всего 10 центов.

При этом следует подчеркнуть, что эффективная банковская система требует и меньше наличности («ликвидности» — как принято в современном банкирском жаргоне). Так, при общем денежном обороте в рекордном 1858 году в сумму 400 млн. дол. для его обеспечения требовалось всего 40 млн. дол. банкнотной массы. Иначе говоря, полный оборот одной банкноты составлял пять недель, и в год каждая банкнота оборачивалась примерно 10 раз.

И вот заключение Банковского управления штата Мэн: «Хотя деятельность саффолкской системы и не предусмотрена законом о банках, она является надежным стражем интересов публики (курсив — наш); каковы бы ни были возможные теоретические возражения против этой системы, практическим результатом ее деятельности является более высокая надежность наших банков».

Конец саффолкской системы предопределили, как это часто бывает, амбиции политиканов. По инициативе провинциальных банков Конгрессом штата в 1858 году была выдана лицензия на создание конкурента Банка Саффолка — Банка взаимного погашения (БВП). Новый банк начал действовать по отработанной Банком Саффолка схеме, но был заметно более снисходителен в своих контрольных действиях по отношению к создавшим его провинциальным банкам. Поэтому последние стали переходить на обслуживание в БВП — тем более, что Банк Саффолка заявил, что он не будет иметь дело с банкнотами банков, открывающих счета в банке-конкуренте.

В итоге Банк Саффолка просто прекратил оказание «общественных» клиринговых услуг банкам своей прежней системы и вернулся к обычной частной банковской деятельности. Возможно, Банк Саффолка мог бы и вернуть себе прежнюю роль на этом рынке, но в 1861 году началась Гражданская война, а в 1863 году Законом о Национальной банковской системе банкам штатов было вообще осуществлять эмиссию своих банкнот и сформировалась монополия центральной власти на денежную эмиссию, которая под эгидой Федеральной системы сохраняется и до нынешнего времени.

Примечания

1

Само понятие ограниченной ответственности появилось в Англии еще в 1662 году, но оно могло применяться только очень ограниченным кругом организаций.

2

Дж. Майкгтуэйт, А. Вулдридж. Компания. Краткая история революционной идеи. с.15

3

Классическим обычно признается следующее определение «корпорации» (сформулированное в 1819 году председателем Верховного суда США Дж. Маршаллом): «Корпорация — это искусственное образование, невидимое, неосязаемое и существующее лишь в юридическом смысле. Будучи не более, чем порождением закона, она обладает только теми свойствами, которыми ее наделил учредительный устав — свойствами, либо четко определенными, либо подразумеваемыми в силу самого ее существования». В силу этой своей природы корпорация во всех своих проявлениях всегда действует через людей — которые, будучи уполномоченными должным образом, заключают от ее имени сделки, реализуют ее права и возлагают на нее обязательства.

4

В. А. Кашин. Кто содержит буржуазное государство? М. 1986, с. 71—85

5

Ротбард М. История денежного обращения и банковского дела в США. М.2005, С. 112

6

Ротбард М. История денежного обращения и банковского дела в США. М.2005. с. 118—120.